Одна вершина тесна для двоих

Михримах возвращалась с занятий, по дороге давая распоряжение своей доверенной служанке, Гюльнаре: - Мне очень не нравится, что Эсмахан с каждым днём всё ближе и ближе к моему отцу – пора это прекратить. Что же предпринять? М-м-м... Пусть в гареме пойдёт какая-нибудь сплетня, порочащая её. - Но султанша, такие сплетни ходят постоянно про каждую высокопоставленную особу. Жизнь таких разговоров всегда коротка – несколько дней, не более. - Потому что они ни чем не подтверждены. А вот если были бы доказательства… - Михримах серьёзно задумалась. - Да где же такие доказательства возьмёшь, госпожа? – не унималась Гюльнара. - А мы сами их создадим, - хитро сверкнула глазками дочь султана. - Как то письмо, что подтолкнуло Эсмахан Султан и Бали Пашу к свадьбе? - Не напоминай мне о нём, прошу, - нахмурила свои соболиные брови Михримах. – Идём быстрее, мы уже почти добрались до покоев отца, - она и впрямь была уже в паре поворотов от главных покоев Топкапы. Зайдя в покои отца, Михримах заметила там двойной неприятный сюрприз – Шах Султан держала за плечо свою ненаглядную дочку Эсмахан. - Михримах, моя луноликая дочка, - султан поприветствовал её поцелуем в лоб. - Как я вижу, у вас тут просто скопление беременных! – рассмеялась девушка, глядя на тётю и кузину. - Верно, - улыбнулась Шах. – А ты Михримах? Эсмахан на год младше тебя, а уже готова испытать счастье материнства, не завидуешь? – слащаво улыбнулась она. - Всему своё время, тётя, - сдержанно ответила дочь Хюррем. - Михримах, а ведь и, правда! Не пора ли тебе задуматься о замужестве? – посмотрел на дочь падишах. - Я считаю, повелитель, что ещё не совсем готова для этого. Хоть я давно завершила основной курс обучения, предусмотренный для султанши, но дополнительный ещё не пройден. Я не в совершенстве овладела арабским и персидскими языками. Также не закончена моя учёба верховой езде, на которую я в скором времени и отправляюсь. - По-моему, девушке не стоит перегружать голову лишними знаниями, - заметила Эсмахан. – Предназначение нас, как султанш династии – выходить замуж за достойных пашей и рожать детей. - Правильно говоришь, моя милая, - Шах одобрительно кивнула головой. - Эсмахан, а о чём тогда говорить с окружающими? Как выйти в свет и не опозориться? Я, как единственная дочь султана, должна разбираться во многих темах. Искусство, политика, наука, ведение хозяйства, история, иностранные языки и многие другие умения. Какая же я Михримах Султан, если не знаю этого? – всплеснула девушка руками. - О, моя наиобразованнейшая дочь! Твоя тяга к знаниям превыше всяких похвал! Пусть каждому ты будешь примером, моя красавица! – похвалил Сулейман Михримах, которая характером и рвением к учёбе напоминала ему молодую Хюррем. И как от похвалы падишаха засияло лицо голубоглазой его дочери, так и вмиг погрустнели Шах Султан с Эсмахан. Они тотчас попрощались с повелителем и покинули главные покои. - Мама, что Михримах вообще себе позволяет? – возмущалась девушка. – Повелитель прощает ей всё! Он будто не видит, что мне, его любимой племяннице, неприятно такое отношение. Михримах разговаривала со мной таким тоном, будто я глупый пятилетний ребёнок, который не понимает элементарных порядков! – Эсмахан была вне себя от злости. - Она всё-таки дочь султана, но вскоре это будет единственным утешающим её обстоятельством. Я рожу, ты родишь, мой муж – великий визирь, твой – советник Дивана. Наша семья будет ближе всех к повелителю. Новорождённые племянник, - Шах провела рукой по своему большому животу – она была на предпоследнем месяце беременности, – И маленький внучатый племянник, - ладонь легла на плоский живот Эсмахан, - смягчат сердце повелителя. Он будет прислушиваться к Хюррем и Михримах всё меньше и меньше… - султанша коварно улыбнулась. - Госпожа, госпожа! – подбежала и спешно поклонилась служанка Шах Хубан. - Что случилось, Саназ? - Простите, но я должна сказать вам что-то важное, это касается Эсмахан Султан, - кудрявая брюнетка смотрела на свою хозяйку весьма испуганно. - Говори же. - Ожидая вас, я отошла вон за ту колонну, - Саназ указала пальцем на столб в шагах десяти от говорящих, - я устала и прислонилась к нему спиной, с противоположной стороны. Вдруг, мне послышались чьи-то голоса. «Мне очень не нравится, что Эсмахан с каждым днём всё ближе и ближе к моему отцу – пора это прекратить. Что же предпринять? М-м-м... Пусть в гареме пойдёт какая-нибудь сплетня, порочащая её, » - говорил один из голосов, женский. «Но султанша, такие сплетни ходят постоянно про каждую высокопоставленную особу. Жизнь таких разговоров всегда коротка – несколько дней, не более, » - возражала другая собеседница. «Потому что они ни чем не подтверждены. А вот если были бы доказательства…» - сказала та, что звалась султаншей. «Да где же такие доказательства возьмёшь, госпожа?» не унималась её собеседница. «А мы сами их создадим!» - воскликнула первая девушка. «Как то письмо, что подтолкнуло Эсмахан Султан и Бали Пашу к свадьбе?» - напомнила вторая. «Не напоминай мне о нём, прошу. Идём быстрее, мы уже почти добрались до покоев отца, » - разговор был окончен. Выглянув из-за колонны, я увидела, как в комнату к падишаху заходит Михримах Султан, оставив свою собеседницу-служанку за дверями. - Что? Как она могла! Да я ей сейчас... И то письмо... - Эсмахан рванулась в сторону покоев дяди, но была сдержана железной хваткой Шах Султан. - Спасибо тебе, Саназ. Это очень ценные сведения, - поблагодарила госпожа свою служанку. - Рада служить вам, султанша, - довольная девушка, поклонившись, отошла на прежнее место. - А ты, Эсмахан, успокойся, не устраивай истерику. Однажды Михримах заплатит за свои слова, намерения и поступки, я тебе обещаю. А сейчас не вздумай рассказывать услышанное никому, даже Бали! - Хорошо, матушка,- покорилась Эсмахан.

***

Оставшись в комнате с дочерью наедине, султан заговорил с ней о волнующем его вопросе: - Михримах, ты дала достойный ответ Шах Султан, но мне ты можешь сказать правду. Задумывалась ли ты о своём замужестве? - падишах склонил голову на бок, словно пытаясь лучше услышать и почувствовать слова дочери. - Отец, у меня нет, и не будет от вас тайн. Конечно, как всякая молодая девушка я размышляла о своём будущем, но каких-то определённых планов у меня нет. Я хочу лишь быть достойной дочерью повелителя трёх континентов, - она гордо подняла головку. - Моя милая, ты меня не разочаровываешь ни в учёбе, ни в поведении. Но в твои годы многих представительниц династии выдавали замуж. Неужели у тебя нет никаких кандидатур? - упрямо пытался проникнуть в мысли Михримах Сулейман. - Отец, скажу вам честно - никто из знакомых пашей и беев меня не привлекает. Моё сердце свободно, а душа чиста и невинна, - девушка положила свою изящную ручку на могучее плечо отца. - Папа, у меня есть к вам просьба. - Моя единственная жемчужина, одно лишь слово - и я положу к твоим ногам весь мир! - Прошу вас, когда настанет время выйти мне замуж, обещайте, что свадьбы не будет без моего согласия! - девушке в страхе прижалась к отцу, будто её уже настигла эта нерадостная участь. - Что за просьба, Михримах! Как ты можешь спрашивать у меня о таком? Ну, разумеется, что без твоего желания не совершиться ничто, касающееся твоей жизни.Я заговорил с тобой об этом лишь потому, что хочу увидеть тебя счастливой. Великолепную свадьбу, любимого тобой мужа, много-много детишек - знаешь, как мне хочется взять на руки своих внуков? - замечтался Сулейман. - Ну, за этим вы можете обратиться к Мустафе или Мехмеду: наложницы обоих моих братьев беременны, - улыбнулась, словно солнцем осветила настроение отца Михримах. - О, моя златовласая красавица, моя дочка, моя Михримах. Единственное моё желание - видеть улыбку на твоих губах, слышать твой звонкий голос, смотреть на твоё счастливое личико. Нет границ моей любви к тебе. Знай, что ты моя душа, моё сердце. Никогда не сомневайся, если хочешь что-то рассказать мне. Я пойму всё: переживания, радости, огорчения, опасения и мечты, - расчувствовавшийся отец нежно прижимал дочурку к своей груди. Не смотря на то, что Михримах была уже девушкой, Сулейман, помня её совсем крохой, не хотел понимать, что она постепенно становится взрослым самостоятельным человеком. - Папа, - только и сказала луноликая красавица, млея от его похвал. Семейную идиллию прервал настойчивый стук в дверь. - Войдите! - разрешил Сулейман. В дверях показалась скромная Гюльфем Хатун. - Повелитель, султанша, простите меня, я помешала вам... - увидев стоящих рядом отца и дочь, промолвила женщина. - Нет-нет, Гюльфем Хатун, ты как раз вовремя. Мне нужно идти заниматься верховой ездой, Рустем Паша, наверное, заждался меня, - лукаво улыбнулась девушка и лёгкой походкой удалилась. Сулейман взглянул в глаза своей бывшей фаворитки: всегдашнюю покорность и скромность, но вместе с тем что-то новое, волнительное выражали они. - Хорошо, что ты пришла, присаживайся, - пригласил он Гюльфем на уютный диванчик в углу. - Я не могла не придти, повелитель. Ведь вы лично выразили желание побеседовать со мной, - внешне она была спокойна, но сердце её билось всё сильнее, в ожидании важного разговора. - Твою мудрость и рассудительность ценят все. Помоги мне разобраться кое в чём, Гюльфем. - Я вся во внимании, - она сложила руки на колени, приготовившись выслушать султана. Эта встреча была не единственной в таком роде. Иногда, Сулейман звал к себе Гюльфем, чтобы просто побеседовать, иногда даже пожаловаться. Так ранимо и трогательно султан не мог разговаривать даже со своей Хюррем, для которой он всегда оставался надеждой, опорой, крепким мужским плечом. Сулейман рассказывал Гюльфем о своих беспокойствах, относительно напряжённой атмосферы в его большой семье. Столкновения Хюррем и Шах, спорящих из-за власти; неприязнь Михримах и Эсмахан, вызванная застарелыми обидами и новыми обоюдными подколками; соперничество Селима и Баязида, болезненно соревнующихся во всём, словно малые дети - всё это заставляло задуматься о многом. Гюльфем внимательно слушала, иногда вставляя подходящие фразы или просто кивая головой. Ах, как же ей хотелось вот так, запросто обсудить то, что волнует её. Женщина страдала, но так и не решилась поведать свои переживания султану. - ... и неужели во всём этом виноват я Гюльфем? Как печально... - Сулейман, поддавшись горестным чувствам, обхватил голову руками. - Повелитель, вы не можете отвечать за деяния других, если они напрямую от вас не зависят. Это всё, конечно, нерадостно, но попробуйте посмотреть на ситуацию иначе. Династия очень многочисленна, большое количество людей составляют её, а значит, и многие черты характера, и многие слабости, и многие желания просто противоречат друг другу. Нельзя, чтобы всё и всегда было хорошо. Отношения шехзаде Селима и шехзаде Баязида - это возрастное, мелочи. Гораздо важнее то, что ваши старшие сыновья не только братья друг другу, но и большие друзья. С уверенностью могу сказать, что вам не о чем беспокоиться, повелитель. По крайней мере, ни султанши, ни младшие шехзаде открыто не конфликтуют. Вот вспомните вашего деда. Его дети страшно враждовали, что привело к кровопролитной войне за престол, в результате которой погибли шехзаде Ахмед, шехзаде Коркут, да и сам их отец, султан Баязид. На трон вознёсся Селим Первый... Ваши сыновья до такого никогда не дойдут, они выросли совершенно в другой обстановке. Так что, все эти конфликты - досадные мелочи, которые меркнут на фоне общего благополучия. - Спасибо тебе, Гюльфем. Ты, как всегда, всё разъяснила и поддержала меня. Но что с тобой, почему ты сегодня грустна, как никогда? - заметил султан, взглянув в глаза собеседнице. - Нет, повелитель, всё в порядке. Вам показалось, - Гюльфем робко улыбнулась. "С падишахом о таком говорить нельзя, он не поймёт. Никто не поймёт..."

***

Разговор с султаном был несколько дней назад, а Гюльфем всё не могла успокоиться. Маленький кареглазый Алемшах снился ей каждую ночь, заставляя переживать за его судьбу. Не выдержав, женщина решила что-то предпринять. Вскоре ей представился такой шанс. Афифе Хатун направляла во дворец Шах Султан и Лютфи Паши повитуху: до родов госпожи оставалось недолго. Но прислужница не могла отправится одна, ей нужен был сопровождающий. На эту роль хазнедар присмотрела Сюмбюля Агу. Но это совсем не входило в планы евнуха: у него оставались ещё кое-какие дела, да и вообще, нужно было срочно навестить Шекера Агу, проверить, не забыл ли он отложить для старого приятеля тарелочку вкуснейшего лукума. - Афифе Хатун, у меня дел по горло, везде я нужен! Сюмбюль - принеси, Сюмбюль - скажи, Сюмбюль - сходи, Сюмбюль - сделай. Ну что же мне, на десять частей разорваться, что ли? - причитал евнух. - Знаю я твои дела, ага! Небось, на кухню халву свежую завезли или лукум? - Афифе Хатун, как вы можете так говорить? - оскорбился Сюмбюль. - Разве я когда-нибудь отлынивал от дел? - размахивал он руками. Проходящая мимо Лале Калфа тихонько захихикала, но увидев строгий взгляд хазнедар, удалилась. Афифе же продолжила: - Раз уж у тебя так много дел ага, так и быть... - Афифе Хату-у-ун, - довольная улыбка расплылась по лицу Сюмбюля. - Та и быть, передай свои дела Лале Калфе, - закончила Афифе и, не терпя возражений, отправилась инспектировать остальных своих подчинённых. Сюмбюль, ворча, отправился за повитухой, но его остановила Гюльфем, наблюдавшая сию сцену. - Ага, давай я тебе помогу? Съежу вместо тебя во дворец Шах Султан? - Гюльфем Хатун, ты очень меня обяжешь, - обрадовался Сюмбюль и, пожелав женщине доброго пути, засеменил на заветную кухню.

***

Дорога до дворца Лютфи Паши показалась Гюльфем бесконечно долгой, хоть её и скрашивали рассказы собеседницы, Зухры Хатун, дородной женщины лет пятидесяти, что была повитухой уже долгие годы и принимала роды ещё у молодой Хюррем Султан. - Вот мы и подъехали, Гюльфем Хатун, а ты переживала! - похлопала она своей широкой ладонью по плечу Гюльфем и поспешила выйти из кареты. Шагая по знакомому пути, подруга Хатидже Султан замечала большие перемены, ещё не войдя в дом. Хоть на дворе было лето - прекрасная яркая пора, но сад выглядел от этого не лучше. Когда-то заботливо рассаженные прежней хозяйкой в определённом порядке клумбы, теперь лишь поливались и пропалывались - не было никакой гармонии в них. Около главного входа обстановка была также аккуратной, но без утончённости, без изыска. Добираясь до покоев Шах Султан на втором этаже, Гюльфем заметила перемены и во внутреннем убранстве. Занавески, подсвечники, диваны, столики, подушки, ниши в стенах - всё стало намного проще. Узорчатые ткани поменяли на обычные, дорогие вещи заменили более дешёвыми. Рабыни, при прежних хозяевах, щеголявшие в нарядных платьях, теперь ходили в белых холщовых рубахах с простым красным или синим кафтаном сверху. В этом дворце эпоха Хатидже Султан окончательно сменилась владычеством её младшей сестры. В былое счастливое время Хатидже очень любила свой дом. Постоянно старалась его украсить, следила за порядком и не жалела денег на изысканное убранство, которое также дополнял Ибрагим Паша элементами западной культуры: знаменитым обеденным столом, картинами, статуэтками и статуями в саду, чудесными канделябрами, шикарными люстрами. Затем, после казни паши, дворцом основательно никто не занимался: Хатидже было не до этого, а Шах Султан была здесь "на птичьих правах". Но после того как сестра переехала в новый дворец к Хюсреву Паше, Шах Хубан взяла дело в свои руки. Госпоже было недосуг заниматься обустройством семейного очага, да она и не горела желанием. Но султанша очень любила эффектно выглядеть: дорогие украшения, шикарные наряды - ей хотелось носить всё самое лучшее. Но проблемы насущные не позволяли сделать этого - бюджет семьи значительно страдал от таких запросов Шах Хубан. И тогда она нашла выход: сократила средства, распределяемые ей на содержание дворца. Конечно, бедным убранство дворца назвать было нельзя, но оно стало значительно скромнее. - Госпожа, - вошла Гюльфем в комнату хозяйки дома. - Здравствуй, Гюльфем Хатун. Хорошо, что ты приехала, мне было так скучно, что я уже собралась ехать к Эсмахан, - вымолвила Шах Султан, примеряя длинные золотые серьги перед зеркалом. - Из Топкапы к вам прислана повитуха, госпожа. Её зовут Зухра Хатун, - сообщила Гюльфем. - А, хорошо, - равнодушно заметила Шах Хубан. - Эй, Саназ! Отведи Зухру Хатун в приготовленную для неё комнату, - приказала она служанке. - Султанша, думаю, не нужно менять своих планов касательно досуга. Мы вместе можем навестить Эсмахан Султан, - с надеждой в голосе предложила Гюльфем. Около минуты Шах молчала, заставляя нервничать собеседницу. - А с чего это ты так пламенно желаешь посетить мою дочь? - недоверчиво спросила она. - Госпожа, я... Племянник Бали Паши запал мне в душу, хотела его хоть разок навестить. Тем вечером, когда Эсмахан Султан сообщила о своей беременности, он просидел у меня на коленях, не желая никуда вставать. Лишь под конец ужина няня с криками вырвала его и увела спать... Султанша, прошу вас, поедем! - Ну, хорошо. Очень хочется посмотреть на мужчину, который с первого взгляда покорил тебя, - улыбнулась госпожа.

***

Все были довольны и счастливы. Беременные Шах и Эсмахан обсуждали планы на будущее, а Гюльфем слушала сбивчивый, полный жестикуляции и выкриков рассказ Алемшаха о том, как дядя покатал его на лошади. - Мама, но роды - это ведь больно, - волновалась Эсмахан. - Ничего, все женщины через это проходят. В конце концов, можно и потерпеть ради ребёночка, которого возьмёшь на руки, - пробуя красный виноград, сказала Шах. - Нет, я не представляю, как это будет, - всплеснула девушка руками. А Алемшах, закончив свой рассказ, начал носиться вокруг Гюльфем, крича, что она его не поймает. Постепенно догонялки стали неудобны в одной комнате и распространились на весь дом. Мальчишка, уже основательно запомнивший расположение лестниц, дверей и помещений, прекрасно ориентировался по дворцу, заставляя Гюльфем носиться так, как она не бегала с самого детства. Несколько раз женщина чуть не сбила с ног служанок, внезапно появляющихся из-за какого-то поворота, за что, неимоверно краснея, извинялась и бежала дальше. Вот и в этот раз она попала в неловкую ситуацию. Открывая очередную дверь на пути перед собой, она едва не уткнулась в какого-то мужчину. Испугавшись его высокого роста, Гюльфем от неожиданности резко отпрянула к противоположной стене, стукнувшись затылком. - Ах, Гюльфем Хатун, простите меня... - растерялся Джандар Бей. - Вам, наверное, больно? Она чувствовала, что место удара болело, но ни за что бы в этом не призналась. Гюльфем не любила волновать окружающих, предпочитая справляться сама. - Нет, что вы, совсем не болит. Да и виновата я. Мы с вашим сыном играли в догонялки... - Ох, уж этот Алемшах! Всех служанок замучил, Эсмахан Султан просил побегать с ним, неугомонный, - досадовал Джандар на непослушного сына. - Нет-нет, нельзя так говорить! Ваш сын подвижный резвый ребёнок, в его возрасте - это норма. Не ругайте его, пожалуйста, - её глаза стали жалостливыми-жалостливыми. - Но он чересчур активен, - возражал Джандар Бей. - Вы в корне неправы! - с улыбкой укорила его Гюльфем. И мужчина с женщиной, шествуя по длинной галерее, продолжили спор о воспитании ребёнка. Увидев в один из дверных проёмов эту картину, Шах Султан подозвала дочь: - Посмотри, как гармонично смотрятся вместе эти двое. - Но мама, разве так можно? - ужаснулась Эсмахан, глядя на парочку. - А что тут такого? Уверенна, они ведут самую обычную беседу, - Шах склонила голову набок. - Определённо, они были бы прекрасной парой, - она грустно вздохнула и пошла дальше.