Критическая масса

— Простите, сэр. Кирк открыл глаза. Похоже, он заснул — на полчаса, не больше, и от этого как будто только больше устал; голова была тяжёлая, тупая боль отдавалсь почти во всём теле. Но всё это сущие мелочи по сравнению с… — Как он? — встрепенулся Джим, окончательно приходя в себя и хватая за руку разбудившую его медсестру. — Доктор Маккой велел передать вам, что операция может затянуться ещё надолго… — Надолго, — эхом выдохнул Кирк. Похоже, это были плохие новости. Уверенность в способности Боунса вытаскивать с того света даже самых тяжелораненных неуловимо пошатнулась. — …и потому он попросил вас заняться своими обязанностями, пока он занимается своими. Капитан уставился на неё, с трудом понимая обращённые к нему слова. Почему она так ничего толком и не сказала о Споке? — Мне нужно возвращаться, — заявила та прежде, чем он сформулировал новый вопрос. — Если вы плохо себя чувствуете, можете попросить кого-нибудь из свободного персонала дать вам успокоительное. — Вот ещё, — буркнул он, поднимаясь на ноги – те, как ни странно, держали. Принципиально отказываться от помощи, упиваясь угрызениями совести, было глупо и по-мальчишески, но при этом необходимо. Кирку нужно было удержаться на поверхности самому. Не сломаться, не растерять последнее, что осталось у него в руках. Шаг, за ним другой, пока он не покинул медицинский отсек. Лифт, обычно казавшийся капитану жутко медленным, на этот раз почти летел, доставляя его прямиком на мостик; но Джим запретил себе больше медлить. Если он начнёт паниковать, будет только хуже — несмотря ни на что, он всё ещё капитан, и он должен показать, что по-прежнему является надёжной опорой для команды. Члены экипажа занимались своими делами; Кирку даже показалось, слишком увлечённо, что немедленно стало поводом для предательской мысли: а не была ли их активность показной, не скрывается ли за их действиями нежелание даже смотреть на своего руководителя? Или же наоборот — они сочли, что всё произошедшее недавно входит в установленные рамки? Джим не знал, какой из этих вариантов был хуже. Он подошёл к своему креслу в тишине, казавшейся ему гробовой; почти умоляя хоть кого-нибудь из подчинённых прокомментировать сложившуюся ситуацию, в каких угодно выражениях, потому что ему нужна была честность; Джеймс Кирк всегда боролся за честность в служебных отношениях. И соврал Споку. Смотри, что из этого вышло. — Вы всё сделали правильно капитан, — тишину вдруг прорезал тонкий голосок, принадлежащий Чехову. Ошеломлённый, Джим резко развернулся к энсину, который теребил манжеты, медленно заливаясь краской. — Я х-хотел сказать… вы правильно сделали, что вернули мистера Спока. Даже если это было против правил. То есть… плевать на их правила; мы не могли допустить, чтобы они убили его!.. Окончательно смущённый этим выпадом, Павел отвернулся к панели под одобрительное хмыканье Сулу. Навигатор был абсолютно искренен в своём заявлении, в этом не было никакого сомнения, и Кирку действительно стало немного легче, но он по-прежнему не был уверен в том, что ему стоило делать дальше. Как ни странно, спасла его Ухура. — Капитан, мне нужно переговорить с вами, — сказала она твёрдо и подчёркнуто вежливо. Кирк позволил ей увести себя в какой-то пустующий отсек. Наверное, первый раз в жизни ему не пришла в голову идиотская шутка касательно их уединения. — Что вы хотели мне сказать, лейтенант? Нийота смерила его оценивающим взглядом, словно Кирк был не её непосредственным начальником, а каким-нибудь кадетом, только поступившим в академию. Потом её лицо неожиданно смягчилось, и заговорила она очень тихо: — Я составила рапорт для отправки на Землю. У нас уже интересовались, почему на этот раз мы задерживаем отчёт. — Полагаю, вы всё изложили? — Я доложила, что во время переговоров у нас возникли непредвиденные обстоятельства, приведшие к разворачиванию вооружённого конфликта, в результате которого пострадал наш научный сотрудник и два местных жителя. — Это всё, что вы написали им в ответ?! — Мы всегда успеем добавить деталей, если они попросят, — пожала плечами та. — То есть вы считаете, я должен умолчать о своих ошибках? Ограничиться фразой «непредвиденные обстоятельства» вместо того, чтобы рассказать, как это случилось на самом деле? Вы ведь так не думаете. Это проверка, Ухура? Вы хотите понять, достаточно ли я труслив для того, чтобы скрыть свой промах? — Послушайте, капитан, — прервала его Нийота, явно немного ошарашенная этим коротким монологом, — вы сейчас едва ли способны рассуждать здраво и, признаюсь, моё недавнее поведение сыграло в этом некоторую роль, но всё-таки вдумайтесь в то, что я сейчас скажу: никто из экипажа не считает вас злодеем. Более того, они благодарны вам за решение спасти Спока ценой окончательного провала задания. — Я не… но… почему никто не понимает, что мне пришлось это сделать после того, как я отправил его туда? — Во-первых, кругом царит неразбериха; большинство пока не знает всех подробностей. А те, кто знают… что ж, все ошибаются. Думаю, среди нас нет ни одного работника, не совершившего за всё время службы какой-нибудь промах. Это не промах! — хотел закричать в ответ Кирк. — Это недопустимое, сознательное пренебрежение своими обязанностями! Наверное, он и правда был не в себе, но Джиму хотелось обвинить себя во всех возможных грехах, описать в самых жутких подробностях свою неправоту, признаться каждому человеку, какой он негодяй. Наверное, именно это имел в виду Боунс, когда просил «не принимать поспешных решений». — Положение было критическое; многие могли пострадать, и древний закон о том, что жизни многих ценятся больше жизни одного, действует до сих пор. Так что даже если бы вы и знали о сути своего решения… — Постой, — прервал её Кирк, чувствуя что-то вроде суеверного ужаса, смешанного с гадливостью. — Ты… вы же не имеете в виду… неужели кто-то счёл, что моё… моё решение имело под собой основания? И то, что за ним последовало, было просто актом жалости? Благородным спасением? — Вообще-то, не «кто-то», а многие, капитан. — Они не должны так думать, — хрипло сказал он. — Это неправильно. Ухура только плечами пожала. — Эй, Джим, ты должен мне больше, чем «спасибо». — Боунс! — Идите, — сказала Нийота, и на губах у неё возникла бледная улыбка. – И, капитан, обсудите это с ним, когда у вас будет такая возможность. И вообще — поговорите, отключите ненадолго Джеймса Кирка и просто поговорите. Бьюсь об заклад, вы узнаете много интересного. Маккой утащил его прежде, чем он успел уточнить, что именно девушка имела в виду. — Ну что, что? — У нас в медотсеке почему-то не было никакого запаса вулканской крови, — задумчиво пробормотал Маккой. — Что случилось?! — совсем испугался Кирк, и врач повернулся к нему, словно выныривая из собственных мыслей. — Нет, ничего… всё обошлось, Джим, хотя она бы нам очень не помешала. Так странно… Почему её не было? У нас на борту всего один вулканец, и всё же мы не должны забывать про него. Хотя, скорее всего, дело не в этом. Просто нам не приходило в голову, что с ним может что-то случиться. Он казался неуязвимым, как чёртов супермен. Лицо у Леонарда заметно осунулось, но каким бы усталым он ни был, Джим намеревался вытащить из него нужную информацию. — Боунс, расскажи мне всё, — потребовал он, но доктор только усмехнулся. — Ну уж нет, я не собираюсь подробно пересказывать тебе содержание нескольких последних часов, — перехватив умоляющий взгляд Кирка, он закатил глаза. — Одно лёгкое было проколото в двух местах — должен заметить, такую нежную ткань довольно трудно правильно регенерировать, но мне это удалось. Как я уже сказал, он потерял слишком много крови, и трансфузию провести не было возможности, хотя теперь я почти уверен, что он и с этим справится. Но больше всего я намучился с ожогами — слишком большая площадь; к сожалению, мы не успели предотвратить шок. Тем не менее, я ставлю на то, что через несколько недель он уже будет разгуливать по мостику. Тебе повезло. — Ты хотел сказать, ему повезло. — Да, разумеется. И тебе тоже. — За смерть подчинённого наказание больше, чем за тяжёлое ранение? — Джим, не пытайся казаться ещё более толстокожим, чем ты есть на самом деле. Ты ведь его… — …Что? — Ну, — Маккой неловко хмыкнул, — сам разберёшься, — и ушёл в свой кабинет, снимая перчатки и бормоча под нос что-то о твердолобых землянах и упрямых вулканцах. Лежавший на койке Спок был похож на мумию: тонкие эластичные бинты виднелись почти везде; только лицо, как ни странно, осталось почти нетронутым. Рядом с ним тихо и монотонно шумел вентилятор, временно помогающий ему дышать. Кирку самому не помешал бы вентилятор, потому что воздух вокруг вдруг сгустился. А ещё он понял, что тоже очень устал. Рядом с кроватью стояло одинокое кресло, очень предусмотрительно подставленное кем-то из медицинского персонала, и Джим незамедлительно опустился в него. Наклонившись вперёд, он нашарил под одеялом ладонь Спока, попытался переплести его пальцы со своими, а потом зачем-то поднёс их к губам и поцеловал — самые кончики; без какого-то особого умысла, просто этот жест показался ему умиротворяющим. — Я всё исправлю, Спок, обещаю. Только пока не знаю, как.