***
Спустя неделю манисский дворец активно готовился к принятию важных гостей. Махидевран Султан, стоя посреди общей комнаты, наблюдала за последними приготовлениями и выслушивала отчёт главной калфы. - В полном порядке покои падишаха, Хюррем Султан, Михримах Султан, шехзаде Селима, шехзаде Баязида и шехзаде Джихангира. Кухня работает в усиленном режиме, к каждой комнате приставлены служанки, охрана дворца увеличена вдвое. Всем рабыням розданы нарядные платья, все помещения также украшены, - сообщала Фидан. - Как обстоят дела в саду? - поинтересовалась Махидевран. - Всё хорошо, госпожа. Садовники трудились день и ночь, чтобы была готова задуманная вами клумба. - Все ли фонтаны исправны? - Разумеется, султанша. - Хорошо. Ах, Фидан, я так волнуюсь! Не дай Аллах, что-то пойдёт не так! - Махидевран выразила тревогу. - Не волнуйтесь, моя госпожа. Всё под контролем. - Как там эта Ещиль? Я слышала, что после рождения сына Мустафа не принимал её ни разу? - усмехнулась султанша. Она недолюбливала девушку из-за её конфликтов с Джамал, а так же из-за излишней настойчивости в отношении шехзаде. - Верно, госпожа. Ваш сын всё свободное время проводит в окружении своей жены и детей, - сообщила Фидан. - Но, думаю, Ещиль Хатун ещё не раз побывает в покоях шехзаде. - Почему это ты так уверена? Она - одна из многочисленных рабынь, ничего не значащих для Мустафы. Сегодня есть, завтра нету, - недовольно пождала губы Махидевран. - Однако эта рабыня провела с шехзаде всю сегодняшнюю ночь, - услышала Махидевран из-за спины чей-то голос. Обернувшись, она увидела саму Ещиль, дерзко смотрящую ей прямо в глаза. Девушка просто проходила мимо, но услышав слова султанши, не удержалась и решила дать ответ. Махидевран одарила наложницу удивлённым взглядом: - Что ты здесь делаешь, хатун? Неужели у тебя хватило наглости подслушивать чужую беседу? - она ненавистно впивалась взглядом в лицо этой самоуверенной девчонки. - Как можно, султанша! Однако, как вам самой не стыдно перемывать людям косточки за их спиной? К тому же отрицать очевидные факты! Ведь, как известно, я являюсь любимой фавориткой шехзаде вот уже несколько месяцев, - гордо улыбнулась Ещиль. - У меня нет времени на пустые разговоры с рабынями! - огрызнулась Махидевран. - Но сегодня я прощаю тебе твою неуместную дерзость, Ещиль. Видимо, она является следствием твоей невоспитанности и несдержанности. Но впредь, ты заплатишь за каждое слово, которое я посчитаю неуместным, поняла? - она оглядела девушку испепеляющим взглядом. - А теперь иди в отведённую тебе комнату, и до окончания дня даже не смей выглядывать оттуда! Узнаю, что ты нарушила мой запрет - будешь строго наказана! - султанша поправила длинные рукава своего тёмно-бордового платья и обратилась к калфе: - Идём, Фидан. Скоро приедут важные гости - нужно должным образом проверить готовность дворца. Ещиль поклонилась вслед уходящей султанше, а затем направилась обратно в свои покои, из которых только-только успела выйти. "Как же так, ну почему? Ведь я не хотела пересекаться с госпожой, зная, что она не очень хорошо ко мне относится, да и я её недолюбливаю за чрезмерное вмешательство в жизнь взрослого сына. Однако я не смогла подавить зародившегося во мне гнева и вступила в перепалку. Итог: до вечера нельзя покидать комнату. Ай-ай-ай, Ещиль Хатун! Нужно уметь сдерживать свои эмоции, какими бы они не были, иначе нельзя будет выжить в этом змеином логове под названием гарем. В конце концов, будущей госпоже не пристало скандалить!" - ругая себя, наложница вошла в свои покои и, вздохнув, подошла к окну. Но как ни крути, у неё осталось какое-то приятное чувство, ведь она заставила выйти из себя саму Махидевран Султан!***
А кортеж с султанскими каретами прибыл только к вечеру - в дороге возникли неполадки. Поэтому, церемония приветствия прошла немного скомкано из-за длительного ожидания. Гостям вместо торжественной экскурсии по гарему, ввиду их усталости, был предложен лишь поход в хамам. Чистые, но валящиеся с ног от усталости падишах, султанши и шехзаде вскоре разбрелись по своим покоям и уснули, предвкушая завтрашние мероприятия. И, действительно, утро началось очень хорошо. Позавтракавшие гости при полном параде явились в празднично украшенные покои, где всё уже было подготовлено для главного события - имянаречения внука падишаха. На этой церемонии собрались сплошь благородные господа и дамы: султан Сулейман, шехзаде Мустафа, шехзаде Селим, шехзаде Баязид, шехзаде Джихангир, Хюррем Султан, Михримах Султан, Махидевран Султан, Наргизшах Султан, Айшель Султан, Джамал Султан, Айше Хатун и, собственно, виновник всей этой суеты - маленький безымянный шехзаде. И вот, церемония началась. Все женщины и девочки надели платки и, вознеся ладони к верху, молились вместе с мужчинами и мальчиками, повторяя вслед за падишахом: "Аминь!" Затем, затаив дыхание, они наблюдали за заключительной частью: служанка взяла из колыбельки младенца и передала его в руки султану. Он, некоторое время, всматриваясь в лицо внука, склонившись над его головкой, произнёс: - Твоё имя Ахмед. Твоё имя Ахмед. Твоё имя Ахмед. Да дарует Аллах тебе счастливую судьбу! - Аминь! - повторили присутствующие. - Твоё имя означает: прославленный, или же: достойный похвалы. Я надеюсь, что своим жизненным путём ты оправдаешь эти слова, - и падишах вернул ребёнка няне. - О, повелитель! Для меня большая честь, что вы почтили манисский дворец своим присутствием, - заверил отца Мустафа. - Уверен, что имя, данное вами моему сыну, принесёт ему счастье. - Аминь, мой шехзаде. Я не мог не приехать: как-никак, родился твой старший сын! - султан дружелюбно похлопал Мустафу по плечу. - Повелитель, может быть, вы желаете осмотреть дворец? - услужливо осведомилась Махидевран. - Нет, Махидевран. Вскоре мы с моими сыновьями отправимся в главную мечеть Манисы: говорят, по приказу Мустафы её знатно отреставрировали! - Повелитель, - вмешалась Хюррем, - Все ли шехзаде поедут с вами? - Безусловно. - И даже Джихангир? В этот момент падишах увидел горящие надеждой глаза младшего сына, и тут же ответил: - Ну, разумеется. Куда же мы без него? - взяв сына за руку, султан вместе с остальными шехзаде покинул комнату. Из гостей остались только жена и дочь падишаха. - Хюррем, Михримах, хотите осмотреть дворец или же сад? - предложила Махидевран. Ей совсем неприятно было присутствие соперницы, но закон гостеприимства не позволял ей выразить неудовольствие. - Я воздержусь, пожалуй, - заявила Хюррем и отправилась в свои покои к вящему огорчению дочери. - А ты, Михримах? - уточнила женщина. - Я была бы не прочь познакомиться поближе с матерью своего маленького племянника, - пожелала девушка. - Отлично. Тогда мы можем прямо сейчас навестить её, - и султанши удалились в направлении покоев Джамал.***
По коридору шла какая-то девушка, озираясь по сторонам. Увидев незнакомку, к ней поспешила подойти Фатьма Калфа. - Простите, вы что-то ищите? - поинтересовалась она. - Да, не могли бы вы мне помочь? - Разрешите спросить, а кто вы такая? - с подозрением спросила калфа. - Я служанка Хюррем Султан, Лале. Понимаете, госпожа отпустила меня совсем ненадолго, и за это время мне нужно найти одного человека, - пояснила девушка. - Я вас слушаю. Скорее всего, я знаю его. - Как вы помните, несколько месяцев назад гарем шехзаде Мустафы пополнился рабынями из дворца Топкапы. Та, кого я ищу, попала в число счастливиц, отправленных в Манису. Эту девушку звали Ещиль Хатун, - с надеждой в глазах сообщила Лале. Всё-таки, она скучала по своей подруге, и по приезду во дворец шехзаде тотчас отправилась её разыскивать. - Да неужели? - удивилась Фатьма. - Разумеется, я её знаю. Здесь эта хатун известна всем, ведь она стала любимой фавориткой нашего шехзаде! - Правда? - улыбнулась Лале. - Знаете, я в этом не сомневалась. Эта девушка всегда подавала подобные надежды. - Но как бы там ни было, её здесь не любят, - рассказывала местная калфа по дороге в комнату Ещиль. - Ибо она яро враждует с женой шехзаде, Джамал Султан. Ведь они с одной Родины и с детства дружили, и даже вместе попали в плен! Но, когда обе оказались в гареме наследника, тут-то и началась их вражда: Джамал ни как не хотела смириться с возвышением бывшей подруги, а Ещиль не собиралась останавливаться, проводя с шехзаде всё больше и больше ночей! - и калфа припомнила несколько стычек сербок, произошедших на глазах всего гарема. - Но вот, мы уже и пришли, - указала она на одну из дверей на этаже фавориток. - Дальше уж справляйтесь сами: мне пора идти, - сказала Фатьма и спустилась в общую комнату. - Спасибо! - крикнула Лале вслед уходящей калфе и, собравшись с мыслями, постучала в дверь. - Войдите! - послышался изнутри недовольный голос. Калфа зашла и огляделась: да, эти комната была значительно бедней, чем покои фавориток в Топкапы, но, тем не менее, хороша. Около окна, вальяжно растянувшись на софе, пила из граненого стакана щербет миловидная девушка. Волосы её были красиво уложены локонами, на голове красовалась золотистая ферроньерка; наложница было одета в шёлковое платье цвета сливы. Именно в таком образе предстала перед старой знакомой Ещиль Хатун, любимая фаворитка шехзаде Мустафы. - Ну, здравствуй, красавица. Ты теперь и не признаешь меня? - развела руками девушка. - Лале Калфа, ты ли это? - воскликнула наложница. Она мигом вскочила с диванчика и подбежала к подруге с распростёртыми объятиями. - Ай, Аллах, неужели это правда? Думала, никогда тебя не увижу! - девушка прильнула к Лале. - Мир теснее, чем ты думаешь, Ещиль! Ты даже не представляешь, кто ещё с нами приехал! - И кто же? - насторожилась сербка. - Твоя подруга-землячка, Гюльнара Хатун.***
Джамал была одновременно и счастлива и ошарашена: в такой короткий срок ей, простой рабыне, обычной сербской девушке выпало столько почестей! Меньше недели назад она, родив мальчика, стала султаншей. А теперь именно из-за неё, вернее из-за её сына, в Манису съехались высокородные гости: сам султан Сулейман со своей семьёй! Конечно, Джамал и до этого жила в обществе старшего наследника и его матери-султанши, но к Мустафа и Махидевран она совсем привыкла, став для них семьёй. А вот об остальных султаншах и шехзаде у неё сложилось, действительно, грандиозное мнение. Они казались ей, как минимум, божественными созданиями. А уж мысль, что её сыну дал имя сам султан Сулейман, повелитель четырёх континентов, вселяла в новоявленную султаншу невероятную гордость и уверенность. А совсем недавно, ещё более поразив впечатлённую девушку, навестить её и Ахмеда в сопровождении матери Мустафы заглянула Михримах Султан. Дочь повелителя мира даже удостоила Джамал краткого разговора о жизни новоиспечённой султанши. Госпожа была очень удивлена, что мать её племянника является сербкой. Поболтав ещё немного о всяких пустяках, Михримах удалилась, пожелав Джамал и Ахмеду всего самого наилучшего.***
- Гюльнара, ты представляешь! Джамал, мать маленького Ахмеда, тоже с сербских земель, как и ты! - рассказывала служанке госпожа, отдыхая в своих покоях. - Султанша, увидев её на церемонии имянаречения, я кое-что вспомнила. Вы должны знать об этом, - и девушка рассказала о своём общем с бывшей Миляной прошлом. - Как интересно! - Михримах задумалась о чём-то. - Ладно, иди, повидайся с Джамал Хатун, я думаю, она будет очень рада, - разрешила госпожа. - Благодарю вас! - и довольная Гюльнара тотчас вышла из покоев. А причина задумчивости Михримах Султан была такой, что она сама себе не решалась в ней признаться.***
Джамал сидела на тахте у окна и качала на руках сына. Ахмед смотрел на мир своими маленькими глазёнками, зелёными, как и у всех детей шехзаде Мустафы. А девушка, наблюдая за маленьким сыном, чувствовала себя абсолютно счастливой. Если бы ей сейчас сказали, что она может вернуться в Сербию, в свою родную деревню, то она, безусловно, отказалась бы. Джамал не оставит своего сыночка здесь, ведь он, в первую очередь - член династии Османов и должен находиться рядом со своим отцом. Да и шехзаде Мустафа стал для девушки почти мужем, хоть и не о таком мужчине она мечтала в детстве. Однако на востоке совсем другие устои, один из которых гласит, что мужчина может и должен иметь большой гарем. А шехзаде, выросший в этих условиях, просто-напросто не мог понять, как можно прожить всю жизнь с одной женщиной. Поэтому, вечера и ночи он проводил со страстной Ещиль, ну, а днём он уделял время семье: матери, жене и фаворитке, дочерям и сыну. Будь на месте бывшей подруги любая другая наложница, Джамал воспринимала бы отношения Мустафы с этой девицей, как должное. Но наличие на посту любимой фаворитки сербки Славицы раздражало и пугало девушку. Ей, скромной и тихой было многого не понять. Например, как можно так беззастенчиво привлекать к себе всеобщее внимание, не уважать мать своего господина? Не помнить ничего из былой дружбы, ради того, чтобы возвыситься? Всем было известно, а если и не всем, то уж самой Джамал - то точно: Ещиль вознамеривалась стать госпожой. "Ведь она не любит, не любит Мустафу!" - мысленно восклицала девушка, лишь крепче прижимая к себе сына. Раздался стук в дверь. Испугавшись чего-то, Джамал позвала служанку: - Йетер, кто там? Служанка отворила дверь и вышла в коридор. Спустя несколько секунд, оставляя в сердце хозяйки необъяснимую тревогу, она вернулась и сообщила: - Госпожа, это Гюльнара Хатун. - Гюльнара? - глупо переспросила Джамал, прекрасно зная, что это именно она. Ещиль ей как-то рассказывала о дальнейшей судьбе их подруги, милой Йованки. Положив малыша в колыбельку и присев на тахту, девушка крикнула: - Войди, Гюльнара! Озираясь, в комнату тихим шагом вошла служанка Михримах. Девушки мгновенно пересеклись изучающим взглядом. Им, безусловно, было намного легче от того, что предварительно они уже знали о новой судьбе друг друга. Поэтому их ожидало не столь сильное потрясение, что возникло при встрече Джамал и Ещиль. - Ну, здравствуй, Йованка! - Джамал сложила руки у сердца, а глаза её наполнились слезами. - Миляна, ты ли это? - вопрошала Гюльнара, глядя на столь родное личико. Девушка вздохнула. Ах, как ей, порой, тягостно видеть вокруг чужие османские лица! - Тише, Ахмеда напугаешь! - предупредила девушка, любуясь своим ненаглядным сыночком. - Ах, я и забыла, что ты теперь Джамал Султан, - горько усмехнулась бывшая Йованка. - Пожалуйста, не нужно этих глупых обид! - запротестовала султанша. – Давай, хоть на полчасика отвлечёмся от всех титулов и поговорим о жизни, - она жестом пригласила растерянную Гюльнару присесть на софу. - От титулов отвлечёмся, говоришь? - оказавшись на диванчике, прищурилась девушка. - Этим обладаешь только ты, Джамал Султан. - Да хватит, в конце концов! - повысила тон сербка. - Неужели нельзя просто, по-человечески поговорить по душам? Я понимаю, что моё быстрое возвышение вызывает у тебя обиду, ведь ты лишь служанка. Но, прошу, давай обойдёмся без взаимных упрёков! Знаешь, как мне иногда хочется излить душу родному человеку? А такого человека рядом нет! Исчез он, стал врагом! - причитала Джамал. - Ну, тише, тише, успокойся. Ни то Ахмеда напугаешь! - прижала Гюльнара к себе трепещущую подругу. Ближайший час не прошёл без пользы. Девушки что-то рассказывали друг другу, обсуждали, жаловались, утешали, радовались, смеялись, делились, умилялись и несколько раз даже плакали. - Послушай, - задумчиво сказала Гюльнара, узнав всё о судьбе Ещиль Хатун в этом дворце, - Прошло больше года, как мы покинули Родину и вот, наконец, снова оказались все вместе. Правда, не такими, как раньше... Йованка, Миляна, Славица... Гюльнара, Джамал, Ещиль... Хоть третья сербка и рассорилась с нами обеими, я думаю, что вновь нужно собраться все вместе. - Зачем? - взмахнула рукой султанша. - Что это изменит? Ты же знаешь, что мне неприятно находиться рядом с этой женщиной, - поморщилась она. Но увидев умоляющий взгляд подруги, подозвала прислужницу: - Йонса! - тотчас подошла и поклонилась высокая худощавая блондинка. - Я желаю видеть Ещиль Хатун. - Как прикажете, госпожа, - девушка, не теряя времени, отправилась исполнять поручение хозяйки. - Только ради тебя, - недовольно посмотрела на собеседницу Джамал.***
Солнечные блики играли на стене. Возможно, это последние погожие деньки этого октября. Ан, нет: и в этот раз небо испортилось тёмными тягучими тучами. Но, не смотря на столь мрачную погоду, во дворце шехзаде Мустафы кипела жизнь. И немудрено: столько представителей династии не собирались в одном месте очень давно! Но двоим, из этой самой династии было абсолютно всё равно, какого они происхождения. "Как же так?" - спросите вы. А для ответа на этот вопрос заглянем в комнату к Айше Хатун. Посередине покоев, на тёплом ворсистом ковре играли в куколки две милейшие девочки, две сестрёнки. Несмотря на то, что они были лишь единокровными, всё равно очень походили друг на друга: обе примерно одного возраста, смуглые, темноволосые и кареглазые. Надо сказать, что с момента появления Айшель Султан во дворце, шехзаде Мустафа уделял ей не так много времени, как обещал. Конечно, раз или два в день он навещал старшую дочку, но, потискав ее, несколько минут, просто не знал, что ещё с ней делать. Говорить малышка ещё не умела, заниматься с ней каким-то делом тоже было нельзя, а смотреть, как девочка играет в куклы, у него не было никакого желания. Махидевран Султан также не очень тепло приняла внучку. Её любимицей была Наргизшах. Подсознательно, султаншу настораживало такое внезапное появление Айшель. В конце концов, она не видела, как малышка развивалась в животике мамы, как была грудничком, как изо дня в день, на протяжении многих месяцев росла и развивалась. Но всё же, Махидевран понимала, что девочке с рождения пришлось несладко, и старалась не обделять её своим вниманием. Единственные, кто сразу и всей душой приняли Айшель, это Айше и Наргизшах. Любимая внучка Махидевран очень обрадовалась постоянному присутствию сестры-ровесницы и незамедлительно приняла её в круг своих самых близких людей, в чьём присутствии она не плакала и не звала маму. Туда, кроме самой Айше Хатун входили лишь папа малышки, да бабушка. Даже Джамал, довольно часто видевшая девочку, не удостоилась такой чести. Пару недель с момента появления во дворце Айшель прожила в своей собственной комнате вместе с няней. Но скоро стало ясно, что это очень неудобно: покои находились в самом конце левого крыла, как и распорядилась Махидевран, думая, что сын приведёт во дворец очередную свою пассию. А комнаты, что находились ближе к центру гарема, были слишком большие и неприспособленные для малышки. Тогда Айше Хатун, которой с первого взгляда пришлась по сердцу эта девочка, приходившаяся ей падчерицей, предложила свои услуги. - В качестве няни? - нахмурилась Махидевран. - В качестве обладательницы удобных покоев? - удивился Мустафа. - В качестве мамы, - улыбнулась Айше. Шехзаде с матерью сначала восприняли эту идею весьма скептически, но, подумав, сошлись во мнении, что это весьма облегчит жизнь малышке. С тех пор, в одной из комнат манисского дворца жили трое: мама и две её дочки. - Румейса! - подозвала няню девочек Айше. - Сходи к Фидан Калфе и спроси: в какой день недели прибудет к нам торговка тканями? У Наргизшах некоторые платья стёрты до дыр, да и у Айшель их не так уж и много, - промолвила Айше, недовольная атмосферой во дворце, когда все слуги работали как взвинченные, стараясь по распоряжению Махидевран не ударить в грязь лицом перед столичными гостями. - Сейчас спрошу, госпожа, - поспешила покинуть комнату девушка с аккуратно заплетённой косой.***
Невзрачная блондинка с грустным лицом стояла на этаже фавориток и смотрела вниз, как суетятся гаремные девушки. - Йонса, что это ты тут делаешь? Никак наложницей стала, здешние покои тебе выделили? - усмехнулся проходящий мимо главный евнух. - Булут Ага, - поклонилась рабыня. - Джамал Султан велела позвать к себе Ещиль Хатун, но её нет в своих покоях. Что же я скажу госпоже? - печалилась девушка. - Не грусти, хатун. Что-нибудь придумаем, - приободрил служанку евнух. - Посмотри-ка, а вон и та, которую ты ищешь. И, действительно, по лестнице поднималась довольная фаворитка, под руку со своей подругой Айнур. Блондинки о чём-то перешёптывались, периодически оглашая пространство звонким девичьим смехом. - Ещиль Хатун, чего это ты там забавляешься? - недовольно спросил евнух. - Отвлекаешь девушек от работы, а её, прошу заметить, ой, как немало! - погрозил он пальцем. - Каких таких рабынь? - удивилась девушка. - Айнур, например. Пойдём - ка, - взял Булут упомянутую девушку под локоть, - Есть для тебя дело. Она с надеждой посмотрела на подругу, но, не смея возразить главному евнуху, отправилась вслед за ним. Ещиль, весьма недовольная таким поворотом дел, прикрикнула на стоявшую около неё девушку: - А ты что тут делаешь? Никак, шпионишь за мной, подлая? - фаворитка резко схватила испуганную её грозным тоном девушку за руку. - Отпустите, пожалуйста, - взмолилась Йонса. - Я просто должна выполнить поручение госпожи, вот и ждала вас, - объяснила хатун, с испугом смотря на непонятно быстро рассердившуюся фаворитку. - Что Махидевран Султан от меня нужно? - насторожилась девушка, отпустив трепещущую служанку. - Моя госпожа - Джамал Султан, - робко пояснила Йонса. - Ах, я и забыла, что вчерашняя рабыня теперь именуется султаншей, - усмехнулась Ещиль. - Ладно, давай быстрее говори, что ей надо. Мне уже пора идти, - улыбнулась она, явно вспомнив что-то приятное. - Моя госпожа просила вас к ней зайти. - Что? Подождёт! - фыркнула Ещиль, но, коварно улыбнувшись, добавила: - Хотя... Передай, что я обязательно загляну к ней на минутку, но чуть позже. Можешь идти. Фаворитка зашла в свои покои, надела полупрозрачный платок на голову и в таком виде отправилась искать шехзаде Мустафу, чтобы поделиться с ним своей маленькой радостью.***
- Ну, где же ты, маленькая султанша? Отзовись! - бежала по дорожке дворцового сада и кричала юная няня Айшель Султан. Девочка этим утром попросилась погулять на улице, на что Айше Хатун ответила отказом, потому что сама собиралась вывести обеих дочек в сад, но всё не находила времени: девушка затеяла в своих покоях уборку. На это решение Айшель ответила громким рёвом. Не помогали никакие уловки и ухищрения: малышка просилась гулять. Подумав, что свободна будет очень нескоро, Айше таки разрешила девочке пойти с Румейсой в сад. Наргизшах же идти не захотела, пожелав остаться с мамой. Выйдя в сад, Румейса наслаждалась царившей вокруг атмосферой спокойствия и красоты. А потому не сразу заметила, что воспитанницы просто нет рядом. Оглядев пару близлежащих полян, девушка не на шутку испугалась и бросилась на поиски госпожи. Немного пробегав по аллеям и закоулкам, она всецело предалась панике. Что же может случиться с маленькой госпожой? Где она? Что будет с самой Румейсой, когда об этом узнают шехзаде, Махидевран Султан и Айше Хатун? Представив самые мрачные перспективы своего недалёкого будущего девушка, не в силах совладать с эмоциями, опустилась под ближайший куст и тихо заплакала. Неизвестно, сколько времени прошло, но Румейса вернулась к действительности, когда услышала незнакомый голос, обращённый к ней: - Хатун, что с тобой? Наспех утерев заплаканные глаза, девушка увидела прямо перед собой шехзаде Селима. Рыжий наследник разыскивал в саду брата Мустафу, который должен был находиться где-то здесь. Услышав чьи-то рыдания, он пошёл на звук и застал плачущую Румейсу. Заметив немного заступоренное состояние девушки, Селим поспешил подать ей руку и помог подняться. - Так что у тебя случилось? - невозмутимо спросил он. - Шехзаде, простите меня, что сразу не поприветствовала вас должным образом, - смутилась она. - Забудь, - махнул наследник рукой. – Может, хотя бы скажешь, как тебя зовут? - Румейса, шехзаде, - сердце девушки тревожно сжалось, когда она вновь вспомнила причину своих слёз. - Последний раз спрашиваю: почему ты плакала? - Селим немного подался вперёд. - Обещаю, что постараюсь тебе помочь, - заверил он. - Понимаете... Я - няня Айшель Султан, дочери шехзаде Мустафы. Совсем недавно, выйдя с ней на прогулку, я замечталась и не заметила, как девочка убежала. Господи, меня же казнят за такое! - девушка закрыла лицо руками. - Успокойся, Румейса, я помогу тебе. Давай поищем Айшель вместе? - Селим протянул ей руку. - Что вы, шехзаде... - хотела возразить девушка, но увидев его недовольный взгляд, поспешила взяться с ним за руки. Так они оббегивали тропинки, аллеи, лабиринты, пока не услышали возмущённый голос Фатьмы Калфы: - С ума сойти, о чём они думают? Тише, тише, девочка, сейчас я отведу тебя, бедненькую, к маме и пожалуюсь шехзаде Мустафе, что ты гуляешь одна-одинёшенька! И где же твоя непутёвая нянька? Румейса. испуганно прислушивалась к ворчанию калфы. Побелев от страха, она прошептала: - Это конец. Сейчас она расскажет всё шехзаде, и тогда меня точно казнят. - Не казнят, - заверил её Селим. - Я всё улажу. Шехзаде с первого взгляда приглянулась эта привлекательная миниатюрная девушка, которая была старше его всего на несколько лет. Самому Селиму шёл пятнадцатый год, но даже в таком юном возрасте он уже подавал признаки заядлого женолюбца и неоднократно засматривался на хорошеньких служанок своих родственниц. Вот и Румейса, сама того не зная, очень заинтересовала шехзаде. Избавив её от проблем, Селим, таким образом, рассчитывал завоевать её расположение. В конце концов, жить в Манисе султанская семья намеревалась не меньше недели, а в это время надо было чем-то себя занять. Шехзаде тихонько подошёл сзади к недовольной Фатьме и похлопал её по плечу. Обернувшись, она охнула и поклонилась. - Отдай мне племянницу, калфа, - угрожающе сдвинул он брови. - Но... - Возражать мне смеешь? - повысил тон Селим. - Нет, шехзаде, - опустила она глаза. - Румейса, возьми у калфы девочку, - велел он. Девушка робко исполнила приказ наследника. - А ты, калфа, очень пожалеешь, если расскажешь хоть кому-то об этом маленьком инциденте. Поняла? Иди, - царственно махнул он рукой. Фатьма, не смея спорить с наследником, обиженно удалилась. - Спасибо вам, шехзаде, - облегчённо улыбнулась Румейса. - Впредь будь аккуратней, - предупредил Селим. - Кажется, вон из-за тех деревьев я слышу голос брата Мустафы. Думаю, он очень обрадуется, если мы приведём к нему Айшель, - с этими словами он взял племянницу за левую руку, а девушка - за правую. Шехзаде, действительно, был счастлив увидеть дочку. Пока он сюсюкался с ней, Селим и Румейса стояли невдалеке, наблюдая за ними и обмениваясь некоторыми фразочками. Но вот, прервав идиллию отца и дочери, пришла любимая фаворитка Мустафы. Рыжему шехзаде пришлось отпустить собеседницу, которая повела Айшель Султан к матери. Впрочем, напоследок она обменялась с ним лёгким счастливым взглядом. Селим воспринял это как знак расположения, но на самом деле, Румейса была просто очень благодарна ему за ликвидацию такой опасной проблемы. Понаблюдав ещё с минуту за трогательным общением брата с фавориткой, младший наследник, наконец, увидел, что девушка уже уходит. По-видимому, она сказала Мустафе что-то очень приятное, ибо ещё долго он выглядел весьма счастливым.***
- Ты что, уже уходишь? - погрустнела Джамал. - Пора. Михримах Султан, верно, заждалась меня. Конечно, я не единственная её служанка, но всё же. К тому же, Ещиль так и не пришла, - вздохнула Гюльнара. Не успела Джамал ответить, как раздался стук. Недолго думая, она позвала служанку, чтобы та открыла дверь. На пороге, под немного удивлённым взглядом собеседниц возникла сияющая Ещиль. - Джамал Султан, - с иронией в голосе склонила она голову. - О, какие люди! Сама Гюльнара Хатун почтила нас своим присутствием. - Я же говорила, что она невыносима, - вздохнула Джамал, обращаясь к собеседнице. - Да, Ещиль... Какой же ты стала... - покачала Гюльнара головой. - Хватит раздавать упрёки, лучше порадуйтесь за шехзаде Мустафу! - просияла Ещиль. - Что такое? - заволновалась Джамал, сделав вывод, что эта новость не будет для неё хорошей, судя по счастливому виду соперницы. - Ну, говори же! - нетерпеливо выпалила Гюльнара. - Вскоре наш шехзаде снова станет отцом, - сердце Джамал забилось сильнее, предчувствуя неприятный вывод из сказанного. - Я беременна! - неистово засмеялась фаворитка, наблюдая за реакцией соперницы-султанши.