Цель оправдывает средства.
***
Для весенних, милые. Нежности и тепла вам. Ну и майские праздники наконец-то дали возможность немного выспаться, чему лично я рад.
***
Мнение Черепа.
Мои дорогие, если вам когда-нибудь доведется быть свидетелем ссоры между двумя людьми, что души друг в друге не чают, но в одно конкретное мгновение готовы порвать друг друга на тонкие ленточки, то последуйте совету умудрённого жизнью и смертью Черепа: прячьтесь. Собственно, к чему я это (мы ведь все знаем, что я просто так рта не открываю: отсутствие лицевых мышц, разумеется, основная причина, но благоразумие тоже повод), так вот: утро на Бэйкер-стрит. О, я не раз наблюдал за тем, как утро находит моих дорогих соседей и друзей, в мягкой постели, разморенными ото сна, в дедуктивном припадке (одного из них, если точнее), в молчаливом терпении (Джон, война в пустыне порою милосерднее, чем наш общий друг, верно?), за совместным завтраком (- Кофе, Джон. - Кофейник перед тобой, Шерлок. - Пустая чашка. - Как хорошо, что у тебя есть руки, верно?). Но иногда утро наступает внезапно, как, например, моя собственная смерть (не то чтоб я не был готов к этому, в конце концов, моя милая женушка, перевернись она трижды в своем склепе, тогда подозрительно долго была со мной мила), но всё-таки. Так вот, я по своему обыкновению находился на каминной полке, прикрывая от дотошного Джона заначку с сигаретами Шерлока, поэтому мог оценить по достоинству громкость взбешенного топота ног по лестнице и не менее взбешенного крика: - Шерлок, чёрт тебя раздери, Господи Боже, какого, я спрашиваю, - Джон запнулся на полуслове, поймав осуждающий взгляд моей нежной Марты (кто бы знал, как я люблю эту женщину), - Доброе утро, миссис Хадсон. - Ох, дорогуша, можешь не останавливаться, этому юноше определенно не хватает взбучки. Марта величественно кивнула и, одарив осуждающим взглядом замершего на диване в гостиной Шерлока, спустилась к себе. Отстранено я отметил, что в своем осуждении она совершенно забыла про меня, оставив свидетелем нарастающего напряжения. Джон сжал пальцами переносицу, другой рукой уперевшись в бок, крепко зажмурился и выдохнул (мне так знаком этот жест, вы бы знали, когда небезызвестные вам тетушки Мадлен и Агнесс заваливались в гости к моей дражайшей супруге, я подолгу стоял так в своём кабинете напротив стены с висевшим на ней ружьём, собственно, чем эти две взбешенные девы отличались от бешеных кабаних на охоте?): - Шерлок, будь добр, объясни, что ты сотворил с моей комнатой? Шерлок же в ответ невинно (я вас уверяю, он так может) повел бровью и легко отмахнулся: - Эксперимент, Джон. Очевидно. Если бы Шерлок спросил меня (клянусь лобной долей, он частенько обращался ко мне за советом до появления в нашей жизни доктора Ватсона), я бы обязательно посоветовал ему не ставить эксперименты над вещами, которые принадлежат не ему (у Холмсов крайне размытое понятие о чужой собственности и личном пространстве, и я всё ещё не простил Майкрофта за размещение в моих глазницах скрытой камеры) в отсутствие хозяина этих самых вещей. Собственно, двадцатью минутами ранее Джон вернулся с ночной смены в больнице, после короткого приветствия и умывания, он поднялся в свою комнату, намереваясь, как я понимаю, выспаться (благословенные времена, когда я мог спать тихо и спокойно, давно прошли, но я все еще помню то ощущение легкости во всем теле, пусть самого тела у меня уже и нет). На часах было около десяти, а значит, миссис Хадсон как раз должна была встать, чтобы вежливо (как и подобает леди) встретить почтальона (мне, честно сказать, подобный мезальянс не нравился), спустя примерно три минуты с первого этажа донёсся крик Марты, а с верхнего – топот ног взбешенно спускающегося Джона. Вот примерно тут мы возвращаемся к тому моменту, когда Шерлок имел наглость просто отмахнуться от вопроса Джона, Джон имел счастье лицезреть, как лопается его терпение, а я не имел ни единой возможности быстро и безболезненно спрятаться от надвигающейся бури в лице армейского врача, в котором от доктора с каждой секундой оставалось все меньше. - И в чем суть твоего эксперимента? Довести меня и миссис Хадсон до сердечного приступа? – металлу в голосе Ватсона позавидовал бы любой из кухонных ножей. Шерлок раздраженно поднялся с дивана, взметнув полами халата и взъерошил и без того растрепанные кудри: - Мне нужен был тренировочный зал, с чем вполне удачно справилась гостиная миссис Хадсон, благодаря чему при видоизменении твоей комнаты я достиг больших результатов, тебя не было, комнатой ты практически не пользуешься, необходимые вещи я убрал, бесполезным нашел применение, - (чует мое сердце, образно, разумеется, что это «бесполезные» относилось к чему-то важному) Шерлок смотрел на закипающего Джона с вызовом, но за годы совместного проживания я научился различать все оттенки вызова, собственно, этот вызов был совершенно наигранным. - Да, паутину из ниток распущенного свитера я успел оценить, - (так я и думал) – как и подпорку для гроба (серьезно, Шерлок, гроб?) из досок шкафа. - Первый тебе не следует носить, потому что он безобразен и безвкусен, а второй тебе не особенно нужен, потому что ты все еще продолжаешь хранить вещи в армейской сумке под кроватью, - Шерлок не уступал, но не уступал и провоцировал как-то совершенно на себя не похоже, не знай я его столько лет, подумал бы, что провоцировал он Джона совершенно беззащитно. Джон сделал вдох. Потом выдох. Снова вдох и снова выдох (признаться, когда я вижу эти дыхательные упражнения, то невольно вспоминаю мать моей покойной женушки, клянусь темечком, это была единственная женщина из всей их семейки, которая обладала зачатками самообладания). - Хорошо. Но гроб, Шерлок, серьезно, гроб? Я молчу про драпировку стен черными кусками ткани, молчу про пыль, кстати, где ты ее взял, я даже готов промолчать про порчу моего любимого свитера, но почему ты превратил мою комнату в чертов склеп?! Не комната, а пристанище Дракулы! Шерлок скривил губы, как делал всегда, когда намеревался отпустить особенно язвительный комментарий в адрес собеседника, но, будто передумав, ответил раздраженно, но в разы мягче, чем мог бы: - Очевидно, Джон. Нужно быть совершеннейшим идиотом, чтобы не понять этого. Мягкость – не совсем его профиль, верно, мои дорогие? Спустя секунд десять после его ответа, я всерьез намеревался покончить с этой руганью, принеся свою целостность в жертву, просто упав с каминной полки (одной трещиной от удара по голове больше, одной меньше, какая разница, если ты Череп и приличное время мертв?), с другой стороны, прятаться мне было некуда (Марта, на кого ты покинула меня?), а для падения немного не хватало возможностей в виде рук или ног (да хоть бы и пара шейных позвонков, я бы довольно комично ползал). В принципе, суть их обоюдной ругани сводилась к прежнему: Шерлок – слишком, а Джон – совсем. Шерлок слишком самонадеян и уперт, слишком наглый, вздорный и слишком самодур, а Джон совсем не понимает, совсем не думает и совсем рехнулся со своими чертовыми ночными сменами в больнице, совсем не появляясь дома, и, уж если он ведет ночной образ жизни, появляясь на Бэйкер-стрит лишь с рассветом, то пусть и днем ведет себя как вампир, гроб ему в помощь. Пауза, повисшая после последней тирады Шерлока (он и сам был этим озадачен, я видел это по легкому испугу в глазах), заставила Джона совсем по-шерлоковски округлить губы, издав это понимающее «О!» тихо-тихо, на грани слышимости, практически выдохом. Выдохом понимания и вдохом принятия. Джон тяжело вздохнул, чуть улыбнулся и подошел ближе к по-прежнему замершему в ожидании реакции Шерлоку, снял с его волос небольшой кусочек искусственной паутины и улыбнулся уже шире: - А подобрать более нормальный способ, чтобы намекнуть, что я мало бываю дома и ты скучаешь, не пробовал? Шерлок отмер и презрительно скривился: - Быть нормальным – скучно. Тем более, я читал, что примирительный секс, … Джон притянул его ближе, положив ладонь ему на затылок, крепко и жадно, с такой яростной нежностью целуя, заставляя Шерлока смешно распахнуть глаза в удивлении (по сути, удивить Шерлока вряд ли кому еще кроме него подвластно): - О Господи, заткнись уже, ненормальный. Помните, мои дорогие, в самом начале я говорил, что если вы стали свидетелем ссоры между двумя людьми, которые души друг в друге не чают, то лучше прятаться? Так вот, прячьтесь. Прячьтесь, потому что их примирение может застать вас врасплох, а я, хоть и являюсь Черепом весьма свободных взглядов, к такого рода подглядываниям несколько не готов, но, с другой стороны, в жизни (и после смерти) много случается.