Команда, без которой нам не жить

- Да ты окончательно спятил, Ганнибал! - голос Би Эй уже мало похож на человеческий, скорее напоминает рычание зверя. Полковник Смит расслабленно развалился в кресле, попыхивая сигарой, и как будто не замечая грозно нависшего над ним здоровяка, - Вы все спятили! Все! Вас заразил безумием этот чертов придурок! - Би Эй обводит комнату налитым кровью взором разъяренного вепря и останавливается на слегка съежившейся фигуре Мердока, который, как и Красавчик, нашел убежище в углу комнаты, подальше от эпицентра бури. Мердок за словом в карман никогда не лезет, но теперь он молчит как рыба об лед, ибо знает Би Эй слишком хорошо, и ему совсем не улыбается провести ближайшие месяцы в больнице. - Сержант Баракус! - вдруг бросает Ганнибал резко и отрывисто, будто инструктор по строевой подготовке на плацу. Старые рефлексы срабатывают - Би Эй тут же оборачивается к нему и выпрямляется, практически принимая стойку "смирно". - Вы помните свое обещание, сержант? Морщинка меж бровей здоровяка делается глубже, и его физиономия приобретает крайне задумчивое выражение. - Ты о чем? - спрашивает он подозрительно, обуреваемый стойким ощущением, что вот сейчас, в эту самую минуту, его, Боско Баракуса, опять собираются надуть товарищи по команде, - Какое такое обещание? - Би Эй, ты клятвенно обещал мне делать все, что угодно, только чтобы я не принуждал тебя летать, - полковник явно серьезен, его светло-голубые глаза нынче напоминают льдинки, - На двух последних миссиях я изрядно попотел, придумывая такой план, который позволил бы тебе не отрываться от земли. Не говоря уж о том, что мне пришлось потом долго объяснять Стоквеллу, почему мы потратили двое суток, добираясь в Штаты на сухогрузе, при том, что полет занял бы несколько часов. Тогда ты сказал, что обязан мне по гроб жизни, и готов на все. Припоминаешь, Би Эй? На все. Лицо здоровяка потихоньку меняет выражение на более мирное, и теперь в его чертах явственно читается некая обреченность. - Но..., - он вновь обводит глазами всех троих, теперь уже, скорее, растерянно, - Я ведь тогда и подумать не мог, что мне придется изображать гомосека! Это... совсем другое дело! Ганнибал лишь пожимает плечами. - Слово Би Эй Баракуса дороже золота, так ведь ты всегда говоришь. Могучие плечи Би Эй медленно опускаются, словно под тяжким грузом. Полковнику его даже немного жаль, но интересы дела требуют жертв. - Не переживай, дружище, - подает голос из угла осмелевший Красавчик, - мне все время приходится кого-то изображать. Иногда это даже весело. - Вот и займись этим вместо меня! - огрызается здоровяк, - В конце концов, это твоя прямая обязанность! - В данном случае, ты самая подходящая кандидатура, Би Эй, - тон полковника звучит чрезвычайно мягко, он явно стремится подсластить пилюлю, - ибо нам не нужно незаметное проникновение, наоборот - нам нужен очень яркий типаж, который привлекал бы всеобщее внимание. А из нас четверых ты самая яркая личность, - Красавчик и Мердок, так и не решившиеся покинуть свой угол, дружно кивают головами, будто два китайских болванчика, - Вдобавок, тебе предстоит вырубить того охранника, который будет дежурить у двери, а охранники у Хаттона крепкие ребята. Ганнибал Смит понятия не имел, зачем Стоквеллу понадобилось похищать Стюарта Хаттона. Тот был, на первый взгляд, обычным пройдохой, имевшим неплохие барыши на полулегальной торговле с Китаем и еще несколькими азиатскими странами, достаточно богатым и независимым для того, чтобы особо не скрывать свою нетрадиционную сексуальную ориентацию. Такой человек мог заинтересовать разве что полицию, но никак не ЦРУ. Впрочем, любопытство полковника относительно скрытой подоплеки всех их миссий простиралось не дальше фактов, способных повлиять на шансы команды выжить и успешно выполнить поставленную задачу. В данном случае, он радовался тому, что миссия предстояла не особенно сложная и не особенно опасная. Разумеется, на первый взгляд. По словам Стоквелла, от них требовалась исключительная осторожность и деликатность - они должны были завершить операцию без шума и без единого выстрела. Без единого выстрела - это Ганнибалу определенно нравилось. Выстрелы имели неприятную тенденцию периодически попадать в цель, что затрудняло Смиту выполнение его основной задачи - сохранить своих парней живыми до тех пор, пока они не получат обещанное помилование и возможность начать нормальную жизнь. Хаттон вел затворнический образ жизни, постоянно меняя адреса пребывания; вдобавок, его повсюду сопровождали четверо телохранителей, не считая водителя. Меры предосторожности, уместные, скорее, для члена правительства, рок-звезды, либо крупного мафиози, а вовсе не для никому не известного бизнесмена средней руки. Этот тип явно чего-то опасался, оставалось лишь надеяться, что он не отменит свой традиционный субботний визит в "Радугу" - один из самых известных гей-клубов Нью-Йорка. По сведениям агентов Стоквелла, Хаттон, по обыкновению, оставлял машину с водителем и одного охранника на улице, приглядывать за входом, а остальные трое сопровождали его внутрь. Обычно он все время проводил в закрытом секторе вип-зоны, что располагалась на самом верхнем ярусе, поглощая коктейли и наслаждаясь прекрасным видом на танцпол и небольшую сцену, где постоянно крутились стриптизеры, а по выходным проходило традиционное травести-шоу. Выманить оттуда Хаттона, не поднимая шума, не представлялось возможным, так что единственный шанс застать его врасплох был тот короткий промежуток времени, когда он спускался в туалет, на один ярус ниже. По плану Ганнибала, двое из команды должны были появиться в клубе как посетители, а оставшиеся двое проникнуть в помещение туалета по вентиляционной трубе и дождаться появления их клиента уже внутри. В тот момент, когда Хаттон спускался вниз, один из охранников обычно оставался у барной стойки, наблюдая за лестницей, второй дежурил у двери, и лишь один заходил внутрь. Вырубить одного громилу, не поднимая шума, было гораздо проще, чем двоих, или троих. Главное, чтобы оставшиеся снаружи не заподозрили неладное слишком скоро и не ринулись на выручку. - ...тебе даже не придется ничего специально изображать! - лицо Красавчика так и светится энтузиазмом пока он заваливает Би Эй советами по части внедрения куда бы то ни было, а еще на его лице явное облегчение от того, что его миновала судьба товарища, - Будь самим собой! Будешь ходить со своим обычным грозным видом, все будут на тебя пялиться, но никто к тебе даже подойти не посмеет, не то, что пристать, клянусь! Мердок фыркает, не выдержав. - Доооо, у нашего Красавчика тааакой богатый опыт по части гей-клубов! А я вот думаю, что ему там проходу не дадут. Тот порывисто оборачивается, нервно поправляет галстук. - Я бы тебя попросил! Я же для пользы дела стараюсь! - Мердок прав, - Ганнибал неторопливо вынимает сигару изо рта, - Излишнее внимание к персоне Би Эй может навредить делу. Чтобы на него смотрели издалека, нужно дать понять, что он пришел не один и не заинтересован в знакомствах. - Полковник, - Красавчик заметно бледнеет и судорожно сглатывает, - вы не можете со мной так поступить! - Успокойся, лейтенант. Я имел в виду не тебя. Секунду все трое смотрят на Мердока, а он, округлив глаза, пялится на них. - Ни за что! - Ни за что! Возгласы Би Эй и Мердока звучат одновременно, и Красавчик досадливо закатывает глаза. - Ну вот, теперь еще Мердока уговаривать! Он, однако, удивлен, впрочем, как и полковник. Смит ловит взгляд Мердока, но тот отводит глаза. Полковник думает о том, что слишком привык к безотказности их пилота, который всегда с энтузиазмом подхватывал любую, даже самую безумную, идею и блестяще воплощал в жизнь, к его стопроцентной эффективности в любой ситуации. Он вопросительно приподнимает бровь. - Капитан? Мердок молчит, нервно сплетая и расплетая пальцы. У них с Би Эй странное, почти одинаковое выражение лиц, к тому же, здоровяк тоже молчит, а это еще более странно. - Парни, вы меня пугаете, - подает голос Красавчик, - Вас как будто подменили! Если бы Ганнибалу сказали, что Би Эй способен его удивить, то он бы вряд ли поверил. Но в следующую секунду здоровяк его удивляет, и очень сильно. Он решительно встряхивает головой, так, что золотые украшения на его шее издают тихий звон, и твердо заявляет: - Хорошо, Ганнибал, я согласен. Мы с Мердоком сделаем это. Пусть Красавчик подберет нам гардероб. Мердок бросает на него взгляд - искоса, будто украдкой и молча кивает. Полковник Смит знает своих парней как облупленных. Он почти стопроцентно может предсказать реакцию любого из них на тот, или иной раздражитель. Но бывают моменты, когда он инстинктивно чувствует, что в проблему лучше не углубляться. И это один из таких моментов. - Отлично! - он небрежно давит окурок сигары в пепельнице, - Я в вас ни минуты не сомневался, ребята. Частенько планы Ганнибала имели обыкновение сперва идти наперекосяк, и лишь потом осуществляться, причем самым неожиданным образом. В этот раз все шло как по маслу с самого начала - клиент прибыл в запланированный промежуток времени, следом за ним подкатили, переливчато сигналя, на розовом в зеленых разводах лимузине Би Эй и Мердок. Царственным жестом отпустив водителя, Мердок запахивает полы своего пальто ярко-сиреневого цвета с импозантной оторочкой из искусственного меха, надетого поверх майки с серебристыми блестками, поправляет слегка сползшие на нос дымчатые очки в причудливой формы оправе, приветственно машет рукой пялящимся на них зрителям из длинной очереди у входа в клуб, по-хозяйски берет Би Эй под руку, и парочка величественно шествует внутрь, махнув перед носом у охраны клубной картой, на которую охранники даже не смотрят, учуяв в них важных гостей. Внутри Би Эй ощущает себя как пресловутый Орфей в Аду - музыка оглушает, а запахи парфюма, алкогольных паров и марихуаны забивают ноздри; им приходится проталкиваться сквозь толпу странно одетых мужиков, большинство из которых многозначительно оглядывает его с ног до головы, вдобавок он чувствует себя клоуном в своем наряде. Красавчик, как всегда, на высоте в выборе гардероба, так что Би Эй представляет собой очень внушительное зрелище, облаченный в кожаную куртку со множеством заклепок, надетую на голое тело, кожаные штаны, кожаную фуражку, украшенную цепочками и бляхами и тяжелые байкерские ботинки. Наряд завершает килограмма полтора его неизменных золотых украшений. Ведомый уверенной рукой Мердока, здоровяк продвигается вперед медленно и осторожно, будто астронавт по поверхности Луны. Однако, когда они, наконец, оказываются у барной стойке, где Мердок берет себе какой-то причудливый коктейль в высоком бокале, а своему спутнику минеральной воды, Би Эй удается слегка придти в себя. Он вспоминает зачем они здесь и оглядывается вокруг уже совсем по-другому - как солдат, который изучает поле боя в поисках наилучших позиций для маневра. Мердок, улыбаясь, приобнимает его за шею и, наклонившись к уху произносит негромко: - Будем ждать здесь. Би Эй молча кивает, осушая свой стакан. Ждать им приходится минут сорок. Хаттон появляется на лестнице, окруженный громилами; один из них, как всегда, спускается к бару и подпирает стойку по соседству с Мердоком и Би Эй, зорко оглядываясь по сторонам, двое других следуют за хозяином. Едва заметно кивнув Мердоку, Би Эй нажимает на кнопку передатчика, спрятанного в его поясе, подавая условный сигнал Ганнибалу и Красавчику. Вход в туалет отлично виден им обоим. Они наблюдают, как громилы Хаттона мягко, но настойчиво выпроваживают всех прочих посетителей отхожего места, прежде чем их наниматель войдет внутрь. Наконец, он исчезает внутри в сопровождении одного телохранителя, а другой остается у двери. Все складывается настолько идеально, что у Мердока и Би Эй поневоле зарождается дурное предчувствие, впрочем, не имеющее под собой никаких оснований. Пока Би Эй, отделившись от стойки, движется по направлению к туалету, Мердок, ослепительно улыбаясь, поворачивается к охраннику, что остался у стойки, и довольно навязчиво интересуется, у какого из модных дизайнеров он шил свой костюм. Охранник, одетый в совершенно банальную, классического покроя темно-серую двойку, голубую рубашку и галстук, тупо пялится на нежданного собеседника, пытаясь сообразить что к чему, а Мердок, между тем, продолжает сыпать названиями известных модельеров, коллекций, стилей и направлений, не давая ему отвлечься ни на секунду. Краем глаза он следит за входом в туалет, и когда видит, что фигура второго громилы, что стоял у входа, исчезла, тут же заказывает своему новому другу выпивку, незаметно кидает в бокал снотворное и практически заставляет его сделать глоток, не слушая отговорок. Это дает ему еще пару минут форы. Снотворное действует почти мгновенно; быстро теряющий фокусировку взгляд громилы пытается найти своего напарника у двери туалета, и на его лице проступает выражение глубокого недоумения. - Что за..., - бормочет он и начинает заваливаться лицом вниз. Мердок бережно подхватывает его под руки, опускает на пол, сокрушенно качает головой. Клубные секьюрити появляются будто из-под земли, склоняются над упавшим, позволив Мердоку незаметно ретироваться. - Какого черта ты так долго копаешься?! - рассерженно шипит Би Эй, встретив его наверху, - Приглядывай за дверью, в любую секунду тут может появиться кто-нибудь из посетителей! Стюарт Хаттон неподвижно лежит на полу возле одной из кабинок, причмокивая губами во сне, а Ганнибал и Красавчик как раз затаскивают неподвижную тушку одного из громил в крошечную каморку, предназначенную для уборочного инвентаря. - Би Эй, ты поможешь мне втащить нашего парня в вентиляционное отверстие, - командует Ганнибал, - Красавчик пойдет следом. - Думаешь, вам удастся вытащить его наружу таким способом? - в голосе Мердока явственно ощущается скепсис. - Нет, это плохая идея, - безмятежно отвечает Ганнибал, сверкнув зубами в улыбке, - Мы заберемся внутрь и замаскирует наше убежище, а потом спокойно выберемся наружу под утро, и покинем клуб вместе с остальными посетилями. Вы с Би Эй уйдете прямо сейчас и будет ждать нас в фургоне, в условленном месте. Мердок стоит у двери, настороженно оглядываясь по сторонам и дрожа от нетерпения. Ему кажется, что Би Эй возится слишком долго. На самом деле проходит всего несколько секунд, пока Ганнибал втаскивает внутрь обмякшее тело Хаттона, услужливо поданое здоровяком. В тот момент, когда Красавчик, подпрыгивает и, подтянувшись на руках, начинает потихоньку исчезать в отверстии, к туалету приближается парочка размалеванных юнцов в невообразимо узких штанах, которые, кажется, вот-вот лопнут по швам. Понимая, что если эти двое сейчас зайдут внутрь, то первое, что они увидят будут болтающиеся ноги Красавчика, и тогда весь план полетит к чертям, Мердок оглядывается назад, делая Би Эй отчаянные знаки. Здоровяк, мгновенно оказавшись рядом, втягивает Мердока в дверной проем и, полностью загородив вход, вдруг награждает самым настоящим поцелуем. Тот замирает, не дыша, не двигаясь и инстинктивно зажмурившись. Кажется, даже сердце перестает биться. Поцелуй длится секунды полторы, но Мердоку кажется, что проходит довольно большой промежуток времени, за который он успевает много чего понять и ощутить. Во-первых, он осознает, что целуется с Би Эй Баракусом, и что это происходит на самом деле. Он ощущает, как колется растительность на лице здоровяка, а губы у него мягкие, будто у девушки, и это рождает некий чертовски странный контраст, вызывающий внутри обморочную теплоту и тяжесть в низу живота. Рискнув приоткрыть глаза, Мердок близко-близко видит лицо Би Эй. Тот зажмурился так отчаянно, будто от этого зависит его жизнь; его пальцы судорожно сминают ткань пальто Мердока, а сердце колотится неистово и рвано, будто перед взлетом. И Мердок вдруг понимает, что здоровяк боится. Трусит, как подросток на первом свидании, или новобранец перед первым прыжком с парашюта. Услыхав деликатное покашливание, Би Эй прерывает поцелуй. У Мердока отчего-то слегка подкашиваются ноги; он судорожно поправляет очки, которые оказались на лбу, одергивает пальто. Здоровяк глядит на юнцов, замерших у входа, с таким свирепым видом, что те невольно отшатываются назад. - Какого черта?! - Э-э-э... Простите..., - один из них робко тычет наманикюренным пальцем в сторону входа в туалет, - Можно нам войти? Посторонившись, Би Эй и Мердок пропускают мальчишек внутрь. Недавний маневр дал Красавчику ту необходимую пару секунд, позволившую забраться в вентиляционный люк и замаскировать вход. Их часть миссии выполнена, и теперь им незачем дольше оставаться в клубе. Захлопнув дверь фургона, Мердок снимает очки, кидает их на соседнее сидение и устало массирует переносицу. Би Эй, что занял свое место за рулем, мрачнее тучи; всем своим видом он показывает, что вот прямо сейчас от него стоит держаться подальше. Впрочем, сам Мердок тоже не особо настроен на разговор. В течении получаса они молчат; Би Эй то полирует тряпкой внутренности фургона, то разбирает, смазывает и собирает автомат, стремясь чем-то занять руки, а Мердок делает вид, что дремлет, время от времени украдкой прикасаясь кончиками пальцев к губам. Здоровяк первым прерывает молчание. Обернувшись, он придает своей физиономии максимально устрашающий вид. - Если ты хотя бы словом обмолвишься о том, что случилось, я тебя... - Что? Что ты меня? - Мердок глядит на него абсолютно без тени страха, а в его зрачках тлеют искорки безумия, те самые, знакомые Би Эй еще с войны. Они появлялись у него когда он кидал самолет в пике, или когда выстрелы ложились рядом с вертушкой один за другим, а он лишь вопил от восторга и хохотал, будто это все не по-настоящему, а некая захватывающая игра. А еще эти искорки появлялись когда он занимался тем, что их сослуживцы называли "дергать Смерть за усы", то бишь дразнил Би Эй Баракуса. Почему-то очень ясно вспомнился момент, когда Мердок нарисовал на него карикатуру и прилепил к дверям казармы. Тогда разъяренный Би Эй гнался за психом, сжимая в кулаке злополучный листок бумаги, перепрыгивая через койки и опрокидывая стулья, а тот с хохотом удирал. Наконец, загнав пилота в угол, Би Эй схватил его за горло и занес кулак для удара. Но замер вдруг, будто загипнотизированный этим взглядом и ощущением близости их тел, плотно прижатых друг к другу. Его конечности обмякли; кулак медленно разжался, и здоровяк, порывисто развернувшись, вышел из казармы, хлопнув дверью. Запнувшись на секунду, Би Эй судорожно втягивает ноздрями воздух, будто ему нечем дышать и говорит совершенно не то, что собирался сказать. - Я не педик! Я не чертов гомосек! Мердок слегка улыбается - снисходительно и устало, будто мудрец, беседующий с неуемным подростком. Произносит - негромко, спокойно и внушительно. - Я знаю кто ты, Би Эй. Ганнибал и Красавчик тоже знают кто ты. Все, кто любит тебя, знают кто ты. И тебе не нужно никому ничего доказывать.