Левая рука Кальва

Из коридора доносятся крики и звуки борьбы. - Нам нужно выбираться отсюда, - отступает от двери Друс. Я оглядываю крохотную комнатушку: - Но здесь только один выход. - Может, и нет, - Верина проскальзывает мимо нас к окну, - внизу повозка. Если мы… Дверь с треском распахивается. Арабо запинается о порог, втаскивая за собой Луция. Друс пытается удержать их, но они оба падают на пол. - Луций, сукин сын! – рычит Друс и с размаху бьет его в челюсть. Двое неизвестных мне мужчин появляются в дверном проеме. Один устремляется к Верине, но я преграждаю ему путь и сбиваю с ног. Его клинок падает на пол, и, пока мы боремся, Верина подбирает оружие. Второй противник нападает на меня. Я хватаюсь за дубинку в его руке, но он прыгает на меня, оттолкнув от валяющегося в отключке подельника. Я врезаюсь раненой спиной в стену, жгучая боль заволакивает разум, и я пропускаю удар в солнечное сплетение. Я мычу, ругаюсь и заезжаю локтем ему в висок, тут же хватаю за волосы и впечатываю колено в лицо. Колени у него подгибаются, и я швыряю его на пол, после чего не мешкая сворачиваю шею, как Иовите. Подхватив его дубину, вскакиваю на ноги. Верина прижалась к стене, а Арабо, держа в руке нож, загораживает ее спиной. Он спокоен и собран, как хищник, и готов броситься на Луция при первой возможности. Друс и Луций яростно борются за оружие Луция, и, вцепившись в клинок с двух сторон, налетают на стену. Комната сотрясается, от удара все вокруг покачивается. Друс бьет снова, и тут на них откуда-то сыпятся щепки. - Осторожнее, стена! - ору я. - Она сейчас рухнет! Друс отпихивает Луция в сторону, но тот продолжает размахивать руками. Первый нападавший, которого я вырубил, когда он пытался схватить Верину, не настолько неподвижен или без сознания, как я думал. Воспользовавшись тем, что всем не до него, он в одно мгновение толкает Арабо на пол и сбивает меня с ног пинком под колени. Я падаю, едва успев выставить блок. Перехватываю его руку, оружие падает и отлетает в сторону. Я обоими кулаками изо всех сил бью его по ногам, заставляя потерять равновесие. Впрочем, он быстро вскакивает и пытается завалить меня снова. Стена царапает спину, и боль снова ослепляет меня, давая ему шанс швырнуть меня на пол. Сверкает лезвие, но Арабо кидается на него, отталкивая от меня. Я слышу дикое рычание и, подняв глаза, успеваю увидеть, как Луций врезается плечом в живот Друсу, и они оба налетают на стену, в которой вырублено окно. На стену и сквозь нее. Стены и балки рушатся. Оба пытаются за что-нибудь ухватиться, но трухлявое дерево крошится у них в руках. Друс ищет точку опоры. Луций цепляется за толстую доску. Они висят, но не падают. Мы с Арабо бросаемся к Друсу. В этот момент Луций заезжает локтем ему в лицо. Пальцы Друса отцепляются от доски, но он успевает ухватить Луция за тунику, и они оба исчезают из вида. Они падают на землю с тошнотворным звуком. Улица взрывается криками и воплями. - Друс! – Верина бежит к зияющей дыре в стене. Последний злоумышленник устремляется к Верине и успевает схватить прежде, чем я выкрикиваю ее имя. Длинное лезвие, блеснув на солнце, глубоко вонзается ей в бок. Верина охает, широко распахнув глаза. Убийца выдергивает кинжал, отшвыривает ее, и, прежде чем я успеваю перевести дыхание, она падает в дыру, исчезая вслед за Друсом и Луцием. Криков внизу становится еще больше. Еще больше хаоса. Я хватаю убийцу и в порыве слепой ярости впечатываю кулак в его лицо снова и снова, даже после того, как он перестает сопротивляться, и только когда Арабо тихо бормочет: «О боги…», останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам. Арабо бессмысленным взглядом уставился в проем. Я сворачиваю злоумышленнику шею и бросаю обмякшее тело на пол. Когда я выпрямляюсь, Арабо говорит: - Надо убираться отсюда. Немедленно. Мы выбегаем из комнаты вниз по шатающейся лестнице и через узкий коридор выскакиваем на улицу. У двери толпятся люди. Мы локтями прокладываем себе путь. Несколько очевидцев теснятся вокруг Верины и сломанной повозки. Женщина истекает кровью, ее нога неестественно изогнута, она едва шевелится. Но Друса и Луция нигде не видно. - Где они? – оглядывается Арабо. – Они не могли… - Те двое, - кто-то лихорадочно тычет в сторону переулка, - они ушли туда! Мы с Арабо срываемся в указанном направлении. По мере того как дорога уводит от рынка в бедные районы, толпа становится реже, но мы все равно не видим никаких следов Друса и Луция. Дорога раздваивается, Арабо отправляется налево, я – направо. Дома стоят гораздо ближе друг к другу, в их тенях и расщелинах можно драться, перевязывать раны, сидеть в засаде, умирать… Боги, покажите мне Друса. Молю, приведите меня к нему... Они упали со второго этажа. Если они смогли обогнать нас и забраться так далеко от повозки, сломавшейся под их весом, то их раны, наверно, не слишком серьезны. Пока. Не думаю, что они разбежались в разные стороны. Узкая тропа выводит меня к перекрестку, откуда дороги и переулки расходятся во все стороны, как спицы колеса от телеги. Я резко останавливаюсь, тяжело дыша, и пытаюсь понять, куда они могли отправиться. Из-за угла выбегает Арабо: - Ты нашел его? Я мотаю головой: - Потерял обоих. - Проклятье! – он оглядывается и поворачивается ко мне. – Если они могут двигаться, то не остановятся. Скоро начнет темнеть, и… боги, Севий! Я моргаю. - Что? Он потирает шею. - Твоя туника. Она в крови. Я завожу руку за спину, и касаюсь мокрой ткани. Когда я подношу пальцы к глазам, они все красные. - Ты в порядке? – спрашивает он. - В полном, - облизываю губы, голова внезапно начинает кружиться, словно потеря крови дала о себе знать лишь сейчас, - просто открылись раны. Он кладет руку мне на плечо. - Надо отправить тебя обратно в лудус. - А как же Верина? И Друс? - Только богам известно, куда пропал Друс, - он прикусывает губу. – Нам надо вернуться и позаботиться о Верине, но сначала ты должен показаться медику. Я киваю, и мы спешно возвращаемся переулком к суматохе под дырой в стене второго этажа. Беснующаяся толпа запрудила пространство вокруг повозки и окровавленной изломанной женщины, которая без движения лежит на земле. Арабо хватает меня за руку. - Надо убираться отсюда. Я показываю на повозку: - А как же Верина? Он оглядывается через плечо и качает головой: - Она мертва. И скоро здесь будет не продохнуть от вигилов, - он подталкивает меня к другому переулку, - пошли. Я бросаю последний взгляд на Верину, но она смертельно спокойно и бледна, как ее белоснежное платье. Точнее, то что осталось белым. Я больше ничего не могу для нее сделать и иду за Арабо к выходу с рынка. - Куда мог исчезнуть Друс? – спрашиваю я. - Если он жив, то вернется в лудус, - отвечает Арабо, - ему больше некуда идти. - Если только он не думает, что за ним придут именно туда. - Кто? – оборачивается Арабо. – Кто за этим стоит? Я колеблюсь с ответом. - Точно не знаю. - Но в этом был замешан Луций. - Он и Иовита. Арабо бормочет, качая головой: - Ублюдки, - он поворачивается ко мне. – Ты думаешь это еще кто-то? Из фамилии? - Я не знаю. Арабо минуту молчит. Когда в поле зрения появляется лудус, он шепотом говорит: - Люди не должны знать, что Друс пропал. Иначе в фамилии начнется хаос. - Если я вернусь в лудус, они, скорее всего, убьют меня. - Куда еще ты можешь пойти? Я вздыхаю, но ответить мне нечего. - Темнеет, - говорит Арабо. – Мы зайдем через задние ворота, и я прослежу, чтобы тебя никто не заметил, - он смотрит на мою спину, изогнув бровь, - все равно, тебе нужно не в казарму, а в лазарет. - Ты правда считаешь, что там я буду в безопасности? - Да, если я доплачу медику, - он скользит по мне взглядом и добавляет. – При таких обстоятельствах, думаю, Друс простит, если мы залезем в казну лудуса. - Надеюсь, - бормочу я. – Что ты скажешь людям о Друсе? Арабо снова умолкает. - Что у него дела в городе, и что бойцы должны продолжать тренировки в его отсутствие. - Они поверят тебе? Арабо ускоряет шаг. - Боги, я очень на это надеюсь. Но это зависит от того, кто из них в курсе задуманного убийства. - А если он действительно погиб? – от этой мысли меня передергивает. - Тогда мы ничего не можем поделать. *** Я кривлюсь и сыплю проклятиями, пока медик заново зашивает мне спину. - Не двигайся, - говорит он. - Тогда намажь побольше того бальзама, - ворчу я. Он проводит влажной тканью по ранам. Я втягиваю воздух сквозь сжатые зубы. - Ты хотел побольше, - заявляет он и убирает тряпку. Но когда он снова принимается накладывать стежки, боль уже не такая острая. - Все еще латаешь его? – в голосе Арабо смесь заботы и веселья. Подняв на него взгляд, я вижу, что он хмурит брови гораздо сильнее, чем прежде. - Я буду в порядке, - оглядываюсь я на медика. - Надеюсь. - Сам виноват, что не позволил ему зашить раны прошлой ночью, когда они были свежие, идиот, - со слабой улыбкой отрезает Арабо. - Я не хотел будить его… Медик не вмешивается, но втыкает иглу немного сильнее. Арабо морщится вместе со мной, но молчит. Когда медик заканчивает накладывать швы и повязки, и мы с Арабо остаемся наедине, я шепчу: - Есть новости? - Луций только что вернулся, - он показывает на одно из окон, откуда видна тренировочная площадка, - на тележке гробовщика. Избитый до синевы, как и многие из нас, только голова у него разбита всмятку с одной стороны, да нож торчит в горле. Сердце начинает биться быстрее: - Думаешь, его убил Друс? - Надеюсь, - бормочет Арабо. - Вопрос в том, где он сейчас? – он нервно барабанит пальцами по столу. – Его либо арестовали, либо убили. Иначе он бы уже вернулся. - Мы должны что-то сделать, - я провожу рукой по волосам. – А не просто ждать очередную телегу гробовщика. - Я знаю, - тихо отвечает Арабо. – Пока гладиаторы верят, что Друс в городе решает деловые вопросы, но это не продлится долго. Если они пронюхают, что он может не вернуться… Я выдыхаю, но ничего не отвечаю. За окном привычные звуки тренировок сменяются свистом и скабрезными шутками. - Что, во имя богов... - с помощью Арабо я встаю, и мы подходим к окну. Один из охранников ведет через двор невысокую молодую женщину. Ее узкие плечики ссутулены, широко распахнутыми глазами она настороженно косится на мужчин. Что, впрочем, оправдано: она одета и накрашена, как шлюха, и двор, полный агрессивных самцов, для нее не самое подходящее место. - Кто она? – спрашиваю я. - Не знаю, - отвечает Арабо. - Оставайся здесь, пойду проверю. Он уходит, и через пару минут возвращается, женщина робко следует за ним. - Она пришла к тебе, - говорит он. - Ко мне? – я перевожу взгляд на нее. Она кивает: - Меня зовут Сидония. Мне приказали привести тебя. - Куда? - В бордель моей хозяйки. Я поднимаю чистую тунику, которую принес Арабо: - Я не в состоянии обслуживать. Возьми кого-нибудь другого Сидония не двигается. - Мне приказали привести именно тебя. Мама Лукреция сказала, ты должен прийти немедленно. Я прикусываю губу. Это бордель, где я трахал римских жен, а еще докладывал Атаю, и, при случае, самому Кальву. Наверняка, меня ждет один из них. Мы с Арабо переглядываемся. Я говорю девушке: - Прости, мы на минуту. Она кивает и отходит в сторону. - Она может что-то знать о Друсе, - шепчет Арабо. Я бросаю настороженный взгляд на девушку: - Или заманивать и убивать всех, кто связан со смертью Верины. Или вернуть меня настоящему хозяину. - Так что мы будем делать? Я прикусываю нижнюю губу: - Не думаю, что у нас есть выбор. Мне придется пойти и узнать, что она хочет нам сказать. Или что он хочет нам сказать. Но это может быть связано с Друсом. Боги, молю… - Может, ты и прав, - говорит Арабо. – Я пойду с тобой. - Спасибо, - скривившись, заставляю себя встать на ноги. Надеваю тунику на саднящую и горящую спину, швы зудят под грубой тканью, но израненная плоть привлечет слишком много внимания за пределами лудуса. Да и в самом лудусе тоже. Мы с Арабо подходим к девушке, которая ждет нас у окна, пожевывая большой палец. - Хорошо, - говорю я, - мы идем. Сидония напрягается: - Не вы. Только тот, кого зовут Севий. Мы с Арабо обмениваемся взглядами. - Я не пойду без него, - отвечаю я, - он может ждать на улице, но в этом городе слишком много людей, желающих нам смерти. - Хорошо, - смиряется она, - но в бордель он заходить не будет. - Согласен, - шепчу я, не зная, во что, во имя богов, я ввязался на этот раз.