Can you feel my heart?

- Где ты был? - О, вы уже вернулись? - Я переживал, что тебе плохо и решил вернуться. Где ты был? - Ну, я прогулялся немного. Мне уже легче. – я улыбнулся. - Ты мне врёшь! - Ну чего ты… - подхожу ближе к Мэтту и провожу ладонью по его щеке, - с чего ты взял? – целую в щёку. - Ты изменил мне… - вижу, как Мэтт закипает, - я читал ваши сообщения. - Ты смотрел мою почту?? Зачем?! – ну нихуя ж себе. - Ты трахался с этим разукрашенным пиздюком! Мы встретились с их группой в баре, и знаешь, что я заметил? Знаешь? Его с ними тоже не было! Я ненавижу тебя, мразь! Николс бьёт мне по носу, и у меня начинает идти кровь. Но ему плевать. Если ты разозлил Мэтта, то всё… пиши пропало. Удар в живот, ещё удар. Я задыхаюсь и захлёбываюсь кровью. И ведь никто не придёт сейчас на помощь… Я лежу на полу, свернувшись в клубок, как бездомная собака, и с жалостью смотрю на любимого. Может, он выпустил пар и теперь успокоится? Он снимает ремень и со злорадной ухмылкой смотрит на меня. Неужели отлупит меня, как отец в детстве? Я ошибся. Ударник связывает мои руки, помогает подняться и толкает к кровати. - Мэтт, что ты хочешь сделать? Но в ответ тишина. Я заляпал половину номера своей кровью, а теперь ещё и белое постельное бельё в кровавых пятнах. Мне очень больно и страшно. Я никогда не видел Николса таким. Да, я виноват. Да, я изменил. Да, я каюсь. Мэтт переворачивает меня на живот и стягивает джинсы. - Мэтт! Не надо, прошу тебя! Я не хочу! Пожалуйста… У меня нет сил сопротивляться, я лишь пытаюсь кричать, но Николс сильно ударяет по моему лицу и засовывает в рот первую попавшуюся тряпку. Я закрываю глаза и стараюсь расслабиться… Мэтт раздвигает мои ягодицы и входит по самое основание. Боль. Сильная боль. С каждым толчком становится всё невыносимее. В глазах мутнеет, и мне кажется, что я потеряю сознание. Но этого не происходит. Слёзы текут из моих глаз, я хочу вырваться, но ничего не получается. Вскоре Николс вытаскивает свой член из моей раздолбанной задницы и переворачивает меня на спину. Он наклоняется надо мной и вытаскивает тряпку изо рта. - Прости меня… - я с трудом могу говорить, захлёбываюсь слезами и кровью. Мэтт заставляет меня встать на колени, но мне не удаётся этого сделать. Снова удар в живот. Он садится и заставляет лёжа отсасывать ему. Я не хочу, не могу, у меня нет сил. - Прошу тебя… не надо… Мэтт хватает меня за волосы и засовывает свой член в мой рот. Еле сдерживаю рвотные позывы. Он долбит мой рот, а я задыхаюсь. Хочется умереть, лишь бы не чувствовать всего этого. Наконец, он кончает и заставляет проглотить сперму. Пытаюсь восстановить дыхание. Я полуживой, со спущенными штанами и униженный лежу на кровати и не могу пошевелиться. И самое страшное, что никто не должен об этом узнать. Я даже не могу пойти в полицию. Николс развязывает мои руки и уходит в душ. Мне нужно привести себя в порядок и вытереть кровь на полу. Подхожу к раковине и умываю лицо. Вода вмиг окрасилась в красный цвет. Мне очень плохо. Снимаю с себя рубашку, мочу её и убираю кровь с пола. Мэтт возвращается из душа, ухмыляясь смотрит на меня, одевается и уходит. Стою под струями тёплой воды и пытаюсь успокоиться. Да, я сам во всём виноват, и нечего себя жалеть. После душа подхожу к зеркалу и рассматриваю своё лицо. Это пиздец. Хорошо, что есть тональник, потому что эти синяки просто невозможно не заметить. А мы ведь завтра выступаем. Вздыхаю и ложусь спать. Я так несчастен.