The Piano

Леви так и просидел весь день на подоконнике, глядя в окно. Он не ел и ничего не делал. Только ждал вечера. И лишь когда солнце опустилось, музыкант оживился, спрыгнул с подоконника и подошёл к телефону. На бумажке рядом с ним был записан номер больницы. Набрав его, пианист затаил дыхание. Ответила ему Ханжи. Она попыталась расспросить Леви о его состоянии, но тот довольно резко попросил Эрена. Музыкант ожидал, что Ханжи скажет, что парня нет, однако она обидчиво вздохнула и передала трубку: кажется, юноша как раз был в её кабинете. — Леви-сан! — пианист вздрогнул, когда на той стороне раздался этот звонкий голос. Неужели он правда там? — Эрен, — хрипловато выдохнул тот. — С тобой всё нормально? — Да. Всё в порядке. Только немного хочу спать… — раздался торопливый ответ. — Они тебе спать не давали? Долго допрашивали? — насторожился Леви. — Долго, но я не отвечал. А потом подумал… Подумал, если я буду молчать, вдруг они до Вас доберутся? — испуганно зашептал юноша. У Леви даже ладони вспотели. — Я надеюсь, ты не сглупил и ничего не сказал? — повысил он голос. — Нет, ничего. Меня как раз выпустили… — Дурак, — облегчённо выдохнул Леви. — Не смей в жизни брать на себя чужую вину! — поучил он парня. Потом задумался. — Постой. Получается, ты знаешь, что это я? Что это в моих преступлениях тебя обвиняют? — Да. Вы мне сами сказали тогда, что убивали титанов, — зашептал Эрен, косясь на Ханжи. — Странно. Я помню тебя, но что говорил тебе — нет, — прижав ладонь ко лбу, произнёс Леви. — Ладно, это неважно. Главное, что сейчас ты в безопасности. — А Вы? Где Вы? Вы уехали из больницы? — взволнованно спросил парень. Леви уловил в его словах тоску. — Да, я… теперь живу в городе, точнее, в пригороде, — с неохотой ответил он. — С тем человеком, что навещал меня. — А я… могу Вас увидеть? Когда-нибудь, — с волнением спросил Эрен. — Не знаю. Я надеюсь, что скоро мы не будем спрашивать друг друга об этом. Дай мне немного времени. А сам никуда не уходи из больницы. Я приду за тобой, понял? — Да, — кивнул Эрен, улыбнувшись. — Я буду ждать. — Тогда всё. Я позвоню тебе, если что-то изменится, — слыша, как входная дверь открывается, быстро проговорил Леви. Они попрощались, и он тут же положил трубку. Лёгкость внутри, что он испытывал при разговоре с Эреном начала заполняться тяжестью, как только он увидел Эрвина. Доктор посмотрел на парня, затем на телефон, рядом с которым тот стоял. — Поговорил с ним? — кладя портфель на диван и расслабляя галстук, спросил Смит. — Да. И я так понимаю, это был мой последний разговор, — прочитав в глазах опекуна неприязнь, догадался Леви. — Ты наверняка планируешь сбежать отсюда к нему. Затем вы вместе скроетесь. Лучше не думай об этом, — вздохнул Эрвин. — Тебе всё равно не обхитрить меня. Ты не успеешь добраться до больницы, как он снова окажется за решёткой. И на этот раз от него добьются признания. Так что выбор за тобой. — Я не собираюсь никуда уходить, — злобно бросил парень, отправляясь на кухню. За весь день у него и крошки во рту не было. Он взял из холодильника еды и направился к выходу из дома. — Куда ты? — насторожился Смит, когда подопечный протянул руку к двери. — Подышать воздухом. Здесь начало вонять, когда появился ты, — на одной ноте ответил пианист и вышел из дома. Эрвин пропустил оскорбление мимо ушей, однако проследил за парнем из окна. Тот просто забрался на крышу и исчез на ней. — Не впервые терпеть подобное, — вздохнул доктор в одиночестве отправляясь ужинать. Леви просидел на крыше практически до полуночи, а Эрвин тем временем раздумывал о последствиях сложившейся ситуации. Неужели снова придётся преодолеть весь тот путь, чтобы пианист начал доверять ему? А если план провалится, и музыкант ничего не вспомнит? Что делать? Отправлять его обратно в больницу, или продолжать силой удерживать около себя, ждать месяцы или годы, пока он не вспомнит? — Я буду ждать сколько потребуется. Только он должен быть рядом, — пришёл к заключению доктор, взвесив все варианты развития событий. Даже если Леви не вспомнит, он привыкнет. Привыкнет к нему, как в тот раз. Ненависть утихнет, он успокоится, и всё будет как раньше. — Наконец-то, — услышав, что входная дверь открылась, Эрвин захлопнул книгу, которую держал в руках и положил ее на тумбочку. Там лежали еще несколько и все были связаны с медициной. — Тебе нельзя надолго выходить на улицу без предупреждения. Ты на моём попечении, и я за тебя отвечаю, — прохладно произнёс он, как только подопечный прошёл в дом. — Успокойся. Я же сказал, что не уйду отсюда. Пока не придумаю способ уничтожить тебя, — скривился Леви, рухнув в кресло. — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, — проводя ладонью по губам, прошептал музыкант. — Знай его шаги, предполагай его мысли, используй в своих интересах его слабости. Ты ведь так поступаешь с людьми? — С таким, как ты, это просто неизбежно. — Значит, я тебе не по зубам, раз решил действовать именно так? И это доктор, который спасает жизни, — иронично подметил Леви. — Тебе бы пошло быть честолюбивым чиновником, идущим по головам и пробивающим себе путь наверх. — Ты судишь меня основываясь лишь на одном поступке. Да, я поступил грязно. Но кто тебе сказал, что я всегда так делаю? Я готов на всё, лишь когда дело касается самого дорогого, что у меня есть, — порывисто ответил Эрвин. Леви на минуту нахмурился и опустил глаза. Внутри него что-то ёкнуло. Похоже, этот человек говорит искренне. Он даже не скрывает, он честен перед собой и перед ним. Это делает его лучше или хуже? — Всё равно, — парень поднялся на ноги. — Даже если это и продиктовано светлыми намерениями, твой грязный трюк я не забуду, — он прошёл мимо доктора и на этот раз отправился в спальню. — Ты простишь меня. Знаю, что когда-нибудь простишь… — прошептал Смит, закрывая глаза.