***
Только подойдя к двери, ведущей в палату, Лили остановилась и задумалась. Ей стало страшно, когда она осознала, что самый оптимистичный оптимист из всех оптимистов во Вселенной, Альбус Дамблдор, внезапно потребовал всем сидеть в комнате. Что же могло случиться такого страшного, что он решился на подобное? Лили отчаянно надеялась, что это никоим образом не связано с её сыном, но здравый смысл подсказывал обратное. Идеи одна страшнее другой судорожно появлялись в её воображении, сопровождаясь жуткими картинами и саундтреком под стать. Бунт в Азкабане? Воскрешение лорда Волдеморта? Началась Мировая Магическая война? Локхарта объявили новым премьер-министром Великобритании? У директора кончились лимонные дольки? Ладно, хватит глупых баянистых шуток, нужно мыслить мозгом, а не старыми анекдотами. Возможно, Гарри заболел особенно заразной версией драконьей оспы, и Дамблдор просто не хочет, чтобы кто-нибудь ещё заразился? Лили резко выдохнула и решилось. Какой смысл рассуждать и строить безумные теории, если ответ буквально за дверью? Лили постучалась и, услышав напряженное "войдите, миссис Снейп" от Дамблдора, распахнула дверь. - Лили? - Северус выглядел не на шутку изумленным. Где-то около секунды, а потом вспомнил письмо. - Мне очень жаль. В Больничном Крыле собрались все преподаватели. Дамблдор сидел на кровати вместе с Северусом и Флитвиком, загораживая собой вид на тело. С противоположной стороны стояла озабоченная мадам Хук. Минерва МакГонагалл, обернувшаяся на звук, выглядела бесконечно усталой и напряженной, а сидящая рядом на стуле Помона Спраут с некоторым ужасом и недоверием смотрела на тело, закрытое от Лили. У окна переговаривались Синистра и Вектор, обе явно спали сегодня ни минуты. Похоже, из преподавательского состава только Сивиллу Трелони не беспокоило загадочное происшествие. Она, вальяжно расположившись на соседней кровати, попивала что-то, отдаленное напоминающее вино, с крайне безразличным видом. Возможно, это и было вино, только дешевое. Даже Локхарт на её фоне выглядел беспокойным. - Миссис Снейп, кхм, - Дамблдор прокашлялся. - Я могу называть Вас Лили? - он дождался кивка и, игнорируя напряженный взгляд Северуса, продолжил. - Позвольте от имени всего преподавательского состава сказать Вам, что мы очень сожалеем о происшедшем и понимаем, что Ваш гнев полностью оправдан. К сожалению, мы не могли это предотвратить, но, пожалуйста, не волнуйтесь... - Вы же понимаете, что сейчас довели её своими словами до предынфарктного состояния? - сухо заметила Минерва. - Наверное, Вы правы, Минерва, - ответил директор. - Лили, думаю, мы тут все признаем, что заслужили Ваш гнев, но постарайтесь быть справедливой. Просто поверьте, Вы не... - Да прекратите уже, - раздраженно остановила его Лили. - Просто скажите мне в чем дело, не надо извинений или загадок! - Хорошо, - на удивление быстро согласился директор что ещё больше встревожило Лили. Альбус кивнул медсестре и отошел от кровати, на которой сидел. - Можете посмотреть. Лили закатила глаза, но послушно посмотрела и остолбенела. На кровати лежал Гарри без видимых ранений, луж крови, разбросанных внутренних органов, странных точек на коже и дополнительно выросших органов. Вот только это окаменевшее создание вряд ли можно было называть Гарри. Он лежал, не шевелясь, и даже не дыша, его остекленевшие глаза были широко раскрыты в немом ужасе. Лили не хотела знать, что он видел перед этим. Она взяла его за руку, едва поежившись от того, какая она была ледяная. Лили чувствовала себя так, будто ей вырезали оба легких. Она не могла ни вздохнуть ни выдохнуть. Ей внезапно стало безразлично все, что прежде представлялось чем-то важным. Все проблемы сделались слишком незначительными по сравнению с тем, что её сын, возможно, мертв. Лили знала, что это бессмысленно, но на всякий случай принялась успокаивать Гарри, медленно поглаживая его по руке. Вина затопила её с головой. Она не уследила. И теперь её бедный сын вынужден лежать на больничной койке, не имея ни малейшей возможности вздохнуть или хотя бы сдвинуться на дюйм. Почему все происходит именно с ними? Лили почувствовала, что Северус подошел к ней. Она не знала, что он хочет сказать и вряд ли была в состоянии слушать. А потом она сделала глубокий вдох и, словно очнувшись ото сна, взглянула на молчаливых свидетелей этой сцены. Не то чтобы ей это было интересно, просто она старалась не сорваться и не заплакать. Терять самоконтроль в компании преподавателей Хогвартса не входило в её планы. Дамблдор выглядел удивительно виноватым, МакГонагалл смотрела с неприкрытым сожалением, во взгляде Помоны Спраут читалась невыносимая усталость, похоже, она слишком долго притворялась безучастной. Синистра и Вектор тихо переговаривались с крайне озабоченным видом. Гилдерой выглядел так, словно не спал несколько дней, а его волосы потеряли привычный блеск. Он показался Лили действительно расстроенным и даже задумчивым, вопреки своему обычному поведению. Только невозмутимая Сивилла, недовольная тем, что Лили завладела всеобщим вниманием. - Лили... - медленно произнес Северус, не представляя, чем можно утешить в такой ситуации. - Северус, - всхлипнула Лили. Северус, неуверенный к чему это приведет, прижал её к себе, обнимая. Она уткнулась лицом ему в грудь, словно желая спрятать лицо, и не пыталась отодвинуться. Дамблдор печально смотрел на них. Через пять минут всеобщего молчания, пока Лили пыталась справиться с собой, Сивилла Трелони решила напомнить о себе и своей звездной персоне. - А я же вас всех предупреждала! - наставительно сказала она, тоном мудрого Гендальфа, просвещающего хоббитов. - Сорок восьмой признак апокалипсиса... - Сивилла! - буркнул ей Дамблдор. - А что, Сивилла? - возмутилась она. - Я, вообще-то, всегда говорю правду, а вы мне никогда верите! Я вам столько признаков апокалипсиса назвала, что нормальные люди уже должно бы собрали пожизненный запас тушенки и воды и спустились бы в защищенный бункер! Но нет, разве есть кому-нибудь дело до бедной предсказательницы? Мне никто не верит... Это, вероятно, из-за проклятия, наложенного на мою пра- приблизительное количество "пра" -бабку Кассандру... - Сивилла, ради любви Мерлина нашего, заткнитесь! - ругнулась МакГонагалл. - Ни за что! - громко возвестила Трелони, которая, похоже, успела изрядно приложиться к бутылке. - Вы слишком долго игнорировали меня, ступали по моей чести, вытирали об меня ноги, словно я и не человек вовсе, а какой-то клоун, шут, который призван вас развлекать! - Сивилла, пожалуйста, поимейте уважение! - раздраженно сказала ей Помона. - Уважение? - взвизгнула Сивилла. - Люди умирают каждый день! Сотнями, тысячами, миллионами, но всем плевать! А тут из-за одного ребенка, который даже не мертв, устраивать такую трагедию? Зачем, спрашивается? Почему бы тогда не реветь о каждом мертвом человеке? Почему мы страдаем, когда кто-то умирает если смерть - это неизбежно?! Ваши страдания никак это не исправят. Смиритесь с этим. Вот и все. - Сивилла, Вы меня утомляете своим вечным пессимизмом, - грустно сказал Дамблдор. Наверное, эта пассивная реакция директора и послужила спусковым крючком. Все принялись возмущаться и препираться, словно собаки с цепи сорвались. Кажется, только чета Снейпов молчала. Северус отчаянно пытался побороть в себе желание убивать каждого, кто откроет рот, а Лили медленно осмысливала все выше сказанное. - Директор, сколько раз я Вам говорила. что надо уволить эту шарлатанку! - Еще одно слово и, клянусь Мерлином, я скормлю Вас своим мандрагорам, Сивилла, будьте уверены! - Дамы, дамы, не ссорьтесь! Пожалуйста! Не забывайте, мы сильны только тогда, когда мы едины! Любовь может победить все невзгоды. - Не сбивайте их с верного пути! Говорите-говорите, только помедленней, чтобы я успел записать и добавить все это в мою новую книгу. - Пошли все к черту! Я слишком трезвая для всего этого дерьма, дайте мне хереса! - Я так смотрю, у кого-то есть пара лишних глаз? Не стесняйтесь, продолжайте свою речь и радуйтесь, что я Вас не прикончила этим стулом! - Не надо идти по пути насилия! - Беспредел! - Ужас! - Не задавите меня в пылу своей битвы, я вас прошу. * Увлеченный спор прервался с появлением медсестры. Мадам Помфри, словно ангел мщения, словно прекрасная и справедливая греческая богиня Фемида, спустившаяся на нашу грешную Землю, чтобы очистить наш разум от неверных помыслов, зашла в Больничное крыло, с гордо поднятой головой, её мантия развевалась, а в глазах светилось желание надрать задницу каждого в этой комнате. Она поправила волосы и хлопнула дверью так, что у Дамблдора повылетали стекла из очков. Её лицо, прекрасное, несмотря на весь испытываемый гнев, ни на каплю не изменилось, когда она одухотворенно и высокопарно открыла рот и заявила со всей, присущей ей дипломатичностью: - Какого, мать моя Помфри, Мерлина Вы тут происходит? Все мгновенно замолчали. Даже Дамблдор несколько нервно взглянул на мадам Помфри. Она и в спокойном состоянии немного пугала, так что уж тут расписывать, как она страшна в гневе. Гилдерой судорожно вздохнул и зашептал что-то, похожее одновременно на мольбу о пощаде и текст восхваления самого себя. Вообще, большинство речей Локхарта похожи на смесь самолюбования с чем-то. В Больничном крыле царила пугающая тишина. Напряжение можно было резать ножом. - Поппи, дорогая, мы все можем объяснить, - первым подал голос Дамблдор. - Спасибо, директор, я обойдусь и без Ваших объяснений, - фыркнула Мадам Помфри. - Я не вижу оправдания тому, что Вы здесь устроили балаган. Вы, что, пришли на базар? Нет? Так почему вы, как старые пьяницы или местные клуши, начали тут свои разборки?! Вы, к вашему сведению, находитесь в Больничном Крыле! Где халаты? А где бахилы? Алкогольные напитки в больнице? А ну, пошли все отсюда! - Но... - попытался вразумить её директор. - Никаких "но", директор, - строго произнесла мадам Помфри. - Мне бы вообще следовало запретить Вам здесь появляться после стольких нарушений, так что радуйтесь, что я у Вас такая добрая. Сейчас - либо уходите, либо ищите себе халат и бахилы, а также ведите себя соответствующе своему возрасту. Миссис Снейп, можете здесь остаться. - Спасибо, мадам Помфри, - срывающимся голосом произнесла Лили, явно не собираясь отрываться от груди Северуса. Тому становилось неловко. - Ничего страшного, я, наверное, пойду. Сивилла права, я что-то нюни распустила. Она улыбнулась в ткань мантии Северуса. Тот погладил её по волосам, не имея ни малейшего понятия, как можно утешить женщину, сын которой окаменел. У него было только две идеи: напоить её каким-нибудь зельем или просто напоить её. У Северуса была не очень богатая фантазия. - О, что Вы, миссис Снейп, дорогая, можете посидеть со своим сыном, если хотите. Я не против, - мгновенно растаяла мадам Помфри. - Если Вы чувствуете себя плохо, я могу предложить Вам целую группу различных зелий, которые помогут Вам справиться с Вашими чувствами. Поверьте, я не против Вашей компании, а Гарри уж тем более. - Не стоит, мадам Помфри, - неожиданно твердо сказала Лили, наконец отходя от Северуса. - Я, пожалуй, пойду. Мне нужно побыть в одиночестве. - Конечно, Лили, дорогая, - заботливо сказал Альбус. - Мы тебя не держим. Мы все понимаем. Если бы он знал, что Лили задумала, он никогда бы не отпустил её.***
Школьникам разрешили выйти из своих комнат, правда, только под строгим наблюдением учителя, чтобы избежать чего-нибудь неприятного. Все напряженно ждали, когда директор наконец перейдет к серьезным действиям, прорвав пелену уныния и безысходности. которая окончательно накрыла школу. Запрет на квиддич тяжело ударил по команде Гриффиндора. Почему только по ним? Потому что слизеринцы и рейвенкловцы были заняты своими планами по защите/завоеванию Хогвартса, пользуясь всеобщей паникой, а хаффлпаффцы с пониманием относились к действиям директора. А вот гриффиндорцы разделились в своих мнениях. Конечно, Оливер Вуд был в ярости. Это даже мягко сказано. Он крушил все вокруг себя, орал на любого, кто посмел подойти к нему ближе, чем на один ярд. От гнева капитана команды воспламенялись растения и взрывались колбы, поэтому ему запретили появляться на травологии и зельеварении, а затем и на нумерологии с астрономией, потому что все бумаги мгновенно сгорали при виде Вуда. Оливер основал свою партию Верните Квиддич Народу и постоянно бесил учителей и Филча своей активностью. Закончилось все тем, что предприимчивый директор отправил Оливера в Больничное крыло с диагнозом "шок". Анджелина Джонсон, Кэти Белл и Алисия Спиннет не принимали участия во всеобщей панике и старались не поддаваться отчаянию, поглотившему школу, еще раз доказывая свою адекватность. Алисия была занята тем, что помогала первокурсникам справиться с ночными кошмарами и страхом окаменеть. Анджелина пыталась привлечь других старшеклассников им в помощь, а Кэти служила поставщиком материалов (кофе, бумага, сладкое, чернила, книги и т.д) и заручалась поддержкой учителей. Фреду Уизли становилось все тяжелее и тяжелее поддерживать дух гриффиндорцев своими забавными шутками и розыгрышами. Еле выдержав почти-смерть брата, он еле устоял на ногах после известия о повторении нападений и устал после запрета квиддича. Слишком много несчастий упало на него за последнее время. В школе было очень сложно переговорить с учеником с другого факультета и курса. Учителя были вынуждены постоянно сопровождать учеников, за ними также следили привидения. Там, где взрослые не могут пройти, пролетали они. В такой обстановке невозможно было затеять коварный заговор. Наверное, предполагалось, что все будут чувствовать себя в безопасности при таком режиме, но на самом деле становилось только страшнее. У многих людей есть свои секреты, которые не стоит раскрывать, ибо они сугубо личные. Но призракам явно было не до проблем учеников. Например, чистокровный слизеринец, происходящий из семьи сторонников теории о чистоте крови, которые каждые выходные тайно ходил на свидания с магглорожденной хаффлпапффкой. Или гриффиндорка, которая днем веселится с друзьями, носится по школе, влипает в разные неприятности, придумывает самые неприличные шутки, которые могут смутить даже учителей, можешь сказать "твою мать" на восьми языках, тусуется исключительно с самыми дерзкими, вся такая неформальная и свободная, плюет на правила и разыгрывает всех подряд, но по ночам любит закрыться где-нибудь ото всех и почитать классическую литературу, пока на заднем плане играет токката и фуга ре-минор для органа Иоганна Себастьяна Баха. Или чрезмерно умная рейвенкловка сидит в Выручай-комнате и учит весь материал, пытаясь разобраться в том, что ей непонятно. Потому что ей все нелегко дается, и она не желает разочаровывать своих родителей, которые отдали последние деньги на её вещи. Конечно, ей трудно признаться одноклассникам, что она из бедной семьи и вовсе не такая умная, как кажется на первый взгляд. Или Белла Лестрейндж любила искать информации о борьбе магглорожденных за свои права, чтобы на их основе дописать свою диссертация "Магглорожденные волшебники в истории и политике магической Британии" в единственном месте, где её мать не смогла бы её контролировать. Тайно пообщаться было практически невозможно, даже походы в туалет проходили под пристальным наблюдением призраков, тем самым смущая школьников. Впрочем, здесь написано "практически", потому что это было отнюдь не невозможно. Белла, Дафна и Игнотус вместе под мантией-невидимкой пробрались в библиотеку в попытке узнать, какое чудовище могло превращать людей в камень и при этом незаметно перемещаться по школе. Они делали это каждую ночь после закрытия библиотеки, отчего на уроках сидели вялые и невыспавшиеся, постоянно вливая в себя новые порции кофе, и готовились к новому набегу на библиотеку. В одну из таких ночей, пока Дафна перечитывала "Список магических существ со всего мира", одновременно с этим перелистывая детектив "Окаменяющая взглядом" известной писательницы-волшебницы Агаты Кинг** на всякий случай, а Игнотус бился головой об книжный шкаф, и слышался характерный гулкий звук, Белла преспокойненько сидела на старом стуле и рассматривала "Фантастические существа и места их обитания" Ньюта Скамандера. Когда она услышала осторожные шаги она не придала им значения, но когда кто-то осторожно коснулся её плеча, она рефлекторно выхватила волшебную палочку и направила её на неизвестного. - А если бы здесь стоял Северус, тебе бы не поздоровилось, - сказал женский голос без капли страха. Белла мгновенно повернулась и с изумлением взглянула на темный силуэт. Во мраке ничего не было видно. Зато Белла, обладая изрядным и умом и воображением, быстро сообразила: перед ней женщина, которой больше тридцати, но меньше сорока, к тому же, разгуливающая по библиотек ночью, и которая может называть профессора Снейпа "Северусом". В связи с недавним приездом Лили в Хогвартс все становилось кристально ясно. - Миссис Снейп? - изумленно прошептала она. - Привет, - фыркнула в ответ женщина. - Я так полагаю, ты тут не одна? - Ну, вообще-то... - Я знаю, что с тобой Игнотус и Дафна, вся гостиная Рейвенкло говорит о том, что вы по ночам ходите по библиотеке и пытаетесь раскрыть преступление, связанное с открытием Тайной комнаты, - Лили улыбнулась, хотя в темноте этого не было видно. - А что вы думали? Это тайна? По-моему, об этом не знают разве что некоторые хаффлпаффцы, Хагрид и Филч. Послышались шаги. Это Дафна и Игнотус, заслышав подозрительные голоса, пришли проверить под мантией-невидимкой. Лили раздраженно вздохнула и взглянула туда, откуда раздавались звуки, с явным намерением заговорить, но тут Белла подала голос: - Выходите, шпионишки, это союзник. Тихо ругаясь, Дафна и Игнотус принялись выпутываться из мантии. Поттер наступил Гринграсс на ногу, та в ответ ударила его локтем в солнечное сплетение. Он ругнулся громче. Дафна шикнула на него, получив в ответ неприличный жест. Она назвала Игнотуса "гриффиндорским болваном-дегенератом", а он сказал, что Дафна - та еще гадина. Лили деликатно кашлянула, привлекая их внимания. - Слушайте, мне тяжело было выбрать, кому помочь с поиском информации. - начала она. - Я выбрала вас, но могу и передумать. - Помочь с чем? - с подозрением спросил Игнотус. - Вы же хотите узнать о Тайной комнате?