Неспящие в Сиэтле

      Анна глубоко вздохнула и толкнула дверь. Не стоило приезжать сюда. Риск слишком велик, а вероятность получить ответы на мучающие ее вопросы ничтожно мала. И все же она не могла не приехать. Не только потому, что хотела увидеть самого близкого ей человека. А потому, что больше не могла игнорировать неосознанное желание вернуться в город, с которым связано так много воспоминаний.       «Это его воспоминания, — напомнила она себе, осторожно ступая в темноте. Анна не стала включать свет: она знала дорогу, как свои пять пальцев, а хозяйке дома освещение вовсе не требовалось. — Его, не мои».       Девушка прислонилась к стене и, прикрыв глаза, мысленно застонала. Нет, это невыносимо! Ну почему ей никак не удается забыть его? Почему вместо удовлетворения от победы она чувствует лишь горечь?       Внезапно зажегшийся свет вывел девушку из раздумий. Анна заморгала от резкой смены освещения и, когда зрение наконец вернулось в норму, увидела стоящую напротив пожилую женщину в темных очках и почувствовала, как к горлу подкатил горький комок.       — Ирэн… — прошептала Анна и, подавив подступающие слезы, бросилась к наставнице.       — Malicia, mi nina*… — всхлипнула Судьба, заключая ее в свои объятия. — Слава богу, ты вернулась.       Анна крепко обняла женщину, чувствуя себя ужасно виноватой. Она знала, что Ирэн любит ее, сама относилась к ней, как к второй матери, и все же старалась навещать Судьбу пореже. Не только потому, что каждое ее появление в Новом Орлеане, где жила прорицательница, могло привести к новым стычкам с Гильдией Убийц, с которыми Анна была на ножах из-за инцидента, случившегося прошлым летом, когда Анне пришлось вызволять Ирэн из лап главы этого криминального сообщества.**       Главной причиной, по которой девушка избегала общества своей наставницы, было настойчивое желание Судьбы передать Анне свой дар предвидения. Никто не спорит, уметь предсказывать будущее — это очень здорово, но девушка не спешила принимать такой «подарок»: она боялась увидеть смерть своих близких. Нет, лучше уж совсем не знать будущего, чем знать и не иметь возможности его изменить.       — Я тоже скучала, — призналась Анна, отстраняясь.       Ирэн опустилась на диван и жестом предложила девушке присесть рядом. Анна так и сделала. Судьба взяла ее за руку и грустно покачала головой.       — Это все-таки произошло. Ты влюбилась.       — Что? — озадаченно переспросила Анна. — Влюбилась? Я? С чего ты взяла?       — Я прорицательница, не забыла? Может, мои глаза и не видят настоящего, зато я вижу будущее. Прости, я не успела тебя предупредить. Он француз, не так ли?       — Креол, — печально вздохнула Анна, понимая, что отпираться бессмысленно. — Ох, Ирэн, кажется, я сделала такую глупость…       — Тобой управляли эмоции, — понимающе кивнула Судьба. — Когда любишь, это неизбежно. Ты ведь любишь его?       — Не знаю, — честно призналась девушка. — Когда я его вижу, у меня внутри все сжимается, в ушах звенит, мысли путаются. Хочется бежать от него на край света, а ноги не идут. Такого со мной еще никогда не было. Что мне делать?       Анна задала вопрос машинально: знала, что Судьба не ответит. Не сможет, хотя и видно, что Ирэн хочет помочь, дать совет, но не станет. Прорицательница не имела права вмешиваться в судьбы других людей, она могла только наблюдать.       — Забудь его, — неожиданно сказала Судьба. Анна удивленно подняла глаза: лицо Ирэн было абсолютно спокойно, она приняла решение. — Эта любовь принесет тебе несчастье. Избавься от того, что забрала, и если снова встретишь его, беги. Быстро и не оглядываясь.       Девушка изумленно застыла. Такого она не ожидала. Реми опасен? Но ведь он не желал ей зла — в этом Анна не сомневалась, даже во время их потасовки в музее он сдерживал силу, чтобы не причинить ей боль. Конечно, после ее выходки с кражей монеты он разозлился, но на убийство он вряд ли способен. А еще Анна помнила его глаза, когда она спрыгнула с крыши. Он испугался. Испугался по-настоящему, словно она действительно была ему небезразлична. Хотя, возможно, он просто боялся упустить монету.       — Но…       — Я видела кровь на его руках. Твою кровь. Анна, заклинаю тебя, не ищи с ним встречи. Обещай мне!       Анна посмотрела на полное боли лицо своей наставницы и тихо прошептала:       — Обещаю.

***

      Анна уже два часа гипнотизировала телефон, не зная, как поступить. Простившись с Ирэн и в сотый раз заверив Судьбу, что не наделает глупостей, девушка вернулась в штаб-квартиру Братства и, закрывшись в своей комнате, стала думать, что делать дальше. Ей безумно хотелось позвонить Реми и высказать ему все, что она о нем думает, но Анна понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Не только потому, что Ирэн предсказала ей смерть от его руки. Нет, в это-то Анна как раз не верила, но знала, что Судьба не стала бы ей врать, а значит, новая встреча с Реми действительно может закончиться плохо для них обоих.       Но все-таки как же хочется позвонить! Чтобы вновь услышать бархатистый голос с завораживающим акцентом — и не важно, какие оскорбления и проклятия в ее адрес он при этом будет произносить…       Может, монетку кинуть?       Кстати, о монетке. Анна так и не решила, как поступить с монетой. Избавиться от нее, как предлагала Ирэн? А как избавиться? Вернуть в музей? Нет, это слишком просто. Бросить в пропасть/океан/жерло вулкана? Тоже не вариант. Отправить Реми вместе со своими искренними извинениями? Хм…       Анна запустила руку в карман, где лежал ее трофей, и вздрогнула. От прикосновения к монетке кожу обожгло, словно сухим льдом. Показалось? Девушка тряхнула головой. Нет, с этой монетой определенно что-то не так. Анна уже давно заметила, что каждый раз при прикосновении к ней монета меняет рисунок, а на душе становится удивительно легко и спокойно. В монете явно кроится какая-то тайна. Но какая? И почему Ирэн считает, что от нее лучше избавиться?       Девушка спрятала монетку в карман и мысленно покачала головой. Нет, пока она не разберется, что такого особенного в этой монете, пусть побудет у нее.       Анна вновь посмотрела на телефон и уныло вздохнула. Звонить или не звонить?       «Ну все, хватит! Позвоню — и будь, что будет!» — решила она и потянулась к телефону, но неожиданно поняла, что в комнате появился кто-то еще. Анна замерла. Она не слышала шагов или голосов, не было шороха или приглушенного дыхания, просто вдруг возникло ощущение чужого присутствия. Очень ясное и твердое ощущение.       По спине девушки побежали мурашки. Она резко обернулась.       — Кто здесь?       За спиной никого не было.       Анна издала короткий, нервный смешок: «Истеричка».       Она снова повернулась к столу и вскрикнула — кто-то ущипнул ее за ягодицу. Если бы Анна увлекалась мистицизмом, она могла бы подумать, что в дом пробрался какой-то озабоченный призрак. Но девушка не верила в привидений, поэтому вместо того, чтобы завопить от ужаса, коротко ударила невидимого гостя в то место, где по ее мнению, должно находиться лицо. Раздался сочный звук, свидетельствовавший о том, что кулак достиг цели, и на ковер упал зуб в сгустках крови.       Невидимка взвыл от боли и материализовался. Это оказался тощий тип с торчащими, будто иголки у дикобраза, волосами. Анна усмехнулась, а потом мощно, что называется от души, двинула незваного гостя коленом в пах. Бывший невидимка дико выпучил глаза и сложился втрое, захлебнувшись воплем.       — Призм, чего ты там возишься? — недовольно произнес кто-то за ее спиной.       Анна обернулась. В метре от нее закружился зеленый вихрь, из которого на глазах изумленной девушки вывалился здоровенный амбал. Верзила поманил ее к себе пальцем.       — Пупсик, цып-цып-цып.       — Ага, разбежался.       Анна сжала правую ладонь в кулак и замахнулась для удара. Она знала, что бить надо в полную силу — иначе такого верзилу не свалить, а второй попытки у нее уже не будет. Молниеносным движением девушка выбросила руку вперед, метя противнику в челюсть. Но когда до ухмыляющейся физиономии оставались считанные миллиметры, Анне в лицо ударила струя газа. Обстановка комнаты пришла в движение и закружилась в хороводе. Перед глазами поплыли разноцветные круги.       Девушка по инерции пролетела разделявшее их расстояние и без чувств упала в разведенные амбалом руки.