В следующий раз ( Next time around )

- Эмма, мой сын... Наш ребенок... Он... умер... Эмму накрыло ощущение абсолютного вакуума. Cлова, эхом доносящиеся откуда-то извне, пробивались в ее сознание как-будто сквозь вязкую толщу. Она видела, что губы Голда шевелятся, но ничего не могла разобрать. - Эмма! Эмма! - Голд тряс ее за плечи, - ты слышишь меня?! Она попыталась сфокусировать взгляд на мужчине, стоящем напротив нее, однако ее сознание отказывалось воспринимать действительность. Как-будто сработала защитная реакция. Голд все еще тряс ее, она сделала шаг назад. Каблук зацепился за что-то на полу - это оказалось тростью, упавшей от их движений в узком пространстве позади прилавка. Не удержав равновесия, Эмма грохнулась на пол, Голд не успел ее подхватить, пальцы лишь скользнули по коже куртки. Ударившись головой об угол стеклянного прилавка, она потеряла сознание. Последнее, что Эмма видела как в замедленной съемке, это выражение испуга на лице мужчины, широко раскрытые глаза и взметнувшие руки в тщетной попытке уберечь ее от падения. Тьма накрыла её. Румпельштильцхен упал на колени около нее и внезапно из глубин памяти всплыло воспоминание. Женщина с длинными светлыми волосами лежит без сознания, а он, укрыв ее своим плащом, пытается привести в чувство, разбудить - "Очнитесь...Пожалуйста, не будьте мертвы...очнитесь, пожалуйста..." Рана была поверхностная, но отвезти ее в больницу все-таки следует, - решил он. Осторожно просунул руку под голову Эммы, попытался встать. Без трости сделать это было трудно, искалеченная нога тут же напомнила о себе взрывом боли. У Голда потемнело в глазах, закусив до крови губу, он рывком поднялся с колена, держа Эмму на руках. Он был сильнее и выносливее чем казался, несмотря на свою внешнюю хрупкость. Там, где он родился и вырос, слабые были обречены на смерть. Припадая на одну ногу он дошел до двери, открыл ее, прислонив на мгновение Эмму к косяку. Из прокушенной губы сочилась кровь, пачкая воротник рубашки. Вытирая ее рукавом пиджака от дорогого костюма, Голд краем сознания отметил, что это уже было когда-то. Кадиллак стоял, как всегда, припаркованный за углом. Бережно уложив Эмму на заднее сиденье, он вернулся в лавку, поднял с пола трость и уже гораздо быстрее пошел к машине. На его счастье, доктор Вейл разговаривал с Руби около входа в больницу. Вдвоем они вытащили молодую женщину из машины и Вейл на руках отнес ее в кабинет. Спустя полчаса Эмма вышла из приёмной. Ее слегка подташнивало от пережитого стресса, но она уже довольно уверенным шагом шла по коридору, когда увидела мистера Голда. Он сидел на диванчике опустив голову, длинные волосы свешивались на лицо, закрывая его. Руки были сложены на набалдашнике трости стоявшей между его колен. Он сосредоточенно думал о чем-то. Шок от его слов, который она испытала в первый момент в лавке прошел и она, по-прежнему, ощущала острое желание поговорить с ним. Она подошла к нему и положила руку на его плечо. Oт неожиданности он вздрогнул, поднял голову - влажные глаза были полны боли. - Прости меня,- прошептал он. - Мне, наверное, нужно было время...чтобы...прийти в себя, но я по-прежнему хочу узнать, что случилось с нашим ребенком. Голос ее дрогнул в конце фразы, но взгляд был тверд и полон решимости. - Ох, Эмма, это длинная история и если ты сможешь подождать еще полчаса...мне просто необходимо что-нибудь... чтобы взбодриться. - Чашка крепкого кофе подойдет? - улыбнулась Эмма, улыбка была теплой и глаза Голда тоже потеплели. - Предпочитаешь выпить его "У Бабушки" или отвезти тебя домой? Эмма задумалась - сейчас ей менее всего хотелось видеть свою семью. Она была благодарна им за заботу о ней, но не хотела обсуждать мотивы своих поступков и объяснять их кому-либо. Единственный, кто мог ее сейчас понять, был рядом. К тому же - эта мысль молнией сверкнула в ее сознании - этот человек тоже был ее семьей. - Может быть найдется такое место, где мы сможем, наконец, поговорить и никто нам не помешает? В карих глазах мужчины затеплилась надежда. - Конечно, дорогая... у меня дома. Более всего на свете, ему хотелось бы сказать - у нас дома, но торопить события было не разумно. Слишком часто жизнь дарила ему надежды, которые не сбывались и Румпельштильцхен стал осторожным в своих желаниях. Порой даже чересчур. За тот год, что Эмма провела в Сторибруке, она множество раз проезжала мимо особняка Голда и даже однажды была внутри, когда его ограбили и сосед вызвал шерифа. Но в качестве гостя она была впервые в этом странном доме с мозаичными витражами, наполненном, как и лавка его владельца, множеством удивительных и старинных вещей. Когда Голд отпер замок и они вошли в дом, Эмме сразу бросилось в глаза, что его хозяин, очевидно, жил один очень давно. Собственно, это Эмма знала и раньше, просто она никогда не задавалась вопросом, как и чем жил этот человек до ее приезда в Сторибрук. Кроме обычного беспорядка, присущего холостякам, в доме чувствовалась атмосфера запустения. Как, если бы, хозяин наведывался сюда лишь изредка. В какой-то мере, так и было - Голд часто оставался на ночь в своей лавке - там он чувствовал себя менее одиноким, чем в пустом холодном доме. В воздухе витал легкий запах пыли, дерева и еще чего-то, не подающегося классификации - магии - подумала про себя Эмма, изучая жилище Голда. Прихрамывая, он отправился на кухню и через несколько минут до неё донеся запах свежесваренного кофе. Они сидели друг напротив друга за столом в просторной кухне. Эмма с нежностью вглядывалась в черты его лица. Он выглядел старше Румпельштильцхена,... ему было 34...Cколько же лет Голду...? Ей пришло в голову, что несмотря на то, что она провела с этим мужчиной почти год в Той жизни, она в сущности не знает человека, сидящего напротив. Она глубоко, с наслаждением вдохнула крепкий запах кофе, сделала глоток и зажмурилась. Кофе был великолепный - густой, терпкий и горячий, он согревал изнутри и придавал силы. Как раз то, что ей сейчас было необходимо. Открыв глаза заметила, что мужчина пристально смотрит на неё поверх своей чашки. Сердце Эммы пропустило удар. - Итак... Ее голос был неожиданно хриплым. - Да, милая? - Что случилось с нашим ребенком, Румпельштильцхен? Он глубоко вздохнул. Выдох получился рваным, как будто он пытался сдержать слезы. - В тот год...в наш край пришла чума, Эмма. Голод, болезни... Многие погибли тогда, больше чем унесла война... Наш сын... - глаза его заблестели - Он боролся..., но он был всего лишь ребенком. А я...ничем не смог ему помочь... - Румпельштильцхен судорожно вздохнул, звук этот больше походил на рыдание чем на вдох и его взгляд затопила скорбь. - Наш ребенок...Он...умер?... - задохнувшись от произнесенного, про шептала Эмма. Во рту разлилась терпкая горечь. Румпельштильцхен издал сдавленный полустон и кивнул головой. - Боже... Это моя вина... Слезы брызнули из глаз, Эмма судорожно сжала лежащую на столе руку в кулак. Ощущение бессилия было невыносимым. Голд накрыл теплой широкой ладонью ее руку и кулак медленно разжался. - Нет, Эмма. Не нужно винить себя в произошедшем. У тебя не было возможности выбирать...Ты не бросала его. - Я искал тебя, - продолжил свой рассказ Румпельштильцхен, - я думал, что тебя могли похитить, увезти силой. - Тот ужасный человек, что покалечил тебя? - догадалась Эмма. - Да, - глухим голосом произнес он, было заметно, что даже сейчас эти воспоминания остаются очень болезненными. - Хордор. Эмма сцепила свои пальцы с тонкими напряженными пальцами мужчины, все еще лежавшей на ее кисти. - Ты нашел его? Почему-то, она не сомневалась в ответе. - О, да! Можешь не сомневаться! - в голосе, которым он произнес эти слова явственно слышался Темный маг, глаза на миг потемнели, стали жестокими, мрачная улыбка превратилась в оскал. - Я нашел его.... Но не тогда... Позже... - Когда получил власть Темного? - Да... До того, как я свернул ему шею, мне пришлось поверить, что в твоем исчезновении не было его вины..Перед смертью люди не лгут. - Но это было после. Тогда же, я просто потерял себя от горя. Поэтому, когда я встретил Милу, мне показалось, что она сможет заполнить пустоту в моем сердце. Я ошибался. Она была совсем иной...чем ты. Она не любила меня, но я был готов смириться с этим в благодарность за сына, что она подарила мне. - Нил... - Его настоящее имя - Бэй. Когда я потерял и его из-за минутной слабости, боязни утратить власть, я не мог простить себе этого. Поэтому я поклялся любыми способами отыскать своего сына, даже если бы для этого пришлось уничтожить целый мир. Румпельштильцхен замолчал. Эмма по-прежнему сжимала его руку. Она смотрела ему прямо в глаза не отрываясь. Вся его жизнь, длиной в несколько веков уместилась в короткий рассказ. И из всего сказанного ей стало предельно ясно, что этот человек никогда не был счастлив, за исключением тех коротких месяцев, что они провели вместе. Эмму захлестнула такая волна нежности, что она перегнулась через стол и прижалась губами к его рту. Его губы были сухими и горячими... они приоткрылись, отвечая ей. Эмма провела языком по нежной коже, слизывая запекшуюся кровь с ранки. - Я помню вкус твоей крови... Они сидели, прижавшись друг к другу лбами. Горе было таким огромным...всепоглощающим. Даже слезы были бессильны выразить его. - У всякой магии своя цена, Эмма - горько произнес Голд. Моя цена - одиночество. - Нет, - Эмма упрямо замотала головой. - Нет, ты заплатил ее и продолжаешь платить этими воспоминаниями, которые всегда с тобой. Наверное.., я тоже должна была заплатить свою цену за право быть Спасительницей... Она горько усмехнулась. - Мы заплатили сполна, Румпель... Эмма впервые произнесла его имя так. Словно переводя их отношения на новую ступень. Никто больше не посмеет разлучить нас, любимый.