Vampire AU (Immortals)

Вода, стекающая к ногам Воншика, окрашивалась в розовый цвет. Он открыл рот, позволяя горячему потоку, льющемуся из душа, смыть кровь с его языка. Сегодня его жертвой стала женщина, болезненно худая и костлявая, ее кровь отдавала привкусом химикатов, так как ее хозяйка находилась в состоянии глубокого наркотического опьянения. Джехван постоянно воротил нос от жертв, которых выбирал Воншик, но он просто не мог иначе. Он убивал лишь тех, кто уже и так находился на прямой дороге к могиле. Даже жажда не могла перекрыть это разрушающее чувство вины. Он прислонился к стенке душа, слишком холодной по сравнению с горячей водой, и в очередной раз задумался обо всем том, что привело его к такой жизни. Он подумал о Хонбине. Эти мысли немного успокоили его, и боль в его сердце перекрыла чувство вины. Как же Воншик скучал по нему. Время пришло. Прошло уже три недели, и за это время Воншик ни разу не сорвался. Джехван даже похвалил его за такой самоконтроль. Но Воншик знал, что это был не самоконтроль, а вина, но как бы ни называлось это чувство, оно помогало Воншику оставаться собой во время охоты. Он питался один раз за ночь, словно по часам, и иногда пил из пакетиков с кровью. Он решительно шел к своей цели, даже если это и означало, что ему придется питаться каждую ночь. Это было важным этапом, если он хотел, чтобы все получилось. Он выключил воду, вышел из душа, обернув полотенце вокруг бедер, и прошел в свою спальню. Его комната была искусно обставлена в готическом стиле, правда, она была не настолько роскошной, как спальня Джехвана, или как, например их гостиная, где даже у журнального столика ножки были выполнены в виде когтей дракона. Своеобразный предмет искусства, инкрустированный полудрагоценными камнями. По словам Джехвана, раньше здесь жил его создатель, поэтому весь интерьер продумал и сделал он. Но даже так, подобная обстановка идеально подходила Джехвану. И совсем не подходила Воншику. Он шагнул к своему комоду, чудовищу из вишневого дерева, и открыл первый ящик. Пару недель назад они наведались в ту квартирку, которую снял Воншик в этом городе, и забрали оттуда все его немногочисленные пожитки. Когда-нибудь, им придется посетить и его прежнюю, родную квартиру. Когда-нибудь. Кол Хонбина лежал наверху комода, единственный предмет, который он не засунул в ящики. Пару мгновений он не отрывал от него взгляда, затем, словно очнувшись, он достал из комода чистое белье, футболку и джинсы, слишком сильно задвинув за собой ящик. Одеваясь, он думал о том, насколько же нереальным казалось все происходящее. Теперь он был вампиром, по большей части это случилось из-за Хонбина, а так же из-за того случая с Хакеном. Он почти не думал о Хакене все это время, и теперь, оглядываясь назад, он находил случившееся весьма смешным. На подсознательном уровне Воншик знал, что Хакен волнуется за него. Он бесследно исчез на такой долгий период, и Хакен наверняка мог подумать, что он мертв. К тому же, наверное, он винит себя во всем этом. Да, Хакен оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения Воншика, однако он совсем не заслуживал такой тяжелой ноши. Воншик этого не хотел. Со временем, ему придется объясниться с Хакеном. Он скучал по нему, даже после всего того, что произошло. Хакен ведь ни в чем не виноват. Он же не мог предугадать, как повлияет его поступок на развитие событий. Да даже сам Воншик не мог этого знать. Говоря простыми словами, Воншик узнал, что у его лучшего друга имеется любовник вампир, и после этого он слетел с катушек и обратил себя. Как же смешно это звучит. Воншик закрыл лицо руками, тихо посмеиваясь. Дело сделано, и что бы ни послужило толчком к его поступку, назад уже вернуться нельзя. И теперь, когда весь лед на его душе, наконец, полностью растаял, он впервые за этот год чувствовал полную ясность сознания и мыслей. Просто продолжай идти вперед, Воншик, думал он. Одевшись, он пошел искать Джехвана и обнаружил его в гостиной. Вампир сидел, развалившись на ужасно безвкусном темно-бордовом вельветовом диване. «О, ты жив. А я думал, что ты утонул», сказал Джехван. Воншик глубоко вздохнул, ощущая запах крови и гвоздики. «Сегодня я хочу освободить Хонбина». Джехван посмотрел на него, медленно поднимаясь с места, «Ты уверен, что готов?» «Да», просто ответил Воншик. Он прошел на кухню, достал из холодильника пакетик с кровью и вставил в него соломинку. Обернувшись, Воншик видел, что Джехван пошел за ним и теперь стоял позади него с печальным выражением лица. «Что?», спросил он, сделав глоток. Джехван ответил с грустью в голосе, «Я просто думаю, что тебя убьют. А ведь мы провели так мало времени вместе», он тяжело вздохнул и мрачно продолжил, «Теперь мне снова придется остаться совсем одному». Воншик фыркнул. «Я стал вампиром исключительно ради того, чтобы спасти Хонбина. Только не говори мне, что ты пытаешься меня переубедить». Он подозрительно взглянул на Джехвана, «Кроме того, тебе вообще насрать, умру я или нет, ты просто не хочешь оставаться один». Джехван выглядел возмущенным. «Я ведь почувствую, если тебе всадят кол в сердце. И это будет не очень приятно, поверь. Ты мой— мы же теперь связаны, я говорил тебе об этом», он поморщил нос, «Но нет, я не собираюсь останавливать тебя, это твой личный выбор. Итак, каков твой план?» Вонщик пожал плечами. «Зайти, забрать Хонбина, выйти». Он осушил свой напиток, и потянулся за вторым. Джехван же смотрел на него с выражением искреннего ужаса. «И это все?», наконец, спросил Джехван. «И все усилия, что я приложил к тому, чтобы сохранить тебе жизнь, все это….в пустую?!» Он с драматизмом плюхнулся на резной стул за обеденным столом. «Ох, ты разбиваешь мое молчаливое сердце». «Это не так безнадежно, как звучит», отмахнулся Воншик, хотя в глубине души понимал, что его план - провальный. «А как ты вообще собираешься попасть внутрь? Там же наверняка куча… чар и заклинаний на входе! Особенно против таких, как мы. И даже если тебе удастся зайти, как ты собираешься пройти к Хонбину и не привлечь к себе внимания?» Воншик сделал еще один глоток крови. «Там конечно есть защита в виде чар, но не настолько сильная, как можно ожидать. Например, у нас нет Барьера на входе, потому что периодически нам приходится притаскивать в штаб вампиров, а Барьер свел бы их ума». Ага, мы доводим их до сумасшествия всего лишь голодовкой. «Конечно, на штаб наложено заклятие Потери, но оно действует против всех, никакой вампирской направленности. Так что пробраться туда я должен без проблем. Единственное, непосредственно на дверь наложены чары, и с ними будет….сложновато. Но я справлюсь». Джехван поставил локти на стол, и положил голову на сведенные ладони. «А что потом? Побежишь к своему любовнику и будешь отрывать головы всем, кто попадется у тебя на пути? Твоим прежним дружкам? И сможешь ли ты контролировать себя при виде человеческой крови?» Воншик вздрогнул, и сделал еще один глоток. Он не хотел об этом думать. «Я надеюсь, что никого не встречу. Последнее время в городе очень беспокойно в плане вампиров, и ты это знаешь». После того, как полиция уничтожила гнездо на восточной окраине, довольно долгое время царило спокойствие. Многие вампиры ушли в подполье и вели себя тихо, опасаясь полиции и охотников. Но в связи с уничтожением гнезда иерархия среди вампиров изменилась. И это заставило вампиров-одиночек примкнуть друг другу и выяснять, чья группировка теперь сильнее. Произошло перераспределение сил. И это привело к многочисленным стычкам, войнам и, как следствие, многочисленным человеческим жертвам. Воншик знал, что теперь все боялись, что вампиры образуют новые гнезда и сильные альянсы. Еще больше никому не нужных проблем. «И?» не отступал Джехван. «Это значит, что каждого более или менее способного охотника они отправят патрулировать улицы», ответил Воншик. Он посмотрел на часы. Было слегка за полночь. «В районе двух-трех ночи штаб всегда относительно пустеет, а в связи с ситуацией в городе, они, скорее всего, выпустили на улицы даже новичков и учеников». В мыслях Воншика промелькнуло воспоминание о Санхеке, но он отодвинул его в сторону. «Я постараюсь ни с кем не столкнуться, и… освобожу Хонбина». «А что, если там кто-то останется?», голос Джехвана стал неприятно шелковистым, заискивающим, он медленно поднялся с места и подошел вплотную к Воншику, нарушая его личное пространство. «Сможешь ли ты убить их, Воншик? Даже тех, кого когда-то называл друзьями?» Воншик отвел взгляд в сторону, подальше от глаз Джехвана. Одна мысль о таком убийстве приводила его в ужас. «Ты больше не один из них. В тебе они не увидят чудом вернувшегося друга, они увидят вампира и попытаются убить тебя. Поэтому, ты должен убить их первым». Воншик кивнул. В какой-то мере, Джехван был прав. Весь мир Воншика просто перевернулся с ног на голову. И хотя он постоянно напоминал себе, что он теперь вампир, и его сердце не билось, а внутри него жила жажда – черт возьми, он даже сейчас пил кровь из долбанного пакетика – он все еще не мог смириться с такой реальностью, все еще не привык к ней. Ему было трудно воспринимать себя по-новому, трудно понять, что в глазах людей он теперь монстр. И он знал, что они постараются убить его. «Ты прав», прошептал он. Джехван вздохнул. «Я-то может, и прав. Но ты ведь этого не сделаешь. Ты все еще слишком мягок, хотя и стараешься изо всех сил быть жестче». Он отошел, и затем его голос раздался прямо за плечом Воншика. «У меня есть кое-что, что может тебе помочь. Идем». Воншик последовал за ним по коридору, ведущему в комнату Джехвана, которая раньше принадлежала его создателю. Это была самая богато обустроенная комната во всем его жилище, в центре стояла огромнейшая кровать, Воншик никогда в жизни не видел такой огромной кровати, с бельем темно-синего цвета, расшитым золотом. Джехван встал напротив деревянного шкафа с двумя вертикальными дверцами и раскрыл их, открывая вид на два ряда узких ящиков. От них исходил странный шепот и дрожь. Пока Джехван рылся в этих ящиках, Воншик разглядывал его комнату. Вся мебель в ней была резной, лакированной, зачастую ее украшали драгоценные камни. Казалось, будто создатель Джехвана грабил королевских особ. Ну, или съедал их. Или сначала съедал, а потом грабил. Оглядывая содержимое каждого ящичка, Джехван заговорил, «Если тебе все-таки удастся добраться до своего бойфренда, ты застанешь его очень слабым, что будет тебе только на руку. Но ты должен знать, что жажда сделает его, как бы сказать помягче, совершенно неуправляемым. Особенно, если он почует людей вблизи себя». «Я уже об этом догадался», отозвался Воншик, легонько пиная мыском статую каменного змея. Джехван с грохотом закрыл один ящик и открыл следующий. «Для начала, можешь воспользоваться своей собственной кровью, это удержит его на какое-то время. Вампирская кровь, она…не настолько хороша, как человеческая. Но один ее вид может отвлечь Чудика, чтобы до выхода из вашего штаба он не причинил никому вреда». «А не лучше ли будет взять с собой немного крови? У нас же ее много». «Мертвая кровь в каком-то там пластиковом пакетике не имеет такого же завораживающего эффекта как живая кровь, вытекающая из вен. Возможно, она лучше удовлетворит его жажду, но уж не отвлечет его точно». «Отлично подмечено», сказал Воншик. Не успел он подумать об этой новой, весьма интересной информации, как Джехван тихо воскликнул, «Ах!». Он достал из ящика какой-то амулет на золотой цепочке и поднес его к Воншику. Амулет представлял собой плоский золотой круг с красным драгоценным камнем в центре. Джехван перекинул цепь через голову Воншика, амулет в то же мгновение засветился теплом, как будто привыкая к новому хозяину, и затем вернулся в прежнее молчаливое состояние. Было очень странно вновь чувствовать чары на своем теле, ведь последние несколько недель Воншик провел без них. «Что это?», спросил он, взяв амулет в ладони, чтобы поближе разглядеть драгоценный камень. Наверное, это был рубин или гранат. Он выглядел таким гладким, как будто жидким и текучим, но когда Воншик коснулся его, он был абсолютно твердым. «Это амулет с заклятием Отторжения, направленного на людей», сказал Джехван, забирая его из рук Воншика и заправляя амулет ему под одежду. Воншик удивленно взглянул на вампира. Он слышал лишь об Отторжении против вампиров, но не знал, что существует и человеческий аналог. «Он, конечно, не сверхмощный, но очень полезный. Если ты пойдешь вниз по лестнице, все люди в ближайшем окружении предпочтут спуститься по другой. Все будут обходить тебя стороной. Однако, если ты находишься в какой-либо комнате, и человеку очень нужно туда зайти, амулет его не остановит. Или если у человека нет другого обходного пути, его так же не остановить. Так что, будь осторожен». «Спасибо тебе, Джехван», искренне сказал Воншик. «Ты должен будешь вернуть его», ответил Джехван, нахмурившись, «Так что позаботься о том, чтобы тебя не убили». «Я постараюсь», прошептал Воншик

***

Город совсем не изменился с тех пор, как Воншик покинул его, но в тоже время теперь он выглядел совершенно иначе, благодаря его новому видению. Вместе с Джехваном они тихо скользили сквозь тени. Конечно, он двигался не столь изящно и быстро, как Джехван, который будто сливался с окружающей темнотой. Воншик не думал, что он пойдет вместе с ним, но он вновь не оправдал его ожиданий, объясняя это тем, что Воншик не сможет в одиночку провести Хонбина по улицам. Воншик не понял, когда Джехван оставил его, но когда перед ним престало здание штаба - полуразрушенный четырехэтажный дом - Воншик был совершенно один. Конечно, из-за окружающих здание заклятий Джехван бы не смог проводить его до самого входа, однако, он не думал, что тот покинет его так рано. Он надеялся, что Джехван остался где-то неподалеку. Свет уличных фонарей казался Воншику слишком ярким, поэтому он полагался лишь на свой слух, чтобы определить, находился ли кто-нибудь поблизости или нет. Он слышал чье-то сердцебиение, но оно было слишком тихим, его обладатель находился в нескольких кварталах от этого места. Передвигаясь вдоль теней, Воншик приблизился к двери, настолько обшарпанной и старой, так что никто из проходящих мимо не обратил бы на нее никакого внимания. Собравшись с духом, Воншик протянул руку вперед и коснулся дверной ручки. Ничего не произошло, и он с облегчением выдохнул. Такая слишком человеческая реакция с его стороны заставила его улыбнуться. Внутренняя обстановка этого дома была разграблена давным-давно. Поэтому внутри остались лишь голые стены с облезающей краской. Он прошел через первый коридор и направился к большому полотняному шкафу. Прежде чем открыть дверь, он внимательно прислушался к окружающим звукам. Он слышал лишь слабый треск остывающего бетона, быстрое биение сердца маленькой мыши, но не чувствовал поблизости ни одного человека. Тогда он открыл дверь, и вместо обычного шкафа перед ним предстала уходящая вниз лестница, в конце которой Воншик увидел свет, обозначающий защищенную рунами и заклятиями дверь в штаб. Он буквально кожей ощущал исходящие от нее чары и точно знал, что коснуться ее он не сможет. Из груди Воншика вырвалось непроизвольное рычание, удивившее его самого. Тогда он достал из кармана свой мобильный телефон, и включил его впервые с того момента, как застал Хакена и Тэгуна в ту ночь. Воншик нажал на кнопку вызова прежде, чем успел задуматься об этом. Он должен был это сделать. «Воншик?» голос Санхека на том конце трубки звучал юно и простодушно. «Да», Воншик надеялся, что плохое соединение скроет изменения в его голосе, «Это я». «Боже мой», удивлено выдохнул Санхек, «Черт возьми, Воншик, это ты—» «Послушай меня», резко произнес Воншик в приказном тоне, и Санхек тут же замолчал, «Успокойся, говори потише, очень важно, чтобы никто…не узнал об этом». «Что происходит? Ты на задании? Под прикрытием?» спросил Санхек, правда, теперь он перешел на шепот. «Мы думали, что ты мертв!» Воншик рассмеялся. «Не совсем», ответил он и быстро добавил, «Где ты?» «Я в штабе, на тренировке», тут же отозвался Санхек. «С Хакеном?», спросил Воншик чуть громче, чем намеревался. «Нет, я один. Тут внизу есть еще пара новичков, но в остальном, почти каждого в штабе отправили в город. Разве ты не слышал об активности вампиров последнее время?» «Да», ответил Воншик, ощущая себя настоящим монстром из-за того, что он собирался сказать. «Слушай, можешь встретить меня? Скажем, рядом с закусочной напротив штаба? Мне нужно с тобой поговорить». «Да!», с готовностью ответил Санхек, «Я буду через пять минут! Черт..», он засмеялся, «Как же я волновался за тебя». «Прости за это», ответил Воншик, вкладывая душу в эти слова. Воншик повесил трубку, и встал на лестничную площадку, отойдя чуть в бок от двери. Вокруг нее располагался такой сильный энергетический барьер, что Воншик недовольно зашипел. Через некоторое время Воншик услышал по ту сторону металлической двери приближающиеся шаги, шепот чар и удары молодого сердца. Когда дверь открыли с другой стороны – а Воншик каким-то образом понял, что это был именно Санхек – чары, наложенные на нее, на короткий миг распались. И Воншик воспользовался этим моментом, тут же проскальзывая внутрь мимо Санхека. Паренек тут же закричал от испуга, потому что он никак не мог ожидать, что на выходе его будет поджидать вампир, желающий проникнуть в штаб-квартиру охотников. Дверь с громким звуком захлопнулась позади Воншика, а Санхек тем временем все еще кричал, тут же напрочь забыв все свои тренировки. Воншик кинулся вперед и закрыл ему рот ладонью, но в тот момент, когда его рука коснулась кожи их юного протеже, чары Санхека выпустили в него залп энергии, и черт возьми, как же это было больно. Воншик отошел назад и опустился на колени, из его тела как будто выкачали все силы, он не мог пошевелить даже рукой. В какой-то миг ему показалось, что его кости сломаны, но физических повреждений не было. Окунуться в кипящую воду было бы и то менее болезненно. «Господи боже», выдохнул Санхек, хорошо, что он хотя бы не кричал, «Боже, черт, блять, прости меня. Блять, Воншик, не могу поверить, ох черт, ты…ты…ты вампир—» Он зажал себе рот руками, испуганно отходя назад, пока не уперся спиной в ближайшую стену. «Санхек..», произнес Воншик, и его голос прозвучал намного слабее, чем он думал. Черт. Находиться по другую сторону удара чар охотника было совсем отстойно. В глазах Санхека стояли слезы, остальная часть его лица была зажата ладонями. «Почему, Воншик…Что произошло…» «Послушай!», ответил Воншик, но кажется, что у Санхека началась истерика. «Ты же теперь чертов кровосос!» выкрикнул Санхек, опустив руки, слезы ручьем побежали вниз по его щекам. Его сердце билось слишком быстро, воздух бешено носился в легких от его частого дыхания. «Я знаю», сказал Воншик, пытаясь встать на ноги. Он хотел потрясти Санхека за плечи, но его ладонь все еще болезненно горела от недавнего прикосновения. «Черт, Санхек, я знаю». Это заявление заставило паренька заткнуться, хотя он все еще плакал, его пробивала крупная дрожь. Он смотрел на Воншика так, будто боялся, что он нападет на него. «Что ты сделал?», прошептал он. «Я… я здесь не для того, чтобы нападать на тебя», сказал Воншик, «Санхек, малыш, посмотри, это все еще я». Санхек замотал головой, на его лице читалось отчаяние и страх. «У меня нет времени объяснять. Я здесь ради Хонбина». Санхек широко раскрыл глаза. «Не можешь же ты…» «Я должен. Вот почему я…» Воншик осекся, «Я должен, Санхек. И я не думаю, что ты одобришь все это, но пожалуйста, не становись у меня на пути. Ведь это все еще я…. Это я…» Воншик не знал, как закончить эту мысль. «Ты хочешь остановить меня? Ты поднимешь тревогу?» Санхек тихо всхлипнул. «Нет. Они убьют тебя, если поймают. Тебе нужно уходить отсюда». Мертвое сердце Воншика болело. «Сначала я должен освободить Хонбина. Мне так жаль, Санхек, прости меня, за все это…» «Ох, Воншик», всхлипнул Санхек, слезинки капали с его подбородка, «Как ты мог? Просто—Ты же—Ты же мне как брат. Я…» Он подавился слезами, кажется, ему не хватало воздуха. «Иди. Беги вперед, пока никто тебя не увидел. Я не могу тебе помочь— Пожалуйста, не проси меня об этом..» «Не попрошу», поспешно ответил Воншик, «но тебе нужно спрятаться. Хонбин, он.. Просто спрячься, подальше от выхода, подальше от темниц и лестниц». Он чувствовал, как действие чар Санхека ослабевает, а его тело снова обретает силу. «Спасибо тебе, Санхек, прости…» «Будь осторожен», ответил Санхек, и Воншик убежал прочь. Он двигался абсолютно беззвучно. Штаб был почти полностью пуст, Воншик лишь изредка слышал сердцебиения отдельных охотников, но их было так мало, что он с легкостью избегал их. Так или иначе, он воспользовался не основной, а боковой лестницей, просто на всякий случай. Амулет на его груди молчал. Свет внутреннего освещения в коридорах, который раньше казался ему раздражающе темным, теперь был слишком ярким в его глазах, но это не имело значения, ведь он знал дорогу наизусть. Он не позволял себе думать о Санхеке, когда спускался вниз. Он был вампиром, бессмертным, сильным существом, он познал, что такое настоящее чувство вины, но сейчас он не мог позволить себе отвлечься на него. В мгновение ока он добрался до двери, ведущей к темницам. К счастью, она не была заколдована, на ней стояла обычная механическая система пропуска. Привычным движением Воншик провел своей карточкой по замку. Система одобрила ее, и теперь Воншик должен был приложить свой палец к индикатору, чтобы система сверила его отпечаток. Он очень сильно нервничал, ожидая ответа, ведь серьезно… его кожа изменилась, но отпечаток пальца должен был остаться прежним. Раздался тихий звоночек, дверь щелкнула, цвет индикатора на панели замка сменился с красного на зеленый. Воншик повернул ручку и толкнул дверь. Теперь помещение пахло для него иначе, чем раньше. Он чувствовал несильный запах свиной крови, а так же запах других вампиров— Та часть темниц, в которой держали Хонбина, все еще пустовала, как и прежде занята была лишь одна единственная камера. Воншик уставился на такую знакомую, но теперь кажущуюся другой, железную дверь, за которой держали Хонбина. Теперь Воншик видел мельчайшие царапины и следы, которых человеческий глаз не был способен видеть; он так же видел и заклятие, наложенное на дверь, правда—и тут Воншик засмеялся – наложено оно было лишь на одну сторону. Вампир не мог из нее выйти, но запросто мог войти. Хонбин ходил внутри камеры, его шаги были еле слышны даже для Воншика, но когда он окликнул его, Хонбин замер. И это было очень странно, ведь обычно он сразу кричал и бросался на дверь, или смеялся. Может быть, он почувствовал, что Воншик теперь был вампиром, а не едой. Что ж, это облегчало дело. Воншик подошел к двери, ощущая, как воздух вокруг становится плотнее. Если бы он был жив, то его сердце бы отчаянно билось. Теперь же тишина внутри него казалась настолько же оглушительно громкой. На двери не было замков, лишь массивные механизмы, прикрепленные снаружи. Воншик взялся за рычаг и потянул его. Засов открылся с ужасным металлическим лязгом. Дверь открылась наружу с громким скрипом петель. Хонбин зашипел, это был совершенно не человеческий, звериный звук, тусклый свет из коридора заставил его зажмуриться и отступить. Грудную клетку Воншика сдавило, хотя он не понимал, почему, ведь он даже не дышал. Воншик не видел Хонбина с той самой ночи, когда нашел его под дверью своей квартиры, связанного серебряными цепями и кричащего от боли, молодого, новообращенного вампира. Эта картина все еще стояла у него перед глазами. За все те долгие месяцы заключения Хонбина, Воншик ни разу не нашел в себе сил, чтобы открыть щелку в двери и посмотреть на него. Каждый раз, когда он подходил слишком близко к двери, запах крови в его венах вызывал у Хонбина лишь новые приступы безумства. Поэтому Воншик всегда лишь сидел около двери и слушал. Но теперь он не был человеком, и все было по-другому. Волосы Хонбина сильно отросли, темные кудри обрамляли его лицо. Он был невероятно истощен и худ, бледная тюремная форма, которую на него надели перед тем, как посадить сюда, теперь висела на нем, как на скелете. Но это все еще был он, его Хонбин— Хонбин бросился на Воншика, но столкновение оказалось очень слабым. Воншик схватил его за плечи, так что Хонбин вцепился в его руки. Он с тяжестью навалился на Воншика. Только теперь он понял, насколько же слабым был Хонбин. Воншик заметил серебряные кандалы на его запястьях, и он знал, что такие же имелись и на ногах. Кожа вампира больше не дымилась вокруг серебра, видимо, оно износилось за все это время. «Хонбин», произнес Воншик дрожащим голосом. Хонбин взглянул на него, и боже, каким же он был худым, как же сильно выделялись скулы на его бледном лице. Его взгляд был абсолютно расфокусирован. Воншик обхватил его лицо ладонями. Он все еще не очень хорошо умел зачаровывать, да и не знал, возможно ли таким образом загипнотизировать вампира, но как же он хотел, чтобы сейчас Хонбин посмотрел прямо ему в глаза. «Хонбин, милый, пожалуйста…» Что-то в лице Хонбина изменилось, как будто, он пытался осознать то, что видел перед собой. Он отпустил руки Воншика, скопировав его движение и так же обхватив его лицо ладонями. Затем он что-то произнес, но это был совершенно невнятный, бессмысленный набор звуков. Сердце Воншика сжалось от боли, и он тут же крепко прижал Хонбина к себе. От него пахло кровью, сыростью, но под всем этим стоял его собственный, ни с чем несравнимый запах. Запах дома. Хонбин тихо хихикнул, Воншик отстранился и увидел, что Хонбин тянется к свету, навстречу освобождению. «Да», сказал Воншик, вспоминая, где они находятся, «Мы выйдем на свободу». «На свободу», повторил Хонбин, и снова хихикнул, когда Воншик взял его за руку и повел в коридор. Он часто спотыкался, слабо передвигая ноги, посмеивался и взвизгивал, поэтому Воншику приходилось пристально следить за ним и буквально волочить за собой. «Веди себя тише», сказал Воншик, и Хонбин непонимающе посмотрел на него. Тогда Воншик приложил палец к губам, а Хонбин тут же повторил за ним этот жест, глупо хихикая. Воншик вздохнул. Что ж, никто и не говорил, что будет легко. Они двигались тихо, но затем они вышли на лестницу, где даже малейший шорох отражался от каменных стен гулким эхом. Они шли медленно, Хонбин постоянно запинался, однако, не останавливался. Вместо того, чтобы смотреть себе под ноги, он все время смотрел наверх, в сторону выхода. И Воншик не мог винить его в этом, ведь он стремился наружу. К свободе. Воншику оставалось лишь держать его за руку, вести вперед и следить за тем, чтобы никто не попался им на пути. «Давай же», прошептал он, «Ты же можешь идти чуть-чуть побыстрее, правда? Ты же не хочешь вернуться обратно в камеру». Хонбин пробормотал в ответ что-то бессвязное. Три шага, и они достигли второго уровня. Оставался еще один лестничный пролет, всего лишь один, и они окажутся на уровне входной двери… Внезапно, Хонбин остановился, и Воншик знал, почему. Сейчас они находились напротив двери, ведущей к многочисленным кабинетам и офисам. Хонбин смотрел на нее, не мигая, его взгляд был острым и сосредоточенным, как у животного, почуявшего свою добычу. Наверное, сейчас он и являлся этим животным. Воншик тоже слышал чье-то сердцебиение за дверью. Хонбин оттолкнулся и бросился к этой двери, но Воншик тут же схватил его. Хонбин закричал, ужасным, громким голосом, леденящим кровь, так что Воншику пришлось отпустить его, чтобы он замолчал. Хонбин пошел в сторону двери. Сейчас Воншик был рад, что Хонбин не мог быстро передвигаться. Тогда Воншик выпустил клыки, поднеся свое запястье ко рту, и укусил себя, сделав две глубокие раны. Интересно, окажутся ли слова Джехвана правдой. Вниз по руке Воншика заструилась кровь, алыми каплями падая на пол, и Хонбин остановился, принюхиваясь к воздуху. А затем он обратил свой пристальный взгляд на Воншика. Это был взгляд животного, в котором читался лишь дикий инстинкт. Он не отрывал глаз от крови, стекающей по руке Воншика, из его груди непроизвольно вырвалось утробное, глубокое рычание, и он ринулся к Воншику, все еще медленно, но настолько быстро, насколько позволяли ему силы. Воншик обошел его и направился к лестнице. Он выставил руку, чтобы Хонбин мог хорошо видеть, как влажно поблескивает кровь, и начал подниматься по лестнице спиной вперед. Хонбин послушно последовал за ним, не отрывая голодного взгляда от окровавленного запястья. Он поднимался вверх, постоянно опираясь руками на ступеньки, а также делал слабые попытки наброситься на вытянутую руку Воншика. Сам же Воншик был чертовски напуган тем, что их могут вот-вот заметить и поймать, амулет на его груди нервно попискивал. Когда они достигли лестничной площадки верхнего уровня, он позволил Хонбину нагнать его, после чего тот триумфально схватил руку Воншика. Он слизал кровь с его кожи, но раны уже затянулись. Тогда Воншик снова поднес запястье ко рту, прокусив его, и предложил его Хонбину. Тот незамедлительно накрыл раны своими губами и принялся с жадностью высасывать из них кровь. Свободной рукой Воншик обнял его за плечи, повел его вперед, через площадку первого уровня. Амулет на его шее успокоился, ведь здесь, на самом верху, не было людей. Господи, как же близки они были к выходу. Внезапно, Хонбин сам прокусил запястье Воншика, наверное, раны опять успели зажить. И Хонбин снова пил его кровь, с удвоенной силой, Воншик же воспользовался моментом и погладил его по волосам. Хонбину срочно нужно питание, настоящее питание. А если он продолжит так старательно пить, то Воншику и самому понадобится кровь. Они подошли к металлической зачарованной двери, которая вела наружу. Хонбин оторвался от руки Воншика и поднял голову, зарычав на дверь. Его зубы, да и весь рот, были испачканы кровью. Воншик отозвался таким же рычанием. Хотя дверь была зачарована лишь снаружи, изнутри она тоже не вызывала приятных ощущений. Он достал свою карточку, необычайно неуклюже для вампира. Он понял, что напуган. Было сложно объяснить это чувство, его новое тело реагировало на страх по-другому. Воншик провел карточкой по замку, а затем приложил палец к панели, считывающей его отпечаток (для этого ему с трудом пришлось оторвать свою правую руку от Хонбина, чему тот был не очень рад). Когда красный свет датчика сменился на зеленый, Воншик не мог сдержать радости от облегчения. Они вышли к лестнице, казалось, Хонбину теперь не нужна была поддержка. Воншик пошел вперед, Хонбин медленно, но уверенно, тащился за ним следом. Воншик распахнул обшарпанную деревянную дверь здания, и его поприветствовало полное звезд небо и лунный свет. Хонбин протиснулся мимо него вперед, ступая на асфальт. Воншик было кинулся за ним, испугавшись, что тот убежит, но Хонбин лишь вышел на середину улицы и посмотрел наверх, на чистое ночное небо. На его лице сияла пугающая, немного безумная улыбка. Хонбин втянул носом воздух и повернулся к Воншику, чуть наклонив голову. «Свобода», произнес он радостно. «Свобода», подтвердил Воншик. Его собственная кровь была размазана по лицу Хонбина. Хонбин снова посмотрел на луну, а затем он вдруг он начал смеяться, тем самым высоким, ужасным смехом, который почти каждую ночь раздавался за дверью его камеры. Он смеялся и смеялся, как будто не мог остановиться. Воншик отвел его подальше от штаба, а Хонбин все продолжал смеяться, его голос раздавался эхом на пустынных улицах. Какой-то человек услышал, что они приближаются, но с другой стороны, как тут можно было не услышать. Но это не имело значения. Затем последовал громкий, истошный человеческий крик от ужаса. Но, Хонбин, по крайней мере, перестал смеяться.