Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель

             Когда Амир проснулся в следующий раз, было уже далеко за полдень. Он открыл глаза, ощущая, как болит шея и спина, и немного неприятно тянет низ живота. Касима не было рядом, но калиф слышал, как он тренируется в саду. Позвав служанок, Амир с их помощью искупался и оделся.       Он вышел на веранду и несколько минут наблюдал за тем, как тренируется его телохранитель. Сегодняшнее утро было незабываемым, и калиф, несомненно, желал бы его повторить, но самоуправство Касима вызывало его недовольство.       Касим, наконец заметив его, отложил деревянную палку, с которой тренировался, и, приблизившись, поклонился, совсем как Расул. Калиф высоко вскинул тонкую бровь.       — Так, так, так. Какая муха тебя укусила, Касим? — спросил он насмешливо. — Ты кланяешься мне? С утра пораньше?       — Солнце уже в зените, мой господин, — только и ответил мужчина, глядя себе под ноги.       Амир спустился по ступенькам и, подойдя к нему, приподнял его голову за подбородок.       — Я бы приказал отхлестать тебя снова за то, что ты позволил себе сегодня утром, — вкрадчиво произнес калиф, — но… поскольку мне понравилось, то я не буду тебя наказывать.       Выражение лица раба никак не изменилось. Ни наглой усмешки, ни хамской ухмылки… Но Амир готов был спорить на что угодно, что приподними Касим сейчас ресницы, и он увидит в его глазах насмешку. Однако раб благоразумно держал веки полуопущенными.       — Как вам будет угодно, мой господин, — бесстрастно отозвался раб.       — Смотри, я привыкну к такому обращению… — позволил себе усмехнуться Амир. — Пойдем. У меня есть дела, ты должен сопровождать меня, — приказал он и, развернувшись, направился в свои покои.       И Касим молча последовал за ним.       Кабинет калифа был обставлен не менее роскошно, чем остальные комнаты дворца. Он был достаточно просторный, с большими окнами, также выходившими на сад. В кабинете калифа уже дожидался его главный казначей. Обычно казначей вел большинство финансовых дел и отчитывался непосредственно самому калифу, но Амир никогда не вникал в бюджетные дела государства, свалив скучные обязанности на своего визиря Рашида. Однако Исам был на этой должности лишь несколько недель и сегодня впервые пришел к калифу, который был обязан проверить, как новый казначей справляется с делами. Предыдущего Амир был вынужден казнить за воровство — как оказалось, тот прикарманивал золотишко из казны, заметая свои следы расходами на дворцовые нужды.       Исам оказался довольно молоденьким, но калиф все равно решил взять его на службу, хотя то было волей случая — молодой мужчина просто попался ему под руку в нужный момент и сумел выдвинуться в должности.       — Мой калиф, я подсчитал наши растраты за последние два месяца и обнаружил пропажу, — произнес Исам осторожно.       — Большую пропажу? — Амир расправил свои одежды и пододвинул к себе стопку бумаг, которую приготовил казначей. Касим устроился рядом с ним, встав за спинкой его кресла.       — Понимаете, повелитель, суммы сами по себе незначительные, но довольно частые, а вместе выливаются во внушительные растраты. Я несколько раз перепроверял все займы из казны. Даже расспросил всех управляющих. Я подозреваю, что… — казначей замялся, пряча глаза.       — Говори, — велел Амир.       — Да вы и сами можете посмотреть, как обстоят дела, — промямлил Исам, потянувшись к бумагам и достав лист с расчетами. — Вот, посмотрите… Очень много раз деньги брали для каких-то незначительных нужд по приказу вашего главного визиря. Это делалось довольно продолжительное время, да и когда я заступил на эту должность, тоже. Я, конечно, не мог отказать ему в выдаче денег.       — Почему ты не сообщил мне сразу?       — Но суммы были так незначительны, и я был уверен, что вы в курсе… — снова промямлил Исам.       Амир раздраженно фыркнул и углубился в бумаги. Касиму из-за его плеча было все видно, и он тоже внимательно просматривал содержимое листа.       — Итого более пяти тысяч динаров! — взбешенно прорычал Амир, через десять минут откладывая бумаги. — Как такое возможно?!       Вскочив с места, калиф навис над юношей, упершись ладонями в стол. У того поджилки затряслись от страха, и он начал блеять что-то маловразумительное.       — Ты уверен, что это визирь?! — резко спросил калиф.       — Д-да, мой повелитель… — заикаясь, пролепетал молоденький казначей.       — Господин! — В кабинет без стука ворвался Расул, заставив Амира вздрогнуть от неожиданности.       — Что опять стряслось? — раздраженно спросил калиф, переводя взгляд на капитана своей стражи.       Расул уже привычно опустился на одно колено, прикладывая кулак к сердцу.       — Я вынужден сообщить вам плохие новости.       — Опять?!       Расул покосился на Касима, стоявшего за его спиной, и продолжил:       — Я сегодня отправил небольшой отряд патрулировать южные границы города, и мы обнаружили особняк… Я кое-что разузнал. Этот особняк принадлежит некоей госпоже Кариме. Эта особа… — он замешкался, словно не зная, стоит ли говорить при посторонних, но Амир нетерпеливо кивнул, призывая его продолжать. — Я знаю всех известных людей в городе. Ваши вельможи почти все живут в восточном районе, а в южном богатых домов не так много. Я проверил ее на всякий случай, особняк был приобретен совершенно недавно. Она не жена купца и вообще не замужем.       — Ближе к делу, Расул! — раздраженно бросил калиф.       — Она является любовницей вашего визиря, господин! — пожав плечами, ответил наконец Расул и опустил взгляд. — Есть свидетели, которые видели их вместе. Я проверил хорошо.       — Я не сомневаюсь, что ты хорошо проверил, — уничижительно проговорил, нет, почти прошипел Амир, но злость его была направлена не на капитана, которому калиф привык доверять безоговорочно. — Как! Как такое возможно?! — повторил он, в гневе ударив кулаком по столу. — Я ведь ему доверяю…        Касим и Расул вздрогнули, глядя на хрупкие, тонкие запястья своего калифа. Все-таки ударил он очень громко и сильно, как бы не повредил себе чего-нибудь…       В кабинете воцарилась напряженная атмосфера, все ждали приказа калифа. Амир сжал кулаки, по тонким его скулам ходили желваки.       — Схватить его! — рявкнул он. — И шшшшвырнуть в камеру!!! Немедленно!       Расул резко поднялся с колена и, кивнув, поспешил выполнять приказ.       — А ты! — Амир повернулся к Исаму, и тот побледнел. — Подними все архивы и расчетные книги, проверь остальные расходы! Я хочу знать, сколько, куда и зачем было потрачено денег из моей казны!       — П-повелитель… — пробормотал Исам, падая на колени. — Ос-смелюсь сказать, я уже сделал это.       Амир удивленно приподнял бровь, на миг яростный огонек в его глазах потускнел.       — Хм. И что же?       — Поскольку все расходы проверялись лично господином Рашидом, я уверен, что предыдущий казначей был в сговоре с ним, потому что учетные записи велись некорректно, ведь… позвольте, на провизию для дворцовой челяди в месяц не могло уйти больше двух тысяч золотых динаров. — Исам поспешно поднялся и торопливо положил на стол перед ним толстую тетрадь. — Вот, посмотрите, мой повелитель. Тут все так, как есть.       Калиф, пролистав тетрадь, едва слышно зарычал и, схватив ее, направился к двери. Касим, разумеется, последовал за ним.       В дворцовых подземельях было холодно, темно и сыро. Расул встретил калифа еще в караульной и повел к камере, в которую заточил визиря. Визирь и главный советник калифа — Рашид аль Басам — был человек амбициозный, хитрый, коварный и скрытный. Амир и раньше восхищался его умом и умением проворачивать различные государственные дела, находя наилучшее решение, но ему и в голову не приходило, что Рашид может действовать ему во вред даже таким образом — утаивая для себя столь значительное количество годовых доходов и налоговых, что шли в казну. Рашид был визирем еще при его отце, и отец всегда отзывался о нем как об очень хорошем и честном человеке, который не раз помогал ему в решении сложных государственных дел. И потому Амир доверял ему так же, как собственному отцу, да что там… Рашид, который являлся другом детства его отца и его ровесником, для него самого после смерти короля заменил ему отца. Так что юноша часто приходил к нему за советом. А тут такое... Это был удар ниже пояса.       — Рашид! — в ярости воскликнул калиф, врываясь в камеру маленьким смерчем. — Как ты мог!       Расул приковал визиря к стене кандалами, оставив сидеть прямо на холодном полу. Черноволосый мужчина преклонного возраста спокойно взирал на беснующегося калифа, глядя на него снизу вверх и пережидая бурю. Касим вместе с Расулом держался позади, впервые видя калифа в таком состоянии. Амир совсем не контролировал свои эмоции.       — Я доверял тебе! Я рассчитывал на тебя! А ты за моей спиной воровал из казны?! — прошипел Амир, швыряя тетрадь с расходами под ноги визиря. — Как ты мог так предать меня?! Это невероятно! Подумать только, я…       Рашид холодно усмехнулся. Серые глаза визиря смотрели на юного калифа с откровенной неприязнью и насмешкой.       — Ты глупый мальчишка! Знал бы ты, как претило мне терпеть твои капризы и выходки! Казна? Это не единственное мое преступление! — И он презрительно расхохотался в лицо калифа. К чему держать все козыри в рукаве теперь, когда все наверняка кончено? Рашид не думал, что его так быстро раскусят, но этот проклятый капитан калифовой стражи… вечно сует нос не в свои дела. Да, план шел так, как надо, пока во дворце не появился еще и этот раб… — Ты недостоин сидеть на троне Джавахир Абаля! Избалованный, самоуверенный, тщеславный, погрязший в плотских утехах и пороках, эгоистичный зеленый птенец! Я ненавижу и презираю тебя!       Амир ошеломленно молчал, потрясенный внезапной вспышкой гнева своего визиря. Грязь из его уст лилась потоком, словно он держал это в себе долгие годы и, внезапно получив возможность высказаться, не мог теперь остановиться.       — И ты, и твой отец, и весь твой треклятый род, все вы глупые и никчемные! Династия правителей?! Да вы не можете править народом, бестолковые шакалы! Только я на это способен! И как же я устал терпеть вашу баранью тупость все эти годы, твоего отца и тебя…       — Что ты такое говоришь, Рашид? — процедил Амир. — Замолчи сейчас же…       — Нет, это ты замолчи! Замолчи и послушай меня, отродье шакала! Я так хотел убить тебя, как и твоего отца, так мечтал добраться до твоей тонкой шеи и задушить! Но если бы не твой цепной пес Расул и этот… — Рашид с отвращением кивнул на Касима. — У меня не получилось даже отравить тебя, эта скотина проверяла все блюда! Как хорошо, что ты сам же отхлестал его, но…       — Что? — Амир задохнулся от удивления и негодования одновременно. Рашид пытался убить его?! Касим знал об этом… — Ты знал об этом и ничего не сказал мне?! — повернулся он к своему телохранителю.       — Я не знал, кто пытается убить тебя, господин, — спокойно отвечал Касим. — Я только знал, что в твои блюда что-то подмешивают, поэтому предупредил Расула, чтобы лично проверял всю еду, что относили в твои покои.       — Ты пытался убить меня… — пробормотал ошеломленный Амир, снова поворачиваясь к визирю. — И моего отца…       — Я не просто пытался! — презрительно расхохотался Рашид и гордо заявил: — Это я! Я убил его!       — Ты отравил его, да? — сощурился калиф. — Так же, как и меня пытался!       — Верно, — усмехнулся Рашид язвительно. — Оказывается, твои мозги обременены не только похотливыми мыслями, мальчишка!       Амир крепко сжал кулаки.       — Расул. Завтра на рассвете… я желаю, чтобы его повесили, — бесцветным голосом произнес он и, не оглядываясь, вышел из камеры.

*  *  *

      Впервые Амир отказался от присутствия своего телохранителя в своих покоях. Касим остался за дверью, поскольку калиф заявил, что хочет побыть один. Мужчину это встревожило, мало ли что может сотворить его господин.       Так что эту ночь ему пришлось бы ночевать в гареме, но он не рискнул уходить от покоев Амира так далеко, поэтому остался стеречь его у дверей. Стражники покосились на него, но возражать, разумеется, не стали.       Прислонившись спиной к двери, чтобы не пропустить момента, когда Амир захочет выйти из своих покоев, Касим чутко дремал, прислушиваясь к тому, что происходит за дверями.       Одежды Амира тихо шуршали — калиф не спал, расхаживая по комнате от стены к стене. Касим задавался вопросом, как же сильно его господин был близок со своим визирем, что предательство того настолько выбило его из колеи. Ближе к утру он не выдержал и осторожно толкнул двери, входя в покои господина.       Амир свернулся калачиком на своей кровати, обнимая одну из маленьких подушек, лежа спиной к дверям. Его длинные волосы змеились по постели. Однако Касим сразу понял, что калиф не спит. Его спина была слишком напряжена, чтобы предположить, что юноша действительно спит. К счастью, плечи калифа не тряслись, так что Касим надеялся, что тот не плачет.       — Амир? — позвал он немного неуверенно, осторожно приблизившись к постели.       Он ожидал, что калиф сейчас вскинется и выговорит ему за то, что он назвал его по имени, но тот остался безучастным. Тогда Касим просто лег рядом и привлек его к своей груди. Юноша все еще оставался невероятно напряжен, но в его объятиях постепенно расслабился и даже сам прижался спиной к его груди.       — Рашид был тебе очень дорог? — наконец решился прервать молчание Касим.       Амир пошевелился, кажется, передернув плечом раздраженно, и презрительно бросил:       — Он шакал, который не заслуживает участи лучше, чем сгнить в яме с крысами.       — Он был тебе дорог? — настойчиво повторил Касим свой вопрос.       Поколебавшись, калиф вздохнул и кивнул неохотно.       — Да, к сожалению. Мой отец пригрел на своей груди коварную змею.       — Все люди совершают ошибки, — философски заметил Касим.       Амир неожиданно вырвался из его объятий и резко оседлал его бедра, упершись ладонями ему в грудь. Он наклонил голову, окидывая его долгим изучающим взглядом, и постепенно глаза его сужались все больше. Черные волосы завесой укрыли их обоих от всего остального мира.       — А ты? Ты, мой верный Касим, совершаешь ошибки? — вкрадчиво произнес он, особенно выделив слова «мой верный».       Мужчина не сумел сдержать легкой ироничной усмешки. Конечно, его маленький и очень упрямый калиф сомневается теперь в каждом. И тем больше у него причин оставаться рядом, чтобы защищать его всей душой. И телом.       — Никогда, — ответил он коротко, и по губам калифа медленно скользнула пока еще недоверчивая улыбка.