«От тебя не избавишься, верно?»

Интересно, о чем думают люди за пять секунд до смерти? Когда уже знают, что точно умрут, что это неизбежно, какие мысли их посещают? Как-то раз одной бессонной ночью я сильно задумался над этим вопросом. Если бы я, допустим, спрыгнул с большой высоты, за пять секунд до смерти я бы пожалел об этом? Если бы увидел, как на меня с огромной скоростью несется поезд или автомобиль, о чем бы я подумал в это самое мгновение, до того как умру? Наверное, в мыслях бы проскочило какое-нибудь незамысловатое междометие типа «ой» или «ох». Пролетела бы перед глазами вся моя жизнь, прежде чем я закрою их навсегда? Ночью вообще нежелательно думать о таких вещах, наверное, можно и с ума сойти. Сейчас, сидя в самолете и прижавшись лбом к иллюминатору, я представлял не особо позитивную картину. Я вот думал, а что если что-то взорвется, и самолет внезапно начнет падать? Мы услышим тревожный голос пилота, который попросит нас сохранять спокойствие и надеть жилеты, начнется паника, люди будут кричать, напрочь забыв о технике безопасности… и на фоне всего этого хаоса мы просто разобьемся. Это падение заберет жизнь более двухсот человек. Эту трагедию обязательно осветят во всех новостях. Эту новость непременно увидит Крис. Какие у него будут эмоции, когда он узнает о том, что мужчина, который тренировал его с детства, вместе со всей его старой командой ушли из жизни? Как он отреагирует на то, что меня больше нет? Будет жалеть или безразлично хмыкнет? Впадет ли в отчаяние из-за того, что мы попрощались на такой ужасной ноте? В этот момент в память больно врезалось холодное и до жути строгое «шлюха». Наверное, единственное, о чем бы жалел я, так это о том, что мы с Крисом не смогли поговорить нормально. Что я очень хотел, но не смог сказать про то, что это было изнасилование, потому что сам я так не считал. Я сделал шаг навстречу, я спровоцировал. Я поплатился. Со мной поступили справедливо, разве нет? У меня просто не получилось свалить всю вину на Франца, ведь моя вина в этом всём тоже была. После того как я услышал, что Кристофер старался не заводить ни с кем отношений, что у него даже секса ни с кем не было за все эти полгода, я почувствовал себя грязным… мерзким и грязным. И все же мне надо было попытаться объяснить, высказаться, сказать о том, как сильно я люблю его, признаться во всем. Пусть он бы не принял меня даже после всего этого, но может, хотя бы так мне стало чуточку легче? Наша команда что-то бурно обсуждала, явно мешая всем остальным пассажирам. Парни, которые сидели рядом со мной, смотрели фильм на планшете. Мой отец не сел рядом со мной, и это было даже к лучшему. Мы вообще после того происшествия не разговаривали друг с другом ни разу. Вернее, он пытался, но я лишь недовольно и без особого желания бубнил что-то в ответ. Возможно, отец понял, что я злюсь на него, потому что после двух неудачных попыток завести со мной разговор он сдался и больше ко мне не подходил. Ужасно говорить такое про родного человека, но, тем не менее, если бы не папа… всего этого бы точно не было. Все обиды, что я таил на Криса все это время… за всем этим стоял мой отец. Я не мог понять, зачем папе всё это. Он просто ужасный человек, разве нет? Я поплотнее укутался в плед и засунул в уши наушники. Из-за плотной пелены облаков казалось, что мы не летим, а вовсе стоим на месте. Самолет мог взорваться в любую секунду и забрать с собой жизни более двухсот человек, включая мою. Наверное, я начинаю сходить с ума, раз мысли об этом не могла перебить даже музыка. Где-то в подсознании параноидальные мысли пожирали меня изнутри. О чем я буду думать за пять секунд до смерти? Какие эмоции испытает Крис, если узнает, что я умер? Я не мог перестать думать об этом и, сам того не заметив, позволил Морфею забрать себя в свое царство. Мне снились нехорошие сны, но спустя несколько секунд после пробуждения я тут же их забыл. Мы прилетели обратно в Брайтон. В иллюминаторе больше не было облаков и моря, а лишь большой аэропорт родного города. Мне было хреново. Я планировал поехать в Нью-Йорк, чтобы решить все с Крисом, чтобы избавиться наконец-таки от этого поганого настроения, но в итоге ничего не решил, а хорошее настроение походу ко мне вообще больше никогда не вернется. - Не думайте, что я дам вам время на отдых из-за перелета! Завтра, как обычно, собираемся на тренировку! – громко объявил мой отец на выходе из аэропорта. Хоккеисты разом недовольно заныли и начали умолять папу дать им хотя бы денек на восстановление сил. Я же в это время смотрел на большое табло у дверей, на котором зеленым светом была показана информация о времени и температуре в Брайтоне. Четырнадцать градусов, намного теплее, чем в Нью-Йорке, однако меня бросало в сильную дрожь. Возможно, всему виной был ветер. Отец всё же дал команде разрешение на отдых. Это было удивительно, и, судя по ошарашенным лицам парней, не только для меня. Обычно папу сложно уговорить, но в последнее время он поразительно со всем соглашался. Возможно, сам устал, а может, решил смягчиться. Когда все наконец-то разошлись, мы с отцом направились к стоянке такси. Всю дорогу папа говорил с мамой по телефону, но я не слушал, находясь мыслями где-то совсем далеко. Изредка телефонный разговор прерывал искренний смех отца, и в этот самый момент я искренне ненавидел его хорошее настроение. *** Мы жили далеко от аэропорта, поэтому дорога была долгой, плюс ко всему меня укачало. Я смотрел в окно и старался думать о чем угодно, обо всем на свете, лишь бы не возвращаться сознанием в Нью-Йорк, но было слишком поздно. Вот я думаю о завтрашнем походе в университет, но перед глазами Крис, думаю о вкусной еде мамы, которая ждет нас с папой дома, но перед глазами любимые серые глаза. Что я теперь должен делать? Что я могу сделать? Значит ли это всё, что я просто должен смириться со всем и двигаться дальше? Я не хотел. Просто не хотел. Все-таки укачивать меня стало неслабо, а через несколько секунд к горлу подкатила тошнота. *** Когда мы наконец-то приехали, из машины я выбрался быстрее папы, даже не стал помогать ему с багажом. Я просто пулей вылетел из автомобиля и побежал к калитке родного дома. Внутри меня бушевал целый ураган, который с минуты на минуту планировал вырваться наружу. - Дамиан, что такое? – крикнул мне вслед отец, впервые за всё это время хоть как-то ко мне обратившись. Я чувствовал, как мне становится хуже с каждой гребаной секундой. Я начал с истерикой долбить дверь, пиная ее параллельно ногами, будто за мной гналось какое-то ужасное чудовище, и оставались считанные секунды до того, как оно накинется на меня. - Мама! Мам! Открой! Скорее открой! – кричал я. Через некоторое время по ту сторону двери послышался быстрый топот шагов, и дверь наконец-то была отворена. - Дамиан! – испуганно воскликнула мама. – Что случилось? Проигнорировав её, я побежал к себе в комнату, параллельно снимая с себя верхнюю одежду. Никогда еще меня настолько сильно не укачивало в машинах. Я быстро забежал в свою комнату, запер дверь и залетел в ванную комнату. Склонившись над унитазом, я выпустил из себя всё, что в опасном урагане кружило в моем желудке. Я практически ничего не ел, и из-за этого было еще хреновее. Я блевал, а по щекам текли слёзы. Они перерастали в настоящую истерику, и я не мог остановиться. Я рыдал в голос, одновременно с этим проклиная себя и свое жалкое состояние. Наверное, со стороны это выглядело убого: взрослый восемнадцатилетний парень, схватившись за ободок унитаза, ревел, давясь собственными слюнями. Отец и мать наперебой стучали в мою комнату. Кажется, мама даже плакала, умоляя открыть, а папа грозился выбить дверь. - Дамиан, малыш, солнышко, прошу открой дверь! - Дамиан, немедленно открой… я считаю до трёх! - Да отстаньте вы от меня! – гаркнул, и в глазах тут же потемнело. Я отполз от унитаза и прижался спиной к стене, обняв ноги. Истерика не отступала, а голова начала наливаться свинцом. *** Франц Каллизен сидел за рабочим столом и готовился к завтрашней лекции. За то время, что Дамиана не было в университете, мало что изменилось. После всего случившегося Франц успокоился. Естественно, чувствовал он себя не очень, но ему пришлось принять поражение. Месть никогда ни к чему хорошему не приводит, он взрослый человек и должен был знать об этом. Францу никогда не удастся обставить Кристофера, жизнь однажды показала ему это, зачем он решил попытаться снова? Внезапно тишину квартиры нарушила громкая мелодия звонка. Парень вздрогнул от неожиданности и посмотрел на время. Полночь. И кому вдруг приспичило позвонить в такое время? Франц потянулся рукой к телефону, номер был незнакомый. - Да? Я вас слушаю? – Шатен тяжело вздохнул, пытаясь тем самым показать, что не рад такому позднему звонку. - Мистер Каллизен! Здравствуйте! – в телефоне прозвучал отчаянный женский голос, Франц тут же его узнал. - Миссис Хилл? Здравствуйте. Что-то случилось? – Под ложечкой неприятно засосало, а в голову закрались самые страшные мысли. - Простите за столь поздний звонок. Понимаете, сегодня Дамиан вернулся из Нью-Йорка и… после приезда он закрылся в своей комнате и начал плакать, не пуская к себе ни меня, ни мужа. Спустя час, когда все стихло, нам пришлось воспользоваться запасными ключами. Мы нашли Дамиана на полу ванной комнаты, - женщина громко всхлипнула. – Рядом с ним валялись таблетки от головной боли. - Таблетки? – сердце Франца пропустило глухой удар. - Нет-нет, не переживайте. Хотя мы сами испугались, но, судя по упаковке, он принял всего одну. Мы уложили Дамиана спать, но я так волнуюсь о нем, мистер Каллизен, - женщина снова зашлась в плаче. – Он ничего не расскажет ни мне, ни мужу, но может, он поделится с вами? Вы можете приехать завтра и поговорить с ним? Я очень вас прошу. Франц на несколько секунд замешкался. Он был более чем уверен, что Дамиан ему ничего не расскажет. Мужчина примерно понял, что произошло в Нью-Йорке, да и, наверное, сами родители знали об этом. Рискнув, Франц все-таки спросил: - Вы не думаете, что что-то случилось после его встречи с Кристофером Кларком? - Ох, так вы в курсе, - устало усмехнулась женщина. – Да, все так и есть, на самом деле. Муж рассказал мне, что они из-за чего-то повздорили с Крисом, но он сам не знает, из-за чего конкретно. Джейсон говорил мне, что это плохая идея - позволить Дамиану ехать, но я надеялась, что эта поездка, наоборот, оживит моего сына. Если бы я знала… ни за что бы не разрешила ему туда лететь! - Миссис Хилл снова зашлась в плаче, и от этого у Франца больно защемило в груди. Параллельно с болью внутри разрасталась страшная злость. Этот Крис… этот мудак... Что там такое случилось, раз Дамиан вернулся домой в таком паршивом настроении? Сначала Крис обошелся так с Хлоей, теперь с Дамианом. Этот придурок, видимо, и понятия не имеет, какую боль приносит людям, которые так его любят. Так любят, что выбирают его, несмотря ни на что. И за какие такие подвиги он заслуживает счастья? Франц искренне не понимал. Ему хотелось прямо сейчас подорваться с места и поехать в гребаный Нью-Йорк, чтобы набить Кристоферу морду. Давно руки настолько сильно не чесались. - Миссис Хилл, я всё понял. Но на самом деле не уверен, что Дамиан мне что-то расскажет. Вероятность этого просто нулевая. Однако… может, мне стоит переговорить с Крисом? Мы были знакомы, когда учились в университете. - С Крисом? Ох, думаю, так тоже будет неплохо. Может, хотя бы он расскажет, что произошло, - по голосу было слышно, что женщина не питала особой надежды относительно этого предложения, но от отчаяния была согласна на всё. - Отлично. У вас, случаем, нет его нового номера? - У мужа есть! Я попрошу его скинуть номер Криса вам по смс. Еще раз спасибо вам, мистер Каллизен. - Я всегда рад помочь вам. Позаботьтесь о Дамиане. Франц сбросил вызов и почувствовал, как все его тело трясет. Все его существо предвкушало разговор. Примерно мужчина представлял, что скажет самовлюбленному ублюдку, он думал об этом разговоре всю свою жизнь. И теперь у него наконец-то выдался шанс высказать всё, что накипело. Сообщение с номером Криса пришло почти сразу. *** Сегодня Кристофер довольно рано закончил тренировку, но устал сильнее, чем обычно. Он также пытался отвлечься от недавних событий, поэтому вложил в сегодняшнюю тренировку все свои силы. Крис знал, что самолет, на котором вылетела его команда, благополучно приземлился в Брайтоне два часа назад. Он сам не понимал зачем, но отслеживал весь полет. Как только приложение известило о посадке, Кристофер вздохнул. Теперь всё, эту страницу жизни можно было смело перелистнуть и начать двигаться вперед. Эта мысль выводила Криса из себя, но ничего не попишешь. Парень лежал на диване и залипал в телефоне, читая новости спорта, как вдруг раздался звонок, и на дисплее высветился незнакомый номер. Обычно брюнет не поднимал, когда ему звонили незнакомцы, мало ли, вдруг это пресловутые журналисты, которые каким-то образом выкопали его номер, но тут… ему словно что-то подсказывало, что надо отозваться. - Алло? Кристофер Кларк слушает. - Ну, здравствуй, Крис, - на том конце провода послышался смешок. – Узнал меня? - Нет, - хоккеист нахмурился, тон звонившего ему явно не понравился. - Это Франц. Франц Каллизен. Крис широко распахнул глаза и тут же сел. Он ожидал звонка от кого угодно, но только не от этого человека. После удивления тут же вспыхнула злость. - А, это ты, - небрежно бросил брюнет. – И что тебе нужно? - Сказать тебе, какой же ты конченый придурок. Скажи, тебе приносит удовольствие причинять людям боль? Ловишь от этого кайф? Мне только что звонила мать Дамиана. Он закатил большую истерику, вернувшись из Нью-Йорка, это из-за тебя, не так ли? - Конечно, причинять боль – мое самое любимое на досуге время. Да, это из-за меня. Теперь можешь спокойно забирать его себе, тебе ведь наверняка понравилось его трахать? Если у тебя больше нет вопросов, я кладу трубку. - Ну и мразь же ты, - усмехнулся Франц. – У мальчишки всё это время только и были мысли о тебе. Ты уехал, не расставив все точки над «i», и требуешь от него какой-то верности? – голос куратора с каждым словом становился все громче и громче. - Я все время пытался сделать так, чтобы он наконец-то забыл о тебе! Я давал Дамиану все то, что ты наверняка ему не давал! И чтобы ты знал, кусок идиота, я принудил его к сексу. Он отказывался и умолял меня прекратить, но я уже не мог. Не мог остановиться! Он звал тебя, хотел, чтобы ты его спас, и после всего этого ты умудрился сделать ему еще больнее. Какая же ты мразь! - Твою мать… - ошарашено выдавил Крис, почувствовав, как в теле поднимается температура. – Ты хочешь сказать, что изнасиловал его?! - Да! Да, я изнасиловал его! Я хотел переспать с ним и тем самым отомстить тебе! Но я правда не понимаю, почему такие прекрасные люди, как Хлоя и Дамиан, в итоге выбирают тебя?! Хлоя любила тебя всем сердцем, а ты бросил ее! Ты даже представить себе не можешь, что она значила для меня! А теперь ты точно так же поступаешь с Дамианом! Неужели тебя совсем не мучает совесть, а?! Крис не мог поверить в услышанное. Злость рвалась наружу, и парню казалось, что еще несколько секунд, и телефон просто треснет от его хватки. Изнасилование… это было изнасилование. И почему? Потому что один ублюдок решил отомстить ему, использовав в качестве мести Дамиана. Но почему же мальчишка ничего ему не рассказал? Почему ушел, просто приняв все те ужасные слова, что Кристофер наговорил ему? Хоккеист чувствовал себя просто отвратительно. - Что молчишь? Сказать нечего? - Больной идиот, - выплюнул Крис, пытаясь сохранить последние остатки самообладания. – Прежде чем мстить, разобрался бы сначала во всем. Хлоя… никогда меня не любила. Она просто попросила меня изобразить, будто мы встречаемся, чтобы уберечь тебя. - Уберечь? Что за херню ты несешь, Кларк? От чего уберечь? - От большей боли, - Крис замешкался, потому что Хлоя всегда умоляла его ни за что на свете не рассказывать об этом Францу, но сил больше не было. - На самом деле она смертельно больна. У нее рак. И только из-за этого она рассталась с тобой, из-за этого попросила меня стать ее парнем для прикрытия. Но ты даже ни разу не попытался узнать у нее истинную причину вашего расставания, ни разу не позвонил ей, не спросил, как она, в то время когда она постепенно умирала, а все ее мысли были заняты только тобой. Я предлагал ей встречаться по-настоящему, да, я влюбился в нее, но она всегда отказывала мне. Из-за чего? Из-за тебя! Продолжай и дальше играть в свою месть, ублюдок. И теперь подумай, кто причинил этим двоим больше боли: я или ты? Крис сбросил вызов и, откинув телефон, запустил руки в свои волосы, крепко их сжав. - Блять, - выругался брюнет. – Блять! – Парень со всей силы пнул рядом стоящую тумбочку и попытался успокоиться. Сердце стучало как бешеное, все тело горело, а мысли путались. – Твою мать, почему ты никогда не называешь вещи своими именами, маленький идиот? Переведя дыхание, Кристофер снова взялся за телефон и начал набирать чей-то номер. - Алло, тренер? Да, извините за поздний звонок. Я хочу взять отгул на несколько дней. Завтра я срочно улетаю в Брайтон.