i'm tired of caring loving never gave me a home so i sit here in the silence i found peace in your violence
– Готова к первому уроку? – интересуется Хоши, удобно устраиваясь на стуле, который вынесла на улицу: погода сегодня хорошая, солнце вовсю уже разыгралось, и спасительную тень можно найти только под деревьями. Она закидывает ногу на ногу, поправляя кепку на голове, и смотрит на Люси из-под козырька. Один глаз у нее закрыт, а второй прищурен, и Люси думает, что она очень похоже на кошку, но не на домашнюю: ласковую и привыкшую, – а на дикую: игривую и опасную. – Если бы я знала, к чему готовиться, я бы тебе ответила, – недовольно бурчит заклинательница в ответ, потому что наставница, кажется, не собирается делиться с ней информацией, а на все вопросы до сих пор отвечает загадками. Люси в загадках не разбирается от слова «совсем», поэтому ей приходится просто доверять, что выходит средне: доверие не вписывается в образ, который Хоши просит ее держать. – Зато так интереснее, – улыбается она, и ее лицо покрывается маленькими морщинками, и тогда можно понять, что она, на самом деле, старше, чем выглядит. – Я же знаю, что тебе любопытно, – и Сердоболия закатывает глаза, отворачиваясь от нее. – Хорошо, допустим, – кивает она, проходя немного вперед. Вернувшиеся на пояс ключи равномерно покачиваются в такт шагам, и приятная тяжесть чувствуется привычно и по-родному. Но сразу же она слышит копошение сзади и оборачивается, только чтобы увидеть перед собой Хоши, приставляющую нож к ее горлу. Ее глаза все так же немного прикрыты, и кажется, что она вообще не напрягалась для этого рывка: от кресла до Люси метров десять, но скорость, с которой та подошла к ней, поражает. Заклинательница сглатывает и пальцами отводит лезвие от себя, потихоньку пытаясь прийти в чувство: на нее редко набрасываются люди с желанием перерезать ей глотку. Женщина хмыкает, но все же отходит от нее, давая почувствовать себя в относительной безопасности. Она убирает нож за спину, и Люси делает у себя пометку в голове: «не злить ее по пустякам, иначе в тебя прилетит то, что ты не хочешь, чтобы в тебя прилетало». – Первое правило: никогда не поворачивайся к врагу спиной, – Хоши поднимает голову и смотрит на небо: оно сегодня чистое, ярко-голубое, и в свежем воздухе можно уловить запаха хвои и озера, что находится немного к востоку от них. Она садится на траву, запуская в нее руки и вдыхая поглубже – блаженная улыбка разливается у нее на лице. Люси все еще стоит вдалеке от нее, не решаясь подходить, пока женщина не хлопает по земле рядом с собой, даже не кидая взгляда на нее. Иногда становится страшно – что же она может делать? какие у нее цели? зачем ей нужно было брать с собой ее, Люси, бесполезную в походе и в большинстве сражений? На этот вопрос Хоши ответила как и всегда: просто, будто и не скрывая ничего, но так, что толком выудить из этого что-то определенное было нельзя: – Ты поможешь мне сейчас, а то, чему я научу тебя, поможет тебе в будущем, – легко говорит она, не оборачиваясь на Сердоболию, что идет позади, и всматривается вдаль леса, находя тропинки там, где их не было еще минуту назад. «Секреты никогда не раскрываются задаром», – вспоминает Люси фразу, которую Эльза часто любила повторять во время миссии в Райской башне. – Конечно, за все тайны нужны платить, особенно за те, которые могут стоить тебе жизни, – отвечает ей Хоши, когда они сидят около костра, готовясь к ночлегу. Она точит свой нож, что неизменно держит под рукой даже во сне, и Люси думает, что это страшно: постоянно жить вот так, боясь сделать шаг без оружия. Она думает, что не хочет так жить. – Такое не выбирают, – ее голос буквально шелестит ветром, и заклинательница теряется – как она знает, о чем она думает? Хоши ухмыляется. – Да у тебя все на лице написано, – и собирает все вещи в одну кучу, притушивая костер, а после накрывая Люси своим плащом с мехом: он очень вкусно пахнет, и она закутывается в него. Женщина удивленно поднимает брови: ей непривычно видеть рядом кого-то. «Кого-то живого», – думает она и ложится чуть левее Люси, со стороны леса, чтобы защищаться первой, если кто-нибудь решит напасть на них. Люси лежит на зеленой траве, вспоминая все, что успело произойти за это короткое время вместе с Хоши, и все же решает спросить: – Ты обучишь меня новой магии? – выражение лица женщины говорит ей: «с чего ты взяла?», и Люси приподнимает на локтях, полубоком садясь рядом с ней. – Я видела тебя вчера на берегу озера, – Хоши хмурится и снова смотрит вверх, словно пытаясь там что-то найти, – и еще я прочитала немного из твоей книги, – Сердоболия отводит взгляд, и к ее щекам приливает кровь, делая их красными, потому что она знает еще с детства: чужие вещи без спроса трогать нельзя. От этой картины Хоши начинает смеяться, и ее смех – хриплый, слегка мужской – приятно отдается в голове Люси. Она улыбается, глядя на то, как Хоши встает и протягивает ей руку, чтобы она встала вслед. Она не раздумывает ни секунды, протягивая свою в ответ. – Что ж, раз ты спросила, то да, – кивает женщина, поправляя волосы, которые выпали из хвоста, – я буду тебя учить, – заклинательница (или уже не совсем?) радуется, и ключи на ее поясе побрякивают: чем сильнее маг, тем сильнее его духи. – Не думай, что это будет легко! – прикрикивает Хоши на нее, пытаясь совладать с ее радостью – вряд ли во время медитации она ей пригодится. Люси немного приумеривает свой пыл, но ее глаза все так же горят нетерпением: стать сильнее – ее мечта с давних пор. «Дождись меня, Нацу!» – думает она, отправляясь за своей наставницей вперед: туда, где она никогда не была, но куда так стремится попасть. А Нацу ждет, сидя у Люси в квартире на кровати, подпирая голову руками – как же так? «Не защитил, не уберег», – говорит сам себе, и вина тяжким грузом ложится ему на плечи. В гостиной тихо продолжают тикать часы, отсчитывая время – Нацу не нужно это, ведь самое главное в его жизни уже потеряно. Люси потеряна. Проходят месяца, а он все еще не может найти ее, и сражаться, кажется, больше нет сил. Но сдаваться – это не про него. Нацу поднимает глаза, и они вспыхивают алым огнем. Эльза смотрит ему вслед и думает: «Вот он, настоящий дракон».*
В один из вечеров Люси добивается того, чтобы Хоши снова рассказала ей одну из своих историй: они у нее всегда получаются живыми, будто настоящими, и кажется, что они сейчас же воплотятся в жизнь, стоит только Люси уснуть. Она вроде не маленькая девочка уже, но все равно спит чутко: вдруг за ней во сне придет волк-перевертыш или фея из Долины цветов? Сказки вроде таких мамы рассказывают своим детям, пока те еще крохи, но она все равно слушает с таким интересом в глазах, что Хоши не может отказать. – Хорошо-хорошо, – смеется она, когда они сидят у костра, греясь его пламенем. – Сегодня расскажу о драконах, – Люси чуть ли не визжит от радости: драконы – это ее самая любимая часть. – Что ты знаешь о них? – спрашивает она и смотрит в ожидании ответа. Люси пожимает плечами: – Немного, – тушуется она, – они самые могущественные создания во всем мире, – Хоши с умным видом кивает. – Еще что они выбрали себя в ученики самым храбрых и достойных из людей, – заклинательница подносит палец ко рту, кусая его – детские наклонности иногда брали над ней верх. Хоши шутливо бьет ее по руке, и она извиняется. – А теперь они все исчезли, – заканчивает Люси, – почти все, – добавляет, вспоминая Акнологию и Зерефа, что принесли столько горя в их жизни. – Дракона может воскресить безумно могущественный маг, – задумчиво произносит Хоши, – но ни один не может его подчинить, – и подкидывает в костер несколько маленьких дровишек. Пламя разгорается чуть сильнее, освещая ее лицо, и Люси видит в ней сожаление и скорбь, но она не знает, по чему. В таком свете наставница выглядит старее, и Люси задумывается: а всю ли правду она знает о ней? – И на самом деле, есть такой колдовской закон, что дракона убить может только другой дракон, – Хоши откидывается назад, всматриваясь в небо, словно пытаясь увидеть дракона там. Люси тоже поднимает взгляд: к сожалению, она видит лишь знакомые ей созвездия, давно отпечатавшиеся у нее в памяти. Она спрашивает: – Но почему тогда их учеников зовут убийцами драконов? – Людям надо было верить, что если когда-либо драконы обратятся против них, то в их мире будет тот, кто сможет повергнуть их, – говорит Хоши своим мягким, убаюкивающим голосом, и заклинательница ложится рядом с костром, наблюдая за искрами, что улетают к небосводу. – Но ведь это неправда, да? – тянет она, и Хоши кивает, погружаясь в тишину леса: ночью он становился бесшумным, почти мертвым; только хрустят ветки или шелестит листва под лапами у мимо проходящих животных; редко мимо пролетают птицы, и взмахи их крыльев эхом проносятся по роще. Но лес всегда остается добрым – Люси это чувствует. – Говорят, что вся сила дракона сокрыта в его глазах, – продолжает рассказывать Хоши, – и горящие очи не могут прожить без огня, поглощающего одно село за другим, – Люси видит пламя дракона в костре и отодвигает от него подальше. – Говорят, что один дракон может покорить весь наш мир, и тем людям твердят – глупцы! – наставница подкидывает большое полено ровно посередине костра, чтобы подготовить его к ночлегу. – Но те, кто видел крылья его и клыки, будут бдить: от драконов людям нужно ждать лишь беды, – Люси берут мурашки, и она смотрит на Хоши: ее сверкающие глаза в темноте кажутся двумя месяцами, но ветер, треплющий ее волосы, приносит позднюю вечернюю свежесть, и Люси словно просыпается ото сна. Хоши молчит, и тогда она говорит: – Эта часть теперь моя любимая из всех, – и пытается улечься поудобнее, чтобы быть поближе к теплу и не замерзнуть ночью. Хоши встает и накрывает ее пледом сверху, хотя летний воздух не такой холодный, но Люси благодарно принимает эту заботу, переворачиваясь на бок. Она засыпает, пока наставница сидит рядом, вглядываясь в всполохи пламени: – Если бы это было просто историями, – и прикрывает глаза, отражающие языки огня в своей глубине. И придет дракон в мир и захочет вернуть себе; только там уже будет тот, кто заставит людей взлететь: он им скажет «я тот, кто готов убить!», а они ему: «в ветре – ладан» – в ответ.*
– Хей, Руфус, ты не можешь шевелиться быстрее? – кричит блондин, поправляя на себе меховую жилетку. Скорее всего, девушки считают его красивым: самоуверенный вид парня говорит сам за себя. На его месте все бы вели себя так; когда тебе даны внешность и связи, то ты можешь достичь многого. И, судя по метке гильдии у него на руке, ему дано и то, и то. Волшебник, идущий рядом с ним, морщится от громкого голоса. – Стинг, ты не можешь говорить потише? – передразнивает Роуг его и в ответ получает дружеский удар по плечу. Он хмурится и внимательно смотрит на Стинга, отчего тот сразу дает заднюю: – Ладно-ладно, дружище, не обижайся, – он немного отходит от Чени, незаметно сжимая руку в кулак (на всякий случай, честно). – Только не убей меня своим взглядом, – уже было отвернувшийся и остывший Роуг снова оборачивается на него и оглядывает с ног до головы, и в этот раз Стинг решает полностью капитулировать и отправляется к Руфусу – тот стоит позади них и возится с листовкой, что-то рассматривая в ней. – Чего ищем? – спрашивает у того, положим руку ему на плечо. Руфус ему не отвечает, и Стинг вздыхает. – Никто меня не ценит, – и отходит в сторону Фроша и Лектора, бегающих чуть поодаль от магов. – Может быть, если бы ты больше молчал, тебя бы и ценили больше, – кидает Роуг, недовольно ведя плечом, и Стинг смеется: неужели ему удалось вывести мистера-я-на-все-клал из равновесия? Руфус подходит к нему и просит успокоиться, ведь сейчас они на миссии, и заниматься шутовством – это дело последней важности. – Да если бы я не разговаривал, вы бы тут уже от скуки подохли, – бросает он им, но все же идет дальше тихо, осматривая деревню, в которую они прибыли по приказу мастера. Задание, которое он им поручил, было непонятным и склизким, и Стинг не испытывал никакого удовольствия от его выполнения, но приказа ослушаться не мог, поэтому ему приходилось лишь принюхиваться ко всему, чтобы поскорее выполнить условия и уехать оттуда к чертовой матери. – Руфус, ты точно понимаешь, куда мы идем? – останавливается Роуг, видя перед собой начинающийся лес. Деревья, растущие в один ряд, создавали ровную линию, и не оставляли никаких сомнений, что лес магический и появился тут не просто так. Маги останавливаются, хмурясь и оглядываясь по сторонам в поисках хоть каких-то подсказок. «Куда же вы нас отправили, мастер?» – думает про себя Руфус, еще раз всматриваясь в карту, не дающую ровно ничего. Фрош, смотря по сторонам и поворачиваясь на свои триста шестьдесят, не видит, куда идет, и уже почти заходит в лес, как слышит Роуга: – Эй, Фрош! – иксид останавливается, но слишком поздно: он уже наступает на линию леса, его глаза резко расширяются, и он видит убийцу драконов, бегущего к нему навстречу. – Нет... – и тут Роуг останавливается, потому что вместо того чтобы провалиться в лес, исчезнуть или еще чего-нибудь, Фрош остается на том же месте, стоя лицом к нему. Вместо этого по деревьям проходит волна, как если бы над ними стоял щит или если бы это все было просто иллюзией, чтобы отвести любопытных поселенцев от того, что происходило за ней. Руфус подходит к ближайшей ели, пахнущей хвоей и легким дурманом, и протягивает руку к ее темно-зеленой ветке с шишками, но касается лишь энергетического поля, отдергивая руку. Деревья переливаются на свету, по ним идет волны разных цветов: иллюзия выглядит красиво, но не очень качественно. «Кто-то хотел, чтобы мы ее нашли. Ловушка?» – спрашивает сам себя Руфус, убирая Фроша подальше от леса, и оборачивается к магам. Стинг пристально смотрит на заклинание своим активированным глазом дракона, а Роуг старательно сканирует территорию на запахи: если здесь кто-то был в последние два дня, то он почувствует их. Лор снова подходит к щиту, уже полностью прикладывая к нему ладонь: от его руки идут волны, и магия гудит, недовольная вмешательством чужака. Он все еще не понимает, зачем кому-то нужно это, но тут он слышит отчетливый шелест травы позади них, и резко посылает заклинание оглушения в ту сторону. За его спиной хмыкают. – Я польщена таким приветствием, – все три мага оборачиваются на женский голос и видят перед собой миловидную девушку с забинтованной рукой и зодиакальными ключами на поясе. Все трое хмурятся и переглядываются: одинокий маг в такой глуши не мог быть просто так; но все же магия перестает кружить вокруг их рук, и они подходят к незнакомке. – Нет-нет, извините, я просто проходила мимо, не хотела вас беспокоить, но я, видимо, слишком шумная, – и, больше ничего не добавляя, она проходит мимо, оставляя за собой шлейф приятного аромата: что-то похожее на лаванду. Стинг преграждает ей путь, оглядывая с ног до головы. – Раз уж ты сама волшебница, то должна знать, что не так с этим местом, – дерзко говорит он ей и скрещивает руки на груди, вставая в позу, кричащую «ты никуда не пойдешь, пока не дашь мне то, что я хочу». Девушка долго смотрит на него непроницаемым взглядом, а потом сдается и, закатывая глаза, объясняет: – Я здесь проходом, в этой деревне от силы несколько дней, – она поднимает забинтованную руку, – производственная травма, нужны были травы на ярмарке, – Стинг выразительно кашляет: «Не верит, – понимает Руфус, поправляя шляпу – от поднявшегося ветра ее слегка сдуло. – Я тоже не особо: это что же, совпадение такое?» – он качает головой, поглядывает в сторону Роуга: тот стоит сзади них и, очевидно, не питает лишнего доверия к незнакомке, перекрывая ей путь к отступлению (на всякий случай). Она замечает их недоверие и вздыхает. – Ладно, – тянет вслед, – знаю, что это Северный лес, и в нем водятся твари, которых лучше никогда в своей жизни не видеть и не слышать, – Руфус тут же хмурится: о таком в описании задания не было ни слова. – Местные туда не ходят, но раньше монстры часто разоряли деревню, и жители призвали магов создать щит, – Стинг сверкнул глазами – все-таки это была не иллюзия! – Но сомневаюсь, что лес был таким же зеленым и с птичками, так что, возможно, и иллюзия, – она бросает взгляд на Стинга в ответ, осматривая его голый торс. «Бог мой», – пролетает в ее голове, но другой маг отвлекает ее. – Возможно, ты сможешь помочь нам? – интересуется Лор у нее, и она испуганно приоткрывает свой рот, тут же махая руками: – Извините, исключено, – твердо отвечает она, и маги подозрительно хмурятся. – Как я и сказала, здесь я и правда только для привала, но буквально завтра ухожу дальше на юг, – ее ключи, словно чувствуя настроение хозяйки, недовольно позвякивают. – Да она просто трусит, и все! – заявляет Лектор, летая рядом с ее головой и надменно ухмыляясь. – Разве это не заметно? Жал, пойдем, мы лишь теряем с ней время! – снова возникает иксид, и ветер кружит его в своем потоке. Незнакомка крепко сжимает руки, яростно смотря на него. Стинг хватает своего друга на руки и удивленно оглядывает ее. «Кто бы знал, что в ней сокрыта такая сила», – поражается убийца драконов и дает сигнал Руфусу: он всегда разруливает все напряженные ситуации. В этот раз первым в разговор вступает Роуг: – Разве магия ветра не была утеряна давным-давно? – и выжидательно пялится на девушку, хотя та явно не испытывает огромного желания утолять его любопытство. – Да, но мне передали знания, – неохотно раскрывает карты она, – я просто не полностью овладела контролем, для этого нужно больше времени, – она расслабляет руки, и Руфус замечает отметины на ее мягких ладонях, оставшиеся от ногтей. Он заглядывает ей в лицо ровно в тот момент, когда она собирается с мыслями и вскидывает голову. – План такой: вы можете остаться со мной до завтра, я расскажу то, что знаю, но после этого вы оставите меня в покое и мы пойдем своими дорогами, – она задумчиво закусывает губу, будто просчитывая все риски, на которые ей придется пойти, а потом кивает сама себя. – Устраивает? – Саблезубы переглядываются между собой: Руфус тихонько качает головой, как бы говоря, что это может быть их единственный шанс, и убийцы драконов соглашаются с ним. – По рукам, – и Лор протягивает ей свою ладонь, чтобы через мгновение ощутить ее кожу через слой бинта. Он тихонько обхватывает ее запястье, и она не шипит: значит, это не травма, и она соврала. «Что же ты скрываешь от нас?» – думает он и отпускает ее, хоть и не хочет: ее рука лежит в его правильно и согревает замерзшие пальцы. Незнакомка поднимает на него свой взгляд и устремляет его прямо в глаза: Руфус думает, что прямолинейности ей не занимать. Она же хмыкает (дурацкая привычка) и, разворачиваясь в сторону деревни, говорит: – Меня зовут Люси, – и идет вперед, ожидая, что маги пойдут за ней, но даже не оборачиваясь на них. Они и идут, улыбаясь друг другу: что же, может быть, задание не такое уж и плохое. – Приятно познакомиться, Люси, – кидает ей Стинг в ответ, оглядывая ее зад: старые привычки никогда не исчезают. Руфус же молчит, но смотрит ей в спину; незнакомка кажется смутно знакомой (вот парадокс!). Лектор кружит над ними, а Фрош семенит рядышком. – А ты не трусиха, – все-таки выдает Лектор в качестве извинений, и Люси поднимает на него свой взгляд. Иксид выглядит довольным, и она позволяет себе улыбнуться на долю секунды. «Он напоминает мне Хеппи», – думает она, и воспоминания грозятся взять вверх над разумом, но Люси трясет головой и упорно идет вперед. Стинг смеется над комментарием Лектора, и его смех разносится приятным смехом по округе. Роуг тоже не выглядит таким хмурым, как было еще несколько минут назад: он немного расслабился, но шел последним, мониторя местность. В воздухе снова поднимает ветер, и Роуг останавливается, ведя носом. – Что-то не так? – спрашивает его Руфус, вполоборота становясь к нему. Он выглядит обеспокоенным, и Роуг лишь качает головой: может, показалось. Руфус идет вперед, а он, постояв еще немного, пристально смотрит в спину товарищам. Ветер приносит запах ладана, смешивая его с лавандой.