Взрослые дети

Жан проснулся рано, да и трудно сказать, спал ли нормально вообще. Когда лег накануне голова, наконец, переключилась на ту тему, думать о которой не хотелось, но надо было. Кто предатель? Триста человек в разведке, и кто-то из них предатель. Или был предателем, если погиб на правом фланге. Нет. Нет, он зациклился на разведчиках потому, что сам примкнул к ним. Это… странная, подзуживающая мысль, совершенно не рациональна. Кто-то из тех, кто видел первое превращение Эрена. Куча кадетов, солдат из основных войск… но кто? Он ворочал эти мысли и так и эдак, но слишком мало знал, чтобы хоть примерно прикинуть план. Уже засыпая, он мимолетно подумал: «Но ведь я тоже из них… из тех, кто видел первое превращение Эрена. Значит, я знаю ответ?» Квадратная голова поутру. Это ощущение становится до неприятного привычным. Умывшись, Жан направился к кухне, сворачивая челюсть от зевоты и почесывая мозоли на груди. Подивился горячему чайнику и свежезаваренным травам. Было очень рано, едва начало светать. Как выяснилось, заботливой хозяйкой оказалась Саша. Девушка сидела в общем зале, обхватив старую общую куклу и перелистывая страницы книжки. Жан на секунду остановился, изучая ее непривычный вид. В кадетском женские бараки были отделены от мужских, и они никогда не видели девушек в этаких… домашних условиях, как Сашу сейчас. Завернутая в плед, поднявшая ноги на лавку, поджимавшая пальцы в вязаных носках, с укрепленными подошвами и пятками. Волосы распущены по плечам: оказались длиннее, чем он думал. Конечно, за последний месяц он видел отрядных девушек в расслабленном состоянии по вечерам, в наполовину снятой форме или чистых тренировочных костюмах… Но они никогда не появлялись перед парнями вот так – в пледах, с выглядывающими из под них подолами ночных сорочек. По подолу этой, на том куске, который он видел, шла грубоватая, но красиво исполненная вышивка. Какие-то листики, кажется. Он, конечно, видел личные вещи сестры, все эти женские непонятные штучки, заколки, вышивки, нашитые кружева. Даже видел, как она их делала: провязывала терпеливо крючком тихими вечерами. Но видеть кусок чего-то такого тайно-женского на совершенно посторонней ему девушке… это как-то сбивало с толку. Он удивился, что никогда не задавался вопросом, в чем спит Микаса. Столько думал о ней, а об этом ни разу. Попытался представить сейчас, и не смог. - Эй? Привет. О чем думаешь? У тебя странное лицо. Саша глядела на него снизу вверх, из-под полуприкрытых устало век, и ее взгляд казался немного мрачным из-за появившихся синяков под глазами. Жан прямолинейно брякнул: - О том, что не видел вас, баб, в сорочках раньше. Разве это удобно? У тебя ноги не путаются? Саша хохотнула, ответив любознательному другу: - Да мы обычно в армейском спим. Я уж и забыла, каково в сорочке. Но личное время же! Подъема не будет, вот, решила изобразить мирную жизнь. На самом деле… Она замолчала, и Жан, присевший за стол и завтракавший, вопросительно поднял бровь. Саша приподняла руку, на которой болтался браслет, который он не мог разглядеть толком со своего места: - Это мамин. И сорочка тоже. Все вещи, что у меня есть – ее. Папа прислал, чтоб денег не тратила. Хотела быть к ней ближе… Саша задумчиво потеребила край рукава, собранного рюшечками у запястья, и закончила тихо: - Она до сих пор пахнет мамой. Наверное, надо было носить чаще. Жан поглядел на нее внимательнее, не забыв сделать в уме пометку на интересующую его тему: Микаса все же спит в армейском белье… а чем армейское женское белье отличается от мужского?.. Он переключился на Сашу, проглотив кусок булки, и насторожено уточнив: - Ты чего такая… смурная? Не отошла еще что ли? Или не выспалась? - Я не спала. Жан кивнул, не став задавать вопросов. Ему не очень хотелось лезть к ней в печенку, вызнавая, что там ее беспокоит. Единственная девушка, подноготную которой он хотел знать до основания, едва обращала на него внимание. Саша снова уткнулась в книгу, больше не обращая на него внимания тоже. Может это его судьба – вечный игнор от всех девушек в округе? Хотя ладно, он не справедлив – Саша его существование замечала. Как она сама сказала – приняла его в свой клан. Какого бы хрена это не значило. И, как бы погано на душе не было, в том числе и от вида так и не убранных, накрытых нашивками кружек, он почувствовал себя уютно. Этот момент, вот именно этот, как сейчас, напомнил о домашнем тепле. Когда он занят своим делом, а неподалеку тихо торчит девушка, занятая своим делом. Был бы он на шесть лет младше, было бы точь-в-точь как дома, по вечерам, когда они с сестрой готовились ко сну и ждали мать с работы. Жан встряхнулся, обругав себя за то, что второй день подряд мысли гуляют в разброд и подбрасывают ему странные картины и ощущения. Залпом допив отвар, он прошлепал за ведрами. На кухне почти не осталось воды. И чем ему сегодня заняться? Скорее парни бы встали – скучно же! Армин нерешительно покосился на командора и капрала, мысленно приказывая себе не ошибиться. Не только он, но и командиры уже догадались, что предатель Энни Леонхарт. Не без его помощи, что было приятно, но ведь они не знали ее. Его больше удивило то, что его вообще допустили к обсуждению и планированию. Очевидно же, что он тоже должен быть под подозрением! Но когда он тихонько поделился этим недоумением с Микасой, она в который раз удивила его, слегка улыбнувшись, и сказав: - Армин, ты опять не веришь в себя. Кто угодно в здравом уме поймет, что ты не предашь Эрена. Ее вера в него постоянно удивляла Армина, и заставляла краснеть. Он не чувствовал себя и в половину таким сильным и замечательным, как выходило по ее словам. Из размышлений его вырвал мягкий голос командора, повторивший вопрос: - Так кто? Это один из важных моментов, прошу, подумайте хорошо. Этот человек должен быть не только похожим на Эрена, но должен четко осознавать свой долг, хорошо соображать, но не обладать чрезмерными амбициями. Он должен быть одним из тех, на кого можно положиться. Я даю вам право выбрать, ведь вы будете работать в паре. На самом деле, мы могли бы подключить любого из выбранных разведчиков, отдаленно похожих на Эрена. Но лучше, если это будет тот, кто хоть немного знаком с ним, кто сможет повторить его повадки. Итак. Сто четвертый отряд. Хоть кто-то подходит? Армин закусил губу. Он ужасно себя чувствовал от того, что вдруг начал подозревать в плохом всех вокруг, кроме Микасы и Эрена. Это было неприятно. Не так он хотел жить! И он не мог ответить на этот вопрос. Целая миссия! Кого бы он ни назвал, этот человек станет одним из посвященных. Станет тем, кто может подкрасться к Эрену «со спины». Это риск… Микаса ровно проговорила: - Это Жан Кирштайн, сэр. Не уверена, на счет амбиций, но в остальном... Армин замер и зажмурился. Помимо того, что они не могут никому доверять, помимо того, что они откроют спину этому выбранному человеку... они сами подставят этого «избранного» под невероятный, смертельный риск. И… Армин покосился на Микасу, которая озвучила самый очевидный вариант для любого, кто учился с ними. И все же… он иногда не понимал, как думает Микаса. Что она думает. Действительно ли ни одна жизнь на свете, кроме жизни Эрена, не имеет для нее значения? Привязанность Жана к ней была очевидной, она не могла о ней не знать. Откуда у нее хладнокровие, чтобы так спокойно отправлять его на возможную смерть? Друга! Человека, который спас Армину жизнь, причем не один раз. Человека, который любил ее! Если бы кто-то любил самого Армина, даже если бы он не мог ответить на эти чувства, он не смог бы с полным равнодушием играть с жизнью такого человека. Он испытывал бы потребность быть с ним деликатным. Или же… Нет, он знал, что Микаса прекрасный, добрый человек. Неужели она принимает Жана в число тех, о ком готова позаботиться, если останутся силы после Эрена? Или ее чувств хватает лишь на Эрена и Армина, а остальной мир не значит ничего? Станет ли она защищать Жана, поставив его в опасную ситуацию? Она выбрала его, потому что готова его защищать, или она выбрала его, потому что готова им пожертвовать? Армин снова встряхнулся. Жан солдат, и выполнит свой долг. И, что важнее, Армин знает, почему сам не назвал этого имени. Он доверял Жану. Не смотря на то, что заставлял себя подозревать всех, Жан был в числе тех, кому Армин доверял. И кому был благодарен за многое. Но все, что ему оставалось, это только кивнуть. Эрвин Смит улыбнулся, ободряюще проговорив: - Мы не будем посвящать его в детали, и его незнание защитит его на тот случай, если его похитят. Он будет под надежным присмотром. К тому же, нигде нет лучшей защиты от полиции, чем под крылом командора полиции, а он будет сопровождать нас. И Жан будет вдалеке от Энни Леонхарт. И тут до Армина дошло. Человек, которому можно доверять. Человек, который видел первое превращение Эрена и был рядом с ним. Подозревают всех. Но кому верят? Кто надежен? Кому можно довериться, кто обладает достаточной смекалкой, но умеренными амбициями? Кто хороший солдат?.. Эрвин Смит ждал, что ему назовут имя предполагаемого предателя?! Жана берут под отдельный контроль?! Ведь если подумать – не все ли пятнадцатилетние мальчишки на одно лицо для взрослых людей?.. Армин резко вскинул голову, поглядев в непроницаемые глаза командора. Жан неловко ответил симпатичной девушке, одетой в гражданскую одежду: - Д-да, это я… Строгая красотка, чей возраст было трудно угадать, вдруг заулыбалась, смешливо и сконфужено защебетав: - Пожалуйста, пройдемте со мной в помещения штаба. Мне жаль отрывать вас в личное время, но другой возможности может не быть, если вас вдруг командируют в другое место. Кажется, кто-то перепутал и потерял половину семейной документации из личных дел, вот мы и восстанавливаем. В вашем отряде, к большому облегчению, только с вашими документами такая беда. Я не займу много вашего времени, честное слово! Мне ужасно неловко, примите мои извинения! А, и, кажется, через вас хотят передать разнарядку для рядового Брауна, раз я все равно одного из вас тащу к нам в домик, ха-ха! - Д-да, конечно… Щебечущая девица повела его за собой, а парни, видевшие эту картину, активно подмигивали ему, поднимали большие пальцы кверху, шевелили бровями и всячески выставляли себя кретинами. Даже Берт одобрительно усмехнулся! Придурки! Жан ухватил кружку с пивом, оглянувшись на Сашу. Она по-прежнему жалась в угол. Целый день была вялая и… откровенно никакая. Даже идее Зака скинуться на пойло обрадовалась не так воодушевленно, как от нее ожидалось бы. Настроение самого Жана, после того, как его впихнули в кабинет командора, было хуже некуда. Голова чуть ли не взорваться была готова от целой кучи мыслей. Выпивка при таком раскладе в горло не лезла. Но он же тут должен секретность изображать и вообще ничем не выдавать того, что во что-то посвящен. Армин, видимо, чувствовал себя прекрасно. Они закатили очередную партию в шахматы с Бертом. Самый главный мозг и один из лучших стратегов. За их игрой бывало интересно наблюдать. Но настроения не было. Настроение у Жана было крушить что-нибудь. Он даже хотел бы видеть Йегера, которому можно от души постучать по лицу кулаками, и остыть. А еще, он впервые не жалел, что Микасы нет рядом. Он думал, что мог бы быть с ней грубым, если бы она была здесь. Одним словом, тихая и забитая Саша была самой подходящей компанией. Жан сел рядом, подтянув ноги и обхватив колени руками, сжав кружку пальцами. Молчал, зная, что Саша сама заговорит. И действительно: - Ну и что заставило тебя так скалиться? Весь вечер на взводе. Жан, который того и ждал, тихо выплеснул со сдавленным рычанием: - Вот ты же девушка! Саша странно на него глянула из-под челки, спрятав быструю улыбку и кивнув. Жан, не замечая глупости своего утверждения, продолжал: - Вот как девушка скажи – я похож на Йегера? Хоть что-то общее есть? И тут же дал себе мысленного пинка, испуганно прикусив язык. Чуть не спалился! Идиот! Саша удивленно на него уставилась, наклонив голову к плечу и изучая его какое-то время: - У вас похожий взгляд и тело. Только ты выше. А так – нет, ничего общего. Это из-за Микасы ты такие странные вопросы задаешь? Жан, почувствовавший личное облегчение от ее ответа, и облегчение от того, что она удачно увела его от собственно провала, горячо подтвердил: - Да! В смысле… да, из-за Микасы. Саша глотнула пива, тихо и отстраненно заговорив: - Она… не очень умная. Жан возмущенно втянул воздух, но Саша подняла руку, останавливая его защитную речь: - Жан, я мыслю предвзято. Она не отказывается от случая поиздеваться надо мной. В принципе, как и все остальные, но именно она задевает меня сильнее. Остальные просто смеются. Она же… она в открытую меня не уважает. Со мной бесполезно говорить о ней. Поэтому… я хотела бы тебе помочь, и я подумаю что сделать, но… не уверена, что смогу. - Стоп! – Жан недоуменно поглядел на подругу, а потом неверяще рассмеялся, - ты решила, что я хочу попросить тебя о помощи?.. Да господи – в чем? Привлечь Микасу? А-ха-ха! - Разве нет? - Саш, если мне надо будет, я могу решить это сам. Честно. - То есть тебе не надо? Жан пожал плечами. Ну, она его хоть рассмешила, уже хоть какое-то достижение. А так… действительно! А надо ли ему? Он не знал. Честно, просто не знал. Может быть, уже просто привык? Он с улыбкой посмотрел на Сашу, и тут его кольнуло чувство вины. Вспомнилось, как он не захотел лезть ей в душу с утра, и это решение, вдруг, показалось неправильным. Ей очевидно нужна помощь, и она давно назвала его другом. А что он за друг такой, если даже не пытается помочь? Но и говорить с ней о всяких там душевных метаниях, тоже не его задача. С этим пусть бабы справляются, мужики о таких вещах не говорят. Но было кое-что, что он мог для нее сделать. Жан глотнул из кружки и спросил: - Почему именно ты не спала? Саша плаксиво сморщилась, но быстро взяла себя в руки, и ответила: - Потому что Лана погибла, и я видела ее личные вещи. Потому что осталась в спальне одна. Имир переехала в комнату Микасы и Кристы. Потому что пошла в душ, сняла майку и… увидела кровь. Ну… где он дотронулся… я… У Жана внутри все похолодело и, одновременно, налилось странным жаром. Кончики ушей запылали. Он смущенно опустил глаза. И все же упрямо продолжил говорить в лицо то, что думает: - Зачем ты вообще это сделала? - Я не знаю. Саша присосалась к кружке, сделав несколько глубоких глотков. Потом выдохнула, и заговорила ровнее: - Я не знаю. Честно. Я же… не из таких. Сама от себя не ожидала. Я не из таких, Жан! - Я знаю! Знаю, но это было странно… - Это было ужасно. Больно. Неправильно. Представь, каково это – на твоем теле отпечаток чужой руки? Кровью. И просто не смогла уснуть. Но не плакала. Помнишь, я обещала? Я не заплакала. - А стоило. Ты же девка. Вы должны плакать. - Я солдат. Последнюю фразу Саша сердито обрубила, но вся эта бравада и нарочитая деревенская грубость уже не скрывала девичьей хрупкости и растерянности, и беспомощности. Жан выматерился про себя. Почему он это делает, а не Конни? Он решительно встал на ноги: - Пойдем. - М? Куда? - Спать. - Чего? – Глаза Саши просто надо было видеть. Жан и не знал, что человек вообще способен открыть их настолько широко. Хихикнув, он протянул ей руку: - Боишься меня? Или думаешь, что я буду еще одним охотником за твоей грудью? - Да ну тебя. Но послушно поднялась на ноги, слегка покачнувшись. Жан вышел из комнаты первым, на пару шагов впереди. Никто и не обратил внимания. В ее теперь единоличной комнате было темно и холодно. Жан спросил: - Лампу зажигать, или сразу в одеяло завернешься? - Я не совсем понимаю… что ты делаешь. Он снова подавил смешок. Ба, да его тут за опасного мужчину принимают. Он насмешливо бросил: - Няньку изображаю, чего непонятного?! Ложись. Саша забралась под одеяло. Глаза привыкли к темноте, и он видел ее наполовину настороженный, а наполовину (наконец-то!) насмешливый взгляд. Наклонившись над постелью, он уточнил: - Приятно? - Что? - Вытянуться и расслабиться. - Д-да. - Ну и вот. Он шмыгнул носом и сел на край постели. Молча. Услышал приглушенные голоса ребят из зала. И молчал. Саша повозилась, устраиваясь поудобнее, но тоже не спешила говорить. Только открытые глаза влажно блестели в лунном свете. Она не выдержала и минуты, громко расхохотавшись: - Нет, серьезно? Вот прям в самом деле? Мамочку изображаешь? Жан широко улыбнулся, тихо ответив: - Не все же тебе этим заниматься. - Эй… - М? Саша села на постели, приблизив лицо к его вплотную, и искренне проговорила: - Я догадывалась, что ты можешь быть таким. Но не думала, что захочешь стать таким другом и для меня тоже. Я… спасибо. - Пожалуйста. - Жан… я понимаю, почему ты так делаешь. Пожалуйста… не думай так. - Как? - Что ты никому не нужен. Жан резко обернулся к ней. Девушка сидела за его спиной, обхватив накрытые одеялом ноги и глядя в окно. Она была… милой. Домашней. Как сестра, только не его родная, к которой он относился весьма прохладно, а как… боевой товарищ, что ли. Побратим или… как член клана? Жан напрягся. Ему вдруг захотелось, чтобы Саша его обняла, и это желание мгновенно выбесило его. Тьфу! Ведет себя, как какая-то тряпка! Стыдно же! Он резко встал на ноги, желая вернуться к ребятам и веселиться. Все сочувствие и доброта по отношению к Саше мгновенно пропали. Свое же поведение вызвало неловкость. Он немного грубовато проговорил: - Ну, я пойду. А ты спи, ясно? Завтра подъем. Саша потянула его за руку, заставив наклониться, и поцеловала в щеку. Не на мгновение скользнув губами, а плотно прижав, тепло поцеловала на пару секунд, проговорив у самого его уха: - Ты отличный друг. Я тебе верю. - Браус, ты уже уснешь, или как, а? - А-ха-ха, мамочка злится? - Ха! Ты дура! - А-ха-ха! - Ха-ха! Бля, прекращай, я тебя зря тут укладывал?