Для inatami с любовью, нежностью, теплом и самыми искренними поздравлениями.
***
Легче управлять нацией, чем воспитывать четверых детей. © Уинстон Черчиль
***
Майкрофт выдохнул, зажмурился и потер указательным и большим пальцами переносицу, мысленно считая коэффициент отклонений национального продукта за последние десять лет. Драгоценный брат и не менее драгоценный (уже семейный) доктор отправились вести расследование по одному до крайности смешному делу на север страны, а его самого оставили в, стыдно сказать, няньках. Лучший ученик, лучший студент, лучший сотрудник ведомственных и секретных служб, лучший советник Ее Величества — худший в мире работник сферы присмотра за детьми, но «Миссис Хадсон в небольшом путешествии с молочником, а Молли и ее супруг — на защите кандидатского минимума в Бристоле, Майкрофт», — до тошнотворного привкуса знакомый голос Джона звучит в голове, такой заботливый и настороженный, будто старший Холмс не в состоянии оценить насмешку. Издёвку. «Джон, мы опаздываем. Майкрофт, дети под твоим присмотром, я прошу тебя, не преврати моих разумных детей в свое подобие, пока нас с Джоном не будет», — въедливый голос Шерлока набатом отдается в уставшем мозгу, но прерывается истошным криком: — Дядя Майк, Хэмиш снова делает это! Контролировать непокорный Восток легче, чем доказать трёхлетнему монстру, что жевать обои — плохая идея. Хэмиш, маленький голубоглазый мальчуган, с копной тёмно-русых волос, чуть вьющихся, был до странности похож на обоих родителей, а не только на младшего Холмса. Не знай Майкрофт, что это ребенок от суррогатного материнства, то поверил бы в странное слияние ДНК Шерлока и Джона. Милдрэт («Шерлок! Что, прости Господи, за имя ты выбрал нашему ребенку?!») — девочка шести лет, спокойная и пошедшая внешностью полностью в Джона, превращалась в маленькую женскую копию Шерлока в детстве, если видела в доме «дядю Майка». Майкрофт направился к увлеченно мусолившему во рту кусок оторванных обоев Хэмишу, аккуратно забрал пережеванную бумагу у ребенка, взял его на руки и вздохнул, глядя на скрестившую на груди руки Милдрэт, готовую высказать что-нибудь ещё, повторяя запомненные за «папочкой» фразы (не всегда понимая смысл, но от этого не менее язвительно, слишком язвительно для шестилетней). — Дорогая, за братом нужно присматривать до того как он сделает глупость, а не после. — Как ты за папочкой? — Непривычно серьёзно спросила племянница. — Немного лучше, милая. — Усталость, прозвучавшая в его голосе, заставила мысленно поёжиться. Майкрофт покрепче перехватил играющегося с его галстуком Хэмиша и протянул ладонь девочке, желая отвести их обоих в гостиную, чтобы попытаться занять чем-нибудь до прихода Грега: тому на удивление легко давалось любое общение с детьми. Иногда Майкрофт мстительно думал, что только поэтому его братец не вывел доблестного инспектора из себя окончательно за столько лет совместной работы. Милдрэт на удивление спокойно приняла его руку в свою тонкую ладошку и сама повела в сторону дивана, а потом уверенно забралась поближе и непререкаемым тоном сказала: — Сказку. Честно сказать, у Мистера Британское правительство было много сказок, но все они имели легкий флер политической интриги, а потому вряд ли подходили маленьким леди, но даже это обстоятельство не дало ни одного преимущества, когда Хэмиш радостно заерзал у него на коленях, хлопая в ладоши и улыбаясь: — Мак! Дятя Мак! Скаку! Холмс вздохнул, приподнял руку, чтобы девочка устроилась ближе и удобнее, отвел слюнявые пухлые пальчики от рта Хэмиша и начал говорить: — В одной далекой-далекой стране внутри огромной горы жил дракон… Пробуждение наступило внезапно от острого ощущения страха и ошибки. Майкрофт подскочил на диване, запутавшись ногами в пледе и огляделся по сторонам — детей нигде не было видно, а в квартире было темно и тихо. Паника, сдавившая горло, заставила резко подняться, едва не сшибив журнальный столик и броситься искать хоть что-то, но мягкий голос, раздавшийся со стороны кухни, привел в чувство: — Тихо, не буянь, я уложил детей в кроватки, — Грег включил маленькое освещение и комнаты затопило мягким желтоватым светом. Майкрофт зажмурился, а потом кивнул, открыв глаза, размял шею, которая отозвалась ноющей болью от не очень удобной позы сна, и двинулся на кухню. Грегори протянул ему чашку чая — горячего и чуть подслащенного (вечно против его диеты), с мягкой улыбкой: — Вы все вместе спали на диване, когда я пришел. Детей уложил, тебя укрыл пледом и решил покараулить тихий час. Майкрофт заторможенно кивнул. Определенно, он худший нянь в мире. Лейстрейд подошел чуть ближе, вручая чашку, которую Майк не торопился брать, поцеловал в щеку и кивнул в сторону лестницы в детскую: — Маленькие Холмс-Ватсоны вымотали тебя? Разлившееся внутри тепло, совершенно иррациональное, глупое и такое… человечное, заставило Майкрофта покачать головой и признаться в маленькой слабости: — Это сложнее, чем заниматься делами в Правительстве. Грег тихо рассмеялся и отошел от него, намереваясь, видимо, проведать детей, оставив без ответа эту тихую жалобу, но потом обернулся и сказал: — Но это самое прекрасное, что я видел. Майкрофт смотрел ему вслед и думал, что, скорее всего, справиться с одним ребенком они смогут, если, разумеется, это будет маленький Холмс-Лейстрейд.