No Name

Кэт вскрикнула и проснулась. Все с недоумением посмотрели на неё. Она вытерла рукой ледяной пот со лба и текущие по щекам слезы и достала наушники из ушей. В глазах потемнело, и Кэт, откинувшись на спинку сиденья, закинула голову и закрыла глаза, выдавливая улыбку. Volkswagen медленно подъехал к воротам её дома. Кэт вышла из машины и помахала друзьям рукой. Она медленно двинулась в дом, и открыв дверь и зайдя внутрь, упала. Вскоре, часа через полтора, её нашла бабушка в коридоре. Люба была занята уборкой дома и не заметила, точнее не услышала, как кто-то вошел. Она дрожащими руками схватила телефон и принялась набирать номер скорой помощи. Её всю трясло. Она не понимала, что происходит. Белая машина с красными полосами остановилась у ворот. Трое людей в бардовых костюмах побежали к крыльцу неся носилки. Зайдя в дом, работники увидели побледневшую Кэт. Они решили, что она умерла, но найдя пульс, хоть и очень слабый, погрузили её на носилки и увезли в больницу. Люба рыдала. Её тоже посадили в машину и увезли вместе с внучкой. Она держала её за руку, гладила по побелевшей коже, по выцветшим губам. Даже волосы Кэт стали не такими яркими, а посеревшими и жесткими. Водитель включил сигналку по приказу санитара. Он не обнаружил у Кэт пульса, но как ни странно она явно дышала. Грудь поднималась то вверх, то вниз. «Мистика какая.» -подумала медсестра. Привезя её в больницу, санитары увезли Кэт в реанимацию. Люба сидела в коридоре, скрестив руки и положив их на голову. Скудные, серые стены наводили тоску. Желтые лампы на потолке бросали некие очертания, тени сливались воедино. Крики, детский плачь –все это было похоже на психушку. Когда вышел хирург, он сказал, что Кэт необходимо оставить в больнице на неделю. Люба не хотела оставлять ее. Она знала, что Кэт не переносила врачей, но покорно согласилась, а что было ещё делать? Это ведь на благо, а ей она сможет все объяснить. Кэт очнулась в незнакомом месте. Белые стены вокруг наводили некий страх. Она перевела взгляд вниз и откинула одеяло. В левой руке торчал длинный катетер со спускающейся трубкой, живот ее был перетянут эластичными бинтами. Кэт попробовала повернуться, но стала так больно, что она невольно упала на подушку и залилась слезами. « Что, что случилось? Где я?» мелькали мысли в ее голове. « Не уже ли я в психушке? Что у меня с животом? О нет! Мои тату! Надо повернуть голову, Кэт. Надо!» повернув голову, она увидела девушку явно ее ровесницу. Она сидела на кровати, читая книгу. Ее золотистые длинные волосы спускались ниже талии. Она сидела в одной белой рубашке. Кэт отметила ее перевязанные руки. Девушка посмотрела на неё. На лице читалась некая жалость. Она тихо закашляла и отложила книгу. -Как тебя зовут? –поинтересовалась она, убирая одеяло с ног. Но Кэт, ничего не ответив, отвернулась к стенке, натягивая одеяло на лицо, и вновь заплакала. Слезы обжигали ее глаза. Они слипались и не хотели открываться. Девушка по-прежнему продолжала смотреть на Кэт. Она понимала каково ей сейчас. Ведь она сама совсем недавно очнулась в этой палате. В комнату зашел врач и приблизился к койке Кэт. Она осторожно выглянула из-под одеяла. Она никогда не доверяла врачам, просто не любила их. Хирург подошел к ней и отодвинул одеяло. Кэт машинально закрыла руками живот и зло посмотрела на него. -Я ничего тебе не сделаю. –громко сказал врач. -Только посмотрю. Она убрала руки, и хирург принялся снимать бинты. Кэт увидела небольшой шрам длинной в десять сантиметров. Врач аккуратно провел руками, чуть надавливая. Кэт вскрикнула и заметила появившиеся синие нитки. Они туго стягивали свежий порез. Кэт немного напугалась и озабоченно посмотрела на доктора. -Не беспокойся! Мы просто удалили тебе аппендицит. Все будет хорошо. –тихо начал он. –Ты пробудешь тут недельки две, а потом сможешь отправиться домой. Это из-за него, ты, так мучилась. Ну ничего. Теперь все будет хорошо. Скажи, ты, пьешь, куришь? Кэт ничего не ответила. Она слегка кивнула головой и опустила взгляд. Язык не поворачивался. Она решила, что уже забыла как говорить. Кэт подняла голову, и из глаз потекли слезы. Доктор посмотрел на неё и принялся забинтовывать живот. Кэт не произносила ни слова, даже не подавала вида, что её было очень больно не только физически, но и духовно. Доктор назначил ей капельницу, и в этот момент дверь палаты распахнулась и в неё вошла медсестра, а за ней бежала в припрыжку довольная малышка с мужчиной лет сорока пяти и женщиной такого же возраста. Медсестра подала пакет Кэт и вышла. Малышка бросилась на кровать сестры и крепко обняла ее. Родители девушки внимательно посмотрели на несчастную Кэт и сели на кровать к дочери. Они около двух часов о чем-то болтали. Кэт же все это время смотрела на стену, отвернувшись ото всех. Она внимательно рассматривала покоцанные стены. Трещины вились неровными полосами, иногда резко обрываясь и исчезая в никуда. Она слышала, как мать сердечно заботится о дочерях, как звучит её нежный голос. Кэт заплакала и вспомнила своих родных. Она не видела их уже три месяца. Её так не хватало материнской ласки и отцовской строгости. Малышка подошла к Кэт и села на край кровати. Она посмотрела на неё и провела маленькой ручонкой по щеке. Кэт улыбнулась и взяла конфетку. -Как тебя зовут? –поинтересовалась она. Но Кэт пожала плечами. –ты не знаешь как? А меня Тиффани. – Тиффани раскрыла ее большие карие глаза с длинными пушистыми ресницами. Как ни странно, но ее волосы были золотистыми и густыми. Кэт впервые видела такое. Она отметила, что Тиффани была очень похожа на неё, не только внешностью, но и характером. Ей очень понравилось это имя. И Кэт решила, что назовет свою дочь так же. Родители, увидев их дочь рядом с Кэт, подошли к ней и забрали малышку. Кэт очень расстроилась. « Что же теперь будет? Не уже ли я и вправду такой монстр?» -думала она. Дни тянулись словно вечность. Никто не навещал её. Только Люба приходила к ней, и та была очень рада, но не произносила, ни слова. Врачи поначалу беспокоились, но потом Кэт сказала, что просто не хочет разговаривать. Ни с кем. Это звучало очень глупо и бредово. Кэт уже сняли все бинты и шрам до конца зажил. Боль совершенно пропала, и она уже могла сидеть и ходить, но оставалась в кровати, как будто прикованная к ней. -Знаешь, я нормальная. –тихо сказала Кэт. –Скажи это своим родителям. Не хочу, чтобы они думали обо мне плохо. -Да что, ты! Все хорошо. Они так не думают. –всполошилась девушка. -К стати, я Кэт. –проговорила она и встала с кровати. Она стояла в коротеньких шортиках и в тренировочном топе заканчивающемся на талии и смущенно опустила взгляд. -Меня зовут Мелиса. А тебе сколько лет? –поинтересовалась девушка. -Шестнадцать. А тебе? -Тоже. Ой! Я то думала, что у тебя тату только на шее и на ногах. –изумленно сказала Мелиса. –А ещё и на животе.! Круто. -Ха. Все так думают. –весело ответила Кэт. –Нравится? -А то! Мне дак мать не разрешает портить тело. Только пирсинг языка разрешила, и то сейчас очень беспокоится. –А тебя когда выпишут? -Завтра. Прости, что была не столь радушна и разговорчива. Просто жизнь у меня дерьмо из которого я не могу выбраться. –тихо добавила Кэт и вышла из палаты. Мелиса взглянула в окно и увидела сидевших воробьев. Потрепанные, голодные они сидели и пытались хоть как-то согреться. Солнце играло на стекле, они прыгали на свет и дико чирикали. Мелиса улыбнулась и достала книгу.