Неспящие в Сиэтле

      Едва оправившись после операции, Гамбит вскоре приступил к отработке долга. Он успешно выполнил первое задание (весьма примитивное и довольно унизительное для профессионала его уровня), за что был удостоен похвалы от Эссекса, или Господина, как тот велел себя называть. Но когда Реми заикнулся об удалении имплантата, оказалось, что долг еще не погашен.       На Гамбита посыпались новые задания, и постепенно Реми начал подозревать, что слова «работа» и «рабство» в понимании Злыдня являются синонимами. Отпускать его Эссекс не собирался.       Для чего генетику сведения, которые Гамбит для него воровал, Реми не знал и, если честно, знать не хотел. А внутренний голос, настойчиво шептавший, что незнание не освобождает от ответственности, посылал к черту. Гамбит слишком дорожил собственной шкурой, чтобы лезть куда не следует. Шестеренке в часах не полагается знать, зачем нужны другие детали, ее задача — хорошо крутиться и не задавать лишних вопросов. Пока часовщику не придет в голову заменить ее другой деталью.       Время неумолимо шло, а Гамбит так и не придумал, что делать и как выбраться из капкана, в который загнал сам себя, согласившись работать на этого монстра.       Внешне Злыдень казался безобидным ученым, непризнанным гением, чьи исследования и разработки не воспринимались научным сообществом всерьез из-за генетического статуса их автора. Но под этой маской скрывался жёсткий и беспощадно расчетливый человек, для которого лишить жизни так же просто, как воды попить. Не своими руками, конечно, — для этого у него были Мародеры, выполняющие всю грязную работу.       Мародеры были отбросами общества, отребьем, большинство из которых Злыдень вытащил прямо из тюрем и, немного покопавшись в их мозгах, превратил в свою личную гвардию, состоящую из начисто лишенных морали подонков, подчиняющихся лишь одному своему господину.       Вызов от Злыдня застал Реми за занятием, которому он предавался последние три месяца — строил план побега. Гамбит с ненавистью посмотрел на дисплей своего телефона, на который пришло SMS-сообщение с единственным словом «Зайди», и неохотно поднялся с кровати.       Кабинет Злыдня находился на другом конце «Муравейника», как генетик любовно называл свою лабораторию, и путь от жилых отсеков, где коротал время между заданиями Гамбит, предстоял неблизкий, однако Реми не спешил.       Лаборатория располагалась в катакомбах под Сиэтлом и имела довольно мрачный вид: низкие своды, затхлый воздух, сырость подземелий могли вызвать острый приступ клаустрофобии даже у того, кто прежде не боялся замкнутого пространства.       Реми вошел в кабинет Эссекса энергичным, уверенным, четким шагом. Остановился, гордо выпрямился, сложив руки на груди.       Сидящий за столом генетик оторвался от компьютера и взглянул на вошедшего вора. Гамбит напрягся как струна, стараясь ни взглядом, ни жестом не выдать охватившей его ненависти и страха. Каждый раз, входя в кабинет Эссекса, Реми не знал, что получит: новое задание или скальпель в бок.       — Ты опоздал.       Гамбит мысленно вспыхнул: он пришел сразу, как получил сообщение, хотя и не очень-то торопился, идя на встречу, и не собирался нестись по «Муравейнику» сломя голову.       — Я был занят.       — Ты, кажется, забываешь, что обязан мне жизнью, — недовольно произнес Эссекс. — Я закрывал глаза, потому что ты был полезен. Но сейчас требую должного уважения.       Он нажал какую-то кнопку на своем браслете, и Реми почувствовал, как его голову стиснули невидимые огненные тиски. Застонав от боли, он рухнул на колени, схватившись за виски.       — Так-то лучше, — удовлетворенно заметил Злыдень и убрал палец с браслета. Головная боль стихла в тот же миг. Гамбит медленно поднялся на ноги, стараясь не встречаться взглядом с генетиком.       — Твое новое задание, — Эссекс положил перед ним папку с документами.       Реми облегченно вздохнул: кажется, сегодня скальпель отменяется. Он взял документы и бегло пробежал глазами текст. И недоуменно вскинул брови, увидев, что именно ему предстояло украсть. Работая на Злыдня, он привык иметь дело с всевозможными медицинскими учреждениями, воруя оттуда генетический материал и экспериментальные препараты. Сейчас же Реми держал в руках план музея и фотографию потемневшей от времени монеты с отверстием в центре.       — Это шутка? — Гамбит понимал, что дерзит, но сдержаться не мог.       — Ответная услуга одной старой знакомой, — Злыдень поморщился и тут же сменил тему, показывая вору, что это не его ума дело. — Скучное дело, да?       Гамбит неопределенно пожал плечами. На первый взгляд задание казалось пустячным, с которым справился бы и дилетант-форточник. Но Реми ЛеБо не стал бы вором экстра-класса и не дожил до своих лет, если бы брался за дело, не изучив объект и не продумав пути отхода.       — Скажу, когда увижу все своими глазами.       — Приятно иметь дело с профессионалом, — хмыкнул генетик. — Сколько времени тебе нужно на подготовку?       — День, максимум два.       — Считай, они у тебя есть. Что-то еще?       Реми помялся, но все-таки ответил:       — Я хотел поговорить о своем долге. Кажется, заключая сделку, мы забыли обговорить сроки действия соглашения…       — Я мало тебе плачу?       «Ты мне вообще не платишь», — хотел было огрызнуться Гамбит, но вовремя прикусил язык. Он уже убедился, что грубить Мистеру Злыдню не следует, если, конечно, не хочешь угодить на лабораторный стол. Со всеми радужными перспективами: вивисекция, ускоренные мутации, радиация и химия. Генетику постоянно не хватало биологического материала.       Впрочем, дело было, конечно, не в деньгах. Реми был неприятен Эссекс, неприятна сделка, но сбежать он не мог. Проклятый датчик у него в голове контролировал все его действия.       — И все-таки, когда я получу свободу? Мне кажется, Гамбит уже достаточно сделал, чтобы оплатить помощь.       — Хорошо, задание ты получил. От того, как ты его исполнишь, будет зависеть, получишь ли ты свободу.       Лицо вора даже не дрогнуло, но Злыдень заметил, как сверкнули его глаза. «Не верит, — подумал он. — Не верит, но все равно надеется».       Коротко кивнув, Гамбит вышел из кабинета. Эссекс задумчиво посмотрел ему вслед. Он понимал, что рано или поздно вор выйдет из-под контроля и придется сделать ему нейрокоррекцию. Жаль, конечно, терять такого ценного специалиста: с полноценными мозгами Гамбит принес бы больше пользы, чем став послушным, но абсолютно безмозглым рабом. Но своим строптивым нравом и требованиями свободы он уже порядком успел ему надоесть.       «Все-таки придется провести ему нейрокоррекцию», — подумал Злыдень и сделал пометку в своем блокноте.