Одна вершина тесна для двоих

- Твоё имя Мурад. Твоё имя Мурад. Твоё имя Мурад, - прозвучал уверенный голос, полный радости и гордости. В манисском дворце дворце был большой праздник. Всюду веселились, пели, танцевали и смеялись. Рабыням и прислужницам раздавали кушанья, напитки, монеты и ткани. А ведь был достойный повод! У шехзаде Сулеймана и его возлюбленной Гюльфем родился долгожданный сын! Наследник престола уже имел годовалого первенца Махмуда от сирийки Фюлане Султан, но малыш был болезненным и слабым, что ставило под угрозу будущее династии. Итак, в личных покоях роженицы, всё ещё лежащей на кровати, собрались знатные обитатели дворца: счастливый отец шехзаде Сулейман, величественная бабушка Айше Хафса Султан, кротко улыбающаяся Хатидже Султан, мечтательная Бейхан Султан, все мысли которой были заняты встреченным накануне Ферхатом Пашой, весёлая и шаловливая Фатьма Султан, беззаботная малышка Шах Хубан Султан, а также грустная Фюлане Султан на руках со старшим братом новорожденного - Махмудом. История любви Гюльфем и Сулеймана была красивой, словно сказка. Несчастная молодая полячка волею судьбы была продана в рабство. Анна сменила несколько хозяев-торговцев, пока не попала во дворец шехзаде Сулеймана, где сумела стать счастливой. Он заметил её из множества рабынь - она сумела ему понравиться, он подарил ей фиолетовый платок - она пробыла у него много ночей, он полюбил её - она отвечала тем же, он заваливал её подарками - она родила ему сына. И даже попытки Фюлане Султан, бывшей любимицы шехзаде, разрушить эту любовь терпели крах. Улыбчивая, скромная, искренне и бескорыстно любящая Сулеймана - эти её качества ценили очень многие: от простых рабынь, до самой Айше Хафсы Султан. Перенесшая тяготы беременности и родов, счастливая мама прижимала сыночка к себе. Она готова была расцеловать каждую клеточку его тела: эти розовые пяточки, пухленькие щёчки, еле пробивающиеся тёмные волосики. А умненькие глазки Мурада смотрели на мать так осмысленно, будто понимали всё, что происходило вокруг. Его тёплый, ни с чем не сравнимый родной запах заставлял Гюльфем не отпускать сына от себя ни на минуту. В покои вошёл шехзаде, и прямиком устремился к своему маленькому сыну и его любимой маме. - Гюльфем, как ты себя чувствуешь? Лекарша сказала, что роды были достаточно трудными, тебе надо отдохнуть. Поспи, наш сын никуда от тебя не денется. - Сулейман, я не смогу уснуть, зная, что пропускаю созерцание спящего Мурада. Наш сын такой славный! Во сне он сосёт кулачок, тихонько кряхтит и очень смешно сопит. Сулейман, я всю жизнь буду тебе благодарна, что обрела это счастье! - по щеке девушки скатилась хрустальная слезинка. - Гюльфем, моя милая роза, в такие моменты мне кажется, что на свете нет ничего, кроме счастья. Я вижу только твой ангелоподобный лик и нашего спящего сына. Мой Мурад, мой шехзаде, - Сулейман провёл ладонью по голове малыша, ворочавшегося во сне. Спустя два дня Гюльфем уже вставала с постели, а через неделю выходила в свой любимый уголок дворцового сада, сплошь засаженный розами. В одну из таких прогулок и случилась неприятная встреча двух султанш. - Добрый день, Гюльфем Султан, - язвительно улыбнулась Фюлане. - Госпожа, - почтительно склонила голову полячка. - Что, наслаждаешься новым статусом? Это весьма разумно, потому что вскоре эта сказка закончится! - мать Махмуда зловеще рассмеялась. - Ваши угрозы пусты и безосновательны. Вы злитесь, что шехзаде всю любовь дарит лишь мне. - Замолчи, иначе хуже будет, - Фюлане злилась из-за того, что её мысли разгаданы. - Простите, султанша, мне нужно идти кормить Мурада, - не любившая конфликты Гюльфем поспешила покинуть место столкновения. - Клянусь Аллахом, не будет покоя ни тебе, ни твоему сыну! - закричала разозлённая Фюлане вслед ненавистной сопернице. А Гюльфем чувствовала себя неловко. Каждый раз, когда ей приходилось с кем-то ссориться, внутри всё будто сжималось, и девушке хотелось поскорее уйти, убежать, скрыться, но не слышать ругани. Такое же неловкое чувство преследовало девушку, когда она видела конфликты других людей. Добрая Гюльфем всегда старалась кого-то помирить, кого-то успокоить и утешить, кого-то похвалить, а с кем-то от души посмеяться. Вернувшись в свои покои и не заметив Мурада в колыбельке, обеспокоенная мать начала тревожно метаться по комнате. Когда вошла служанка, Гюльфем накинулась на неё: - Куда ты уходила, где мой сын? - она теребила непонимающую ничего девушку за плечи. Не услышав внятного ответа, Гюльфем побежала прямиком в покои Айше Хафсы Султан, чтобы сообщить ей о своих самых страшных подозрениях и попытаться разобраться во всём. - Ути-ути, мой маленький, ути-ути, хорошенький! Ну чего же ты хнычешь, наверное, проголодался? - ворковала Айше Султан над внуком. - Валиде, - радостно выдохнула Гюльфем, увидев родной кулёчек. - Гюльфем, почему ты вернулась так рано? Ну оставь малыша хоть на минуту, отдохни! А я же тебя еле-еле уговорила выйти в сад, и вот ты опять здесь. Что-то случилось? - Султанша, мне стало неспокойно, и я вернулась проведать Мурада. Когда же его не оказалось в колыбельке - моё сердце будто остановилось! - девушка испуганно захлопала глазами. - Какая же ты впечатлительная, Гюльфем! - Валиде, прошу вас, можно я возьму Мурада на руки? - Ты словно жить без него не можешь! Ну бери же, бери! - передала Айше Хафса ребёнка его юной матери. Почувствовав тёплый родной запах малыша, Гюльфем окончательно успокоилась, тотчас забыв обо всех переживаниях и тревогах. - Правильно вы сказали: я не смогу без него жить. Если с Мурадом что-то случится - моё существование будет бессмысленным. Я каждый день молюсь, чтобы на его долю не выпало беды, чтобы он рос здоровым и славным, радуя всех нас. - Дай Аллах, с моим внуком, действительно, ничего не случиться. Вернувшись в свою комнату, Гюльфем собственноручно покормила сына, уложила его в кроватку и, присев рядом, начала петь ему колыбельную: Спи, мой сыночек, мой Мурад. Во сне расти большим. Папочка будет очень рад - Ты будешь всегда с ним. Тебя минуют хворь и зло, Вырастешь молодцом. Тебе, сыночек, повезло - Будешь всегда с отцом. А я спою тебе чуть-чуть, Радостью одарю. Всё, что вокруг тебя - не суть, Ведь я тебя люблю. Нежно прижму тебя к груди, И песенку спою. Мой ангелок, всё впереди, Бай-баюшки-баю. Я колыбель качну рукой, Ты сладко-сладко спишь. Мой лучик солнца, я с тобой, Сыночек мой, малыш. Завтра тебе опять вставать, Радовать всех вокруг. Новый день рано начинать, Маленький добрый друг. На девятый день после рождения Мурада, в гарем из города пришла торговка тканями. - Ай, красавицы, ай, умницы! Ну-ка выбирайте себе ткани поярче, побогаче - не стойте истуканами! Ни у кого нет такого хорошего и добротного товара как у меня, клянусь Аллахом! Каждая из вас найдёт тут для себя ткань по вкусу! - расхваливала торговка громкими криками свой товар. Даже личная служанка Гюльфем Султан, не удержавшись, купила себе на скопленное жалование несколько отрезов ткани. - Эмине, где ты была? - недовольно спросила девушка. - Там пришла торговка тканями, госпожа. Вот я и присмотрела себе пару отрезов на новые платья. - Ладно, - смягчилась Гюльфем. - Я приглашена на обед к Валиде Султан, посиди с шехзаде Мурадом. - Как прикажете, - и Эмине, положив ткани на свою постель, присела на диванчик рядом с колыбелькой маленького шехзаде. Гюльфем провела вдали от Мурада три долгих, томительных часа. Айше Хафса Султан после трапезы повела её осматривать новый, только-только построенный хамам, а затем, взяла ещё и на прогулку в сад, попросив, чтобы невестка, со её чувством прекрасного, оценила одну из задумок матери наследного шехзаде - ромбовидную клумбу из тюльпанов всевозможных цветов. Вернувшись, наконец, к своему дорогому сыночку, Гюльфем обнаружила свою служанку мирно спящей на диванчике. Убедившись, что с сыном всё в порядке, госпожа принялась будить спящую девушку: - Эмине, вставай, вставай же! - Гюльфем Султан... - очнувшаяся служанка растерянно хлопала глазами. - Что случилось, почему ты уснула, когда я оставила тебя следить за Мурадом? - изумлялась Гюльфем. - Султанша, я сама не знаю, как так вышло... Внезапно на меня навалилась сильная усталость, и я лишь на минуту прикрыла глаза, и тут вы... - оправдывалась Эмине. - Отныне я ни на шаг не подпущу тебя к моему сыну! - Гюльфем нервничала из-за того, что Мурад неизвестно сколько оставался без присмотра. Вглядевшись в лицо служанки, она вымолвила: - Погоди-ка, у тебя всё лицо красное, и волосы на висках слиплись, а ведь в комнате даже немного прохладно! - удивилась султанша. Потрогав лоб Эмине, она воскликнула: - Да у тебя жар! Так, быстро отправляйся в лазарет! - Гюльфем буквально вытолкнула из покоев дрожащую девушку и бросилась к колыбели сына. Сначала Мурад мирно сопел, но услышав возгласы матери проснулся и начал громко реветь, иногда переходя на вой. Девушка быстро взяла сына на руки принялась ходить по комнате туда-сюда, укачивая малыша. Гюльфем было очень тревожно, ведь, возможно, больная девушка несколько часов подряд провела наедине с Мурадом. Да к тому же, она уснула. Кто знает, сколько она почивала, и что за это время могло произойти? Комфортно ли было сыночку, не хотел ли он кушать, не плакал ли, а может и вовсе, не дай Аллах, кто-то заходил в покои? Тревоги и предположения, одно хуже другого, одолевали молодую мать. Успокоив плачущего сына, она никак не могла успокоить себя. И кто знает, сколько бы ещё продолжалось тревожное настроение Гюльфем, если бы в покои, нарушив тягостную тишину не раздался стук. - Войдите! - делая голос как можно спокойнее, что получалось мало, сказала Гюльфем. - Султанша, - поклонилась главная калфа гарема - Дайе Хатун. - Я слушаю вас. - Дело в том, что ваша служанка Эмине Хатун больна. - Чем именно? - сдавленным голосом спросила Гюльфем. - Пока это неизвестно. Возможно, обычная простуда, а может, что-то и посерьёзнее. Я привела вам новую служанку, - Дайе указала на девушку за своей спиной. - Нет, никого не нужно! - Гюльфем подхватила Мурада на руки и выбежала из комнаты. Она направлялась в покои Айше Хафсы Султан. Но как раз в это время Валиде отсутствовала, проверяя работу прислуги по всему дворцу. Не растерявшись, Гюльфем вместе с сыном отправилась в покои шехзаде. Сулейман был занят и не принял Гюльфем. В любое другое время она ушла бы, не сказав ни слова, но сейчас нельзя было ждать. Гюльфем подняла такой крик, что наследник сам вышел из покоев: - Что ты себе позволяешь? И зачем принесла собой моего сына? - кипел праведным гневом Сулейман. - Шехзаде, то, что я хочу сказать - очень важно. От этого зависит будущее Мурада, - смотря наследнику в глаза, говорила Гюльфем. - Будущее Мурада? - переспросил молодой мужчина, с появившейся на лбу линией озабоченности и задумчивости. - Да. Понимаете, моя служанка, которая проводит много времени рядом с сыном, заболела. Неизвестно, что это за хворь, и я очень боюсь за Мурада. Ведь он такой маленький, слабый, восприимчивый ко всем болезням, вдруг сыночек заразился? Будто бы в подтверждение слов матери, Мурад разразился громким плачем. Сулейман посмотрел на сына ошарашенными глазами, а затем велел Гюльфем немедленно вернутся в свои покои, заверив её, что во всём разберётся. За тревожными днём и вечером наступило светлое утро. Проснувшись и завершив все утренние процедуры, Сулейман принял своего наставника - старого пашу, со срочным донесением. - Здравствуй, Лала! (прим. Лала - это не имя, а звание, означающее - наставник) - Доброе утро, шехзаде! Как вы и просили, я разобрался с некоторыми слухами, начавшими бродить в городе. - Ну, и каков результат? - К сожалению, шехзаде, сплетни оказались правдой - в Манисе началась эпидемия оспы, - прискорбно сообщил паша. - Немедленно примите все меры, Лала, а мне пора идти, - Сулейман, словно арабский скакун, припустился со всех ног в покои своей матери. - Валиде, - задыхавшийся от быстрого бега Сулейман поцеловал руку матери. - Сынок, что случилось? - Матушка, пришла беда. В Манисе началась эпидемия оспы, - с прискорбием сообщил шехзаде. - Какое несчастье... - Валиде, немедленно, слышите? В срочном порядке примите все меры для обеспечения здоровья жителей дворца! Особенно уделите внимание безопасности детей: Шах, Махмуда и Мурада. - Конечно, Сулейман, я тотчас же займусь этим. Дайе! Пусть каждому члену династии, а также Гюльфем и Фюлане, срочно проведут полный медицинский осмотр! Гюльфем Султан измеряла покои монотонными шагами, в ожидании вестей от кого-либо. "Кем-либо" оказался сам Сулейман, вспомнивший о последнем разговоре между ним и его фавориткой, после визита к матери. - Гюльфем, - шехзаде обнял возлюбленную, не находившую себе места. - Сулейман, есть какие-то новости? Шехзаде хотел было сказать, что всё хорошо, но увидев серьёзный и осмысленный взгляд Гюльфем, он понял, что этой женщине можно и нужно всё рассказать, не боясь, что та будет биться в истерике, а спокойно всё выслушает и постарается принять, как есть. - Дурные вести, Гюльфем. Манису охватила эпидемия оспы... Эта новость, будто гром, поразила молодую мать. В её голове вертелась лишь одна мысль. Не теряя времени, она высказала её шехзаде: - Сулейман, прошу тебя, направь главного дворцового лекаря в лазарет - пусть он немедленно осмотрит Эмине Хатун, мою служанку, умоляю! - в бездонных глазах Гюльфем читался такой отчаянный страх, что наследник, ни говоря ни слова, лишь посмотрел на Мурада да вихрем вылетел и покоев. Оставшись одна, девушка кинулась к кроватке сына. Он тихо спал, и ничто не нарушало гармонии. Но мнительная во всём, что касалось Мурада, Гюльфем не успокоилась и начала проверять, всё ли в порядке. Пелёнки оказались чистыми, животик полным, лежал он удобно, но... Не меря своим ощущениям, она снова и снова притрагивалась к лобику сына. Сомнений быть не могло: у Мурада жар. Совсем недавно он был лишь слишком тёплым, но теперь стал совсем горячим. Гюльфем взяла крошку на руки и стала покрывать крошечное тельце поцелуями. В голове вертелась лишь одна мысль, стуком отдававшая в вески: "Аллах, только бы не оспа, только бы не оспа!" Прошло сколько-то времени, Гюльфем не замечала его хода. В комнату вошли двое: лекарша и Дайе Хатун. - Гюльфем Султан, по распоряжению Айше Хафсы Султан велено осмотреть вас и шехзаде Мурада, в связи с высокой опасностью оспы, - объявила главная калфа. - Конечно, - Гюльфем трясущимися руками передала ребёнка лекарше. - Дайе Хатун, а как здоровье моей прислужницы, Эмине? - боясь услышать самое страшное, девушка оперлась о стену. - К сожалению, госпожа... Она одна из девушек, кто долго общался с торговкой тканями - именно она принесла оспу в наш дворец. Бедной девушке осталось жить недолго... Гюльфем тихо сползла вниз по стенке, поняв, что медицинский осмотр её сына излишен - Мурад попал в лапы болезни. Айше Хафса Султан ходила с места на место по своим покоям. Ей всё больше и больше овладевало беспокойство, но она умело держала себя в руках - позади годы выдержки в гареме султана Селима. - Валиде, когда придёт брат? - раздался за спиной голосок малышки Шах. - Доченька, ты же знаешь - у него много дел, он управляет целой провинцией! Девочка лишь вздохнула. Наконец, постучавшись, в шикарные покои зашла давно ожидаемая главная калфа. - Дайе, рассказывай. - Установлено, что в гарем страшная болезнь пробралась из-за торговки тканями, приходившей недавно - вчера она скончалась от оспы. В целом отчёт по здоровью династии выглядит так: шехзаде Сулейман не болен, вы здоровы, Хатидже Султан, Бейхан Султан, Фатьма Султан и Шах Султан в порядке, Фюлане Султан и Гюльфем Султан так же ничего не угрожает, но к сожалению, хворь не обошла стороной обоих ваших внуков... Госпожа восприняла это известие мужественнее, чем можно было ожидать. Они лишь до крови впилась ногтями в ладони и опустила голову на грудь. - Матушка, это значит, что Мехмед и Мурад сильно заболели? - испуганно спросила маленькая девочка. - Нет, крошка, нет - они обязательно вылечатся, будут здоровы, ведь так, Дайе? - султанша впилась в калфу взглядом, полным надежды, смешанной с отчаянием. - На всё воля Всевышнего, - Дайе, не выдержав, проронила слезу. Три дня лучшие лекари Манисы боролись с болезнью маленьких шехзаде, но надежды с каждым часом оставалось всё меньше и меньше. Фюлане Султан удалось увести от больного сына, чтобы она не заразилась, а вот у юной Гюльфем, которая за время переживаний и тревог потеряла много сил, в первый день не получилось даже забрать Мурада. Девушке казалось, что если она хоть на минутку отойдёт от сына, то он, лишившись материнской поддержки, тотчас покинет этот бренный мир. Гюльфем смотрела на личико Мурада и умилялась: такой маленький, хорошенький! Нет, ну конечно он не покинет её - это невозможно! Ему ещё жить и жить: первые самостоятельные движения, первые шаги, первые слова. Мурад пойдёт учиться, будет овладевать военным мастерством, начнёт кататься на лошади, отправится в походы... Чтобы Гюльфем не погибла от страшной болезни зазря, к ней направился сам Сулейман, надеясь уговорить её уйти. Он несколько минут беседовал с фавориткой успокаивающим голосом, объяснял, доказывал, но девушка продолжала стоять на своём. Тогда шехзаде просто подхватил возлюбленную на руки и, не смотря на её сопротивление и крики, силой вытащил её из дурной комнаты. Отчаянию Гюльфем не было предела: - Нет, пожалуйста, нет! Вы не понимаете - Мурад не сможет без меня, не выживет! Если он умрёт, оставшись один, без меня - это будет на вашей совести! Мура-а-а-а-ад! - билась в истерике девушка. Лекарша тотчас осмотрела Гюльфем и не обнаружила у неё признаков опасной болезни. Девушка же, немного придя в себя, поняв, что к сына ей увидеть не дадут, посвятила всю себя молитвам. В тяжёлом молчании, заботе о больных дворца и молитве о здоровье маленьких шехзаде прошли два дня. Ни Фюлане, ни Гюльфем не смыкали глаз, ожидая дурных или добрых вестей. Но в одно прекрасное солнечное утро женские вопли пронзили покои Айше Хафсы Султан, в которых со времени начала эпидемии жили представители династии. О, матери, потерявшие детей! Солнце для вас не светит, птицы не поют, счастья не существует... И длится вечная ночь, и не смолкают ваши горестные голоса, и не видите вы ничего - ослепли. Есть ли вокруг люди - нет ли их, кто вы такие - не всё ли равно, как дальше жить - ни как... Безутешная мать не увидит даже лица сына своего, павшего от страшной хвори. Обезображенные, покрытые мелкими язвами, гадкие - не узнать ангелоподобные лики, заставлявшие жить тех, кто дал жизнь им самим... О Аллах, если есть мучения сильнее, чем мучения матери, пережившей своего ребёнка - покажи мне их, ну!! Но ты молчишь... стыдливо отводишь взгляд, о Всевышний... А потому что не существует боли сильнее, чем той, что испытывает женщина-мать! И пройдут дни, и пробегут месяцы, и пролетят года - ничего не изменится, слышишь? Ни-че-го... Всё так же будет вспоминать она милое личико, умные глазки, мягкие волосы... И не вернуть нельзя, не исправить... *** Фюлане навсегда отослали в Старый дворец, доживать свой безутешный век матери-сироты, а Гюльфем, неимоверно страдая, что и не описать словами, четыре долгих года, пока внешне совершенно не успокоилась (внутренне она не успокоится до конца своих дней, пронеся боль, словно крест, через всю свою жизнь), провела в султанском дворце в Эдирне. По настойчивой просьбе Хатидже Султан, в 1517 году она вернулась в гарем шехзаде Сулеймана, но уже не как наложница, а как подруга и служанка старшей дочери Айше Хафсы Султан, которая также не могла оправиться от потери внуков, хотя два года назад, черкешенка Гюльбахар и родила мальчика Мустафу. В памяти Валиде ещё были свежи воспоминания о потере, также во время эпидемии оспы, трёх своих сыновей - Орхана, Мусы и Коркута.