Взрослые дети

Спор разгорался все яростнее. Саша убеждала, что убираться каждому на своей территории сподручнее, потому что уборка – это дело интимное, и каждый делает это так, как умеет, и шастающие под ногами люди только мешают. Патрик, довольно ленивый от природы парень, настаивал на том, что если они как раз и будут друг другу мешать, то, во-первых, это будет веселее, а во-вторых, дело пойдет медленнее, они не успеют убрать всю армейскую территорию, а там, глядишь, утро вечера мудренее, и на следующий день дежурные вернутся к своим обязанностям. Понятное дело, что его аргументы были весомее. Даже Саша смирилась без особого раздражения. Именно поэтому теперь они сидели дружно на крыльце, обхватив швабры руками и куря Патриковы самокрутки. Табак в них был поганый, но повод не шевелить задницей все равно отличный. Впрочем, курили только умеющие Жан, Саша и Патрик. Армин, Криста и Тали стояли рядом, опираясь на швабры и делая вид, что они буквально на секунду остановились около товарищей. Патрик задумчиво сплюнул попавший в рот табак и вынес предложение: — У нас же выходной еще завтра и послезавтра? Жан заинтересованно поглядел в его сторону. В плане хитрожопости Патрик был не последним человеком, и к нему стоило прислушаться. Получив загоревшиеся надеждой взгляды от каждого из сослуживцев, Патрик торжественно проговорил: — Значит, если мы свалим с самого утра, еще до подъема, и вернемся только к отбою, Ривай ничего не сможет сделать. Не, он, конечно, нам потом как-нибудь отомстит, если не забудет, но уже не сможет поперек приказа непосредственных командиров снимать нас со службы ради уборки. Так? Ребята задумчиво покивали. Возражений не последовало даже от Армина, который наверняка предпочел бы оставаться с Эреном и Микасой, но был призван убираться вместе с остальными. Наверное, он бы и остался, но пытаться убрать всю территорию в одиночку… как-то совсем уж грустно. На том и порешили. Ради того, чтобы встать до общей побудки, договорились дежурить по очереди. Остался только один момент, который Арлерт и озвучил: — Но мы все в Тросте были только… ну… когда учились. То есть территорий, куда кадетам запрещали ходить, просто не знаем. Жан, ты же отсюда? Чем нам себя на целый день занять? Даже я не смогу читать, не отрываясь, весь день подряд. — Ну… В голову ничего не приходило. Первое солдатское жалование они должны были получить на позапрошлой неделе, но выплаты задерживались. Наверняка у остальных, как и у него, были сбережения, но явно небольшие, и непонятно, на сколько их надо тянуть. Так что они не могли пойти ни по кабакам, ни в единственный театр, ни еще куда-то, где надо платить. Сидеть среди трех кустов, которые гордо назывались парком в центре, тоже не особенно разумно. За целый день и жопу отсидишь. А больше Жан и не помнил ничего. До кадетского его мир ограничивался родными улочками и… — Ну… Мы можем пойти к реке. Там есть широкий пирс, и в такую погоду там разрешают поплавать. Сойдет? Все покивали, соглашаясь, что это лучше, чем ничего, а Армин с улыбкой подытожил, повернувшись к Саше: — Заодно и тебя плавать доучим наконец-то. Смотри, нас аж трое, точно не утонешь. Саша нервно заломила руки, так же нервно рассмеялась, но согласилась. Дело в том, что в кадетском их в теплые сезоны вывозили в леса, в тренировочный блок у озера, и заставляли плавать. Тех, кто не умел, учили. Тех, кто умел, заставляли плавать наперегонки, ставили парами в качестве учителей к неумеющим, и так далее. Курсанты любили это время. Саша тогда пояснила, что плавала пару раз в детстве. То есть, действительно всего два раза и при поддержке отца. Она могла некоторое время продержаться на воде, но плыть не могла. Обучение помогло не сильно. Она научилась, но продолжала делать это напряженно и неестественно, очень быстро выбиваясь из сил. Армин же не оставлял надежды ее научить. Шиганшина, где он вырос, тоже пролегала вдоль реки. Так что Эрен, Микаса и Армин не боялись воды и в итоге сдавали нормативы очень хорошо, почти наравне с Жаном, Марко и Бертом, которому плавание давалось просто от природы. Плюс, Патрик тоже был хорошим пловцом, а Тали и Криста могли купаться без поддержки. Криста шикнула: — Кто-то идет! Ребята стайкой метнулись по делам. Тревога оказалась ложной, но работать все же надо. Сколь бы хитрым не был их план, уйти на следующий день не удалось. Дежурный у ворот завернул их компанию, даже не поглядев на отпускные повязки, и проворчал, что выпускает с территории только после подъема и после выдачи списка от командира. Так как запрос на выезд никто из них не подавал, потеряться на целый день без доклада они просто не могли. Армин стукнул себя по лбу, недоумевая, как он упустил этот момент. А уже через час Ривай узнал о попытке схитрить и с непроницаемым лицом выписал им всем выходные листы. На следующий день. И запретил возвращаться до отбоя, как они и хотели. Вызвал их в кабинет и снисходительно известил, что ждет вылизанной территории уже сегодня: — Я же не могу занимать все ваше свободное время, правильно? Будет вам свободный выходной. Хотя, как в итоге выяснили Армин, Саша и Жан, вызвали их не только по этой причине. Первым позвали Армина, а когда он вернулся из кабинета, его лицо приняло то самое уникальное выражение, означающее «всем тихо – Армин думает». Это выражение не раз спасало их задницы на экзаменах, так что Жан и Саша даже не подумали приставать к парню с вопросами. Единственное, что он сказал, было адресовано Патрику, Тали и Кристе: — Пойдемте. Начнем уборку, Жан с Сашей потом придут. Ривай позвал Сашу. Девушка неуверенно заглянула в кабинет, только после предварительного осмотра войдя внутрь полностью. Невысокий командир пил отвар, с прищуром вчитываясь в какой-то документ. И чашку, и листок он держал навесу. Когда Саша вытянулась перед ним по стойке «смирно», он цыкнул, отложил листок и велел ей сесть. Подвинул бумажку в ее сторону, приказав прочитать. Приказ о ее назначении в отряд специального назначения, под непосредственное командование Ривая или самого командора. Саша изумленно поглядела на нового командира: — Я? Но… почему? Капрал чуть выгнул бровь: — Разве это не твой рапорт о том, как ты атаковала титана с одним топором? — Да, но… извините, пожалуйста. Я не понимаю. Ривай подтянул к себе папку, на которой были написаны ее инициалы и личный номер. Порывшись в бумажках, он достал выпускной лист кадетского корпуса. — В десятке лучших, так? Могу я поинтересоваться, почему ты не пошла в полицию? — Я… извините, это вопрос или приказ отвечать? Ривай качнул головой и перевел тему: — С вами не разбирались толком после смерти Несса. Вот – он должен был это вернуть в прошлый раз. Капрал протянул по столу ее «письмо смертника». Саша поглядела на него, как на что-то незнакомое. Казалось бы, не прошло даже месяца. А будто было годы назад. Еще до первой вылазки… Она даже не помнит, что понаписала там. Саша смяла конверт в ладони, чинно сложив руки на коленях и выпрямившись. Хоть она и пообещала себе, что теперь будет собой, от некоторых привычек трудно избавиться, особенно если волнуешься. Да и кто теперь знает, где ее истинные привычки, а где маски? Может быть, постоянная вежливость и скованная, паническая потребность следовать этикету – тоже часть ее натуры теперь? Ривай спокойно проговорил, опершись локтями на стол: — Это первая личная беседа. Ты должна понимать, что я должен задать некоторые личные вопросы. Прошу тебя, давай облегчим друг другу задачу, и ты просто расскажешь мне все то же, что рассказывала Нессу, лады? Саша кивнула и заговорила, глядя на свои руки: — Я родилась в Даупер, к югу от стены Роза. Мать умерла, когда мне было восемь лет. Запрещенной литературой семья не владеет. Разговоры о политике в семье не приняты. Из личных качеств… я хорошо стреляю. В смысле, не только из ружья. Из лука тоже. Обучена следопытским навыкам, охоте. Умею применять холодное оружие почти всех видов. Вынослива, умею обращаться с животными… Саша вышла от Ривая, сжимая в руках скомканное письмо. Широко улыбнувшись, она оповестила: — Я даже рассказывать не буду, а то испорчу сюрприз. Иди, он ждет тебя. Жан нахмурился. После того, как они накосячили, спалившись со своей гулянкой, видеться с Риваем ему не хотелось. Но уж больно странно вели себя что Армин, что Саша. Стоило ему подняться на ноги, как девушка не сдержалась и восторженно запищала, сжав ладонями его плечи и слегка встряхнув: — Мы лучшие! Жан, мы лучшие! Иии!! И убежала. Тьфу ты! Проскользнув в кабинет, он вытянулся в струнку перед столом. Ривай глянул на него снизу вверх — как показалось Жану, достаточно злобно. Потом указал на стул и передал по столу бумагу – приказ о зачислении Жана в отряд специального назначения. Да неужели? За какие такие заслуги? Видимо, изумление было написано на его лице так ярко, что Ривай посчитал нужным прокомментировать: — Эрвин считает, что за тобой нужен особый пригляд. Жан встрепенулся: — Как он? В смысле… если я могу спросить? — Можешь. Он потерял руку. Жан раздраженно вскинулся: — Это я видел. Я имел в виду… — Он приходит в сознание, но в основном спит и восстанавливает силы. — Хорошо. Спасибо. — Я говорю это только для того, чтобы ты всласть почесал языком среди солдат, — Ривай встал с места, подойдя к окну и повернувшись к Жану спиной. Как-то отстраненно-задумчиво протянул: — Говорят, вера солдат в командира и мертвого поднимет. Так что болтай. Считай это первым моим заданием. А теперь к делу. Я твой командир, ты в моем отряде. Выкладывай. Жан вздохнул. Не любил он эту процедуру: — Я родился в округе Трост. До поступления в кадетский корпус живьем титанов не видел. Отец был служащим складов торговой гильдии. Погиб, когда мне было десять лет. Мать – помощница модистки. Старшая сестра – секретарь торговой гильдии, где работал отец. А! Еще у меня тройной вычет по налогообложению, это вам придется учесть в расчете моего жалования. — Двойной. С какого хрена тройной-то? — Я почти две недели был приписан к ставке командора. Значит, статус особой секретности мне должен рассчитываться уже две недели как, правильно? Ну и сохраняться у вас, в спецотряде. То есть жалование у меня уже будет выше, чем у остальных. — Жмот. — Неправда, я просто бережливый. Так вот… э-э… а, ну да. Запрещенной литературой семья не владеет. При обучении в особые секции библиотеки допущен не был. Лучший в пространственном маневрировании на курсе. Хорошие показатели рукопашного боя, в пятерке лучших по стрельбе. В последний год обучения был назначен заместителем командира кадетского отряда Марко Бодта. При обороне Троста взял командование выжившими отрядами на себя. Пожертвовал третью людей ради прорыва к штабу снабжения… Так и получилось, что один свободный выходной у них действительно был, и провели они его действительно у реки. Правда, Армин, коли необходимости избегать уборки больше не было, снова пропал у Эрена с Микасой. Оно и правильно. Было бы некрасиво, если бы он оставил запертого в подземельях лучшего друга и ушел веселиться. Криста, которая буквально ни с кем не разговаривала, так же молча покачала головой, когда ее позвали с собой, и уткнулась в книгу. Зато Дейв и Том, узнав об их планах, присоединились. Глядя, как Дейв учит Сашу плавать, Жан предположил, что его новые приятели явились сюда исключительно по настоянию разведчика, чья увлеченность «картошкой» была просто выше Жанова понимания. Конечно, он не считал Сашу дурнушкой или глупой, но… Она же была «картошкой». Странная, гогочущая с Конни на пару девица, которая вечно придуривалась и воспринималась скорее как мебель и кто-то, о ком ему придется позаботиться, пока он рядом. У каждого свое представление о взаимоотношениях среди тех, с кем ты повязан. У Саши клановая философия. А у Жана — солдатская. Пока они солдаты, они все равно вместе. Этого он не отрицал. И готов был прикрывать и беспокоиться о каждом из них. Тем не менее, суть сводилась к тому, что он не видел в ней девушку. Ничто в нем не реагировало на нее так остро, как на Микасу. Поэтому он и был удивлен тем интересом, который девятнадцатилетний разведчик проявил к его подруге. Именно поэтому Жан и пригляделся из чистого любопытства. Он знал, что Саша симпатичная, и, уж конечно, с красивым телом — просто потому, что среди солдат некрасивых тел нет. Лицо ее, как и раньше, не вдохновляло, но он действительно осознал, что она довольно привлекательная. На любителя, но явно из красивых баб. Самому ему, если уж говорить об этом, больше всего нравились ее длинные волосы. Но это вообще его слабость, так что, наверное, не считается. Ведь длинные волосы Кристы ему нравятся не меньше. Ну а если возвращаться к Сашке, то тут был один момент, который удивил его больше всего. И даже без смущения, а если подумать отстраненно, то из интереса к науке… Короче! Почему у нее грудь была… заметнее, что ли, чем у остальных? Вот если говорить о женских сиськах вообще, то он, конечно, о них иногда размышлял. А если конкретно и целенаправленно, то можно признать, что с определенной целью. Сиськи и сиськи. Красиво, есть о чем подумать. С той самой целью. А вот без «цели» он к размышлению об этом предмете не подходил. Ведь если подумать, то бабская грудь начала мелькать у него перед глазами всего-то как год, в общей сложности. До того девушки были еще не полностью сформированными. У кого-то что-то, может, и росло, но они этого просто не замечали… Одним словом! У девушек-солдат почти не было груди как таковой. Грудные мышцы, да. Накачанные и подтянутые. Не у всех, конечно, но вот в глаза не бросается. А отсюда и интерес – как так? Ведь Саша тоже накачанная и сильная — будь здоров! И вообще вся ее фигура, в данный момент выставленная на обозрение в мокром купальном костюме, была более… округлой, что ли. Немного угловатая, тощая, но вся плавная… Он это к чему. Он это к тому, что вдруг понял, что, несмотря на худобу, у Саши, оказывается, красивая фигура. Сама по себе. Вопрос в том, что с этим знанием делать, чтобы теперь не видеть этого постоянно? Оно же… будет отвлекать. С другой стороны – и хрен бы с ним, верно? Патрик рядом протянул: — Ты такую рожу корчишь только в одном единственном случае – когда математику решаешь. Что случилось? Жан хмыкнул и прогнал неуместные мысли, ответив: — Думаю, что этого голубка надо спугнуть, а то он ее до синих губ там «наплавает». Ныряем прямо между? — Точно! На счет три! Парни разбежались и с диким предупреждающим гиканьем прыгнули прямо на головы Дейву, Тому и Саше. Вынырнув, Жан услышал разъяренный мат разведчиков, хохот и возмущенный Сашин визг. Девушка, оказавшаяся к нему ближе остальных, даже попробовала напасть с кулаками. Упершись ладонью ей в лоб, Жан держал ее на расстоянии вытянутой руки, поржав над обиженно взбрыкнувшей девкой. Саша сердито высказала: — Это мы на твоей территории. Вот выйдем на сушу – надеру тебе жопу. Жан снова уперся ладонью ей в лоб и со смешком произнес: — Правда? А дотянешься? — А-а-а! Убью, засранец! — Догони сначала! – И ловко отплыл в сторону, обдав ее фонтаном брызг, заставив злиться еще сильнее и гоняться за ним, пока она совсем не выбилась из сил.