Взрослые дети

Саша старается не торопиться. Идет упрямо, размеренно. Зубы стиснула почти до хруста. Всегда есть оправдания. Они не хотели, да. Они не то имели в виду. Они просто не понимают, они с таким не сталкивались, будь терпеливее. Ты сможешь, деваха, твоя же правда бает, кому не знать. Саша упрямая не только в делах, но и в чувствах. И добрая. Единственное важное, что стоит подчеркнуть. Добрая, добрая, добрая. Она понимает, она ждет, она терпит, она наблюдает. И всегда рядом. Не совсем в ущерб себе, но постарается. Таковы правила общины: старший смотрит за младшим. Сильный охраняет клан. Мудрый ведет клан. Саша не мудрая, не сильная и не старшая. Но, глядя на половину из них, она, вздыхая, жутко смущаясь и боясь, сама взваливает на свои плечи эту ответственность. Сама ориентирует свое восприятие товарищей на клановый манер и понимает, что самая опытная. Многие из них смеются над тем, что Саша постоянно ест. Саша отчаянно старается быть мудрой, а потому улыбается и протягивает свой кусок. Мудрый не станет учить кого-то насильно. Он подаст пример. Городские ребята. Ребята с полей. Ребята из низин и от реки. Из лесов – нет. Может быть, странные Райнер, Бертольд и Анни. О них Саша не думает: они сильные, они, если и не защитят клан, сами не сгинут. А вот остальные… Очень скоро выучат науку: если ты видишь еду – ешь! Никакого стеснения. Никакого смущения. Ты пожалеешь о них, когда живот скрутит. Ешь и пей все, что можно переварить. Только немногие это понимают. Не так, конечно, как она, но она видела, что Микаса, Эрен, Армин, Жан и Марко никогда не отказывались от пищи. Первые трое были на попечении короля после падения стены. Сироты. Без лишних порций. А эти приятели, скорее всего, выросли в бедных городах. Или же речь шла о второй части Сашиной мудрости – возможно, дело было не в бедности и привычке, как у нее, а в растущем теле… тоже — как у нее. Самцы и самки устроены по-разному. Самка может продержаться, питаясь меньше и производя столько же движений, сколько самец. Природа показала, что самка ест последней. Растущие самцы жрут не переставая. Голодные молодые самцы опасны, кем бы ни были. Саша знает эти правила. Саша вообще много знает и должна о них позаботиться. Потому что добрая, дуреха деревенская. Саша должна оставаться сильной и жрать будет наравне с самцами. И даже больше. Потому что она никогда больше не станет по доброй воле переживать то режущее до одури ощущение в брюхе. Никогда больше. Ни-ког-да. Продуктов будет все меньше. Леса стремительно вырезаются. Поля должны отдыхать, и по сезону будут неурожайные года. Голод еще придет. Поэтому Саша не обижается. Только улыбается, впиваясь зубами в свой кусок колбасы. Остальное, то, что она отрезала, что лежит перед ними… Что ж – волчица приносит тушу и, пока молодняк не знает, что делать, сама ест и демонстрирует. Они научатся. Слюнки текут. И вот – уже жрут ворованную колбасу. И Саша почти гордится. У Саши почти нет предпочтений. Она ест все подряд. Но есть грызущее желание. Она хотела бы выпить. Это останется с ней навсегда – видала в деревне. Что ж – она упрямая, она справится с этими порывами. Но коли сможет найти какой бормотухи, так тащит как оголтелая. Община мала. Голод не тетка, голод волк – так батя говорил. Есть дары леса… и это практически все, что есть. Немного мяса, все меньше пушнины, а значит, меньше припасов. Что-то из ягод бродит… Дети растут и орут. Любому молодняку нужна пища. Но взрослые сильные, взрослые мудрые. Они делают запасы так, чтобы сохранить как можно больше питательных веществ. Человечество утратило много достижений и смотрит на кланы как на нахлебников… но кланы знают. Из уст в уста бабки дочкам рекут, как хранить клан. Свари хлеб. Заточи в бочку жидкий хлеб. Заточи в бочки жидкую гречу, и ржу, и рис. Храни тот сок, настой на дрожжах. Получишь все то же, но полезнее. Пусть и хмельное чуток, но нужно ведь бочки две выхлебать, чтоб напиться пьяным. А так… в голод дай детям. Будут плакать, но зубы и волосы у них не полезут, не повыпадут. Бормотуху Сашка любила. Да теперь, в армии – никак нельзя. А то, глядишь еще, в ремнях и тросах со хмеля запутаешься… Но пару раз она нашла. В числе прочего. Один раз сама выпила. Второй раз ее Жан перед сменой дозорной застукал. Пришлось пообещать, что поделится. И ведь пришел, тихо, тайком, вместо того, чтоб поспать свои часы. Любопытный, смешной. Небось и не пил-то раньше… а может, и пил, кто его знает. Но с ним теперь проблема – он год назад как-то разом вытянулся, длинный такой, здоровый. И Сашка тут же прочухала – проблема! Потому как стал за ней наблюдать. То там подкараулит, то сям. А все оттого, что голодный. У него паек в рост уходит. А ему еще в мышцы надо, и в скорость, и мозгам чутка не помешает. Да и парням явно тащит… тоже добрый. Он в стае не защитником, а добытчиком был бы. Самцы тоже по-разному делятся, да. Но, если очень надо, Сашка и его может избежать. И избегает. Ей привязываться нельзя, на ней весь клан, хоть она и трусиха. Они снова смеются, и Саша снова терпит. Но прогресс налицо – смеются реже. Жан не смеется. Ребята, которые с ним в одной комнате живут, – тоже не смеются. Оно и хорошо. Все оно потихоньку делается. Только обидно иногда, ой как обидно. Оттого и щемит, и сжимается что-то серое в груди. Будто снова голод. Но то не он – то реветь охота. Но надо быть мудрой. Надо показывать пример, раз уж она больше их знает. Поэтому она и вышагивает упрямо, когда хочется встать и заплакать. Но нет… есть еще кое-что. Помимо того, что Сашка упрямая, Сашка еще и гордая. И она улыбается. Она смеется и говорит о еде. Предельно вежливо… и над ней все равно смеются. Она ужасно старается, проговаривает фразы про себя, прежде чем сказать вслух. Потому что знает, что если будет лопотать по-домашнему, над ней и вовсе в голос хохотать будут. Они же не понимают. А они даже над этой ее вежливостью смеются. Над правильно построенными фразами хихикают. За глаза глупой называют оттого, что она притормаживает с ответом. Ну и… и ладно. Сашка гордая, Саша улыбается. И вообще! Вот научит их, убедится, что выживут, так и уйдет. И тогда они посмотрят, как им без нее! Вот уйдет! … и гордая Саша, взрослая, мудрая Саша, которая оберегает свой новый клан, забито, так детски, так глупо и юношески-пафосно фантазирует о том, как всем будет плохо, когда ее не станет рядом. Так, как умеют делать только дети.