***
Как ни странно, новый костюм спас вора. Когда вся компания выходила из гостиницы, за ними уже наблюдали. Пристальный взгляд черноволосого вора, чей правый глаз пересекал зигзагообразный шрам, скользил с одного попутчика Эллис на другого. — Здесь нет Хита. Разве что тот, который в шляпе, был бы похож, если бы у него были пейсы. Все остальные не подходят под описание. Вы чем смотрели, идиоты? — последний вопрос был адресован двум ворам-подмастерьям, которые шпионили в верхнем городе и сейчас как раз стояли с бледными лицами за спиной печально известного Джона Дримера. — Но он был похож, поверьте! Мы!.. — Молчать! Меня не интересуют ваши оправдания. Продолжайте искать его. Сейчас он, скорее всего, залёг на дно. Но рано или поздно Хит захочет действовать. Он всегда был не самым терпеливым. Неделя — крайний срок. — Джон Дример хищно оскалился и отправился назад, в нижний город. Пока доложить Гену было нечего. Разве что попробовать наведаться к бывшей подружке Хита. Может, она укрывает своего давнего знакомого?***
На что похож великий ПерониасʼВальсо, бело-зеленый дворец короля Лоранда, что покоился на парящей платформе, поддерживаемой всеми тремя Мостами? Наверное, на необычный парк, расположенный на огромной ступенчатой пирамиде. Растения покрывали величественное строение, каждую его «ступень», спускаясь зелеными водопадами по стенам. Каждый день семьсот двадцать четыре садовника приводили в порядок этот колоссальный парк, подстригая кусты, деревья, газоны, выравнивая каждый метр зеленых насаждений, дабы те создавали идеальную и ни с чем несравнимую зеленую симфонию упорядоченной человеческими руками природы. Вход во дворец находился под ступенчатой пирамидой. Сначала гости шли ко дворцу от одного из Мостов верхнего города, наслаждаясь видами величественного парка. Затем следовало пройти по широкому и высокому туннелю, проделанному прямо в стене пирамиды к виднеющимся далеко впереди вратам из чистого золота. Последнее, правда, подтверждено не было. Вполне вероятно, что ушлые зодчие во время строительства врат при тогдашнем доверчивом монархе украли большую часть драгоценного металла. Внутри гостей ожидало испытание роскошью. Нет, пожалуй, Роскошью. Варварской, кричащей из каждого угла, от стен, пола и потолка, из каждой вазы, с каждой картины Роскошью. Если дворец короля Арда был украшен богато, но со вкусом, отвечающим требованиям как людей, так и скромных в быту мадриго, то в ПерониасʼВальсо гостей пытались задавить морально шиком и блеском. И если сначала это помогало, то к концу путешествия по бесконечным залам и коридорам, ведь Санго Майл старался провести соратников Эллис по самому длинному маршруту к тронному залу, который располагался, как это ни странно, не где-нибудь в центральной области, а в восточном крыле дворца, уже порядком раздражало. В центре были расположены святилища всех светлых богов. На взгляд раздраженной от кричащей и бросающейся в глаза роскоши Эллис это единственные залы, которые обставлял человек с хорошим вкусом. Центральное место главного святилища занимали три Лика: бог свободы Лиалисс, бог бесстрашия Эрус и бог мудрости Алазар. Причем, если в главном святилище Арда над всеми стоял Эрус, то здесь главенствующее место занимал Лиалисс. Если память не обманывала Эллис, то в Оскальде в главном святилище почетное место отдано Алазару. Да, даже местоположение богов могло охарактеризовать страну. Кроме богов Триединого в святилище были и другие, занимающие ранг пониже, но не менее значимые. В святилище находились жрецы, по одному от каждого культа. Каждый жрец мог стать адептом только одного бога. И старшие Лики предпочитало далеко не большинство. Многие обращались к младшим божествам. Боги даровали своим последователям реальную силу, хотя и накладывали ряд ограничений и обетов. Одним из общих ограничением было «никакой политики». Посвятивший себя служению богу должен быть выше мирских страстей, будь это чревоугодие или честолюбие. Чем чище душа жреца, чем меньше он подвержен страстям, тем он могущественней и тем больше сил и способностей отдаёт ему в распоряжение божество. Злоупотребление же страстями ведёт к ослаблению, а затем к потере расположения божества и изгнанию из жреческого сословия. Алазар даровал своим жрецам острый ум и возможность Видеть. Именно так, с большой буквы. Божественное зрение жрецов Алазара позволяло им наблюдать, что происходит за много миль от них, а поле зрения их не было ограничено человеческими глазами. Доподлинно известно, что невозможно подкрасться к жрецу Алазара со спины, ибо он видит то, что сзади него. Платой является охрана знаний и запечатывание самых опасных из них. Жрецы Алазара считаются самыми опасными для тёмных магов, изобретающих разные мерзости. Хотя этих священнослужителей не так много, у Алазара требования жестче, чем у большинства других богов, но работу свою они выполняют, насколько хватает их сил. Лиалисс дарует своим жрецам умение располагать к себе, скорость и крылья. Его жрецы славятся своим дружелюбием, учением сдержанного удовольствия и неуловимостью. Их обеты довольно просты — не навязывать своё мнение, не ограничивать свободу других и бороться с рабством. Многие рабы обрели свободу и смогли организовать массовые побеги именно благодаря странствующим жрецам Лиалисса. Эрус — бог воинов и воинской доблести. Он уважает сильных духом и дарует им железное здоровье и силу сотни быков. Его жрецы отличаются от эталона жречества могучими мускулами и ношением колющего оружия. На последователей Эруса не распространялся запрет на мечи, копья и иное оружие, проливающее кровь. Говорят, что все рыцари-чародеи древности были последователями этого бога. От своих жрецов он требует бесстрашия и заступничества за тех, кто не может себя защитить, ибо доблесть воина меряется не количеством убитых врагов, а спасённых жизней близких, друзей и просто сограждан. Вот в ближайшей правой нише статуя бога тишины Оса, обладающего самым коротким божественным именем, чьё учение считает молчание добродетелью, а слова величайшим оружием, что может принести величайшее зло. Его адепты становятся Безмолвными Братьями и Сёстрами, что дают обет молчания. Фанатичные последователи на время обета зашивают свои рты, питаясь только жидкой пищей через трубочку. Самые фанатичные (и больные на голову) последователи вырывают свои языки, дабы обет молчания стал вечным. К слову, шитьё и вырывание языков практиковалось без обезболивающего. Только самым болезненным и жестоким методом. За выполненный обет эти братья и сёстры получали силу от своего бога. Ос многого требовал от своих адептов, но многое давал. Наделённые божественной силой Оса по праву считаются самыми жуткими жрецами, но они лучше всех умеют хранить тайны и именно к ним чаще всего ходят исповедоваться. Напротив стоит статуя Орорьена, бога врачевания. Его жрецы были целителями, самые сильные из которых могли даже воскресить давно умерших, вернув их души из-за Грани. Обязанностью последователей Орорьена было врачевание всех страждущих, что приходят в их храмы. В виду того, что жрецов было не так много, все просто не успевали вылечиться у них. Потому очередь к целителям была огромной, но в помощи они не отказывали никогда, покуда у них хватало сил. Другой стороной Орорьена была смерть. Собственно, маги тоже молились ему как богу смерти, из-за чего одно время существовало суеверие, что Орорьен является тёмным богом, что было опровергнуто Триединым Оком того времени. Орорьен был богом смерти в контексте управления Источником Душ, через который перед перерождением проходят все умершие. Отсюда и появилась способность высших жрецов этого бога по возврату душ умерших из-за Грани. В этом плане всё было логично, ведь кто кроме бога смерти позволит вытворять подобные вещи? А некромантам покровительствовал другой бог, на этот раз тёмный. Богиня чувствования Ризия, покровительствующая бардам, художникам, писателям и другим творческим личностям, жрецы и храмовые девы которой служили музами, но получали власть над людскими сердцами. Собственно, большинство жрецов и храмовых дев Ризии как раз и были творческими людьми. Богиня терпения ТишʼЗар покровительствовала всем учителям и мудрецам. Её адепты имели дар ответа на любой вопрос, сродни прорицанию, но их обетом была необходимость разговаривать исключительно загадками. Бог целесообразности Зиго не имел статуи, будучи представлен в виде нескольких совмещенных геометрических фигур. Он отрицал всё лишнее. Его жрецы были известны своей аскетичностью, лысыми головами и полным отсутствием чувства юмора. Зато они были превосходными бойцами, ведь путь самосовершенствование предполагал постоянные тренировки. Жили эти лысые жрецы в три раза дольше других людей, даже магов и воинов Воли. Старейшему из адептов Зиго, мудрецу Шошору было около семисот лет, последние триста из которых он провёл в медитации, выполняя обет своего бога. Тело Шошору не старело и продолжало жить, впитывая энергию из окружающего мира. Маги Исмаина исходили голодной слюной, желая изучить мудреца, но жрецы Зиго не жаловали магов, а били очень больно. Не каждый последователь Эруса был готов схлестнуться с одним из лысых аскетов. Последним из Старших был бог мистики Литид. Ему поклонялись в основном маги, но аспект Литида был шире, чем использование магии. Его также называли богом аномалий и богом физических законов, ведь его адепты могли менять эти законы по своему желанию. Правда, на не самой большой площади, иначе их могуществу не было бы предела. Главный храм Литида был недоступен для простых смертных, ибо находился сразу на нескольких Планах бытия, одновременно в небесах, под водой и в жерле вулкана. В этом храме не действовали законы здравого смысла. Жрецов Литида было не так много, ведь отбор у этого бога был ужасающим по своим требованиям. Даже жрецом Алазара стать было немного проще. Собственно, обет жрецов Литида был в поддержании равновесия и порядка. Как ни странно, но последователи бога аномалий были обязаны искать и закрывать аномалии, возвращая вселенную к балансу. Злейшими врагами этих жрецов были маги Хаоса, чьи заклинания разрушали саму ткань мироздания, приближая его к изначальному небытию. Дальше шли Младшие, но их Эллис уже не помнила. Она только знала, что это боги разных стихий. Им поклонялись только обладатели специфических сил и способностей. На некоторое время проводник оставил героев в покое, предложив преклонить колени перед своими небесными покровителями. Отправляться на аудиенцию в Лоранде, не помолившись своему богу, считалось дурным тоном. Дидрик тяжело вздохнул. Будучи гномом, он поклонялся только каменным богам Рубиновых Чертогов, то есть Вечноживущим Предкам, что были обращены в камень при жизни и влияют на подземные царства своей силой. И это было не глупое суеверие. Хотя Вечноживущие Предки уступали по силам даже самому мелкому и захудалому божку, но положив свои жизни на алтарь во имя спокойствия потомков, они, сами того не ведая, создали могущественный ритуал Жертвы, который превратил великих гномов прошлого во что-то вроде духов места. Разумеется, молиться богам поверхности ни один порядочный гном не станет. Потому Дидрик просто стоял посреди зала, бормоча под нос имена Вечноживущих, которые покровительствовали его роду. Луэазаэр поклонился алтарю Алазара. Народ эльфов знал его немного под иным именем и немного в другой форме, но сути это не меняло, как и не умаляло уважения к сему божеству. Люди представляли Алазара в самых разных и зачастую пафосных формах. Интересно, что бы они сказали, если бы увидели его истинную форму? Тогда эльфы бы неплохо посмеялись над своими соседями. Эллис осталась верной себе и духу Арда, склонившись перед Эрусом. Тристан выбрал Литида. Хит подошел к алтарю Ризии. Больше всех удивила соратников Габор. Думая, что у варваров совершенно иная религия и иные боги, они были обескуражены, когда увидели её перед алтарём Зиго. — Наш народ славит Высшего Аскета. Так мы зовём того, кого вы называете Зиго, — тихо сказала она, когда отошла от алтаря к остальным. — Ну… в целом… логично. Если учитывать культуру варваров, — Тристан с озадаченным видом почесал затылок. — Если вы готовы, нам пора, — поторопил соратников Эллис придворный. — Время аудиенции почти подошло.***
Тронный зал короля Лоранда был большим, пышным и помпезным, как и ожидалось. Его создатели и те, кто обновлял и дополнял зал впоследствии новыми чертами, словно соревновались, кто сделает его еще более помпезным. А вот король оставил двоякое впечатление. Маленького роста, пухленький, аккуратненький Георг Самшит был похож на дворцовый тщательно обстриженный кустарник. Но вот руки его были нетипичными для неженки-короля. Эллис удивилась, когда рассмотрела Георга получше. Перед ней был обрюзгший, запустивший себя бывший воин. Лет двадцать назад вряд ли у кого-то хватило бы смелости посмеяться над невысоким ростом Георга. До сих пор его взгляд иногда вспыхивал прежним огнём, но быстро потухал. Несмотря на аккуратный и роскошный внешний вид король уже давно устал морально от всего происходящего. Постоянные интриги, дворцовые излишества, политическая грызня подкосили его за много лет, сделали слабой тенью самого себя. После долгой процедуры представления, в ходе которой едва не уснула даже Эллис, а Габор уже уронила голову на грудь и начала похрапывать, Георг обратился к Защитнице лично. — Значит, это вы обратили в прах могучего демона, напавшего на наш город. А где же ваши соратники, что сражались вместе с вами в том бою? — Маг Терсон отбыл по срочному делу еще вчера. И он не был моим соратником, скорее давним знакомым. Местоположение воительницы Эно Вихрь мне неизвестно. В том бою я видела её впервые в жизни, — четко и по-военному отрапортовала Эллис. Король в ответ на тираду девушки только рассмеялся. — Право слово, не стоит так официально! Я премного благодарен вам за вашу помощь. — Улыбка на лице Георга тут же потухла. — Еще я хотел бы попросить у вас помощи. В нашем королевстве давно не было таких сильных героев как вы. Но я знаю, что вы хотели аудиенции у меня, потому я выслушаю вашу просьбу первым. Говорите. — Мы хотели сообщить, что готовы приступить к спасению принцессы Анны. — Эллис резко кивнула. — Именно ради этой цели моя команда появилась в Лоранде. Некоторое время царила тишина. Потом Георг, немного пожевав губами, вышел из ступора и произнёс: — Обычно, в таких случаях мы проводим проверку, чтобы отсеять шарлатанов, решивших нажиться на королевской казне, получив экипировку и средства для выполнения задания. Но в вашем случае убитого демона вполне достаточно. Признаюсь честно, я сам хотел попросить спасти мою дочь именно вас. Такая необычная компания. — Георг обвёл взглядом команду, задерживаясь на каждом соратнике по очереди. — Давно не видел эльфа и гнома в одном отряде. Какую же награду вы пожелаете за спасение моей дочери? — Теперь король посмотрел прямо в глаза Эллис. Защитница тихо вздохнула. Теперь настало время ответить в точности так, как ей сказал магистр Крис Огнерукий. Просьба была необычной. Но ничего того, чего Георг не мог бы сделать. Тем не менее, все понимали важность момента. Лицо короля мрачнело с каждым словом Эллис. — Мой королевский брат всегда был склонным прощать и давать второй шанс, — наконец-то сказал он. — И это рано или поздно плохо закончится. Я принимаю ваше пожелание, госпожа Эллис. Да направит Эрус вашу руку!***
Лиин был мрачен и серьёзен. Если бы бывший разбойник был магом, из его ушей уже бы сыпались искры, а из глаз били ветвистые молнии. Впрочем, вид находящегося в бешенстве антимага с огромным каменным мечом был не менее устрашающим. — Этот ублюдок… — Взгляд Лурса не предвещал ничего хорошего. — Он отправился на север. И мы пойдём за ним. Позади Лиина стояла измотанная и не выспавшаяся Гинси. Учитывая особенности организма бывшего атамана, не сложно догадаться, что «лечить» последствия воздействия Ршурта пришлось именно ей. Нет, бывшей наёмной убийце всегда нравился Лиин. Гораздо больше, чем очередной любовник, хотя ей было тяжело признаться в этом. Но во имя всех богов! Это просто невыносимо! Гинси уже проклинала свой длинный язык, когда однажды она пожаловалась, что мужчины пошли слишком хилые, и не появилось еще того, кто способен полностью её удовлетворить. Теперь она мечтала о том дне, когда Ршурт будет найден, а Лиин успокоится. Малвер на некоторое время пропал в квартале нарсилхов, где сородичи просканировали его особыми способностями этого народа и попытались найти след магии неизвестного недоброжелателя, что погрузил всю команду в сон и переместил далеко от места, где бушевал демон. Тщетно. Кем бы ни была та сущность, но даже старейшие «сенсоры» нарсилхов оказались бессильны. А самый умелый из них даже смог на секунду взять след сущности, но получил ментальный удар такой силы, что едва не ушел за Грань. Итог печален. Им мешал кто-то, не уступающий по могуществу богам. Однако методы для дьявола или бога были странные. Слишком тонкие. Высшим расам самомнение мешает применять нечто подобное против «всего лишь смертных букашек». Будь это тот же дьявол, он бы просто явился бы к Лиину и соратникам, давя своей мощью и авторитетом, и приказал бы не вмешиваться. — Это значит… богоравный. Хуже не придумаешь, — пробормотал Малвер. — О чем ты? — спросил шагающим рядом Глусеор. — Сильнейшие маги и воины, войдя в зенит своего могущества, упираются в предел способностей своей расы, — пояснил мрачный нарсилх. — Большинство останавливаются на этом пике и начинают угасать со временем. Но находятся единицы, которые пробивают этот «потолок» и устремляются ввысь. Их могущество становится настолько велико, что боги и дьяволы признают их равными. Этих существ, уже ушедших от смертных, называют богоравными. Не смертные, но и не боги или дьяволы. Их можно убить, но они никогда не умирают сами. Ходят слухи, что в одном из смежных миров жил воин, ставший богоравным. Он в одиночку уничтожил в открытом бою армию в сто тысяч сильных воинов, закалённых в боях ветеранов, после чего пал, но возродился в еще более кошмарной и неубиваемой форме. — Одним словом, монстры. — Гинси поёжилась, представив себе воина, способного убить сто тысяч профессиональных солдат. — Более того, становясь богоравными, они утрачивают грань как между магией и Волей, так и между добродетелью и пороком. По крайней мере, так говорится в древних трактатах. У них своя логика и своё понимание мира. — Выходит, если бы эта сущность хотела нашей смерти… — сообразил Лиин. — Мы бы уже были мертвы, — кивнул Малвер. Лиин задумался. Эта сущность явно не хотела, чтобы они настигли Терсона, но не желала убивать их. Значит, есть шанс. Даже очень могущественное существо, пусть и богоравное, не сможет быть хранителем проклятого Жнеца вечно. Рано или поздно Терсон будет открыт для удара. А пока нужно продолжать следовать за ним. Следовать и ждать. А богоравный бессмертен, но ведь… его тоже можно убить.***
А уже после полудня из врат Парящих Мостов выходила группа искателей приключений. Дорога была каждая минута, а они и так потеряли немало во дворце. Эллис было над чем поразмыслить. Кто-то натравил на них архидемона. Сделать это могли Жнецы, но зачем? Они ведь желают действовать тихо и создавать союзы с власть имеющими. А натравливание архидемонов на мирное население этому явно не способствует. Плюс обман Терсона, из-за чего того записали в предатели. Нет, здесь подключился еще один игрок. Кто-то могущественный, холодный, бездушный и крайне жестокий. Защитницу одолевали мрачные мысли. Следовало быть готовой к любым неожиданностям. Неизвестно, кто именно встретит их у горы Черного Клыка. — Ну, братцы и сестрицы, ничего не забыли?! — весело спросил Дидрик, оглядываясь на команду. — Путь предстоит не то, чтобы дальний, но тяжелый. — Вроде бы нет. — Хит поправил черную шляпу с полями, нервно оглядываясь на город. — Давайте уже пойдём. Но уходящие герои уже не видели, как за ними следят с двух сторон внимательные глаза. Эльфийские рейнджеры и воины Рарты нашли свою цель.***
— Эм… братишка Гимбурд, а мы Дидрика ищем? Старший гном тяжело вздохнул, глядя на двух балбесов, которых ему выделили в помощь. И даром, что родные братья, но уже так и тянет придушить обоих. — Мы никак не можем найти Дидрика, потому что вы, два кретина, не просыхаете с самого прибытия!!! — не выдержав, заорал он. — Руки в ноги, и марш искать его! Живо!!! Годур и Фили тут же вскочили и выбежали из зала бара. Гимбурд вновь тяжело вздохнул. Он уже почти обнаружил Дидрика, найдя зацепку в одной из лавок, где тот сбывал товар, но два идиота устроили драку в гостинице, обеспечив немалый разгром. А расплачиваться и объясняться опять ему. — Это будет долгая неделя, — протянул бывалый гном.