Гарри Северус Снейп

Лачуга Мраксов представляла собой убогое зрелище: почти сгнивший, полуразвалившийся дом, от которого отвратительно пахло гнилью и разложением. Со всех сторон разбегались крысы — тощие — ползали тараканы и еще насекомые, чей биологический вид Северус не решился определить ради сохранения своего психического здоровья. Альбус осторожно отодвинул заклинанием прогнившие доски, заслонявшие дверь, и вошел внутрь. Внутри дом казался не менее омерзительным, чем снаружи. Пахло здесь нестерпимо плохо, огромные колонии плесени расположились на каждой вещи, комья пыли, каждый миллиметр покрыт грязью, вместо пола на голой земле валялись три разломанные доски, в любой момент это убогое сооружение могло рухнуть на них, все в нем кричало о запустении. Сюда явно никто не заходил уже многие года, да и до этого в нем царила нищета. — И здесь Темный Лорд решил спрятать свой крестраж? — с недоверчивым презрением спросил Снейп. — Некоторые вещи не увидеть глазами, Северус, — улыбнулся Альбус. — Как нельзя судить о человеке по его внешности, так нельзя и судить об истории дома по его красоте. — Все равно не верится, что помешанный на загадочности и необычности Темный Лорд спрятал часть своей души здесь, — покачал головой Северус. — Хотя да, место довольно необычное. В худшем значении этого слова. — К Вашему сведению, именно здесь доживали свой век они из последних потомков Салазара Слизерина. Посмотрите, как опустился прежде великий род! Слизерин не любил магглов и жил тысячу лет назад, а его наследники продолжали ненавидеть магглов и в 20 веке. Никакого развития. А Вы знали, какая богатая история у этого рода? Множество невероятно талантливых волшебников, изобретатели, основательница школы волшебства, но именно в этой ничтожной лачуге оказалось в итоге последнее поколение наследников Слизерина. Лишь Волдеморт мог вернуть величие своему роду, но вместо этого он навлек на него еще больший позор. Представьте, сколько он мог достичь в жизни, не будь он так бесчеловечен и одержим бессмертием. Какие упущенные возможности! Надеюсь, никто и никогда не повторит ошибок Волдеморта. Никогда не упускайте возможности стать счастливым, Северус. — Спасибо за совет, — равнодушно ответил Северус. — Но разве мы сюда пришли не за крестражем? — Да, именно за ним, — с явным сожалением произнес Альбус. — Просто за всеми этими крестражами можно обнаружить, что потерял лучшие годы жизни, двигаясь к своей цели. А когда достигните ее — в чем тогда искать смысл жизни? — Сейчас это неважно, — мрачно заметил Северус. — Пока мы не достигли этой цели, рассуждать бесполезно. — Смотрите, за своими гениальными планами не потеряйте нечто, куда более дорогое, — расплывчато посоветовал Альбус. — А сейчас — Вы абсолютно правы — нам пора. Подойдите сюда и скажите, что Вы видите. Северус покорно последовал за ним и присмотрелся. Сначала он не заметил ничего необычного в старой, засмоленной стене с повисшими комьями грязи, но потом уловил легкую вибрацию, помутнение. Чары, понял он, причем наложенные уже довольно давно и поэтому частично потерявшие свою силу. Учитывая, что Темный Лорд наложил их в 15 лет — прекрасная, искусная работа, сразу П по СОВ. Северус аккуратно прикоснулся палочкой к сгущающейся дымке и прошептал контр-заклинание. Перед ним спал мираж, обнажая истинную суть — резную шкатулку, а в ней на изношенной подушечке грубо выполненное кольцо с крупным камнем. Даже в такой ситуации Лорд не удержался от хоть какого-то подобия торжественности и роскоши. Северус сразу же узнал это кольцо — именно с ним директор объявился за полгода до своей смерти. Нет, не думать о прошлой жизни — он сейчас пытался переписать историю, а не цеплялся за несуществующее прошлое. Северус приказал себе успокоиться и медленно двинулся к кольцу. Он четко помнил — трогать, и уж тем более надевать, нельзя, если он не хочет умереть раньше срока. Кольцо невольно притягивало внимание, к нему иррационально тянуло — тоже часть чар, решил Северус, или специфика самого крестража. В любом случае, на него соблазн не действовал — перед глазами застыла обуглившаяся, разлагающаяся рука директора. Он мотнул головой и поспешно поставил барьер над шкатулкой. — Кольцо под чарами, — подчеркнуто равнодушно произнес Альбус, хотя Северус все же мог заметить напряжение, едва сквозившее в его голосе. — Советую отойти подальше, иначе оно может крайне неудачно повлиять на Вас. Лучше уступите дорогу старым… Северус фыркнул. Уж кому-кому, а Альбусу эту миссию он доверять не стал бы. Но отойти, конечно, стоит, иначе он может повторить печальную судьбу директора и… Он опоздал. Барьер распался на куски легко и непринужденно, кольцо заиграло яркими красками — отблески пламени, водная гладь, бескрайнее голубое небо над головой, солнечный свет и блеск зеленых глаз — все смешалось в нем, хотя ничего этого и не было. И Северус внезапно осознал, что это совсем неважно — важно то, что перед ним стояли Гарри и Лили, с одинаково суровыми, мрачными лицами. Вокруг не было ни души, кроме них, и Дамблдор испарился, хотя в этот момент он волновал Северуса меньше всех. Лили никогда не смотрела на него так. Гарри смотрел на него с такой ненавистью множество раз, когда Северус назвал его отца, Джеймса, высокомерной свиньей, когда он учил его окклюменции, когда признался, что он Принц-Полукровка. Но все это было в прошлой жизни, которую Северус предпочел бы не вспоминать. — Зачем ты это сделал, Северус? — начала Лили голосом, полным отвращения. — Зачем ты забрал у меня ту жизнь? Я была счастлива с Джеймсом, но ты не смог смириться, верно? Ты ведь всегда заботился только о себе! Какая тебе разница, что я чувствую? — Я спас твою жизнь, — хрипло ответил Северус. — Спас? — Лили фыркнула. — Я тебя умоляю — жениться на тебе хуже всякой смерти. Уж лучше ты бы оставил меня мертвой. Тогда я хотя бы знала, ради чего умираю, у меня был выбор, а ты забрал его у меня. Частью сознания, еще не поддавшейся чарам, Северус понимал — Лили никогда бы такого не сказала. Он не заставлял ее бросать Джеймса, не подливал ей амортенцию в бокал, не давил ей на жалость, он и не надеялся на прощение вовсе! Все, что она произнесла — чушь, провокация и бред затуманенного крестражем сознания. Но это отходило на задний план, он был в дикой панике и пожирающем чувстве вины. Северус сжал зубы и приказал себе не поддаваться. Он не легкая мишень для крестража, не ребенок, он не… — Ублюдок, — прошипел Гарри. — Как смеешь стоять там, где стоял он? Слова бьют в два раза больнее, потому что это истина. Гарри уже говорил это ему в лицо. Когда Северус исправил прошлое, Гарри все еще ненавидел его. Он никогда не прощал его. Гарри вообще было не до этого — он шел на смерть. Северус не знал, дошел ли он вообще до леса. Сорвалось ли с палочки проклятье, пронзила ли его зеленая вспышка — под цвет его зеленых глаз, как она пронзила его мать? Они были так похожи в этом. Оба были готовы погибнуть ради своих любимых. А теперь они стояли напротив него, и глаза их горели той же ненавистью, что Северус не желал видеть больше никогда. Они ненавидели его, потому что он предал их жертву. Они пожертвовали собой во имя любви, а он предал их. Его словно столкнули в бесконечную бездну — черную, засасывающую, из нее тянулись десятки длинных рук, и тонкие костлявые пальцы тянули его вниз. Кислорода не хватало, а Северус все падал и падал, не в силах остановиться — перед собой он видел лишь эти зеленые глаза. Так холодно. Зимние ветры завыли, призывая стужу. Все замерзнет до той самой весны, что никогда уж не придет. Это не о погоде, нет. Совсем не об этом. Руки затянули вниз, на самую глубину, и Северус упал на самое дно. А потом его поймали. — Северус, — мягкое, смутно знакомое. Северус приоткрыл глаза и с изумлением осознал, что он лежит на грязном, сгнившем полу, почти голой земле, а над ним навис директор. Альбус провел палочкой по его лбу, а потом отстранился с легкой улыбкой. Голубые глаза его загадочно блеснули. Северус со стоном приподнялся. Омерзительно, он весь в этой грязи. Мантию можно смело выкидывать. — Что сейчас произошло? — сдавленно прошептал он. — О, ничего необычного, просто Вы ощутили на себе мощь крестража, — Альбуса это зрелище явно позабавило. Ну или ему просто хотелось весело улыбаться, глядя на деяния осколка души Волдеморта. — Ничего страшного, Северус, Вы не первый и не Вы последний попали под его влияние. Я не виню Вас. Как Вы себя чувствуете? — Н…нормально, — пробормотал Северус, поднимаясь на ноги. — Значит, крестраж подчиняет себе сознание близстоящих людей и… — Не совсем, он скорее искушает, — поправил его Альбус. — Посылает правдоподобные видения, давит на самые больные точки, выискивает наши тайные страхи. Крестраж способен на очень тонкую психологию. Поэтому не следует лезть, как следует при этом не подготовившись. Позвольте, раз уж Вы чувствуете себя хорошо, то я обезврежу его. Северус рывком поднялся на ноги, схватив с пола свою волшебную палочку. Он вытащил платок и аккуратно протер ее. Альбус рассмеялся, глядя на него, а потом двинулся к крестражу. Он даже не поморщился, когда подошел ближе. Альбус выждал несколько секунд и аккуратно приподнял шкатулку магией. Он несколько раз перевернул его вокруг своей оси, явно проверяя какую-то реакцию, какую Северус никак не мог вспомнить. В глазах Альбуса зажглись незнакомые алчные огоньки. Позабыв о проклятье, он прикоснулся к кольцу, но Северус успел быстрее. Осознанием ударило резко, словно лезвием промеж ребер, инстинкт действовал быстрее разума. Резко хлестнул воздух палочкой, и полыхнуло короткое заклятье перед самыми кончиками пальцев Альбуса и кольцом. Альбус выронил шкатулку, дернувшись от неожиданности. Заклятье прожгло дыру в крыше, обожгло пальцы. Альбус поднял взгляд на Северуса, но тот, пожалуй, был еще в большем шоке. И как, Мерлин подери, он будет это объяснять? Внезапно в нем проснулся шаманский дар? Случайно метнул заклятье? Споткнулся, выругался, а это оказалось древнее заклятье? Неужели придется рассказать всю правду. До этого Северус рискнул так сделать лишь однажды, да и то объяснил Лили едва ли половину, ни словом не обмолвившись о переписанной истории. — Простите, сэр, я не знаю, что на меня нашло, — затараторил он. Альбус приподнял здоровую руку, мягким жестом останавливая его. Северус захлопнул рот, прежде чем из него вылетело нечто, чьи последствия потом придется разбирать до конца жизни. Альбус, довольный тишиной, с величайшим восхищением рассматривал свою обожженную руку, а потом взглянул на Северуса с таким интересом, будто ему показывали прелюбопытнейший экспонат. — Хорошее заклинание, Северус, — похвалил его Альбус. Это было не то, что Северус ожидал. Хотя, в случае с Дамблдором никогда не стоило надеяться на то, что ты сможешь предугадать его реакцию, — Простите, я… — За что Вы извиняетесь, Северус? — тихо спросил Альбус. — За спасение моей жизни? Моя рука получила лишь незначительный ожог — вот и вся цена за мою жизнь. Я мог погибнуть. Согласитесь, смерть страшнее обожженных пальцев. — Да, — кивнул Северус, не понимая, чего хочет директор. — Мне не стоило забывать об опасности, грозящей мне. Спасибо, что напомнили мне, Северус, — Альбус, кажется, искренне улыбнулся. — Теперь я буду аккуратнее. Северус озадаченно смотрел на то, как Альбус осторожно накрыл крестраж со шкатулкой барьером, шептал какие-то заклинания архисложного уровня и повернулся к нему. — Чтобы поднять шкатулку, нужно обладать изрядным количеством магии, и с этим я справлюсь, — произнес Альбус. — Но кольцо покинет этот дом только на человеческом пальце и, если честно, я не вижу иного выхода, кроме как… — А это обязательно должен быть живой человек? — перебил его Северус. — Я не уверен, — в его голосе явно отражалось все испытываемое им сомнение. — Если кольцо не считывает жизненные показатели, то должно подойти. Но у Вас есть с собой отрубленные пальцы? — Эм, ну я не скажу, что всегда таскаю их с собой, но у меня в карманах макнтии заклятие незримого расширения, у меня там куча всякого хлама, — пожал плечами Северус. — Недавно я обнаружил там замороженную пиццу. Обнаружил я ее только потому, что она подтаяла и мешала мне. — Это многое объясняет, — пробормотал Альбус. Это сработало. Палец просунули в кольцо, захлопнули в пластиковом контейнере, засунули в коробку, ее в школьный сейф, тот в сейф за картиной и под десяток заклинаний. Ах да, само кольцо при этом разбили Мечом Гриффиндора. На всякий случай. — А теперь, Северус, отправляйтесь к своей семье и празднуйте, — посоветовал Альбус. — Вы хорошо поработали. До свидания. — До свидания, директор, — растеряно попрощался Северус, закрывая за собой дверь. Почему он ничего не спросил о его поступке? Неужели воспринял за простую хорошую реакцию? Нет, директор никогда не был так прост. Тогда что? В растерянных чувствах Северус покинул кабинет и действительно направился домой. Он должен увидеть свою семью прямо сейчас, взглянуть в их глаза и не увидеть там той всепоглощающей ненависти. Сейчас это необходимо.

***

Гарри никогда бы в жизни не подумал, что ему придется разнимать двух взрослых мужчин, яростно вцепившихся друг в друга. Точнее — это Сириус накинулся на брата с кулаками, даже без палочки, а Регулус был вынужден защищаться. Его застали врасплох, и он даже не успел палочку вытащить, когда его повалили на пол и, кажется, сломали нос. Сориентировавшись, Регулус скинул с себя брата и смог дать достойный отпор. И теперь оба «взрослых, ответственных, умных наследников древнейшего рода Блэков» сидели за столом, мрачно молча. У Сириуса был подбит глаз, и Гарри любезно предложил ему приложить упаковку замороженных наггетсов. Сириуса не назвать великим поваром. Регулусу Гарри отдал гору найденных салфеток, которые Сириус, похоже, не открывал с девяносто первого. Повисшее в комнате молчание никак нельзя было назвать дружелюбным. Гарри неловко переминался с ноги на ногу, даже восстановил чашку и налил всем горячего чаю с жасмином, но сейчас он осознал, что надо бы было предложить что-нибудь покрепче. Но он же не хотел превратить их мирный разговор в пьяную драку, верно? Впрочем, ни Регулус, ни Сириус на чай не обратили никакого внимания. Младший Блэк жадно рассматривал брата, подмечая в нем новые черты, невидимые раньше. Сириус не изучал — он сверлил его взглядом, в котором смешалась равная доля ярости и изумления. На Гарри тоже никто не смотрел. — Что ж, давайте обсудим нашу проблему, — прокашлявшись, начал Гарри. — Если под проблемой ты имеешь в виду, что мой брат — обмудок, который тринадцать лет игнорировал меня, а теперь внезапно объявился, то я с радостью помогу тебе ее решить, — прошипел Сириус. — Сириус! — прикрикнул на него Гарри. — Веди себя прилично! Регулус наш гость и не заслуживает таких слов! — О да, он заслуживает кое-чего похуже. — Сириус, следи за языком! — возмущенно повысил голос Гарри. — Такой же зануда, как твоя мать, — недовольно буркнул Сириус. Теперь он хотя бы не ругался с Регулусом. — Я же говорил, что он не примет меня, — подключился к диалогу Регулус, и голос его был скорее уставшим и грустным, чем злым. — Это сложно принять, на самом деле. Разумеется, Сириус в ярости, как я и говорил тебе, он накинется на меня с кулаками и не захочет слушать. — Так это я виноват?! — мгновенно вскипел Сириус. — Вовсе нет, я понимаю, что тебе трудно, — Регулус поднял обе руки, словно бы сдавался, удерживая салфетку магией. — Прости меня. — Тебя не было тринадцать лет, мы думали, что ты погиб! Год за годом мы с Меди ждали твоего возвращения, но ты не удосужился даже послать нам гребанную открытку! Ни единой записки «я не мертв, не волнуйтесь, просто не хочу вас видеть»! Я бы понял! Я прекрасно знаю, каково это — ненавидеть своих родственников, — разъяренное лицо его стремительно бледнело, и Гарри показалось, что глаза его блестели от слез. — Но вместо этого ты исчез, сбежал от нас… — У меня была миссия, — Регулус тоже сорвался на крик, полностью противореча своему прежнему спокойному тону. — Это было чертовски важно! Я не хотел подвергать вас опасности! Я знал — стоит вам только получить хоть какую-нибудь весточку от меня, как вы тут же сорветесь с места и неведомым образом найдете меня. А этого нельзя было допустить. Я был виноват и должен был загладить свою вину! — Ты был подростком, почти ребенком! — взорвался Сириус. — А мы с Меди взрослые, обученные волшебники, мы бы помогли тебе! Все твои аргументы — гиппогрифье дерьмо! — Да у нас с тобой несколько лет разница в возрасте, — голос Регулуса дрожал — он за эти годы совсем отвык кричать. — Ты ничем не мог мне помочь. Это была тонкая, кропотливая работа, я должен был быть незаметным! Вы с Андромедой быстро бы выдали меня. Я не сражался с толпами монстров, я изучал магический артефакт — это не командная работа! — О, я так смотрю, ты отлично проработал причины, по которым ты забил на собственную семью! — издевательски протянул Сириус. — Да как ты смеешь говорить о семье? — теперь и Регулус вышел из себя, крича почти в исступлении. — Ты бросил нас всех и сбежал к чертовому Поттеру! Ты бросил отца, мать, меня и Андромеду — тебе было плевать на нас, ты заботился лишь о собственной шкуре. — Будто ты сожалел об этом! — напоминание о его побеге привели Сириуса в бешенство, и Гарри невольно испугался, как бы они снова не начали сражаться. — Будто у меня был иной выбор! Я не такой послушный мальчик, как ты, чтобы по приказу отца с матерью преклониться перед массовым убийцей! — Да, каждую секунду я жалел, что не остановил тебя! — сверкнул глазами Регулус. — Потому что ты мой чертов тупой брат, и мы выросли вместе! Плевать на общую кровь — мы жили вместе, я любил тебя, как я мог не сожалеть, когда ты бросил нас всех? — Красиво сказано, — и хотя он все еще пылал от гнева, его тон значительно смягчился. — А ты сбежал из страны тоже от большой любви ко мне? Потому что, представь, мой маленький умный братец — я тоже рос в этом кошмарном доме, и я тоже любил тебя! Даже когда ты стал одним из этих фанатиков-безумцев, я пытался тебя отговорить, потому что любил тебя, но ты никогда не слушал меня!! Мне было больно бросать тебя с этими уродами каждый год, что я уезжал в Хогвартс. Когда ты начал учиться и присоединился к слизеринцам, мне все еще было больно бросать тебя с ними. Но когда ты присоединился к Пожирателям, показал, что на самом деле ты презираешь всех, чья кровь не такая идеально-чистая, как твоя — я осознал, что мой маленький братец выбрал свой собственный путь, и бесполезно было спорить с тобой. Теперь я мог не бояться оставлять тебя с этими мудаками — ты сам выбрал их. Сириус закашлялся, во рту пересохло из-за слишком длинной речи. Он рывком поднял чашку и осушил ее одним глотком. Регулус замер на месте, проглотив все злые слова. Он недоверчиво, но с ярко вспыхнувшей надеждой в глазах, смотрел прямо на брата, не в силах снова заговорить. Никем не замеченный Гарри перевел дыхание — может, они уже осознали, как дороги друг другу на самом деле и теперь перейдут на более важные темы? — Сириус, я никогда не думал… — ошарашено прошептал Регулус, разом теряя весь свой запал. — Ты никогда не говорил и… — Разве это не было очевидно? — Сириус теперь казался не злым, а уставшим. — Не совсем, но я… — Регулус сглотнул, опустив голову. — Я хочу извиниться. Прости меня, Сириус, — за мои старые ошибки, за мой побег, за все.  — Мне осторченело прощать тебя, — только и сказал Сириус, встал с кресла и, не смотря на брата, пошел к выходу. — Ах да, Гарри, твоя мама звонила. Она ищет тебя. Когда закончишь свои дела, будь добр объясниться. Черт. Черт. За всеми этими проблемами, братьями и крестражами Гарри совсем забыл о том, что должен был несколько часов назад прибыть на Кингс-Кросс и встретиться с мамой. Наверняка, она сейчас в ужасе и места себе не находит. Чувство вины тяжелым грузом повисло на душе, увеличивая и так большую гору — Гарри так был виноват перед Лили. Он исправится, обязательно исправится, только доделает неотложные дела и сразу поговорит с мамой. «Ну да, оправдывайся, — предательски шепнул внутренний голос. — Медленно превращаешься в отца и даже сам этого не замечаешь. Отталкиваешь от себя людей, игнорируешь любимых, пытаешься влезть в чужие дела, ты очнешься в итоге у разбитого корыта — всеми покинутый и сломленный» Гарри приказал ему заткнуться и поморщился от легкой боли в шраме. — Мистер Блэк, — пробормотал он. — Нам нужно ко мне домой, там есть артефакт, способный нам помочь. — Погоди, что? — Сириус замер у двери, остановившись на полпути. — Что за тайны у тебя с моим братом? — Я не обязан перед тобой отчитываться, Сириус, — холодно отчеканил Гарри. И правда, медленно становится таким же, как отец.

***

Лили внимательно следила за ловкими движениями часовщика, кропотливо устанавливавшего новую стрелку в часах. Он отстранился, продемонстрировав им свою работу. — Все сделано, леди, — отчитался он. — Я могу идти? — Можешь, — кивнула Дафна. — Расскажешь кому-нибудь и ты труп. — Не дурак, понял, — кивнул рабочий. — Я могу идти? — Разумеется, — холодно сказала Дафна, даже не взглянув на него. — Спасибо Вам большое, — искренне поблагодарила его Лили. — Спасибо, мэм. Простите, леди Дафна, — и он поспешил на выход, чуть заметно улыбаясь. Дафна дождалась, пока он скроется в коридоре, взмахом палочки захлопнула двери и повернулась к Лили. Она заговорила быстрее. — Итак, что тут делается? — спросила Лили, показывая на часы. — Ну, это очень сложная и кропотливая работа — подстраивать часы под человека, так что мы воспользуемся уже существующими локациями, — пояснила Дафна. — Мы сможем узнать, если он в опасности. в Хогвартсе, в Министерстве, у нас дома, в поместье Малфоев и еще в парочке мест. — Хорошо, — сосредоточенно кивнула Лили., а потом приподняла бровь. — Поместье Малфоев? — Наши родители хорошо общаются, — отстраненно произнесла Дафна, следя за лениво движущейся стрелкой. — Семья Малфоев всегда сотрудничала с Гринграссами., наши отцы вместе были в Пожирателях, — последние слова Дафна почти выплюнула в отвращении. — Работают в Министерстве оба, оба из древних родов, оба чистоплюи-чистокровки, те еще мудаки, оба деньги чуть ли не гребут своими алмазными лопатами, — отчего бы им не подружиться. Астория должна быть невестой Драко, их сосватали отцы. — Погоди, что? — изумленно воскликнула Лили. — Сосватали? В конце 20 века? Ваши родители устарели на век! — Магглы продвинулись далеко вперед, — согласилась Дафна. — Гарри рассказывал мне о ракетах, это потрясающе! — Да, мы весьма талантливы, — лукаво улыбнулась Лили. Дафна не стала спрашивать, почему она причисляет себя к магглам, хотя являлась волшебницей. Наверное, ей так привычнее. Это не дело Дафны и спрашивать об этом грубо. Она же полноправная леди Гринграсс. И все равно, что ее никогда не учили манерам — ее учили темным проклятьям, осознанию собственного превосходства над другими, равнодушию к чужим бедам, смертельным зельям, лжи, дуэлям, хитрости и манипулированию. Чему угодно, но только не манерам. — Кстати, о моем сыне, — Лили повернулась к ней. — Я заметила, что в последнее время вы сильно поссорились. Что-то случилось? — Да. Я слишком часто слушала отца и слишком редко Гарри, — только и ответила Дафна. Но Лили поняла. Иногда Дафну пугала ее проницательность. А еще — ее глубокие зеленые глаза, так напоминавшие ей о Гарри. Он порой смотрел на нее также, будто видел насквозь, знал все ее постыдные тайны и помыслы, но при этом не осуждал, а поддерживал и помогал. И этого она лишилась по собственной глупости. — Ясно. А ты пыталась поговорить с ним об этом? Гарри очень понимающий, уверена, он простит тебя. — Я не уверена, — опустила взгляд Дафна. — Я никогда не пробовала извиняться перед кем-то, никогда не говорила ни с кем по душам, искренне. Обычно, я не нравлюсь людям. — Глупости, ты хороший человек, — заспорила с ней Лили. Но Дафна знала, что это неправда. Она никогда не беспокоилось о том, что не нравится людям. Какое ей дело до чужого мнения? До появления Гарри в ее жизни, она и не задумывалась, каково это — беспокоиться о ком-то, заботиться, желать впечатлить его. Она бы и прожила так, отчужденная и равнодушная, если бы не повстречала этого Снейпа с мягкой улыбкой, глазами матери, безумными рассказами о магглах, странным спокойствием и неизмеримой верой в нее. В Дафну никогда не верили, от нее могли чего-то ожидать, ставить перед ней стандарты, но никогда никто не верил в нее. До Гарри. Он перевернул ее мир. Дафна хотела бы быть человеком, который понравится Гарри. Но она не была прелестной очаровашкой, обожающей все миленькое, которую ее парень мог бы защищать ото всех опасностей, как Лаванда Браун. Она не была смелой бунтаркой, душой компании, независимой, яркой, шумной и веселой, как Джинни Уизли. Она не была утонченно-красива, безупречно талантлива и скромна, как Чжоу Чанг. Она не играла в квиддич, смело несясь к воротам сквозь обстрел бладжеров и врагов, как Джонсон, Белл и Спиннет. Она не умела подлизываться и льстить, как навязчивая Панси. Она не была невероятно умной, честной, борящейся за чужие права и открыто протестующей, как Гермиона. Она не пела, не танцевала, не играла в квиддич, не поражала необычностью, с натяжкой — загадочная, потому что говорит мало; еще и язвительная, наглая, равнодушная и мрачная — не самые притягательные качества. А еще она спасала Гарри жизнь раз за разом, но Дафна прекрасно осознавала — мальчики не любят такого. Они вечно пытаются быть защитниками, даже если у них не выходит. Не всем нравятся сильные женщины. Дафна не знала, исключение ли Гарри из этого правила. Она не могла ему понравиться своими настоящими качествами и чертами характера — они отталкивали людей. Она не могла понравиться ему, солгав обо всем, надев на себя чужую личину. Дафне самой было бы тяжело, а Гарри всегда чувствовал ложь. На вранье никогда не построить хороших отношений. Поэтому у Дафны не было выбора, кроме как бездействовать. — Это вряд ли, — только и сказала она, потому что объяснять ей все, что сейчас пронеслось в ее голове, слишком долго и нудно. — Ты просто не хочешь говорить, — проницательно отметила Лили. — А надо бы. Но давай вернемся к главной проблеме — почему стрелка не останавливается? — Просто Гарри не в одном из этих мест, а также не в опасности, не при смерти и не погиб, — Дафна была рада, что они наконец сменили тему. Она не любила обсуждать чувства, а тем более свои. — Это обнадеживает. Но более точно сказать не могу, так что… Телефон оповестил о звонке. Заиграла незнакомая Дафне мелодия, но Лили явно узнала звонящего и поспешно вытащила телефон из кармана джинс. Блудный пёс, пёс-бродяга,

He’s a tramp but they love him

Лопоухий сердцеед.

Breaks a new heart every day

Лили схватила его, извинившись перед Дафной, и ответила. Во время разговора лицо ее приобретало все более озадаченное выражение, а потом побледнело. Она не произнесла ни слова во время этого одностороннего диалога, лишь на прощание воскликнула «Бегу» и отключилась. — Сириус нашел Гарри, — быстро-быстро затараторила Лили, поднимаясь. — Сейчас он у нас дома с Регулусом Блэком. — Он же мертв! — заявила Дафна, спеша за ней. — Видимо, нет, — отрезала Лили. — Либо Гарри увлекся некромантией. Не знаю, пошли, возьмешь меня за руку, аппарируем. — Хорошо, эй ты, — Дафна окликнула часовщика. — Верни все как было, сожги эту стрелку и ничего не говори. — Хорошо, леди Дафна, — буркнул часовщик.

***

Гарри прямо-таки чувствовал, что кто-то его вспоминает и не очень добрым словом. Впрочем, какая разница? Он аккуратно вытащил кусок клыка василиска, который «совершенно случайно» прихватил домой из Хогвартса, когда в прошлый раз тренировался в парселтанге. Кто бы мог подумать, что вход в туалет это Обитель зла? Регулус, заметив клык, присвистнул. — Меня так долго не было в Англии, — покачал он головой. — Как давно здесь у каждого подростка по зубу василиска? — Это необычное явление, — пояснил Гарри поспешно. — Просто моя мама в том году убила, вероятно, последнего василиска в Великобритании, и с тех пор мы счастливые обладатели клыков, чешуи и прочих частей василиска. — Вы тут совсем не беспокоитесь о природе. — Трудно беспокоиться о природе, когда эта пятиметровая природа пытается тебя сожрать, — фыркнул Гарри. — Все готово, доставай Чашу, сейчас мы уничтожим крестраж. Регулус достал чашу. Гарри надел перчатки из драконей кожи и аккуратно донес ее до отцовского стола. Он замахнулся клыком василиска, и шрам отозвался острой болью. Гарри пришлось взять в кулак все свое самообладание, чтобы не закричать от боли, затопившей сознание. Он приказал себе успокоиться и пытался решить вставшую проблему. Шрам болел, рука дрожала, перед глазами плыло, и он не сможет уничтожить крестраж с первого раза, а еще надо держать лицо перед Регулусом. Ответ пришел быстро. — Я тут подумал, — начал Гарри, умоляя Мерлина, чтобы это сработало и оказалось достаточно убедительным. — Вы столько лет трудились над Чашей, значит, это Ваше право — уничтожить крестраж. Не хотите попробовать? — Разумеется, хочу, — глаза Регулуса зажглись яркими огнями предвкушения. — Прощай, Чаша. Я потратил на тебя лучшие годы своей жизни, из-за тебя я потерял свою семью, так что пришло нам время расстаться навсегда. Гарри не стал задаваться вопросом, почему Регулус говорил с Чашей. Надо беречь психику. А Регулус столько лет жил с Кричером в квартире, конечно, ему хотелось общения. Он надел предложенные перчатки, с превеликим интересом взялся за клык, с любопытством его рассматривая, перехватил поудобнее и безо всяких замедлений ударил по Чаше, рука его дрогнула на середине пути, и он отшатнулся. Гарри запаниковал, когда Регулус дернулся в сторону, едва не упав на пол от неудачного движения. Чаша осталась на столе, не тронутая. Гарри повернулся к Регулусу, пытаясь разглядеть его лицо сквозь застилавший глаза туман. Он уронил клык и обхватил себя руками, шепча что-то невнятное. — Она… она говорила со мной, — прошептал Регулус. — Снова. Я столько лет не слушал ее, но она опять начала, эти голоса… я не хочу, нет… Гарри… Я столько лет сопротивлялся, смог жить нормально, думал, он больше не имеет надо мной власти, но этот голос снова звучит в моей голове и говорит мне… — Что? Гарри осознал, что совершил огромную ошибку, когда Регулус с силой прижал его к себе и приставил кончик палочки ему к горлу. — Он говорит мне убить тебя, — прошептал Регулус. — Не надо, пожалуйста, — прошептал Гарри. — Ты не хочешь этого. Это Волдеморт говорит в тебе. Сопротивляйся! Борись, перестань подчиняться, Регулус, очнись! — Он хочет, чтобы я убил тебя, — не слышал его Регулус. — Господин приказывает мне… Я не хочу слушать, почему он продолжает… — Регулус, прекрати, — Гарри сорвался на крик, пытаясь припомнить хоть что--то, способное остановить его. — Регулус, стоп! НЕТ! Ты не можешь сдаться! Так нельзя. Ты же боролся против него столько лет, неужели ты позабыл это все? Все будет зря, все это!! Регулус! Вспомни: Америка, Чаша, крестражи, твоя семья! Вспомни о том, кто ты на самом деле! Ты не пешка в руках Темного лорда! Очнись!! Регулус Блэк! Вспомни свою семью: Сириуса и Андромеду, что всегда учились бороться, вспомни! Кричер не простит тебе этого! И взгляд Регулуса посветлел на мгновение, но через мгновение он прикоснулся палочкой ко лбу, прямо к шраму, очерчивая его. По щекам лились предательские слезы, шрам нещадно болел, не в силах выдержать близость Чаши, палочка лежала слишком далеко, голова раскалывалась на части. — Главная проблема крестражей, Гарри, — вдруг сказал он. — В том, что ты хочешь уничтожить их всех, сам и не осознавая, что ты есть и есть проблема. «Значит, я проблема?» — подумалось Гарри. «Что ж, это многое бы объяснило.» Единственное его утешало — это был не Регулус, это был Темный Лорд, плотно поселившийся в его мозгу, как в случае с дневником и Локхартом. Тут даже не манипуляция, тут несколько лет мучительных терзаний его психики. Лучше бы Гарри несколько раз промахнулся, чем погиб от руки Темного Лорда, внутри Регулуса. Но уже слишком поздно.