***
— Итак, окклюменция. Как я уже объяснил вам на кухне у вашего любезного крестного, этот раздел магии позволяет оградить сознание от магического вторжения и влияния. — А почему профессор Дамблдор считает, что мне это нужно, сэр? — Гарри сощурил ярко-зеленые глаза, явно выдавая свое недоверие. Я едва сдержался от усталого вздоха — этот глупец и, правда, считает, что Дамблдор объясняет хоть кому-нибудь свои «гениальные выводы? — Наверняка вы уже догадались сами, Поттер? Темный Лорд весьма сведущ в легилименции… — А это что такое? Сэр, — эта пауза насмешила меня — мальчишка Поттер такой бунтарь, Мерлин мой… — Это умение извлекать чувства и воспоминания из чужого ума… — Он умеет читать мысли? — Поттер вообще даст мне договорить? Дерзкий мальчишка… — В вас нет тонкости, Поттер, Вы не понимаете тонких различий. Это одна из причин ваших плачевных успехов в зельеварении, — в отличие от его матери, но об этом я, разумеется, не сказал. Раскрывать свои слабости я был не намерен. Сегодня мы раскрываем душу Поттеру — и я сам не был уверен, что я там такого увижу, раз мальчишка так беспокоится за сохранность своих мыслей. Советы по квиддичу? Топ-10 способов испортить мой вечер? Нелегальная продажа феликс фелицис, которое он употребляет вместо кофе, судя по уровню его везения? — Только магглы рассуждают о «чтении мыслей». Ум — не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа, чтобы их мог изучить всякий любопытный. Мозг — сложный и многослойный орган — по крайней мере, у большинства людей, Поттер. Верно, однако, что те, кто овладел легилименцией, способны при определенных условиях проникнуть в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения… — я продолжил рассказывать мальчишке, и тот небывало серьезно слушал. Может, на каждом уроке зелий говорить, что если он не сварит зелье, то до него доберется Темный Лорд? — Значит, он может узнать, что мы сейчас тут думаем? Сэр. — Темный Лорд находится на значительном удалении, а территория Хогвартса ограждена многими древними заклятиями и чарами, дабы обеспечить физическую и духовную безопасность тех, кто на ней находится. Время и пространство в магии существенны, Поттер. Для легилименции часто необходим зрительный контакт, — когда я это произнес, мне и самому приказ Дамблдора стал казаться подозрительным. — Хорошо, зачем же тогда мне изучать окклюменцию? — так, мальчишка Поттер начал задавать умные вопросы. Неплохо, в кои-то веке. Это гены Лили просыпаются в хорошие дни? — Обычные законы на вас, по-видимому, не распространяются, Поттер. Заклятие, которое не смогло вас убить, кажется, создало некую связь между вами и Темным Лордом. По всем признакам, в те периоды, когда ваш ум наиболее расслаблен и уязвим — например, во сне, — вы улавливаете мысли и эмоции Темного Лорда. Директор полагает, что этому надо положить конец. И все-таки, хорошо, что Поттер стал избранным, а не Лонгботтом — иначе мы все уже были бы мертвы. Северус, захлебываясь воздухом, обессиленно повис на цепях, пустым взглядом смотря на своего мучителя. Все глубже и глубже они проникали в тайные уголки его мыслей. Он скрывал их месяцами, но сейчас сил не осталось. Осталась лишь захватившая все тело боль. Северус не собирался сдаваться — в конце концов, у него было, ради кого сопротивляться проникновению в свой разум. Он скрывал самую важную информацию о планах Дамблдора, о ритуале и о Лили с Гарри, вот только отголоски их просачивались сквозь стену. Разум Снейпа не выдерживал этой осады. — Остановись-ссс, — прошипел знакомый тихий голос. Северусу даже не нужно было поднимать глаза, чтобы услышать радость в голосе Темного Лорда. Что же такого произошло? Северус бы испугался, но и эмоции истощились до предела. Он почувствовал, как холодная длинная рука коснулась его подбородка и с силой подняла вверх. Зажегся яркий свет, и темные глаза зажмурились от боли. — Если мы продолжим, то он просто погибнет, — прозвучал смутно знакомый голос. — Мы можем проникнуть в его мозг только, когда он в полуобморочном состоянии от недосыпа и голода. Пройдем дальше — и он умрет. А если дадим поспать, то ни за что не прочтем интересующую Вас информацию. — О, мы поможем Северусу, — с ухмылкой произнес Темный Лорд. — У него будет мотивация открыть нам все свои тайны. Его сынишка наверняка захочет скоро присоединиться к нам. Северус широко распахнул глаза и резко взглянул на напряженного пожирателя и жалкое подобие Темного Лорда в его руках. Но… но… как они заманили Гарри? Неужели Муди все-таки… Дамблдор не позволит, он предупрежден об опасности Муди и ни за что не оставит его одного с Гарри! А если он просто выдаст свитки с домашним заданием, один из которых будет с порталом? Не может же Дамблдор просчитать абсолютно все… А если наоборот — специально отпустит ради «урока выживания» для Гарри?! Мысли путались в голове. Северус уже ни в чем не был уверен. Но он знал, что ему придется сделать, если они приведут Гарри. В конце концов, сделку давно пора было оплатить. Северус намеревался отсрочить этот момент максимально надолго, но время уже вышло. Каким бы ни было сложным решение, пора уже принять свою судьбу. У него была одна миссия — подарить Гарри достойную жизнь. Гарри не заслуживал смерти. Да никто не заслуживал. Ни Лили, ни даже тот олень Джеймс — Северус никогда не желал ему смерти. Сириус не заслуживал того Ада Азкабана за свои детские шутки и не заслуживал смерти после встречи с последними остатками своей семьи. Десятки тысяч волшебников и магглов, сквибов и магических существ не заслужили такой участи. Один взамен миллионов — весьма честно. Даже если этот один — ты сам.***
Гарри неуверенно взглянул на собранный рюкзак. Стоило ли его брать с собой? Все-таки не на пикник идет, а навстречу своей судьбе. Те решительность и серьезность покинули его после многих часов награждения и отчаянной борьбы с сонливостью и кашлем. Из спальни его выкинули чистокровные, боясь подхватить от Снейпа заразное заболевание, которое защищает от смертельного заклятья, но создает магнит для неприятностей в твоей заднице. Он вновь чихнул — после холодного и мокрого испытания повалили еще ученики, которые и не подумали согреться, пока сидели на холодных скамейках. Насморк немного отвлекал от поставленной задачи. Глаза слезились, в голове мутилось, но Гарри упрямо поднялся и пошел навстречу своей судьбе. Впрочем, до своей судьбы он не дошел — его прервали на полпути, приложив кончик палочки к горлу и прижав всем телом к холодной стене. Гарри автоматически потянулся к палочке, но его ладонь перехватил кто-то третий. Во зимней мгле, в мрачном коридоре невозможно было разглядеть их лица. На кончике приставленной к горлу волшебной палочки зажегся огонек люмоса. Свет озарил бледное, напряженное лицо Дафны и стоящей рядом с ней Гермионы. — Какого черта? — шепнул он и тут же закашлялся. — Я шел к мадам Помфри! В этой школе уже нельзя получить медицинскую помощь? Хогвартс: учись или умри? — О, так ты к Помфри шел посреди ночи? — напряженно спросила Дафна. — С рюкзаком и волшебной палочкой? — Палочка нужна как раз для того, чтобы на меня не нападали сумасшедшие сокурсницы! — буркнул Гарри. Холодная рука Гермионы бесцеремонно коснулась его полыхающего лба. — Как и всегда, если по статистике что-то случится только с одним, то это будет Гарри, — пробормотала она. — Мне кажется, в твой шрам вставлен магнит для неприятностей. — Все претензии к Темному Лорду, я жертва, — недовольно заявил он, заходясь в кашле. — Если вы не отойдете, то я чихну вам в лицо. — И правда, больной, — недоверчиво покачала головой Дафна, отстраняясь, но продолжая держать палочку наготове. — Но у меня все равно такое чувство, что ты что-то замышляешь. — О, давай обвинять меня из-за своей интуиции, — фыркнул Гарри, шумно чихая. Гермиона наколдовала ему платок и протянула. — Спас-апчхи-ибо. — Я хорошо тебя знаю, Гарри Снейп, — с уверенность заявила Дафна. «Я следила за тобой ежедневно с первого курса» осталось невысказанным. — Ты никогда бы не остался в стороне, если бы твой отец пропал. И все эти твои переглядки с Муди, наверняка, решили устроить крайне неорганизованное нападение на логово Пожирателей! — Твои подозрения беспочвенны, — соврал Гарри. — Я иду к мадам Помфри, вот и все. Или ты начнешь меня пытать с сывороткой правды? — Нет, мы проводим тебя до мадам Помфри, — бойко сообщила Гермиона. — Чтобы тебя по дороге не убил бы какой-нибудь василиско-мурмо-соплорог, — хмыкнула Дафна. — К слову, обожаю уроки Ухода за Магическими Существами с Хагридом, адреналин, опасность и риск как во время квиддича. Странно, что ты не записался на этот урок, — она явно собиралась развлекать его беседой, подхватив под руку. — Ни квиддич, ни существа меня не прельщают, и так жизнь веселая, — хмуро ответил Гарри, высматривая пути к отступлению. Гермиона покрутила в руках палочку, словно намекая. Гарри был не в настроении устраивать дуэль со своими подругами. Рядом послышался какой-то шорох, потом звонкий удар и тихий скрип. Гарри резко остановился, высматривая в темноте коридора незнакомца. Там было пусто — даже кошка Филча гуляла где-то у Башни Гриффиндора, выглядывая наглецов, нарушающих правила. Гарри напряженно нахмурился. Гермиона и Дафна остановились вместе с ним, направляя свет люмосов по темным закоулкам и даже за возвышающимися истуканами доспехам. Никого. Лишь ветер сумасшедше завывал за окном, да плохо закрытая форточка гремела ставнями — напряженная выдалась ночка. Портреты тихо перешептывались между собой. — Дурацкий шотландский климат и бешеные ветры, — определила Дафна. — Ненавижу Шотландию. — Или кто-то под мантией-невидимкой, — изложил свою теорию Гарри. — В таком случае, пусть следит за тем, как мы ведем тебя в больничное крыло, — напряженно проговорила Гермиона, с палочкой наперевес. — Протего! Вокруг них образовалось искрящееся защитное поле. Гарри тоскливо вздохнул и поплелся следом. Встречу с Муди придется перенести. Но прошло несколько недель, и он не продвинулся с мертвой точки. Ни Дафна, ни Гермиона, ни присоединившийся к ним Драко — потому что он всегда был с Гермионой — не оставляли его одного, оберегая его ягодичные мышцы от попадания в неприятности. Они всегда были с ним, будто с неразумным ребенком — на каждом уроке, на перемене, в столовой. Оставалось надееться, что на туалеты и ванные не наложены следящие чары. Иногда забота Дафны и друзей переходила все границы. Гарри мог их понять — проблемы буквально преследовали его. Но эти слизеринцы мешали ему исполнить свой план и отправиться спасать своего отца — с каждой секундой проходило драгоценное время, данное его отцу. Муди прекрасно видел что происходит, но остаться с Гарри наедине не мог — его всегда преследовала толпа сокурсников, напряженно всматривающаяся по сторонам. Не заклинать же весь Слизерин, верно? Пытаясь избавить от преследователей, Гарри снова набрал учеников, открыл лабораторию в Выручай-Комнате, однако и здесь терпели и следили за ним. Это порядком раздражало и пугало. Гарри специально напрашивался на отработки — и они вместе с ним. Он занимался сомнительными экспериментами в лаборатории, грозясь подорваться, и они снова были здесь. Дафна была рядом, и для ее отвлечения Гарри даже решился на новые опыты. Его потянуло к своему блокноту с разработками. Он принялся вычислять идеальную формулу для зелья, сам удивляясь тому, что его мозг еще был способен генерировать идеи. Дафна села рядом. Она продолжала сидеть рядом все эти шесть часов, что он работал с зельями, при этом молчала и ловко выполняла короткие поручения, становясь идеальной ассистенткой. Конечно, ни с кем другим она бы не держала язык за зубами, но сейчас она прекрасно понимала, что такой уровень зельеварения слишком сложен для нее и лучше не мешать в такой тонкой работе. — Я рада, что ты не зациклен на спасении отца, — тихо сказала она. — Его спасут, Гарри, я обещаю. Только не мы. Гарри вымученно улыбнулся ей. — Многие люди говорят также, — сказал он. — Но кто, если не мы? Никто не остановил Темного Лорда, кроме моей мамы. Никто не остановил василиска. Квиррелла. Петтигрю. Нам не на кого положиться, Дафна! Это наша битва! — Ты подросток, — справедливо заметила Дафна, почему жутко напомнив Северуса своим суровым взглядом. — И ты не будешь рисковать своей жизнью. Ты меня понял, Гарри? — Да, мэм, — шутливо отдал ей честь Гарри, отворачиваясь. — Но если мы можем спасти отца… Надо хотя бы попытаться! — Ты мыслишь как последний гриффиндорец, — заметила Дафна, раздумывая над чем-то своим. — Все умрут, а я останусь. Нельзя вечно думать о других, жертвуя своей жизнью. Она всё говорила и говорила — в общем-то, правильные вещи, умные, отшлифованные до идеала, почти заботливые и искренние, с ноткой сарказма и самоуверенности — просто образец речи. С такой можно идти на выборы, агитировать людей, указывать жалким смертным свое место. Такие резкие, непревзойденные речи о самом важном, которые покажут тебе истинный путь в светлое будущее. Открой глаза — мир-то, по сути, прост, не делайте ошибок, будьте все как Дафна Гринграсс — ледяное совершенство! Гарри хотелось, чтобы лед наконец-то треснул. Заткнись, ради всего святого, заткнись! Мы из разных миров. Мы противоположных полюсов, несовпадающей траектории, нарушенных алгоритмов, два осколка из разных зеркал — не те, не сейчас, не такие. Дафна словно была идеально отшлифованным, выровненным льдом на катке, сияющем в свете софитов и прожекторов. Они отражаются сотней бликов, выточенные тысячами острых лезвий, на таких принято делать легендарные программы, быть первым и лучше остальных, менять мир и с улыбкой принимать свое золото под крики толпы и горы цветов. А потом все снова отшлифуют, исправят все недостатки, сгладят неровности, и вновь покажут потрясающее нас совершенство — Дафну. Гарри был заросшим прудом, в который сливают отходы с ближайшего завода, кидают мусор школьники и кидают вредный для этих уточек и рыб хлеб, которые медленно умирают там, а иногда там топятся. Но этого не видно зимой, когда все зарастает толстой коркой льда, и дети невпопад начинают скользить. Никто и не думает, что подо льдом покоится грязь, гниль и разложившиеся рыбы да глупые утки, не успевшие улететь. Шрам нещадно болел, перед глазами мелькали сотни чужих фрагментов. Дафна что-то настойчиво говорила ему на ухо. В руках дрожала пробирка и какие-то корешки. Гарри ничего не видел, не слышал и не понимал. Он весь был на пределе до самого последнего нерва, от волос до кончиков пальцев, он просто выжат до предела. Он, черт возьми, не хотел мифического «долго и счастливо», о котором сейчас рассказывала Дафна, будто предвыборную речь читала. Гарри хотел только спасти отца. Может быть, за все совершённое им он не заслужил света. Но он заслужил покой. Гарри резко вскинулся, опрокинув пробирку из небьющегося стекла на пол. Дафна отшатнулась и замолчала, напряженно взглянув на него. Даже в изломе ее светлых бровей была какая-то натянутая, вышколенная идеальность — наверняка, по транспортиру можно было отмерить точную градусную меру. Она сама-то себе верит? Зачем ей это все? Понятное дело, что чистокровные обязаны быть такими — ожившими легендами, идеальными до кончиков ногтей, насквозь фальшивыми и искусственными. Но Драко оживал, вскипал, бурчал себе под нос и забавно смотрел на Гермиону влюбленными, почти испуганными глазами — будто боялся самих чувств. А Нотт забывался, путался в галстуке и манжетах. Блейз Забини был очаровательно угрюм и мрачен по утрам, да и в любое время суток тоже — с усталым, неуместным сарказмом и «синдромом утенка». Про Крэбба и Гойла даже говорить не надо — Винс очевиден и прост, как бревно, а Грег философски смотрит на мир, как бревно, на котором отчего-то расцвели цветы. А Дафна была совершенной, холодной и недоступной. С изощренным сарказмом и талантливой язвительностью, идеально разбиралась в учебе и политике, в магии и в работе, в теории и в практике, все расписано по нотам, точная и идеально расписанная пьеса. Она никого не подпускала к себе близко. Кроме… Гарри. Он будто внезапно выбившаяся из ритма нота в ее пьесе. Как лопнувшая струна. Скромная серебряная медаль посреди ее золотых. Кто-то настолько чужеродный и неуместный, как пожар посреди льдов. — Зачем ты мне говоришь это? — спросил он, впервые смотря на нее. — Почему тебе не все равно, что я убьюсь об Темного Лорда? Она вскинулась, вздрогнула всем телом, болезненно нахмурилась и взглянула в его зеленые глаза с небывалой болью. Она — Титаник, который нашел на айсберг. — Ты спрашиваешь меня, почему, Гарри? — тихо спросила он, будто боясь, что сорвется на крик. — Разве все не очевидно, не кристально ясно? — Нет, — обезоруживающе честно сказал Гарри. — Я вообще не понимаю, почему ты со мной общаешься. Я человек не твоего профиля, не твоего круга — да я даже не богатый и не чистокровка! Что ты хочешь от меня? — Тебя, — прошептала Дафна и вдруг вскрикнула, Гарри никогда прежде не слышал, чтобы она так волновалась. — Представь себе мою жизнь, Снейп. Идеальный роман, с уместно и умело использованными метафорами, эпитетами, метонимиями, да хоть синекдохами и изящными формулировками. Все проработано до мельчайших деталей. Сюжет невероятен. Автор — гений. Все ему рукоплещут. И тут, на одной из страниц оказывается, что весь этот роман, вся его история и драматургия были плодом воображения главного героя-наркомана. — Я наркоман? — Нет, Снейп. Ты — неуместный сюжетный поворот, который перечеркивает весь труд автора насмарку, — она подошла вплотную к нему, во взгляде ее смешались ярость и какое-то болезненное, почти детское ощущение ошибки. — Я была готова ко всему, обучена и натренирована, Снейп, но только не к тебе. Ты ничего не сделал, явился и поселился в душе. Будто в чертовой, неприступной пустыне вдруг обнаружился бы оазис. — Но это же хорошо… — растерянно пробормотал Гарри. — Для людей — может быть. Для пустыни — не особо, — скривилась Дафна. — Все, хватит с нас метафор, недоговорок и молчаливых грустных взглядов. Я люблю тебя, Снейп. Сюрприз, черт тебя дери. Влюблена в тебя нелепо и тупо как в этих сопливых романах, как малолетние магглорожденные девчонки из этих книжек про невзаимную любовь к чистокровным «принцам»! — она сглотнула и как-то неуверенно взглянула на него. — Что смотришь, а? Научена семьей отвечать агрессией на любые незнакомые чувства. Научена закрываться в своей раковине, прятаться от остальных и даже не пытаться расслабиться и взглянуть на мир с другой стороны. Если любовь, то только невзаимная и лишняя. Если отношения, то по расчету. Если разговоры, то ложь и яд. Дафна просто не видела искренности и доброты. Ей надо в Хаффлпафф, там она смогла бы избавиться от тошнотворного влияния своей семьи. Гарри не любил ее так же сильно, как она, потому что он знал ее недостаточно хорошо. И при этом — больше всех других. Мир не пошатнулся, наоборот, все встало на свои места — все эти брошенные мимолетом полунамеки, странные взгляды и их разговоры. Гарри не любил ее, но почему бы не пробовать? Он приблизился к ней и прикоснулся к светлым волосам, давая ей выбор — как ты поступишь сейчас: Сделаешь так, как надо или как хочешь? Она вздрогнула и выдохнула так, будто ей было очень больно. Их губы были в нескольких дюймах друг от друга. Он почти слышал, как судорожно бьется ее сердце. Она закрыла глаза и схватила его за затылок, целуя его со всем отчаянием, накопившимся за эти годы молчания и недопонимания. Он поцеловал ее в ответ, неизведанную и новую, изучая ее заново, находя в этой порывистой девушке следы прежней совершенной Дафны, но теперь куда более… живой. Она прикусила его губы. Зубы столкнулись. Во рту отдавался вкус крови. Это было неумело, опрометчиво, внезапно, сметающее все на своем пути. Они оторвались с трудом, с искусанными губами, тяжело дыша и не сводя друг с друга изумленных, ошарашенных взглядов. — Ты пойдешь со мной? — спросил он. И будто она могла не кивнуть в ответ.***
Драко прижал ее к стене, внимательно всматриваясь в ореховые глаза. Гермиона морально подготовилась к очередной порции ревности и недовольства, но Малфой не произнес ни слова. Его ловкие руки зарылись в кудрявые волосы и притянули Гермиону ближе, заставив приподняться на носочках. Она изумленно вскрикнула, даже как-то робко опустила взгляд, пытаясь совладать со сбившимся дыханием, но в тот же момент ее искусанные от постоянных волнений губы накрыли его губы, и он втянул ее в резкий, наглый поцелуй. Такие перемены были ей по душе. Гермиона прижалась ближе, обнимая его за широкие плечи, и жадно отвечая на поцелуй. Будто в отместку Драко укусил ее за нижнюю губу и совершенно вампирским жестом слизал выступившую каплю крови. В тот же миг его ладони скользнули ниже, подхватывая Гермиону на руки. — Что ты творишь? — возмущенно сказала она, стараясь скрыть пляшущих в глазах чертенят. — Мы должны присматривать за Гарри и Дафной… — Уверен, они найдут себе занятие поинтересней, — хриплым голосом произнес Драко, усаживая ее на подоконник. — А если его похитят? — рвано дыша, спросила она. — Это проблемы похитителей, а не наши, — лукаво улыбнулся Драко. — Гермиона, ничего с ними не случится, если мы посвятим полчаса друг другу, а не им. Гермиона колебалась, но тут же ее настиг новый поцелуй, вышибая из разума все сомнения. В нем смешалась яростная ревность, жгучее собственничество и желание защитить, Драко целовал уверенно, заявляя права, с наслаждением исследуя языком ее податливый рот. И Гермиона поддалась ему, крепко обнимая. Проскользнувшие мимо под заклятьем Гарри и Дафна остались незамеченными. Гринграсс как-то тоскливо взглянула, как Драко ласково поглаживает ее талию, и еле удержалась от презрительного фырка. Но они даже не услышали его, безумно увлеченные друг другом. Гарри неловко покраснел, отворачиваясь и фальшиво-заинтересованно уставился на стену. Ждала ли Дафна того, что он подхватит ее на руки и утянет в безбашенный поцелуй? Наверное, ей стоило бы подождать еще пару лет прежде, чем он станет выше ее на голову… Черт, о чем он только думает?! Глупые подростковые фантазии не приведут его к цели, он должен посвятить себя обдумыванию плана и трезвыми размышлениями, но его разум раз за разом возвращался к Дафне и ее словам. Нельзя забываться. Надо держать себя в руках. Если сейчас он бросит все ради любви, то умрет, и никакого будущего у них с Дафной не будет. Оказывается, он почти и не знал ее, видя только умело скрывающую маску… — Если выживем, сходим на свидание, — неожиданно сказал он. Дафна улыбнулась так, как прежде никогда — нежно и почти спокойно. Из-за угла послышался шорох. Гарри скосил глаза в сторону лат и прислушался. Если не прислушиваться, то тихие шаги были бы почти незаметны, но… что ж, если он хочет пойти, то пусть идет. Им никогда не помешает еще один союзник. Можно было бы пригласить и Гермиону с Драко, но Гарри боялся, что так много людей просто не может оставаться незамеченным. — Тогда мы просто обязаны выжить, — резко проговорила Дафна. Неожиданно для самого себя, Гарри приник к ее губам и поцеловал. Наверное, промелькнувшая боль в ее глазах. Или осознание того, что у них практически нет шансов. У врага — его отец, шпион в Хогвартсе, вероятная армия и Волдеморт, величайший Темный Маг Великобритании. У них — три школьника с палочками, зельями и порталами-фенечками на запястьях. Разумеется, они выживут. А как иначе? Гарри с трудом оторвался от нее, глубоко вздохнул и постучал в дверь кабинета Муди.