«От тебя не избавишься, верно?»

Я сидел в аэропорту и лениво наблюдал за хоккейной командой, которую тренирует мой отец. Они с восхищением обсуждали Кристофера и наперебой спорили о том, какой он сейчас - все тот же родной им парень или же зазвездившийся мудак. И мне было очень плохо оттого, что у меня по этому поводу тоже были лишь одни сплошные предположения. Я уже больше не знал Криса лучше остальных, а просто был его фанатом, как и все те миллионы людей, каждый день обсуждающие его интервью и достижения. Перед отъездом мама с папой еще раз уточнили, точно ли я уверен в том, что хочу поехать, ведь Крис сейчас, наверное, очень сильно изменился. Но нет, мой ответ остался тем же. Увидеть его мне хотелось сильнее, чем что-либо в этой жизни. Мне все равно, что там в нем могло поменяться и насколько - мы должны были поговорить и расставить все точки над i, ибо происходящее уже не лезло ни в какие рамки. Я изводил себя, и лучше уж пусть всё решится, чем я буду и дальше сходить с ума каждый день, развивая в себе шизофрению. После того случая у нас с Францем сохранились отношения куратор-студент. Он не смог избавиться от своего чувства чрезмерной заботы, но теперь знал, что такое чувство меры. Я не знал, как он чувствует себя, тревожит ли его сейчас что-то. Наверное, это было плохо с моей стороны, но я больше не хотел лицемерить. Куратор говорил, что все нормально – значит, остальное не мое дело. Отношения с Нэйтом остались на том же уровне, а с Лорой мы постепенно перестали общаться. Вопросы о Хлое она пресекала, а потом в один прекрасный день сказала, что не может больше со мной общаться. Наверное, я должен был попытаться как-то остановить ее или хотя бы спросить, почему и за что она решила прекратить со мной дружбу, но я лишь пожал плечами, стараясь не забивать этим голову. Рыжеволосая тогда грустно на меня посмотрела, а потом резко убежала. Я не побежал за ней, не стал окликать, не попытался остановить. В моих мыслях сидел лишь один единственный человек, и для меня было первостепенно решить все проблемы с ним. Крис, интересно, какой ты сейчас?.. *** Всю дорогу отец выносил мозг своим подопечным, говоря, что при встрече с Кристофером мы можем столкнуться с совершенно незнакомым нам человеком, поэтому нужно будет быть осторожными. Пока я слушал отца, мне казалось, что он обращается не столько к команде, сколько ко мне. Да, я понимал, что, возможно, когда встречусь с Крисом, передо мной будет стоять совсем другой человек. Но каким бы другим он ни стал, я был уверен в том, что снова в него влюблюсь. Смотря в окно самолета на облака, я думал о том, что мне следует сказать, когда мы с Кристофером встретимся. Будет ли он рад мне? Какие эмоции будут на его лице, когда он меня увидит? Ха-ха, так забавно, что я, правда, не знал, какая реакция будет у Криса на меня. Скорее всего, он даже не в курсе, что я приеду. Завтра будет особенный день, он сыграет со своей командой, с которой шел плечом к плечу почти с самого детства. Интересно, какие эмоции испытывают люди, когда становятся соперниками со своими друзьями? Я был большим фанатом хоккея, самым первым фанатом Криса, поэтому завтрашней игры я тоже очень ждал. Будут многие достойные команды… хорошо всё-таки, что я поехал. Даже если встреча с хоккеистом не будет такой, какой она вырисовывается у меня в голове, я хотя бы получу положительные эмоции после соревнований. По крайней мере, я рассчитывал на это. Когда мы прилетели, был уже вечер, но огни Нью-Йорка горели так ярко, что, несмотря на время суток, было довольно светло. Мы очень удивились, когда, оказавшись в здании аэропорта, к нам подбежала целая рать людей с видеокамерами и микрофонами. Посмотрев на своего отца, я увидел, что он тоже опешил от такого внезапного внимания. Ого… нас так ждали? - Это же Джейсон Хилл! - Первый тренер Кристофера Кларка? Ничего себе! Повсюду раздался такой гул, что у меня закружилась голова. Журналисты и репортеры окружили моего отца, которому, кажется, это всё дико не нравилось. Он не очень любил все эти интервью, да к тому же наверняка дико устал после дороги. Я отошел чуть подальше от слишком шумных людей и осмотрелся. Аэропорт был большой, людей полно, повсюду камеры и охрана. Ну да, соревнования были довольно масштабным событием, неудивительно, что здесь так много интервьюеров. Правда, меня сие событие как-то не очень радовало, потому что нам пришлось проторчать в аэропорту дольше на лишний час. Таким злым отца я уже очень давно не видел. Нам пришлось подозвать охрану, чтобы они помогли нам пройти сквозь эту несметную толпу. Получилось, конечно, не сразу, но, в конце концов, наша цель была достигнута. - Ох уж, эти американцы! – психовал отец, когда мы уже ехали в заказном автобусе до отеля. У него буквально валил дым из ушей, и это как-то даже поднимало настроение. Я знал, что папе было довольно тяжело давать интервью по поводу Кристофера. Сейчас парень являлся довольно известной личностью в мире спорта, поэтому его бывшему тренеру никак нельзя было допустить в своей речи что-то не то. В основном, отец говорил о том, что очень рад таким большим успехам Криса. В своём интервью папа сказал, что хоккеист всего добился сам, а он лишь направлял его по нужному пути. Я лениво смотрел в окно на яркие огни Нью-Йорка и думал обо всем этом. Возможно, я немного наглый, но мне почему-то показалось, что Кристофер должен был проявить уважение и встретить нас в аэропорту. Да, я понимал, что сейчас, возможно, ему даже на сон и еду времени практически не хватает. Но… приехал твой тренер, который тренировал тебя все эти годы. Разве правильно вот так проигнорировать его приезд? Хоть отец и сказал, что все, чего сейчас добился Крис, сугубо труд и достижения парня, я же считал, что папа вложил в хоккеиста куда больше, чем в кого-либо другого из своей команды. На самом деле отец всегда видел его большой потенциал, только вот хвалить никогда не умел, потому что являлся слишком строгим человеком по своей натуре. Папа всегда гордился Кристофером больше, чем кем-либо другим, даже мои достижения для него были не так значительны, как Криса, поэтому, как по мне, брюнет был просто обязан притащить свою хоккейную задницу в аэропорт и нормально всех поприветствовать. Интересно, отчего я сейчас так сильно злился? Действительно ли из-за обиды за отца или же из-за того, что очень хотел его увидеть? Эти противоречивые чувства засоряли мои мысли. Как же это все по-идиотски, я просто не могу! В отеле нас тоже встретили по высшему классу. Кругом были люди, которые пытались всеми силами нам услужить, и такое внимание не могло не порадовать. Отец же скептично смотрел на всю эту суету вокруг него и, периодически наклоняясь к моему уху, злобно шептал что-то про «надоедливых американцев». Я фыркал и качал головой. На самом деле я знал, что папе нравилось столь сильное внимание к своей персоне, просто он не собирался этого показывать. Интересно, как мама вообще вышла за него замуж? При мне он никогда не говорил ей ни одного нежного слова, хотя прекрасно знал, как она в них нуждается. Их отношения похожи на наши отношения с Крисом. Только вот папа решил всегда быть рядом с мамой, а Кристофер от меня ужасно далеко, хоть сейчас мы и находились в одном городе. Нью-Йорк был невероятно красивым местом, но явно не для меня. Тут не было уюта, и я не понимал, как люди вообще живут среди всего этого. Хотя, возможно, я просто был немного старомодным. Я сидел вечером в отеле и лениво пролистывал программу завтрашних соревнований. Я слабо представлял себе нашу встречу. Свою реакцию примерно как-то представлял, а вот Криса… На самом деле мне было очень трудно, и за всё время я уже, наверное, раза три пожалел, что приехал. Нужно ли мне вообще всё это? Задавая себе этот вопрос на протяжении всего дня, я так и не смог ответить себе однозначно. Но «да» перевешивало «нет», поэтому, думаю, поступил правильно. Папа созвал свою команду в холл на первом этаже, чтобы обсудить завтрашнюю игру и повторить стратегию. Он искренне надеялся, что они смогут обыграть команду Криса, но вот остальная команда слабо в это верила. Для них первоочередной задачей было увидеть самого хоккеиста, а вот всё остальное их не очень интересовало. Но отец не злился на них, а лишь горестно вздыхал. После того как Кристофер покинул команду, папа стал очень спокойным и сдержанным, по сравнению с предыдущими годами. Его команда до сих пор была одной из сильнейших в Великобритании, но, думаю, как только Крис ушел, они потеряли какой-то особенный свой шарм. Все это знали, но вслух говорить не решались. Тем более, какая разница, если победы продолжают накапливаться? Папа пришел в номер поздно – около половины второго ночи. Мне не спалось, я лежал на полу, закинув ноги на кровать, и в сотый раз пролистывал брошюру, постоянно останавливаясь на статье о Крисе. Все-таки как интересно иногда может повернуться судьба – один день ты обычный хоккеист из Брайтона, студент-программист, а на следующий день один из самых известных молодых хоккеистов мира. И мне было так стыдно за то, что я не мог искренне порадоваться его успехам. - Дамиан, ты почему всё еще не спишь? Завтра вставать рано, - недовольно произнес отец, забирая с моих рук брошюру. Посмотрев на страницу, которая была открыта, папа покачал головой и тяжело вздохнул. – Завтра уже увидитесь, хватит себя мучить. - Я слабо представляю его реакцию, пап, - честно признался я, сверля потолок пустым взглядом. – Как думаешь, как он нас встретит? - А черт его знает, - махнул рукой отец, грузно сев на свою кровать. – Он сильно изменился, научился играть на публику, так что я вообще так же, как и ты, с трудом представляю нашу встречу. - Мне кажется, он не очень будет рад меня видеть, - грустно сказал я и начал приподниматься с пола. Я лежал в такой позе около часа, поэтому всё тело адски заныло, а ноги свело судорогой. Простонав от боли, я резко плюхнулся на кровать лицом в подушку. Странно, но всё это время уснуть никак не получалось, а сейчас я чувствую, как от усталости начало туманиться мое сознание. - Ну ты даешь, Дамиан! Тебя-то он точно будет рад видеть, даже не сомневайся, - довольно бойко ответил папа, но я уже слабо различал все посторонние звуки. Оказывается, всё это время я жутко хотел спать. На следующее утро мы встали очень рано, потому что за нами должны приехать машины. Спортивный комплекс, где проводились соревнования, находился довольно далеко от нашего отеля, плюс ко всему нужно было выехать до того, как начнется «час пик». Я был сонным и разбитым, и не только потому что лег поздно, еще мне снился странный и крайне неприятный сон. Было много снега, погода дурацкая, мерзкая и пасмурная. Кристофер стоял посреди всей этой мрачности и очень злобно на меня смотрел. Я пытался ему что-то сказать, но голос пропал, а из легких вырывался только какой-то странный хрип. Брюнет осуждающе покачал головой и, развернувшись, стал уходить прочь. Я не бежал за ним, просто стоял и смотрел вслед его гордому прекрасному силуэту и плакал. Я не помню, с чем именно был связан этот странный сон, о чем шла речь, и почему Кристофер уходил, но догадывался… Думаю, этот сон намекал мне на то, что вскоре мне придется признаться Крису о том неприятном инциденте, связанном с куратором Францем. Меня охватил внутренний страх, если вдруг у нас с Кристофером зайдет разговор об этом, я просто не представлял, как сказать ему… И какие вообще слова использовать в таком случае. Наверное, логичнее будет всё-таки утаить это дело, но я так не мог. Вся команда папы нервничала, возбужденно переговариваясь, сам же отец о чем-то переговаривался с водителем машины. За нами приехали две машины «минивэн», и сейчас мы довольно быстро перемещались по дорогам утреннего Нью-Йорка. В моей груди глухо билось сердце, и это биение было слышно в моих ушах. Я старался успокоиться, ведь мне предстояла простая встреча, но как бы ни пытался взять себя в руки – всё было тщетно. Эту встречу я слишком долго ждал. Она может обернуться чем угодно, поэтому меня так адски трясло. Ужасно было идти куда-то, не зная, что тебя ждет. Через час автомобили наконец-то остановились около огромного спортивного комплекса. Я в шоке смотрел на это внушительное сооружение, и у меня перехватило дыхание. А тут действительно всё серьезно! На площади перед спортивным комплексом находилось просто море охраны. Несмотря на то, что сами соревнования начинались только к обеду, а с утра должны были явиться только участники соревнований и приглашенные гости, уже пришло много репортеров и журналистов. К нам тут подбежали какие-то мужчины и, показав документы, сказали, что они наши телохранители на сегодняшний день. Сказать, что я был в шоке – значит, ничего не сказать. Всё настолько серьезно, что к нам аж телохранителей прикрепили… И это, между прочим, было как нельзя кстати. Как только нас увидели журналисты, то сразу же огромной толпой побежали нам навстречу. Мой папа раздраженно выдохнул и приказал всем прибавить шаг – его дико выводило из себя подобное внимание. Телохранители удерживали назойливых журналистов и репортеров, как только могли, и спустя некоторое время нам удалось отвязаться и благополучно войти в здание спортивного комплекса. Внутри он казался даже больше, чем снаружи. Пахло хлоркой, и отовсюду доносились громкие возгласы и какая-то возня. Мы стояли и осматривались по сторонам, пока к нам не подбежала какая-то молодая, чересчур хрупкая девушка с задорной широкой улыбкой. - Здравствуйте, вы Джейсон Хилл? – получив утвердительный кивок, девушка продолжила: - Меня зовут Ариана Уайт. Можете называть меня просто мисс Ариа. Сегодня и все последующее дни соревнований я буду вашим менеджером, - она была симпатичной блондинкой с выразительными голубыми глазами. И вела себя по-детски: смешно размахивала руками, активно жестикулировала и слишком… слишком широко улыбалась. Пока я наблюдал за ней и за ее детской искренностью, мое сердце чуть оттаяло, а все тревожные и щемящие душу мысли будто взяли и исчезли. - Я проведу вас в вашу раздевалку, но для начала кое-кто очень сильно хочет вас увидеть, - голубоглазая подмигнула, и все сразу же поняли о ком шла речь. - Этому сорванцу Крису надо будет придумать хорошую причину, чтобы объяснить, почему он вчера не приехал в аэропорт нас встретить, - ответил папа и по-доброму рассмеялся, вслед за ним рассмеялась и мисс Ариа. - Кристофер вчера весь день и половину ночи был на тренировках. Он очень волновался перед сегодняшним днем, поэтому практически не покидал лёд. В любом случае, Крис очень ждал вас, поэтому давайте не будем томить его, - девушка развернулась на своих высоких каблуках и, кивнув нам головой, пошла к лифту. Мы с отцом переглянулись и пошли вслед за ней. Парни из команды перешептывались, обсуждая Ариану – кажется, она всем приглянулась, а я лишь думал о сказанных девушкой словах. Крис волновался перед сегодняшним днем? Из-за игры или из-за самой встречи?... Он хотел увидеть папу или же… Ха-ха, нет, вряд ли он хотел увидеть меня, скорее всего, Кристофер даже и не вспоминал обо мне. Очень некстати я вспомнил телефонный разговор с хоккеистом, когда он даже не узнал мой голос. Тогда на что я, черт подери, вообще рассчитывал? Снова погрузившись в тревожные мысли, я не заметил того момента, как мы вышли из лифта. Всё это время я смотрел в пол и витал в облаках, как вдруг до ушей донесся знакомый, какой-то чересчур родной возглас. - Хе, а вот и Крис собственной персоной, - внезапно сказала Ариана и отошла в сторону. Я поднял взгляд и обомлел. Напротив меня в другом конце коридора стоял высокий невероятно красивый парень. На его лице отображалась целая буря радостных эмоций, которые казались такими непривычными и в то же время потрясающими. - Крис… - я сделал шаг вперед, завороженно смотря на его образ. В уголках глаз начали собираться мерзкие слезы, и я старался сдерживать их всеми силами. Парень смотрел прямо на меня, а потом резко сорвался с места и побежал ко мне навстречу. Я застыл, смотря, как брюнет с каждым шагом приближается всё ближе и ближе. Я уже вытянул руки, чтобы обнять его, как вдруг Крис оббежал меня и с громким возгласом: «Тренер Хилл! Парни!» кинулся с объятиями к отцу и команде. Я широко распахнул глаза, всё еще шокировано смотря в окно. По моему виску стекла капля пота, а ноги подкосились. Руки беспомощно опустились вдоль тела и качнулись, как конечности тряпичной куклы. Сзади меня послышались веселые голоса и радостные крики, но я был не в силах обернуться. Почему… мне сейчас… так больно?... Их встреча длилась где-то минут пятнадцать, но я был не в силах на это смотреть. Попросив мисс Ариану проводить меня до раздевалки, я прижался спиной к шкафчику и закрыл лицо руками. Он даже не посмотрел на меня… даже не обратил никакого внимания. Значит, это и есть его ответ? Всему, что было между нами - конец? Всё-таки… я зря сюда приехал… к чему мне вся эта боль сейчас? Когда в раздевалку начали входить игроки команды, они весело обсуждали Кристофера, говоря о том, что характером он явно изменился в лучшую сторону. Некоторые даже успели с ним сфотографироваться. Ко мне подсел отец. - Дамиан, ты как? – шепотом спросил папа, одарив меня обеспокоенным взглядом. - Никак, - неопределенно ответил я, покачав головой. – Думаешь, я зря приехал? - Нет, просто Крис каким был мудаком, таким и остался. Не обращай внимания. Он очень изменился… это популярность научила его играть на публику. Он больше не тот Кристофер, каким ты и я его знали. Поэтому просто забей. Я кивнул, почувствовав, как мутная пелена начала застилать мои глаза. Сердце страшно болело. Крис стал просто невероятно красивым, он вытянулся, у него стильная прическа, и даже обычная спортивная одежда смотрелась на нем потрясающе. Я не знал, как изменился теперь его характер, но, кажется, я влюбился в него намного сильнее, чем раньше. - Пап, мне надо в туалет, - еле сдерживая слезы, произнес я и встал с лавочки. Мне просто нельзя было сейчас находиться среди кучи людей, которые обсуждали Криса. Это выше моих сил… Выйдя из раздевалки, я закрыл за собой дверь и уже хотел сорваться с места, как меня совершенно неожиданно схватили за руку и, подхватив под колени, резко прижали к стене, впившись в губы жадным и страстным поцелуем. Я широко распахнул глаза, а из них тут же потекли слезы. Это был Крис… Боже… неужели… Господи, я так скучал… Слезы продолжали литься из моих глаз, и мне было абсолютно все равно, что кто-то мог нас увидеть. Я положил руки на плечи Кристофера, крепко их сжав, а ногами обхватил его талию. С жадностью и страстью отвечая на этот дикий поцелуй, я лишь молил время о том, чтобы оно хотя бы ненадолго, но остановилось.