Свой путь

Через три с лишним часа полета гиппогриф нагнул шею, пошёл вниз, и вскоре Сириус ощутил крепкий удар звериных ног о землю. Клювокрыл приземлился на опушке Запретного леса. В небе стояла полная луна. Сириусу это было на руку: меньше вероятности встретить в лесу людей. Оборотней он не боялся. Обнюхав воздух собачьим носом, и убедившись, что все — и свои, и чужие — в лунные ночи стараются держаться подальше от леса, Сириус отправил Клювика жевать червей. Сам вызвал Кричера: нужны были обе половинки Сквозного зеркала. Раздался звучный хлопок и старый эльф появился на залитой светом поляне. — Господин, — квакнул Кричер. Он согнул спину, явно намереваясь отвесить хозяину положенный законом поклон. Когда изувеченный нос-рыльце коснулся земли, Сириус не выдержал. Опасаясь, что от чрезмерного усердия Кричер опять навернётся, он ухватил эльфа рукой за плечо. В тот же миг нечто невидимое дёрнуло за живот, ноги оторвались от земли, в ушах засвистел ветер, а в глазах закружился коловорот огней. Сириус с изумлением почувствовал, что куда-то летит. Покосившись вниз, он разглядел Кричера, намертво вцепившегося ручонками в складки его мантии. Внезапно ноги врезались во что-то твёрдое. Падая на бок, он чуть не придавил собой домовика, но в последний момент успел отпрянуть в сторону. Пытаясь опомниться от стремительного взлёта и падения, сообразить, что произошло, он приподнял голову и огляделся. И вдруг обнаружил, что валяется не на чужом полу, а на кухне собственного дома — того, который достался в наследство. Правда, со вчерашней ночи помещение стало много чище. С потолка исчезла паутина, каменный пол мерцал в свете луны, который легко проникал в окно сквозь отмытое до блеска стёкло. В отличие от своего хозяина, Кричер совершенно не удивлялся происходящему. Он стоял перед Блэком, свесив уши и прижимая руки к животу и, по всей видимости, опять собирался раскланиваться. Но на сей раз Сириус даже не дёрнулся в его сторону. Пусть калечится. Пусть хоть растечётся соплями по полу! — Господин… — Какого лысого Мерлина… — зарычал Сириус, растирая ушибленный локоть и выжидая, пока домовик соизволит отодрать нос от пола. Эльф, наконец, поднялся, но выглядел каким-то сморщенным, скорбным, и чувствовалось, что ему стоит больших усилий оставаться на ногах. — Кричер, я тебя спрашиваю! — рявкнул Сириус, главным образом затем, чтобы выпустить из себя злость. — Кдичед пдитащил господида, — выдавил из себя домовик, почти не раскрывая рта, донельзя утробным голосом. — Что? — от неожиданности рука Сириуса замерла в двух дюймах от ноющего локтя. — Ты притащил? — Кдичед… ик… пдитащил, — эльф сжался в комок под суровым взглядом хозяина. — А кто тебя, паршивец, просил? — свирепо зарычал Сириус, срывая на домовике и раздражение, и злобу, и досаду, и собственное бессилие. Последнее бесило более всего. Ничего себе, расклад: сцапал и потащил! — Госпожа пдосила Кдичеда пдивести к дей сына. Госпожа сказала Кдичеду: «Тащи его немедденно!» Кдичед обещал. Кдичед накажет себя. — Непременно… — уронил Сириус. Он слабо прислушивался к утробному бурчанию эльфа. Сидел там, куда приволокли — на кухонном полу — и обдумывал ситуацию. Нет, на такое он не подписывался. На что наложить запрет? Прикасаться к себе… А назад как? Или, может, запретить этому уроду подходить к портрету старухи? Его отвлекли от размышлений глухие размеренные удары. Добросовестный эльф налагал на себя взыскание: упав на колени, бился лбом об пол. — Стоять, Кричер, стоять! — выкрикнул Сириус, вспомнив, с кем имеет дело. Домовик поднялся на ноги и, ринувшись к дальней стене — Сириус не успел ничего заподозрить — с силой приложился об неё многострадальным носом. Хозяину понадобилась секунда, чтобы вскочить на ноги, допрыгнуть до стены и оттащить от неё горе-мазохиста. За это время Кричер успел еще разок припечатать рыло к стене. — Лежать, не двигаться! — рыкнул Сириус. Эльф лежал на полу с залитым кровью лицом, и даже в припухших глазах стало как будто больше красных прожилок. На лбу набухали ссадины, на рыльце было страшно смотреть. Судя по всему, несчастный совсем не мог дышать носом. Он судорожно хватал ртом воздух, показывая кривые зубы, в глубине раскуроченных ноздрей что-то посвистывало и булькало, а наружу выступала грязно-зеленоватая слизь, смешанная с кровью. — Кричер, твою маму! Я запрещаю тебе наказывать себя! — в бессилии выдохнул Сириус. Но вспомнив, что домовику без отпущения грехов никак, прибавил: — Я сам буду тебя наказывать. Своей хозяйской рукой. Так и заруби себе на но… Ой! — он заскрипел от боли, прикусив себе язык. Сириус громко чертыхнулся. Он не знал, что делать. Лекарства — если что-то и отыщется — наверняка давно пришли в негодность. Всё, что он мог, это повернуть голову эльфа так, чтобы кровь стекала на пол, и запретить ему шевелиться. — Мать зачем-то звала меня? — нехотя спросил Сириус. Он еле-еле разобрал по губам эльфа слово: «Да». Сириус тяжело вздохнул. Строить из себя примерного сына за сотню миль от дома — одно. Но ещё раз изображать раскаяние перед портретом безумной старухи… Мерлин, за что?! — Ладно, я скоро, — буркнул Сириус. Втайне радуясь, что Кричеру не суждено увидеть его мнимую «скорбь», Сириус направился в прихожую. Один на один с портретом он не собирался разыгрывать трагедию. Стоять с опущенной головой и давить слезу? Спасибо, уберите тазик! Дамблдору он соврал: прошлый раз из троих Блэков плакал только Кричер. А блудный сын стоял рядом, не издавая лишних звуков, сминал в кулаке занавеску и ковырял ботинком пол. Вчера Сириус сделал вывод, что мать крепко повредилась умом и вряд ли соображала, с кем разговаривает. Она постоянно путала Сириуса с младшим братом, часто повторяла имя Регулуса, и это было самое удобопонятное из её бессвязного бормотания. Портрет матери не изменился с прошлой ночи. В свете газовой лампы Сириус лицезрел высохшую старую женщину в черном балахоне, жёлтую кожу её лица, испещренную морщинами, седые космы, свисающие из-под черного чепца. Старуха сидела, закатив глаза, и, так же как вчера, беспрестанно бубнила себе под нос. Сириус прислушался. Спустя время слух немного притерпелся, и он начал кое-что различать. — …сына родного дементорам отдал и доволен, гнусный предатель. Доберусь до тебя, урод мерзопакостный! Жену твою уморю… Один останешься, как старая горькая Валбурга… Ни сына, ни его тела… Ни тела, ни могилы… Старшему я отдала всю силу своей плоти… Он сильный, он сможет… Canicula сохранит его разум и осветит ему путь… Мать поможет… Мать поможет сыну… Чувствуя, что так можно простоять до утра и уйти ни с чем, Сириус решился напомнить о себе. — Матушка! Он не надеялся, что мать его услышит, но она вдруг замерла и, оторвавшись от созерцания невидимой точки в верхнем углу рамы, медленно повернула голову в его сторону. Лицо старухи застыло и побледнело, глаза в упор смотрели на старшего сына. — Ты-ы-ы… — резко поднявшись с места, старуха смерила Сириуса властным взглядом, так, что на миг он узнал в ней свою родительницу в здравом уме. Немедленно последовал знакомый указующий жест. — Там, — когтистый палец матери показывал куда-то вниз. — Кричер знает. — Хорошо, матушка, — ошарашено пробормотал Сириус, не понимая до конца, что, собственно, хорошо? Он собирался спросить, но взгляд матери снова помутился, и стало ясно, что минута просветления покинула её разум. Старуха опустилась в кресло и, вылупив глаза в потолок, погрузилась в привычное бурчание об осквернителях рода, предателях крови, гадах гремучих и прочих иродах. — Капут драконис, — шепнул Сириус себе под нос. — Аудиенция окончена. На кухню он возвратился с малознакомым чувством выполненного сыновнего долга. Так, что там дальше? Спросить у Кричера? Ну, это можно. Тем более, столковаться с дураком, когда тот молчит и не квакает, гораздо проще. Кричер по-прежнему лежал на полу. Под его лиловым, страшно распухшим носом образовалась целая лужица крови, но само кровотечение немного замедлилось. Хозяин склонился над своим подопечным. — Матушка сказала: ты что-то знаешь. Не говори ничего, Кричер, — сказал Сириус, заметив, что эльф пошевелил трясущимися губами. — Просто прикрой глаза, если я прав. Вот так, да. Где это? В подвале? В гостиной? В спальне моей матери? На последних словах Кричер опустил веки. Тогда Сириус подхватил на руки слабо сопротивляющегося домовика и понёс его на второй этаж. — Не дергайся, — пригрозил он Кричеру. — Тебе, значит, можно затаскивать хозяина незнамо куда против его воли, а мне нельзя? Вот и молчи. Остановившись на пороге спальни, Сириус уточнил: — Где? Кричер ткнул корявым пальцем куда-то вниз, справа от камина. Сириус опустил эльфа на пол и начал по очереди дотрагиваться до вделанных в стену булыжников. Он начал снизу, и уже на четвертом камне Кричер ему кивнул. Потом эльф сделал жест, показывающий, что хозяин должен порезать себе палец. Короткий серебряный нож, завёрнутый, как ни странно, в чистую салфетку, нашёлся на каминной полке (похоже, Кричер всё подготовил). Сириус полоснул себя по пальцу и уронил несколько капель на булыжник. Кровь впиталась в камень с лёгким шипением, и он исчез, открыв небольшую нишу. Через минуту перед Блэком лежал не только увесистый кошель с золотом, но и волшебная палочка его матери. Он узнал её по двум сучкам у основания и шоколадно-матовой полировке. Сириус обрадовался волшебной палочке больше, чем деньгам. Он произвел несколько несложных заклинаний — собрал пыль с пола, залечил рану на пальце — и, убедившись, что палочка худо-бедно слушается, наставил её на Кричера. — Эпискеи! Остановив кровотечение, убрав с рожицы эльфа запёкшуюся кровь, и немного уменьшив отёк, Сириус с грустью убедился, что переносица сломана основательно. Он решительно удалил раздробленную кость. Рыльце заметно обвисло, но и боль, похоже, отступила. По крайней мере, Кричер больше не скрипел зубами и перестал дрожать. — Ходить можешь? — спросил Сириус, доставая из кошеля три галеона. Кричер кивнул. — В «Мунго» есть лавка, работает по ночам. Отправишься туда. Купишь… — Сириус поискал глазами клочок бумаги, но не нашёл и срезал полоску от чистого листка письма Лили. Волшебной палочкой вывел на обрывке четыре слова и протянул эльфу. — Купишь что-нибудь противоотёчное, экстракт бадьяна и костерост. Ничего там не говори, просто покажи бумажку. Принесёшь лекарство, будем твоё рыло восстанавливать. Всё ясно? По одурелому виду домовика Сириус решил, что Кричер не разумеет почти ничего. — Ты что, не знаешь, как добраться до клиники? — спросил Сириус. — Кдичед даед. — Тогда в чём проблема? Кричер проквакал всего пару слов, а Сириус уже жалел о том, что эльф вновь начал раскрывать рот. Уставившиеся на хозяина моргалки, вытаращенные не то от раболепного трепета, не то от изумления, делали зверушку до безобразия похожей на жабу. — Господид не можед тдатить на Кдичеда! — Он мне ещё будет указывать, на кого мне тратить деньги! — взвился Сириус. — Живо ступай, куда сказано! Он чуть было не добавил: «Одна нога здесь, другая там!», но вовремя удержал себя. Мерлин знает, как поймёт Кричер его слова? Если этого тупицу вдруг располовинит от усердия, не поможет и костерост.