***
Хакен ответил на сообщение Санхека сразу после заката. Как будто он ждал этого. И Санхеку совершенно не хотелось задумываться об этом в таком ключе. Он лежал у себя дома на кровати, когда раздался звонок в дверь. Тогда он встал, дошел до входа, еле волоча ноги, открыл дверь и увидел Хакена, стоящего у порога во всем своем вампирском великолепии. — Заходи, — сказал Санхек, отступая в сторону. Все еще было странно видеть вампиров у своих дверей и при этом так спокойно к этому факту относиться. — Быстрее, пока кто-нибудь не увидел, что у меня вампир стоит у дверей в два часа ночи. — Но у тебя же есть тот амулет, — сказал Хакен, элегантно проскользнув в комнату. — Забыл? — Ах, да, точно, — Санхек закрыл за ним дверь и без лишних слов прошел на кухню, где достал из холодильника бутылку водки, поставил ее на стол вместе с двумя стаканами и пригласил Хакена присаживаться. — Хочешь водочки? — спросил Санхек, усаживаясь рядом. — Вампиры не могу пить алкоголь, — ответил Хакен. — Все настолько плохо, да? Санхек открыл бутылку, плеснул себе немного в стакан, чтобы количество примерно равнялось порции для шота. — Я расстался с Чонсоком, — сказал он и опрокинул в себя водку, прежде чем Хакен успел бы начать задавать ему вопросы, наподобие таких, как почему, каким образом, о чем он вообще думал. Водка обожгла ему горло, и это было приятно. Если кто-то и заслуживал заработать себе расстройство пищевода, то это был Санхек. В итоге Хакен не задал ни один из этих вопросов. Он вообще ничего не сказал. Он просто сидел молча и ждал, когда Санхек продолжит. — Ничего не хочешь сказать? — спросил Санхек. — Нет, — просто ответил Хакен. — Я к тому, что это случилось вот прямо сегодня, понимаешь? Я думал об этом раньше, поэтому ничего удивительного. Но он мне нравился. Странное ощущение. Я чувствую себя паршиво. В тишине Хакен налил Санхеку в стакан еще водки. Чувство дежавю было буквально невыносимым. — Он мне нравился, — повторил Санхек. Почему-то его слова звучали как самозащита. Хакен все ещё молчал. — Правда. Он был таким милым, со мной никто так хорошо не обращался уже очень долгое время. — Порой этого недостаточно, — тихо сказал Хакен. — Но почему? — спросил Санхек. — Почему этого было недостаточно на этот раз? Все шло просто замечательно. Со временем должно было стать ещё лучше, и все же— Он хотел, чтобы мы жили вместе, где-нибудь в своем доме, но когда он сказал об этом, при одной только мысли меня прошибло холодным потом, и я… Я не мог даже— Санхек прервался на следующую порцию водки. Он думал даже, что Хакен скажет что-то неодобрительное по этому поводу, но ведь, в конце концов, именно Хакен ему и подливал. — Иногда мне кажется, что я сломан, — сказал Санхек через некоторое время, заваливаясь вперед на стол. — Я просто… Знаешь, я ведь никогда ещё не был влюблен. У меня были отношения, я много с кем спал, но ни разу даже близко к этому чувству не подбирался. — Ох, Санхек, — сказал Хакен. — Это не значит, что с тобой что-то не так. Ты не сломан, ты молод, тебе всего лишь двадцать. — Но я пытался, — поспорил Санхек. — Я хочу влюбиться. И я думаю, что другие люди были влюблены в меня. Черт, я точно знаю, что Чонсок любил — любит — меня. Но сам я на это не способен. Затем на продолжительное время затянулась тишина. Хакен налил Санхеку ещё водки, а сам принялся задумчиво вертеть в пальцах бутылку. — Мне тоже было сложно с этим, — наконец, произнес Хакен через некоторое время. Санхек посмотрел на него мутным взглядом и с непониманием моргнул. — Ты имеешь в виду, до Тэгуна? — Ага, — Хакен рассмеялся. — Но это тоже было по-своему сложно. Я в общем хотел сказать, что наша работа не особенно совместима с отношениями вне нее. Ты не можешь рассказать о ней близким, потому что она незаконна. Именно поэтому многие охотники просто встречаются с другими охотниками. Так проще. — То есть, как Воншик и Хонбин, — прошептал Санхек. — Верно, — сказал Хакен. — Даже такой вариант был просто удобнее, но не более того. Я же не нашел никого в штабе, кто был бы мне интересен, а значит, был вынужден заниматься поиском вне работы. Я был на таком огромном количестве свиданий, Санхек, ты бы не поверил, если бы услышал цифру. Но никто из тех людей не показался мне правильным выбором. — Они все такие скучные, — сказал Санхек. — Так и есть. Но это не значит, что это плохо. Они просто нормальные люди, живущие нормальной жизнью. Но для охотников, особенно, таких охотников как ты и я, нужен риск и трепет от охоты, нужен адреналин. Поэтому разве стоит удивляться, если посмотреть на это с такой точки зрения, что никто не кажется тебе достаточно подходящим, никогда не будет для тебя достаточно захватывающим. — И разве стоит тогда удивляться, что ты полюбил в вампира, — прошептал Санхек. — И что мой первый раз тоже случился с вампиром, — он уставился на дно своего пустого стакана. — Знаешь, а я ведь мог влюбиться в Джехвана. Думаю, я все же был близок к этому. Он поднял взгляд и увидел выражение лица Хакена. — Я знаю, ты этого не понимаешь, — мягко сказал Санхек. — Но был период, в самом начале, когда Джехван был… хорошим. Не могу сказать, что добрым, но с ним было весело проводить время, мне это нравилось. Он заставлял меня смеяться, с ним было так хорошо, что я чувствовал себя желанным до той степени, которую даже не могу вообразить. Но, — добавил он со вздохом. — Все это не продлилось долго. Я должен был быть умнее, чтобы надеяться на обратное. Но так или иначе. Все могло бы быть по-другому. Хакен пробормотал что-то, опустив лицо. Когда он его поднял, на нем застыло более жесткое выражение. — Как думаешь, смог бы ты полюбить Джехвана, сейчас? Этот вопрос, заданный ни кем иным, а именно Хакеном, сбил Санхека с толку. — Сейчас? — спросил он. Его голова стала медленнее соображать, все вокруг как будто немного онемело. Ему нравилось это ощущение, так что он забрал у Хакена бутылку водки и на этот раз выпил прямо из горла. Так выходило быстрее. — Не знаю, может быть? Конечно, при условии, что он перестанет вести себя, как козел, и просто не будет таким придурком, то… — он замолчал и рассмеялся, увидев на лице Хакена чистый ужас. — Не волнуйся, я не собираюсь этого делать. Я говорю просто гипотетически. Если бы он кое-что изменил. Если бы он стал таким же, как раньше, но немного другим. Это было бы лучшим вариантом развития событий, — Санхек пожал плечами, от чего его немного повело в сторону. — Но этого не случится, а в последнее время с ним вообще невозможно было общаться. Так что, это всего лишь несбыточная фантазия. Я больше ему не верю. — Ммм, — тихо отозвался Хакен. Санхек еще несколько раз глотнул из бутылки и положил голову на стол, где было прохладнее и думалось легче. Через пять минут он поднялся и сказал: — Хакен, как ты думаешь, все отношения складываются только в том случае, если один любит другого больше? Хакен не ожидал такого вопроса. — Что ты имеешь в виду? — Воншик любит Хонбина больше, чем Хонбин любит его. Или по крайней мере, так было раньше. Мы знали это, даже после того, как Воншик был обращен. А ты… Как думаешь, ты любишь Тэгуна настолько же сильно, как он любит тебя? Хакен, к удивлению, не обиделся на такой вопрос. — Понятия не имею, Санхек. — Просто… Вдруг я бы мог спасти наши с Чонсоком отношения? Что, если не имеет значения то, что я люблю своего партнёра меньше, чем он меня? Вдруг этого могло бы быть достаточно. — Любить кого-либо можно огромным количеством способов, — сказал Хакен. — Если бы кто-то любил меня настолько сильно, что умер бы ради меня, а я бы знал, что буду продолжать жить, даже если мне будет больно, то это вовсе не означает, что моя любовь не настоящая или слабая. Она просто другая. — Ты любишь Тэгуна так сильно, что умер ради него, — пробормотал Санхек. — Ты стал вампиром ради него. — Я стал вампиром по многим причинам, но да, Тэгун был одной из них. Но Санхек… Есть огромная разница между тем, чтобы в отношениях любить партнёра меньше и тем, чтобы не любить его вовсе. — А что, если на это просто нужно было больше времени? — Ты считаешь, что со временем это бы случилось? — спросил Хакен. — С Чонсоком? Ты правда так думаешь? Санхек снова положил голову на стол. — Нет, — прошептал он в деревянную поверхность. — Иногда двое просто не подходят друг другу, — сказал Хакен. — А иногда, они могут быть вместе, но ситуация складывается против них. — Что может быть хуже, чем союз вампира и человека, — сказал Санхек. — И все же, в вашем случае с Тэгуном это сработало. — Да, — тихо сказал Хакен. — Но разве ты можешь сказать, что у этого не было своей цены? Я не могу. И ты не можешь знать до самого конца, стоило ли это всего. — Для тебя — стоило. — Конечно, для меня все так и есть, — сказал Хакен. — Но это не значит и не должно значить, что так будет и для тебя. Санхек сжал губы и молчал несколько долгих мгновений. — Я больше не понимаю, что делаю, — сказал он. — Я не знаю, что происходит, я не знаю, что я вообще ищу. Я думал, что нашел это, но все оказалось не так. — Санхек, тебе двадцать. Все придет, со временем. Санхек сглотнул, вдруг почувствовав жжение слез в глазах. — Ты ошибаешься, — прошептал он, чуть отдаленно. — Я сломан. Ты был прав насчёт Джехвана. Я не знаю как, но он сломал меня, — он снова сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле. — С ним никто не может сравниться, но он настолько ужасен, что я тоже не могу быть с ним вместе. Я просто… Буду всегда одинок. Хакен поморщился и встал. Через секунду бутылка водки исчезла из рук Санхека, и он начал протестовать — он ведь даже ещё половину не выпил — но Хакен проигнорировал его возражения и убрал бутылку в холодильник. — Давай, хватит, — сказал Хакен. — Тебе нужно поспать. Уже слишком поздно… Или рано. Санхек кивнул, смаргивая слезы, и постарался больше не думать о Джехване. — Угу, — пробормотал он и поднялся, пошатываясь. — А тебе нужно успеть добраться домой до рассвета. — Все верно, — Хакен сдержанно улыбнулся, затем подошёл к нему и проводил в спальню, поддержав за локоть. — Не переживай. Утром ты будешь чувствовать себя лучше. Хотя, скорее всего нет, потому что у тебя будет ужасное похмелье. — Я это заслужил, — пробормотал Санхек и плюхнулся лицом вниз на свою кровать, не раздеваясь. Ему было все равно, он готов был спать прямо так. Комната начала угрожающе кружиться, так что он не стал рисковать с переодеванием. Наверное, он отключился на некоторое время, потому что когда он в следующий раз открыл глаза, то был укрыт одеялом, а Хакен ставил стакан с водой на прикроватную тумбочку. Санхек пошевелился и понял, что джинсов на нем не было. — Ты что, меня ещё и раздел? — сказал он устало. — Только джинсы снял, — прошептал Хакен. — Чтобы тебе было удобнее спать. — Может еще и укутаешь меня? — Только если ты сам этого хочешь. — Я почти хочу, — сказал Санхек, и Хакен рассмеялся. Секунду спустя Санхек почувствовал у себя на лбу прикосновение холодных губ Хакена, но ему было слишком хорошо и комфортно, чтобы возмутиться по этому поводу.***
Болело абсолютно все. Боль доходила буквально до ногтей, а челюсть сводило от того, насколько сухо было у него во рту. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь у него было такое сильное похмелье, хотя он был уверен, что иногда пил гораздо больше, чем вчера. Кажется, вот она старость. Чтобы открыть глаза, ему потребовалось больше времени, чем хотелось бы, и он пожалел об этом сразу же, как сделал это. Солнечный свет ослеплял его, а головная боль обострила тошноту до такой степени что он перевалился через край кровати и помчался в ванную, где прижался лбом к холодному ободку унитаза и глубоко дышал, пока его желудок не успокоился. Ещё больше времени ему понадобилось для того, чтобы отлепить свое тело от пола и пройти на кухню. Он поставил чайник, намереваясь сделать себе чашку крепчайшего кофе. Он подумал о том, что надо было бы и поесть, но от одной только мысли о еде его желудок снова взбунтовался, поэтому он перестал об этом думать. Пока он ждал, когда вскипит вода, он поднял телефон, валявшийся под кухонным столом, и позвонил на работу. Трубку никто не взял, поэтому он просто оставил сообщение на автоответчик: — Это Санхек. Вчера я расстался с парнем и поэтому сильно напился, а сейчас я готов умереть. Я не смогу сегодня выйти, потому что меня убьет похмелье. Найдите кого-нибудь мне на замену, спасибо. Этого было вполне достаточно. Он увидел в холодильнике вчерашнюю бутылку водки и с удивлением отметил, что водки в ней осталось гораздо меньше, чем он запомнил. По крайней мере, это объясняло такое адское похмелье. Он сел за стол, обхватив ладонями чашку, и морщился при каждом глотке от всей этой ситуации в целом. Он очень ценил то, что Хакен позволил ему напиться до беспамятства, но не был уверен, что похмелье того стоило. Оно только все усугубляло. При мысли о Хакене он задумался о некоторых сказанных словах, которые мог выхватить из памяти, но в большинстве своем их разговор терялся в алкогольной дымке. Он думал о том вопросе, о том странном моменте, когда Хакен спросил его, смог бы ты полюбить Джехвана, сейчас. Сам по себе вопрос был безобидным, учитывая тот факт, что они тогда говорили об эмоциях Санхека, об отсутствии у него любви к Чонсоку, но это «сейчас», добавленное в конце, казалось подозрительным. Даже в тот момент, под влиянием алкоголя, этот вопрос показался ему немного странным, однако теперь, при свете утреннего солнца — или уже почти дневного — вопрос казался просто немыслимым. Хакен знал, что они с Джехваном не общались месяцами и не виделись за все это время. И сейчас, в принципе, ничего не происходило. Ничего со стороны Санхека. Он вспомнил тот давний разговор, когда между ним и Джехваном ещё что-то было. Разговор, снова и снова, эмоциональные проблемы Джехвана, над которыми тот работал и до которых Санхек никак не мог добраться. Санхек подумал и о Хакене, который, казалось, хотел ему что-то рассказать ещё тогда, и о Тэгуне, который предостерег Хакена и сказал, что он не должен вмешиваться. Тэгун говорил тогда, что они не вправе это делать. Санхек выпрямился на месте и подумал, а что если… Что если бы Джехван, возможно, чувствовал— Но это было невозможно, тогда все его действия не имели смысла. Санхек снова опустил взгляд на свою полупустую кружку с остывающим кофе. Если бы все дело действительно было в том, о чем подумал Санхек, то почему же Джехван вел себя так отвратно, почему в нем было столько гнева? Или это была всего лишь маска, с помощью который Джехван защищал себя? Даже если и так, но тогда от чего он защищался? Санхек допил свой кофе одним глотком и решительно встал, игнорируя головокружение. Он собирался сходить в душ, поесть чего-нибудь, что могло бы поддержать в нем силы для разговора, который он теперь запланировал. Он должен был увидеться с Джехваном. Он должен был узнать, разобрался ли Джехван с собой, и достигли ли они с ним конца той игры, которую вели уже очень долгое время.***
Возможно, это была всего лишь игра воображения Санхека, но воздух в доме Джехвана казался холоднее, чем обычно. Когда он прошел через гостиную и оказался в коридоре, его руки покрылись мурашками, по спине пробежала дрожь, а пальцы как будто онемели. Он надеялся, что дело было в холоде, а не в том, что он сильно нервничал перед разговором с Джехваном спустя такое долгое время. Он знал, что скорее всего беседа кончится плохо. Джехван был всегда отличительно едким, когда дело касалось его чувств, и этот раз не будет отличаться от предыдущих. Особенно теперь, когда Санхек собирался ткнуть его в самую болевую точку. В прошлый раз все прошло ужасно, они оба сказали, что все кончено. И может быть, так оно и было, может быть, Санхеку следовало отпустить это и не трогать, остаться позади. Но он не чувствовал завершения, он все ещё ждал чего-то. Может быть, Джехван испытывал то же самое. Санхек легонько постучал в дверь его спальни. Она тут же распахнулась, и за ней, прислонившись к косяку, стоял Джехван, на нем были его привычные синие брюки, белая рубашка была в них заправлена и застегнута на все пуговицы. Его ноги были босыми. Он улыбнулся Санхеку. В его улыбке было что-то до страшного хрупкое, как и в том, как он произнес: — Здравствуй, любовь моя. Санхек не знал, как нужно было бы отреагировать в этой ситуации. Ему не хотелось улыбаться в ответ, но было что-то обнадеживающие в том, что Джехван поднялся и встретил его. — Я могу зайти? — Уверен, что не смогу тебе этого запретить, — сказал Джехван, что бы это ни значило, и отступил в сторону, широким жестом приглашая Санхека в комнату. Санхек зашёл внутрь, игнорируя эту театральную выходку. Он ждал, когда что-то произойдет, ждал, что Джехван снова скажет что-нибудь отвратительное. Это мнимое дружелюбие было всего лишь некрепким фасадом. Спальня Джехвана выглядела точно так же, как и всегда, в ней ничего не изменилось. Санхек как будто переместился во времени и осознал, насколько сильно все поменялось, и в первую очередь, как сильно изменился он сам с тех пор, когда был здесь в последний раз. — Ты, кажется, нервничаешь, любовь моя, — сказал Джехван, скрещивая руки на груди. — Не уверен, что мне нравится такое серьезное выражение лица. Санхек присел на край кровати Джехвана и провел ладонью по покрывалу, разглаживая складки на ткани, чтобы хоть как-то унять дрожь в пальцах. — В прошлый раз, когда я был здесь, ты– кое-что было сказано. Улыбка исчезла с лица Джехвана, сменившись закрытой непроницаемостью. Но когда он заговорил, тон его голоса был легким, что никак не вязалось с внешним видом. — Что ж, да. Мы оба много чего наговорили. Помнится, ты сказал мне, что мы с тобой закончили. Или ты передумал, и поэтому пришел? — Не совсем, — прошептал Санхек, не опровергая слова Джехвана. — По большей части я хотел просто поговорить. Он буквально видел, как по лицу Джехвана после этих слов пробежала дрожь. Даже простое упоминание о разговоре заставляло его закрываться. Санхек вздохнул. Он знал, что будет нелегко, но не хотел, чтобы Джехван занял эту оборонительную позицию так скоро. — Поговорить? — его голос был настолько резким, что будь он осязаем, Санхека разрезало бы надвое. — И о чем же? — О нас, — тихо сказал Санхек. — О тебе. О том, что происходит между нами. — Ты, может быть, не заметил, любовь моя, но между нами уже давно ничего не происходит. Говорить не о чем, — сухо произнес Джехван. — Только из-за того, что ты не хочешь– — Говорить не о чем, — произнес Джехван уже тверже. С угрозой в голосе. — Джехван, прошу тебя, — прошептал Санхек. — Я больше не понимаю, что мы вообще творим. Я не знаю, что происходит у тебя в голове, я не могу читать твои мысли. — У нас с тобой все иначе, — прошипел Джехван. — Ты и не должен обо всем этом знать, забыл? Никаких чувств. — Но ведь они есть, — сказал Санхек, и что-то слишком похожее на страх промелькнуло в лице Джехвана. — Ты так сильно злишься на меня, постоянно, а я не знаю, почему. Например, в прошлый раз… Я не знаю, скажи мне, что я сделал не так? Джехван непринужденно и изящно прислонился к своему шкафу. — Я думал, что мы уже это обсуждали. — Я знаю, потому что я сплю со всеми подряд, как шлюха, — сказал Санхек, тихо. И Джехван отвернулся от него с разгневанным лицом. — Только вот, ты так и не сказал мне, почему, Джехван. Почему тебя так расстраивают мои связи с другими. Ты всегда увиливаешь от прямого ответа, когда я тебя спрашиваю. Но я спрошу ещё раз: так почему же? От этого вопроса Джехван явно опешил. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Ответа у него не было, и тишина тянулась все время, пока он пытался подобрать слова. — Я просто этого не понимаю, — наконец, сказал Джехван. — Ни один из них не сможет удовлетворить тебя так, как я. Меня оскорбляет, что ты пытаешься искать это на стороне. — Так значит, все дело в уязвленной гордости? — спросил Санхек, пытаясь взглядом найти ответ на лице Джехвана. — Ты злишься настолько сильно, что ты готов со всем этим закончить, только из-за гордости? Джехван ничего не сказал, его зубы были плотно сжаты. Он выглядел загнанным в угол. — Да, — выдавил он. — Так и есть, ты мой смертный, а я не люблю, когда трогают мои вещи. Вторую часть фразы он произнес немного заискивающе, как будто хотел, чтобы Санхек проглотил эту наживку. В конце концов, он же всегда избегал подобных разговоров именно с помощью ссор. Но Санхек не повелся на его очередную провокацию. — Я расстался с Чонсоком, — сказал он. Джехван вздрогнул. — Что? — С моим парнем. Я порвал с ним. — Я… А почему меня должно это заботить? — быстро сказал Джехван, как будто бы это могло скрыть то облегчение, с которым опустились его плечи. — То есть, ты проделал весь путь сюда, потому что тебе нужен член на замену предыдущему? Потому что я ведь говорил тебе, Санхек, что я не желаю быть запасным вариантом— — А я говорил тебе, что пришел просто поговорить, — прошептал Санхек, и это заткнуло Джехвана, выбило из него воздух. — Потому что знаешь, что я понял? В прошлый раз… Тогда ты был так разозлен, и мне показалось, что эта злость взялась ниоткуда. Но затем я понял, что тогда я начал встречаться с Чонсоком. И ты поднял эту тему, сказал, что не желаешь быть запасным вариантом, — Санхек встал, чтобы заглянуть в глаза Джехвану. — Почему ты не хочешь, чтобы я с кем-то встречался? Джехван открыл рот, закрыл его и открыл снова. — Я не понимаю, каких слов ты от меня хочешь, на что ты пытаешься намекнуть. Я уже говорил тебе, что просто не люблю, когда… — Есть что-то еще, — сказал Санхек. — Я думаю, что есть что-то еще, — он указал на пространство между ними, на то, что Санхек спокойно стоял, а Джехван скрестил руки на груди в защитной позе. — Я уже столько раз спрашивал о том, что, может быть, ты чувствуешь нечто большее. Может быть, я значу для тебя больше, чем ты заявляешь. И ты всегда это отрицал. Но сейчас, Джехван, я даю тебе самый последний шанс на то, чтобы ты был со мной честен. Я не буду над тобой насмехаться, не буду– не знаю, чего ты так боишься. Я не сделаю этого, мне просто нужно знать. Когда он закончил говорить, то тяжело дышал, а сердце гулко билось в его груди. Джехван смотрел на него. Прежде чем ответить, он облизнул сухие губы. — Я чувствую к тебе не более, чем лёгкую симпатию. Вроде той, которую можно испытывать к маленькому ребенку, — голос Джехвана был не таким холодным, как ему хотелось, в нем звучало отчаяние. — Чушь собачья! — крикнул Санхек. — Джехван— — На самом деле, — поспешно продолжил Джехван. — Даже это можно считать преувеличением. Правда в том, что ты всего лишь человек. Вас таких целое множество. И если тебя было так легко соблазнить, то я думаю, что и найти замену будет легко. Но ведь ты уже понял, что сам ты не сможешь меня заменить. Так что советую тебе перестать на меня давить. Между ними повисла тишина. Санхек пристально смотрел на Джехвана, который, в свою очередь, избегал его глаз. Джехван врал, это было так очевидно, они оба это ясно понимали, но что Санхек мог сделать? Если Джехван отказывался быть честным, если он продолжал отталкивать Санхека, когда тот подбирался слишком близко, то каким образом Санхек мог все это продолжать? Он не мог, и это всегда было жестокой правдой. У его визита сюда могло было быть два исхода. И не было вины Санхека в том, что Джехван сам выбрал этот вариант. — Ты понимаешь? — сказал Джехван снисходительно. — Да, — сказал Санхек. Ему было грустно, но он не мог изменить Джехвана, который пребывал в этом состоянии три сотни лет и явно намеревался остаться в нем ещё на три. — Я очень хорошо это понимаю. И я на это не согласен. Вот и все. — Ох, и что теперь? Будешь держаться от меня подальше? Наконец, оставишь меня в покое? — Можешь снова оставаться наедине со своей жалостью, — сказал Санхек. Джехван дернулся так, как будто его физически ударили. — Я хотел дать тебе последний шанс, потому что надеялся… Надеялся, что может быть, тебе хочется, чтобы у нас все получилось, что ты мог бы признаться. — Я– Мне не в чем признаваться, — сказал Джехван, слишком быстро. — И давай лучше будем честны. Ты всегда возвращаешься. Что будет, когда твой следующий мальчик снова окажется недостаточно хорош? — С нашего последнего разговора я ни разу не приходил к тебе, потому что действительно намеревался держаться в стороне. Я пришел сегодня только по той причине, чтобы своими глазами увидеть, что… Но это не важно. Я не за сексом пришел. Я могу выжить без секса, Джехван, серьезно, — сказал Санхек. — Ты правда думаешь, что твои навыки в постели перекрывают то, насколько эти отношения токсичны? Я ненавижу того человека, в которого превратился из-за тебя. Я себя больше не узнаю. Ты превратил меня в кого-то озлобленного, полного горечи, и… и поломанного, — губы Санхека скривились. — Ты что-то сломал во мне. Хакен меня предупреждал об этом и оказался прав. Не думаю, что ты понимаешь, насколько откровенным я был с тобой все это время. А я всего лишь хотел того же самого от тебя. — Ты с самого начала знал, на что идешь, — сказал Джехван. Он пытался говорить колко, но у него не вышло. — Я знал, — сказал Санхек. — Хотя, я не уверен, знал ли ты. Санхек прошел мимо Джехвана, который дернулся, чтобы остановить его. Санхек был рад, что в итоге он не коснулся его. Потому сейчас Санхек был изранен настолько, что воспользовался бы кинжалом, тяжесть которого в его кармане была настоящей поддержкой. Он был не столько зол, сколько опечален, но это не мешало ему лелеять мысль о том, чтобы заколоть Джехвана на месте. Реакция Джехвана была не удивительной. Да, она расстраивала, но в ней не было ничего нового. Удивительным стало то, что Санхек не пролил по этому поводу ни единой слезинки.***
Повышенная увлеченность работой всегда спасала Санхека, так же получилось и на этот раз. Санхек взял несколько дополнительных смен, которые по большей части были посвящены бумажной работе. Теперь, когда Санхек работал в одиночку, он с осторожностью относился к охоте на улицах и не брал слишком много патрульных смен, но даже бесконечное разбирательство в бумажками казалось более привлекательным, чем времяпровождение дома. Хотя именно сегодня он был на патруле, и был за это благодарен. Присутствие в офисе начинало давить на него, к тому же остальные замечали, что с ним что-то было не так, и задавали вопросы. Сондже посылал ему многозначительные взгляды последние несколько дней, а Ильхун неоднократно намекал, что был на грани того, чтобы все у него выведать. Санхеку не хотелось с этим сталкиваться, у него не было желания выдумывать очередную историю, которая звучала бы правдиво. Он не хотел добавлять ещё одну ложь к множеству другой лжи, которую ему приходилось говорить из-за Джехвана. И не хотел снова обсуждать с Сондже своего не-бойфренда. Сегодня было тихо. Небо было чистым, яркая луна висела высоко. Погода была достаточно приятной, только лёгкий ветерок изредка играл в волосах Санхека. Вокруг никого не было, ни единого шепотка движения. Санхек слышал лишь собственные шаги и свое сердцебиение. Это умротворение невероятно успокаивало. Этот район состоял из офисных зданий, которые пустовали после захода солнца, здесь редко наблюдали хоть какую-нибудь активность вампиров. Только недавно здесь открылось заведение, работающее допоздна, после чего было замечено несколько исчезновений людей. Как и ожидалось, представители той торговой точки никак не отреагировали на просьбы закрываться пораньше; в дело была замешана прибыль и они не собирались ее терять. Санхек приподнял лицо, подставив его под дуновение ветра. С тех пор, как он виделся с Джехваном, прошло несколько недель, и он продолжал его избегать, как и раньше. Только теперь ему удавалось справляться с этим гораздо легче. Понимание того, что он больше не мог вернуться к нему, было окончательным. Санхек не ожидал встретить здесь вампиров, даже несмотря на недавний всплеск активности. И поэтому брызги крови на асфальте привели его в замешательство, он замер прямо перед багровой дорожкой. Он посмотрел направо, где высилось офисное здание. На табличке перед входом значились компании, работающие в нем, в основном они принадлежали сфере телекоммуникаций. Весь вход этого здания был покрыт следами крови, разбрызганными по большим стеклянным дверям. Перед ним лежало нечто, напоминавшее остатки человека. Тело было буквально разорвано на части, одна рука валялась почти в метре от другой. Разглядеть что-либо сквозь кровавое месиво было сложно, но казалось, что сердце было вырвано из груди. Санхек попятился назад от ужасающего вида этой картины, его сердце гулко стучало. Он несколько раз сглотнул тошнотворный ком в горле и попытался найти опору поблизости от себя. Его ладони наткнулись на фонарный столб, и Санхек с тяжестью прислонился к нему, пытаясь совладать со своим желудком. Для этого потребовалось больше времени, чем он ожидал. Когда он снова нашел в себе силы взглянуть на все это, то сделал несколько шагов вперёд, пытаясь понять, что же всё-таки здесь произошло. Он подошёл достаточно близко к голове и увидел клыки; значит, это был вампир, разорванный на части. Санхек осмотрелся по сторонам и увидел— да, в паре метров от всего остального, дальше, чем рука. Сердце, которое вырвали, немного подержали и бросили на асфальт за ненадобностью. Санхек ещё никогда раньше не видел столь жестокого убийства. Тот первый раз, когда он увидел мертвого вампира, не шел ни в какое сравнение с нынешним. Либо на этот раз были замешаны личные чувства, либо что-то другое, вызвавшее такой всплеск насилия. Так или иначе, оно привело Санхека в ужас. Сначала он, к своему стыду, почувствовал облегчение, когда узнал, что убитым был именно вампир, но затем это чувство исчезло. Потому что никто, даже вампир, не заслуживал такой расправы. У охотников было правило — убивать как можно чище, потому что вампиры тоже заслуживали должного сочувствия в момент смерти. А это… Эта казнь была безжалостной. Санхек ничем не мог помочь в данный момент. Он развернулся и направился обратно к штабу вдоль безопасности света уличных фонарей. Идти было не так уж и далеко, однако подобные атаки обрушивались на него потрясением и заставляли его чувствовать себя уязвимым. Он ненавидел это, и поэтому, пусть он и начал идти размеренным шагом, со временем он перешел на бег и вернулся за полчаса до окончания своей смены. — Санхек? — удивился Сондже при виде него, подняв голову от стопки документов на совсем столе. — Почему ты вернулся? — Мне нужно, — сказал Санхек, ощущая нервную дрожь в своем теле. Он сел на свободный стул рядом с Сондже. — Произошло ещё одно из тех странных нападений на вампиров. Я пришел доложить. Сондже некоторое время осознавал этот факт и моргнул. — Оу. — Его тело— Оно было разорвано. То есть, буквально, конечности по разным сторонам, так много крови… — сказал Санхек и замолчал, потому что понял, что от начинал говорить невнятно. Сондже поднялся на ноги и сжал плечо Санхека. — Я проинформирую их сам. — Скажи, что нужно организовать что-то вроде очистки, — добавил Санхек. — Его… Его тело лежало прямо у офисов, и если кто-то из работников заметит следы, начнется паника. Сондже уверенно кивнул и направился к вышестоящему руководству, чтобы передать информацию. Санхек должен был бы сообщить об этом самостоятельно, но не хотел рассказывать об этом снова. Он не мог подобрать слов, чтобы описать этот ужас. Кто-то поставил перед ним на стол чашку кофе, и Санхек подпрыгнул от неожиданности. — Осторожно, — сказал Ильхун, присаживаясь на место Сондже. — А то пробьешь дыру в потолке. Санхек закатил глаза и постарался унять дрожь во всем теле, взяв в ладони кофе. — Я не настолько высокий, — сказал он, сделал глоток и скривился. — Фу. — Ну не начинай, — сказал Ильхун. — Ты знал, что на вкус это ужасно. — И поэтому я не могу даже пожаловаться? — Санхек поставил чашку обратно на стол. — Но все равно, спасибо. — Угу, — отозвался Ильхун. — Сондже сказал мне, что ты нашел очередного мертвого вампира, — Ильхун посмотрел на Санхека со странным сочувствием, как будто понимал, в каком состоянии был сейчас Санхек. Может быть, он действительно понимал его лучше всех остальных, потому что сам столкнулся с таким же убийством, хотя оно и не было настолько же жестоким. — Ага, — сказал Санхек, баюкая в руках кружку. — И выглядело все… мягко говоря, не очень. — Это он тоже упомянул, — Ильхун откинулся назад к спинке кресла Сондже и задумался. Когда он заговорил, его голос был размеренным и спокойным. Санхек завидовал ему за это. — Господи боже, как ты думаешь, что за существо стоит за всем этим? — Я, честно, не знаю, — сказал Санхек. — Сначала мне хотелось думать, что это дело рук человека, но ни один человек не способен сотворить то, что я видел сегодня. У людей попросту недостаточно физических сил, чтобы сделать такое голыми руками. И особенно с вампиром. Меня приводит в ужас мысль о том, что нечто сверхъестественное творит такой ужас где-то там, на улицах… Это точно не оборотни и им подобные. Остаётся вариант с демоном, но если это правда так, то мы не сможем с ним справиться. Он слишком силен. — А ещё это может быть вампир, — сказал Ильхун. — Но зачем вампиру убивать себе подобных? — спросил Санхек. — Да, между ними бывают драки за территорию и так далее, но они происходят повсеместно. Этот случай совершенно другой. Ильхун тихо улыбнулся. Он выглядел уставшим, под его глазами залегли темные круги, что было совсем ему не свойственно. Санхек понял, что последнее время был настолько погружен в себя, что даже не заметил состояния Ильхуна. — Я знаю, что тебе нравится быть в центре событий, — сказал Ильхун. — Но ты не должен разбираться в этом сам, понимаешь. Пусть ребята сверху поработают над этим. — Я не пытаюсь взваливать это на себя, — Санхек покачал головой. — Просто… Сложно не думать об этом. Потому что это существо все ещё бродит где-то там, на свободе. — Пока что оно убивает только вампиров, — Ильхун пожал плечами. — Так что не давай этому так на тебя влиять. Да, это неприятно, уродливо, но мы должны держаться, — он встал на ноги, забрал у Санхека кружку и допил кофе в один присест, хотя он уже был едва теплым. — Я устал это тебе повторять, но Санхек. Иди домой, поспи. Ты выглядишь дерьмово. Я как-нибудь вытащу тебя развеяться ночью, а то смотрю на тебя и мне кажется, что ты уже забыл, что значит веселье. — Окей, но что насчёт тебя? — сказал Санхек. — С такими кругами под глазами ты сам выглядишь как труп. Ильхун несильно пихнул его в спину. — Ой да пошёл ты.