Свой путь

Взяв с рецидивиста Блэка море посулов, обещаний и клятв, Дамблдор отбыл, наконец, восвояси. Сириус почему-то не сомневался, что от «Непреложного Обета» его спасло только отсутствие третьей стороны. А так загребли бы за милую душу. Легко и до смерти! Уф-ффф… Растянувшись во весь рост на тёплых камнях, Нюхалз позволил себе расслабиться. Настойчивость Дамблдора достала. Шарит в мозгах не хуже дементоров! Хотя нет, зря он на старика: до серых «джентльменов» под чёрными капюшонами ему далековато. От тех за батистовым платочком не спрячешься. Нюхалз поёжился, вспомнив, как даже во сне приходилось держать мысли под контролем. А запретных тем не одна, и не две, и результат дал знать о себе далеко не сразу… Ладно, дело прошлое. В самом деле, чего старик на него взвинтился? Простой такой. Всё ему расскажи, покажи, выложи… Щас, разбегусь и прыгну! В вашу чашу, профессор, Нюниус пусть спускает… х-мм… воспоминания. У него мыслей мнОго, и все сопля к сопле. Раз под Рождество, уже после свадьбы, Лили поведала о том, как однажды Северус (под большим секретом!) выдавал ей результат своих беспримерных многолетних наблюдений за лунными циклами. И, что самое невероятное: к концу пятого курса Снейп догадался-таки связать время полной луны с отсутствием на занятиях Люпина. И это притом, что половина уроков у Гриффиндора и Слизерина проходит совместно. Вволю посмеявшись тогда, мародерская четверка постановила: этот человек пойдёт далеко — в Пожиратели смерти с такими мозгами берут. По собаке и служба. Ежели, конечно, есть за кем вынюхивать и на кого стучать. «Гав-гав» на вас, псина слизеринская! А интересно, кто из его пращуров доложил Дамблдору о том, что он, Блэк, наследил в собственном доме? Пёс почесал за ухом. Ответ ждать себя не заставил. Финеас Найджелус — больше некому! Тоже достойный директорского кабинета кадр. Ладно, не будем зря по ветру брехать: дядюшка свою раму выслужил. А вот как Нюниус в школе оказался, когда его место на нарах? Кого из дружков предал, на кого донёс? «Снейп с Каркаровым убоХи, и оба типа педаХоХи…» — ощерившись, Нюхалз показал зубы. Знать бы ещё, какой из двух кобелей бросил в Кубок имя крестника? Возникший из недр подсознания шепоток напомнил Блэку-псу, что он ничего не узнает, если будет сидеть, сложа лапы. Разлёгся тут, на солнышке… Твоя забота — Гарри. Обернувшись человеком и очистив мысли от Снейпа, Сириус решил заняться делом: написать крестнику письмо. Следовало расспросить подробнее, что за странная, несовместимая с жизнью отработка приключилась с пацаном три года назад? Первокурсники. Ночью. В Запретном лесу. Говорящие лошадки ничего не перепутали? Кричер должен был положить в сумку пергамент — хозяин просил. Из-за директора пришлось всё разворошить, но это мелочи. Рассудив, что на перебор тряпья не уйдет много времени, Сириус установил ящик (обычно служивший стулом) поближе к свету и вытряхнул в него содержимое сумки. Оказалось гораздо больше, чем можно было ожидать: ящик заполнился почти до краёв. Блэк покрутил вещицу в руках, заглянул внутрь. Магия. Кричер не предупредил. Машинально, думая больше о наложенных на сумку чарах, Сириус взял в руки первую пару белья. Но его взгляд упал на фамильное добро, и он вдруг остолбенел. Это были не какие-то старозаветные дедовские панталоны (сейчас на бёдрах болтался доисторический мрак, уделанный шитьём). То были его собственные подштанники, приобретенные после разрыва с родителями. Одна из первых покупок, сделанная на дядюшкино наследство. Сириус узнал бельё по характерному рисунку: расчерченное на квадраты поле и многочисленные скелетообразные парочки, изображенные в различных позах камасутры. Тогда он притащил из магазина целую дюжину «распутных» штанов. Девчонок пугать. А то липнут под каждым забором, лапу негде задрать. Откинув те, что держал в руках, Сириус выхватил из кучи вторые, потом третьи, четвёртые… Разноцветные парочки продолжали свое развратное дело, не обращая ни малейшего внимания на волнение беглого узника. И здесь, и там. И на этих штопаных тоже? Сириус метнулся к выходу. Яркий дневной свет рассеял последние сомнения: штопка была делом его рук. Битый час корпел на спор с Ремом. Проиграл. Мало того, что Рем справился в два раза быстрее, так ещё Хвост нашёл стежки неровными, узелки большими… Но… откуда? Как вещи из опечатанной квартиры могли оказаться в доме на площади Гриммо? Министерство вдруг расщедрилось? Сунув штопаные панталоны в карман, кое-как побросав шмотки обратно в сумку, Сириус спрятал пожитки за камнем и, встав на четыре лапы, рванул под гору. Он вихрем промчался вокруг деревни, влетев в лес, перешёл на шаг. Остановился, когда деревья плотно обступили его со всех сторон. Здесь пёс принюхался, сделал круг, и, убедившись, что случайных ушей рядом нет, вернул себе человеческий облик. Час назад Дамблдор, заливаясь соловьём о том, что площадь Гриммо усеяна следящими чарами так, что мышь не проскочит, хорошо промыл Блэку мозги. Может, конечно, в пещере ничего подобного не было, и нет, но Сириус решил, что на бережёной заднице мягче сидится. Зачем ему вторая нравоучительная беседа? Спасибо, директор, одной хватило за глаза. Едва на цепь не посадили! Придётся с вами поаккуратнее, сэр. — Кричер! Раздался хлопок, перед Сириусом возник эльф. За деревьями было сумрачно, но Сириус заметил, что грязная ветошь с его хилых чресл исчезла, сменившись вполне годной тряпицей. — Господин, — квакнул Кричер, почтительно прижав руки к груди. Видимо он хотел поклониться, как подобает примерному эльфу, но, не удержавшись на бугристой, сильно изрезанной корнями лесной почве, пошатнулся и упал, распластавшись ничком и пробороздив носом землю. — Осторожней! — Сириус кинулся поднимать домовика. — Убьешься так! Кричер, хлюпнув расквашенным носом, громко икнул. Рыльце выглядело плачевно, кровь тёмной струйкой заливала подбородок. Придерживая рукой тщедушное тельце, Сириус наклонил голову бедолаги так, чтобы кровь стекала на землю. Недолго думая, выдернул из кармана захваченные из грота подштанники, отодрал широкий кусок ткани и приложил его к верхней губе эльфа. — Ну, ты даёшь, дружок, — проворчал Сириус, усаживая эльфа под дерево. — Жди тут, я скоро. Пёс сцапал зубами то, что осталось от штанов, и погнал к ручью, где погрузил обрывки в студеную воду. Возвратившись назад и обернувшись человеком, Сириус наложил на побитый нос холодный компресс. Кричер, вопреки некоторым его опасениям, не сопротивлялся, но дышал часто и нервозно. Он смотрел на хозяина, как на всемогущего идола, одурело вытаращив глаза. В какой-то момент Сириусу стало неловко от его подобострастного взгляда. — Нос тебе чиню. Так быстрее заживёт, — пояснил он, прижимая ладошку домовика к мокрому лоскуту. — Держи, чтоб не упало. Угораздило же тебя… Смотри-ка, и лапа тоже пострадала. Содранная коленка кровоточила, но, осмотрев ссадину и удостоверившись, что задета только кожа, Сириус успокоился. — Так не болит? — спросил он, проверяя на всякий случай, нет ли вывиха. Кричер нервно икнул. У него был до странности потерянный вид, казалось, ещё немного, и он заплачет, как маленький ребенок. Сириус решил, что у его подопечного просто болевой шок: рыло-то он себе хорошо разворошил. — Пока всё, — повинился Сириус, — многого сейчас сделать не могу. Сам понимаешь: живу без палочки. — Как?! — всполошился эльф, внезапно обретя речи. — У господида нед волшебдой падочки? — из-за разбитого рыльца он немного гундосил. — Тише, Кричер! — остановил Сириус, поправляя сползший набок компресс. — Ты что, совсем тупой? Твой хозяин в тюрьме сидел. Какая там палочка? — Но чистокровдый волшебдик не можед жидь без волшебдой падочки! — проквакал эльф. Он как будто не мог поверить, что не ослышался, и даже приподнял рукой одно ухо. — Да нет, Кричер, — от безрадостного хозяйского голоса пальцы эльфа разжались, и ухо, словно изнеможенное крыло, вяло опустилось вниз. — Хороший чистокровный волшебник может жить и в тюрьме, и в бегах, и в лесу, и даже в Африке. Палочку мою забрали тринадцать лет назад, и вряд ли уже когда-нибудь вернут. Африку Сириус вспомнил с тоской — там и без палочки было не так уж плохо. А вот сейчас труба: сидит тут, опять голодный как собака (да, ему положено), и не хуже Нюниуса жалуется на судьбу. И кому? Домовому эльфу! Хорошо, никто не видит. Оглядевшись, Сириус вдруг обнаружил, что бедняга Кричер совсем пал духом (чего сложно ожидать от подобного существа — не человек ведь, зверушка!). Сидит, повесив многострадальный нос до пупа, и смотрит так, будто что-то понимает. Верно, что уныние заразно. Так, хватит трепаться об утраченных палочках. Тем более что Блэк вызвал домовика не для того, чтобы подтирать свои нюни его ушами. — Кричер, откуда у тебя эти… — Сириус машинально полез рукой в карман, но быстро вспомнил, что только что разорвал нижнее бельё на повязки, — подштанники? Это ведь мои вещи, из моей квартиры? — Да, хозяин. — А как, интересно знать, мои непристойные штаны могли появиться в благороднейшем и древнейшем доме Блэков? — Сириус рассудил, что так — с нажимом на величие предков и своё желторотое беспутство — будет правильнее. Пусть лучше эльф сочтет себя виноватым. Это не так страшно, как нарушить традицию рода, свой долг перед именем Блэков, осквернить величие чистой крови, и… Да Мерлин их знает, что там ещё? Смех в том, что дементоры давились этим чистокровным маразмом. Не жрали, гады, ни в какую! Он им все двенадцать лет думал эту манную кашу с хреном, а они, твари вонючие, морды воротили. — Госпожа пдиказала Кдичеду забдать вещи сына из его конуды. Эльф бормотал себе под нос, невнятно, но твердо и без тени сомнения в своей правоте; будто пытался втолковать: выполнял приказ, чего пристали? — Откуда? — переспросил Сириус. — Из конуры? — Госпожа называла жилище беспутного сына конудой, — прогундосил Кричер. — И ты просто так пошёл и забрал? — Кдичеду велели, Кдичед забдал. Во взгляде домовика читалось непонимание: «Хозяин полагает, что справный эльф величайшего из чистокровных домов мог ослушаться приказа своей госпожи?» — А как ты туда попал? — спросил Сириус. — В конуду? Сириус кивнул. — Как обычдо, хозяин, — эльф явно не мог взять в толк, чего от него хотят. — Кричер, моя бывшая квартира наверняка была арестована и опечатана, — обстоятельно напомнил Сириус. — Как ты туда проник? Кто тебя пустил? — Госпожа отпустила Кдичеда из дома, чтобы Кдичед забдал вещи её беспутного сына, — эльф говорил так, будто растолковывал нерадивому школьнику формулу превращения спички в иголку. — Кто открыл тебе дверь? Замок взломал? — начиная терять терпение, Сириус решил задавать прямые вопросы. — Кдичед не ломал, — буркнул эльф обиженно. — Кдичед не ходил через дверь. — А как ходил Кричер? — Сириус незаметно перешёл на саркастический тон. — Как обычдо. Круглые глаза домовика смотрели на хозяина с открытым и честным недоумением. Сам хозяин мозговал, о чём таком можно спросить конченного придурка, чтобы вытащить, наконец, из него конкретный ответ. — Когда господин позвал Кдичеда, Кдичед к нему пришёл, — нараспев прогудел домовик, увидев замешательство Сириуса. — Трансгрессировал, что ли? — Кдичеду велели идти к хозяину, Кдичед пошёл. Высший закон домовика — приказ хозяина. Кдичед знаед. — Фините инкантатем… — шепнул Сириус, без сил уронив лицо в ладони. Речистое бурчание эльфа напомнило ему и зубрилу Берту Джоркинкс, у которой отскакивала от зубов любая заумь, и дражайшую матушку, принуждавшую сыновей декламировать имена предков до седьмого колена. И громко, и с выражением, и с должным почтением. Уже в поезде приходилось напоминать себе, что первый день каникул — тяжёлый день. Сириус беззвучно усмехнулся. Если бы не материна прихоть — кто знает? — прожил бы он под опостылевшей крышей положенный приличиями срок, дотерпел бы как-нибудь. На улицу-то выпускали. А возвращаться в дом после школы он не собирался. Кто помешал бы волшебнику с дипломом без шума распрощаться с родичами и жить отдельно? Оказалось — не судьба. Споткнулся пару раз на каких-то троюродных тётках, и всё: ни шагу из дому, пока… Выслушивать, что мать изрыгнёт из себя дальше, мятежный сын не стал. Схватил чемодан (благо, распаковать не успел) и хлопнул дверью. Кто-нибудь пересчитывал чистокровных тупиц, заполонивших собой Министерство? Да хоть разок! Вот как с недвижимым имуществом «подрывника» Блэка: наверняка резолюцию на арест трое суток подписывали, потом полдня адрес разыскивали. Кричер успел раньше. — Надеюсь, ты всё оттуда забрал? — сурово спросил Сириус, изображая строгого хозяина. Эльф вздрогнул, как от удара. — Госпожа наказала Кдичеду взядь только самое ценное и подоздительное, — пробормотал он, оправдываясь. — И ты умыкнул подштанники? Понизив голос, раболепно глядя в глаза своему повелителю, эльф доложил: — Панталоды показались Кдичеду жутко подоздительными. Из правого глаза хозяина выкатилась слеза умиления. Блэк промокнул её подолом отцовской мантии.