— Это всё, Кричер?
Сириус смотрел на домовика сверху вниз, вертя в руках руководство по уходу за мотоциклом и маленькое прямоугольное зеркальце.
— Вод ещё письмо, господин, — ответил Кричер, протягивая исписанные от руки листки. — И колдогдафия вод.
У Сириуса рывком подскочило сердце: едва взглянув на бегущие по бумаге строчки, он узнал почерк Лили. Несколько минут он стоял неподвижно, раз десять перечитывая начало и почему-то чувствуя себя обобранным судьбой до нитки.
«Дорогой Бродяга! Спасибо, огромное тебе спасибо за подарок…»
— Госпожа сказала Кдичеду, что это писала гдязнокдовка. Но госпожа велела Кдичеду сохданить письмо. «Оно можед понадобидься», — так сказала госпожа Кдичеду. Кдичед сохданил.
Бурчание эльфа очень мешало. Сириус перевёл взгляд на копошащуюся под ногами зверушку, вздохнул и спрятал бумаги в карман. На свидание со своим прошлым он отправится чуть позже, без свидетелей.
— Держи, — Сириус отдал Кричеру зеркальце. — Без пары оно стекляшка, но пусть пока лежит у тебя. И книгу тоже забери. Мотоцикла теперь нет, так что…
Он чуть не поперхнулся, увидев не к месту просиявшую физиономию эльфа. Сириус сердито кашлянул.
— Кричер не видел, что господин завёл себе гиппогрифа? — спросил он хозяйским тоном, давая понять, что с маггловскими штучками покончено.
— Кстати, его давно пора кормить.
Сириус замолчал, прислушавшись к себе. Собственный живот тоже просил каши.
— В общем, ступай домой, Кричер. Понадобишься — позову.
Домовик исчез, взорвав хлопком воздух, а Блэк, обернувшись собакой, помчался назад, в пещеру.
Там поджидало новое разочарование. Сова, принесшая от Гарри посылку, не дождавшись адресата, оставила свёрток на ящике. Клювокрыл добрался до еды, и к моменту возвращения Блэка успел расклевать все куриные ножки.
— Сдам тебя за вредительство, — пообещал Сириус, с грустью разглядывая разоренный пакет. — В Министерство, в отдел по надзору…
До конца название мифического отдела не придумалось, но Клювокрыл, моргнув глазом, подвинул лапой маленький, нетронутый свёрток, где — повезло! — оказался кусок тыквенного пирога.
Напомнив себе, что Клювик, в сущности, тоже живёт вне закона, Сириус смягчился. Друзья по несчастью, надо делиться. Съеденный пирог добавил настроения, и через полчаса, глядя на заходящее солнце, он жалел лишь о том, что, упустив сову, не смог передать Гарри письмо. Которое, к слову, так и не написал.
А теперь чего дёргаться? Весь завтрашний день впереди, завтра и напишется.
Солнце садилось, заливая долину золотисто-красным светом. Сириус перечитывал письмо Лили, сидя на ящике у расщелины. Глаза щипало, строчки расплывались, но он продолжал вглядываться в каждую букву, пытаясь восстановить в памяти прошлую жизнь. Почему-то приходилось убеждать себя, что тот человек, которому писала Лили четырнадцать лет назад — это он, Сириус, а не кто-то другой со странным прозвищем Бродяга.
Чем он был занят, почему не смог быть с крестником в его первый день рождения? Ах, да! Орден прежде всего…
Ливерпуль, Бристоль, Дублин… — сейчас и не припомнить. Куда посылали, туда и мотался. Блэку приказали, Блэк ноги в руки и вперёд. Совсем как… — о, Мерлин! — домовой эльф.
«Кдичеду велели, Кдичед пошёл», — повторил Сириус, подражая туповатому бормотанию эльфа, и сардонически усмехнулся, напомнив себе, что высший закон Ордена — приказ руководителя. — Да-да, старина Кричер, мы с тобой живём одними установками.
Как просто всё было тогда! Вот враги, вот друзья, вот они — молодые, дерзкие, чистые душой и помыслами. И ведь были счастливы, несмотря на войну, или… Или это сейчас так кажется? А тогда сообщения о новых жертвах приходили каждую неделю. Тогда Сириусу, как и всем, было страшно за себя, и ещё больше за друзей.
Подлетая к окраине Годриковой Лощины, он искал глазами знак смерти. Но чёрная метка не стояла над домом Поттеров, и он до последнего надеялся, что обошлось… обойдется! А всё уже было кончено, в том числе и для самонадеянного Блэка.
Дамблдор твердит о втором пришествии Лорда не реже, чем Кричер о величии дома Блэков. Если завтра кошмар начнётся снова — Сириус постучал кулаком по ящику: не приведи Мерлин! — он пойдёт воевать. Под начало Дамблдора. Несмотря на то, что — Сириус положил другой лист письма поверх первого — Дамблдор, якобы, «мог дружить с Геллертом Грин-де-Вальдом». Впрочем, Лили права: Батильда просто помешалась.
Он вернулся к первому листу.
«Джеймса начинает немного расстраивать необходимость сидеть здесь, будто взаперти, он старается не показывать этого, но я же вижу».
«Начинает немного расстраивать» — замечено хорошо. Но скромно.
Знала бы Лили, какими словами говорил об этом её муж! Но женщинам такое слышать не полагается, и поэтому Джеймс отводил душу подальше от жены, где-нибудь во дворе, связываясь с Сириусом через Сквозное зеркало.
Последний раз они разговаривали тридцать первого октября. Вечерело. Джеймс — немного хмурый — сообщил, что выгуливает оленёнка. Сын его так упарил, что пришлось раздеться и взять тайм-аут. А рядом, не спуская горящих глаз с метлы в руках отца, подпрыгивал Гарри.
— Сейчас, сейчас полетишь, — бросил Джеймс нетерпеливому малышу, а потом, обращаясь к Сириусу, добавил: — Ладно, позже поговорим. Мелкому спать скоро. Скажу Лили, что забыл свою драконью куртку на улице, но сама она не найдёт. Ну, ты знаешь: вход со двора…
— А что мрачный, Сохатый? Хэллоуин всё-таки.
— Да хреново что-то… С утра сам не свой. Подсвечник уронил, на радость злым духам, — Джеймс нахмурился, упомянув о скверной примете. — Лили, конечно, не знает.
— Обойдется, — заверил Сириус, хотя самому стало неспокойно.
— Будем надеяться, Бродяга… — Сохатый задержал взгляд на друге, подмигнул ему последний раз из-под круглых очков и исчез.
Зеркальце потемнело. Наверное, Джеймс опустил его в карман.
Да, так оно и было. Сириус вспомнил.
— Клювик! — закричал он и, размахивая зажатым в руке письмом. — Собирайся, летим в Годрикову Лощину. И не смотри на меня так! — добавил Сириус, увидев, что тот поднялся на ноги и сердито на него покосился. — Ты уже поужинал, я видел.
Но Клювокрыл продолжал взирать на него свысока, лап не преклонил и скоблил когтём пол, явно намекая на то, что вчера в земле осталась прорва несъеденных червей. Пришлось согласиться на его условие: заглянуть в лес. Но через полчаса Блэк вскочил на спину гиппогрифу и дал команду: «Вперед!»
На площадь Гриммо Сириус рванул во многом неожиданно для себя, в безумном и безрассудном стремлении доказать небесам, что они не правы. Сейчас, спустя сутки, он не мог дать себе отчёт, что вдруг на него нашло? Он не думал встретить там Кричера, а уж о том, чтобы вновь обрести ценный артефакт, даже не помышлял.
«В кривом дупле усатого вяза, вход со двора», — шепнул Сириус Беглой комете, с удивлением обнаружив, что способен произнести вслух кодовую фразу. На мгновенье сердце замерло — он испугался, что спутал порядок слов, но быстро вспомнил, что это уже не имеет значения. Он в любом случае доберётся до тайника.
✽✽✽
Сириус совсем забыл об этой причуде Джеймса, по иронии судьбы действительно оказавшейся последней.
Они вдвоём стояли на заднем дворе коттеджа, возле старого раскидистого вяза. Листья с него уже облетели, дерево смотрелось одиноким и запущенным, а чёрная прореха дупла казалась рваной раной.
— Представляю последнюю шалость Поттера старшего: чудо-щель.
— Сохатый, ты о чём? — спросил Сириус, не понимая, почему друг перехватил его у калитки и привел на задний двор.
— Не задавай лишних вопросов, Бродяга, — процедил Джеймс. — Делай, что говорю: суй сюда руку! — он указал на дупло.
Сириус послушался. Даже рукав, как умный, засучил.
— Докладывай, что нашёл? — деловито справился Джеймс.
— А что я должен тут найти? — переспросил Сириус, безрезультатно шаря рукой по шероховатому дереву в предчувствии подвоха.
— Выпивку.
— Хватит свистеть, Сохатый! — Сириус вытащил руку из древесной щели и, осклабившись, сплюнул на землю.
— Ты просто не там ищешь, Бродяга, — Джеймс загадочно подмигнул. — Повторяй за мной: «В кривом дупле усатого вяза, вход со двора».
— В кри… — бодро начал Сириус вслед за Джеймсом, но вдруг поперхнулся. В горле внезапно стало сухо, а язык перестал слушаться и будто онемел. Не понимая, что происходит, он, точно ненормальный, таращился на друга.
— Бродяге не повезло… — цинично протянул Джеймс.
Сириус почему-то заподозрил, что Сохатый ждал похожей реакции. Рожа-то, однозначно, удовлетворенная.
— Попробуй сказать ещё раз, мысленно, — назидательно предложил Джеймс.
Блэк едва не разразился ругательствами. Его тут что, в ученики записали?
— Давай, давай, — подпихнул Джеймс. — Только смотри: слово в слово!
Ожидая неизвестно чего и оттого чувствуя себя глупо, Сириус всё же повторил про себя странную фразу.
— А почему вдруг «усатого»?
— Потому что усатых вязов не бывает, — Джеймс криво усмехнулся. — Это пароль, Бродяга. Я только что доверил тебе кодовый ключ от своей холостяцкой заначки.
— Зачем?
— Ты мой лучший друг!
— Зачем тебе заначка, Сохатый? — Сириус и вправду не понимал, что случилось со старшим Поттером.
— А где, скажите, порядочному джентльмену и примерному семьянину хранить фотографии магловских девушек? Без купальников.
Сириус усмехнулся.
— И початую бутылку огневиски, — продолжил Джеймс.
— Сохатый, ты выпиваешь?!
— Пока нет. Но буду, — мрачно пообещал Поттер, — Ещё полгода посижу взаперти и начну потихоньку закладывать.
Голос Джеймса наполняло что-то безнадёжно-печальное, унылое и серое, как дождливый осенний день. Сириус убрал с лица улыбку.
— Мантию свою реликтовую оплакиваешь? — спросил он.
— Уже нет, — выплюнул Джеймс. — Спасибо Дамблдору. Благодаря старику я освоил Дезиллюминационные чары.
— Да пора уже, Сохатый. За три-то месяца!
Друг никак не среагировал на неуклюжую попытку Сириуса поддержать разговор. Он будто не слышал его слов. Слегка прищурившись, Джеймс обвел взглядом по-осеннему пустую клумбу, тёмную живую изгородь, отделявшую двор от дороги, песчаную дорожку, бегущую к калитке. Задержался на мёртвых листьях, собранных в кучу прямо перед собой.
— Хреново всё, Бродяга, — изрёк он неожиданно тусклым, почти деревянным голосом. — Нас — всех троих — прячут под «Фиделиус». Срочно. Вернее, мы сами себя прячем. Штука сложная, но, как видишь, я уже потренировался, — волшебная палочка в его руке указала на чудо-щель.
— А что такое?
— Осень. Сезон охоты…
✽✽✽
Годрикова Лощина встретила путешественников разнообразием цветных огней. Час был поздний, но кое-где ещё горел свет. Сириус без труда разглядел главную дорогу, обозначенную фонарями, и направил Клювокрыла к тёмному провалу в конце ряда домов.
Он был здесь после побега из Азкабана, но, ни к развалинам дома, ни к могиле подобраться не удалось. Повсюду рыскали авроратские ищейки, высунув языки от усердия. Видимо, кто-то в Министерстве решил, что Блэк непременно отправится к месту падения своего патрона. Не ошиблись.
Тогда, понаблюдав за объектом со стороны, Бродяга пришёл к выводу, что дом не виден для магглов. Поэтому он ещё на подлёте решил приземлиться прямо во дворе, около вяза. В темноте магглы ничего не заметят, а дежурный патруль не успеет до него добраться. Ему всего-то пару минут и нужно.
Но возле калитки было чисто, Сириус определил это с воздуха. Чуть поодаль, среди кустов боярышника, расположилась компания местной молодёжи. Кто-то, подыгрывая себе на гитаре, выводил мотив незатейливой песенки, остальные громко подпевали. Сириус разобрал повторяющиеся слова: «…коричневый старый башмак».
Живая изгородь вокруг дома сильно разрослась. Лето едва началось, но трава успела вымахать по колено. И вяз, обросший свежей листвой, выглядел не так тоскливо, как той роковой осенью.
«В кривом дупле усатого вяза, вход со двора», — прошептал Сириус, протягивая руку к заколдованной щели.
Зеркало оказалось на месте, там, где и ожидалось — в кармане кожаной куртки. Поверхность потускнела, но Сириус надеялся, что это не станет существенной помехой. Он забрал и зеркальце, и куртку.
Ещё в дупле сыскалась бутылка огневиски с нетронутой пробкой. Повертев находку в руках, Сириус вернул спиртное на место. Потом, когда всё закончится. В смысле, трижды проклятый турнир, в который втянули четырнадцатилетнего пацана.
Вот жили! Некогда было выпить с друзьями по-человечески.
Компания затянула другую песню, на иной, жалостливый мотив. Сириус прислушался. Речь шла о том, как шхуна, наткнувшись на рифы, пошла ко дну. И все умерли, кроме мальчишки-юнги, которого земля приняла по чистой случайности.
— Давай назад, Клювик, — прохрипел Сириус, проглатывая подступивший к горлу комок и надеясь, что встречный ветер соберёт с глаз солёную влагу.
