Свой путь

Из трактира Блэк вышел через задний двор, с пакетом еды и с каким-то новым лицом, которого сам не видел — колдовал Аберфорт. Сириус так и не признался трактирщику, что у него уже есть волшебная палочка. Решил, что так, с меньшим числом посвященных, спокойнее. Блэк остановился в нескольких шагах от двери, под тем самым фонарем, где пять дней назад встретил боггарта. Интересно, пошёл бы он на очную ставку, если бы не увидел внезапный страх Аберфорта? Если бы сам до леденящей душу пустоты не испугался вида мёртвого крестника? Вряд ли. В целом Сириус пребывал в каком-то странном смятении. В чём-то он понимал Аберфорта, его желание спутать карты старшему брату. Но всё равно: трактирщик говорил такие серьёзные вещи… Особенно о его великих планах. Словно речь шла о злодее вселенского масштаба. «Никак не меньше тех, что некогда проворачивал его закадычный дружок! — повторил Сириус про себя. — Дружил он в юности с одним…» Почему Аберфорт говорил об этом с такой неприязнью? Какая, в принципе, разница, с кем в юности дружил Дамблдор? Чёрт, где-то он об этом читал… Недавно. Мерлиновы дольки! Неужели действительно с Грин-де-Вальдом?! Сириус резко выдохнул. Легкие от застоявшегося воздуха освободить удалось, но строчки из письма Лили так и остались в голове. Ну… тогда масштаб задуманного трудно вообразить. Самое малое: очередной тест на выживание для Гарри. Хогсмид по-прежнему был погружен в туман. Заслышав знакомое мурлыканье, Сириус вздрогнул. — Живоглот! — воскликнул он, когда рыжий котяра оказался у его ног. — Ты, случаем, не меня ищешь? — Мур, — буркнул кот, почесав лапой шею. — Письмо принёс? Давай, — наклонившись к коту, Сириус вытащил из-под ошейника исписанный лист бумаги, сложенный в несколько слоёв. — От хозяйки? Живоглот поднял хвост трубой. — Не знаю, как благодарить тебя, Глотик, — сказал Сириус, пряча записку в карман. — Может, пойдем ко мне? Посидим. Я угощаю. — Мырр, — кот покрутил головой в знак отказа и громко мяукнул, подзывая кого-то к себе. Из туманной дымки показалась знакомая трёхцветная кошка. Она скромно присела на землю в трех шагах от своего кавалера. — Ну… — с пониманием протянул Сириус, переводя взгляд с миниатюрной кошечки на огромного рыжего котяру. — Тогда просто, по-мужски, жму лапу. Хозяйку твою отблагодарю щедро. Обещаю. Живоглот фыркнул: «Смотри, Бродяга, я ведь прослежу» и, гордо распушив хвост, направился к своей даме. Сириус шагнул к покосившемуся сараю и, спрятавшись в тумане, развернул письмо Гермионы. Оно было значительно короче первого. «Дорогой Бродяга! Не думаю, что тебя это сильно обрадует, но пока без приключений не обходился ни один год. В общем, скажу прямо: на втором курсе Гарри убил василиска. Подробно расписать не могу, потому что лежала в больничном крыле, и мальчики спускались в Тайную комнату без меня. Им помог Фоукс. Он прилетел, принес Шляпу, из которой Гарри достал меч, и выклевал змею глаза. А потом Гарри вонзил клык василиска в дневник и тем прожёг его насквозь. Дневник как будто умер, Наследник Слизерина мгновенно исчез и Джинни сразу очнулась. Бродяга, извини! Написала так, что, перечитав, сама ничего не поняла. Всё началось с того, что Люциус Малфой подбросил Джинни, младшей сестре Рона, один странный дневник. Она писала в дневник свои девчачьи секреты, а он ей отвечал. Джинни думала, что в дневнике живет мальчик по имени Том, и поначалу он казался ей добрым, понимающим человеком. Но постепенно она стала замечать за собой необъяснимые провалы в памяти. А по школе, тем временем, уже ползал василиск. Позже выяснилось, что Том овладевал её сознанием и выпускал змея из Тайной комнаты. Заподозрив неладное, Джинни попыталась избавиться от дневника, но тетрадь оказалась на редкость прочной: не рвалась, не резалась, не размокала в воде. В конце концов, дневник, забрав из девочки все силы, затащил её в Тайную комнату. Последнее, что помнила Джинни — то, как Наследник Слизерина вышел из дневника. Собственно, мальчики и отправились в Тайную комнату спасать младшую сестру Рона. Остальное я уже написала, хоть и сумбурно. Да, самое главное! Наследник Слизерина — это тот самый Том, который жил в дневнике. Полное имя: Том Марволо Реддл. Если переставить буквы, то получится имя, Которое-Нельзя-Называть. Бродяга, извини ещё раз, но я грозилась Гарри и Рону, что скоро приду и всё проверю. Боюсь, что без меня мальчики не тренируются, а валяют дурака. После третьего задания обязательно поговорим подробнее. С любовью, Гермиона». Наверное, в сознании что-то сместилось в неправильную сторону. Сириус поймал себя на мысли, что ничему не удивляется. Интересно, Гарри тоже считает, что спасать пропавшую девочку должны были двое сопливых мальчишек? Надо будет спросить… Теребя в руках лист бумаги, Сириус думал о каких-то отвлеченных вещах. О том, что мать, чуть ли не под страхом скорой кончины, запрещала сыновьям открывать шкафчики в гостиной. Хотя, чему удивляться? Это же те самые Уизли, у которых обитала крыса-долгожитель, и родителей это не беспокоило. Что ещё? Фоукс прилетел. Со Шляпой и мечом. Сам по себе? Ну-ну… Птичка оказалась умнее хозяина, сразу просекла, что там василиск. А директор весь год думал: «Искуснейшая чёрная магия…» Тьфу! Боже! Где взять такого феникса, чтобы вместе с ним попасть в лабиринт, когда станет жарко? Когда там — надо смотреть правде в глаза — возникнет Волдеморт. Неважно откуда: из дневника, из головы соплохвоста, из воздуха… Он ведь такой многоликий: появляется ниоткуда, перемещается мгновенно… И плевать ему на то, что Хогвартс окружен многими древними чарами, что на этой территории нельзя трансгрессировать. И тут дыхание спёрло. Одновременно Сириус почувствовал, как нарастает волнение во всём теле. Но он, по-собачьи встряхнувшись, взял себя в руки и осторожно, как удильщик тянет крупную рыбу, потянул носом воздух. Наконец он нашёл то, что так долго выискивал. В сущности, всю сумасшедшую неделю он думал только об одном: как оказаться рядом с Гарри, когда ему будет угрожать опасность? Теперь ответ есть. И ему, Сириусу, не нужен никакой феникс, потому что у него есть Кричер. Дело за малым: уговорить Гарри, чтобы в критический момент он позвал на помощь эльфа, и устроить так, чтобы Кричер услышал зов крестника. Мысленно возблагодарив Аберфорта за подсказку, Сириус вышел со двора в переулок. Он решил не возвращаться в пещеру. Клювику он всё объяснит вечером. Сейчас главное: договориться с домовиком. Сириус с трудом представлял себе, каким образом. Кричер просто помешан на чистокровности. Вся семья, включая пропавшего брата, поклонялась идеям Волдеморта. Интересно, Кричер хотя бы подозревает, что Регулуса убрали по приказу хозяина? Вряд ли. Откуда ему знать? И вообще, способны ли эльфы-домовики мыслить чуть дальше кухни и сковородки? Сразу за переулком местность повышалась, и через сотню шагов упиралась в гору. Отойдя чуть подальше, Сириус позвал эльфа. Тот взорвал воздух таким громким хлопком, что откликнулись деревенские петухи. — Тащи меня домой, Кричер, — шепнул хозяин, нервно оглядываясь и хватая домовика за руку. — Там раскланяешься. Его утянуло в пустоту, и вскоре перед глазами появилась знакомая кухня. Сириуса обдало теплом и уютом. В камине весело потрескивал огонь, а над ним весел котелок. Над котелком поднимался парок, от которого в носу защекотало. «Луковый суп», — определил Сириус, принюхавшись. Он поднялся с пола, сел на лавку и некоторое время, обдумывая дальнейшие действия, наблюдал за склонившемся в поклоне Кричером. Как его убедить? Как умолить? Как, в конце концов, подлизаться? Ну, есть же у него — черт возьми! — слабое место! — Как дела, Кричер? — спросил, наконец, Сириус, когда эльф разогнул спину. — Надеюсь, мне не нужно наказывать тебя? — Нет, господин, — с достоинством квакнул домовик. — Кричер верой и правдой служит благородному дому Блэков. Кричер чистит дом. — Молодец, — Сириус обвел глазами кухню, выискивая, за что бы ещё похвалить свою последнюю надежду. — А супом не угостишь? Из котелка так вкусно пахнет, а я голодный. — Сейчас, господин, сейчас, — забормотал эльф. — Кричер будто чувствовал, что хозяин захочет горячего. — Кричер правильно чувствовал, — серьёзно сказал Сириус. — Пойду, сниму ботинки и руки помою. Матушка ругалась, когда мы с братом садились за стол в уличной обуви и с грязными руками. При упоминании о госпоже Кричер засуетился и, выходя из кухни, Сириус слышал, как звякает за спиной посуда. Хозяин дома съел порцию супа, похвалил, вежливо попросил добавки. Растроганный домовик снова наполнил тарелку. Сириус и её опустошил с удовольствием. — Кричер, твой луковый суп просто великолепен! — сказал он, глядя на эльфа. — По субботам в доме Блэков всегда был французский суп, — гордо сказал Кричер, забирая со стола тарелку. — Господин больше ничего не хочет? — Хочет, — признался Сириус, решив, что надо приступать к делу. — Господин хочет поговорить с Кричером. Водянистые глаза домовика округлились. Он застыл посреди кухни с полотенцем в руках. — Помнишь, я рассказывал тебе о Гарри, своём крестнике? — Кричер помнит, — эльф тряхнул ушами. — Сейчас мальчик в Хогвартсе, но скоро каникулы… Словом, я хотел бы пригласить Гарри в этот дом. Если, конечно, Кричер не возражает, — быстро добавил Сириус, твердо решив, что подмазываться надо всеми возможными способами. — Господин спрашивает у Кричера? — оторопело пробормотал эльф. — Конечно, — невозмутимо ответил Сириус. — Ты всю жизнь служил дому Блэков, ты же плохого не посоветуешь. — А что мальчик скажет тем волшебникам, с которыми жил до сих пор? — Ничего не скажет, — вопрос Кричера застал Сириуса врасплох. — Скажет, что будет жить с крестным отцом. И потом, он живет не с волшебниками, а с маглами. — Как так, господин? — опешил домовик. — Гарри Поттер живёт с магглами? — Ну да. С сестрой своей матери, а его мать была… из магглов, — Сириус ругнул себя за то, что не смог выговорить оскорбительное слово. — Но Гарри не любит своих родственников и хочет жить со мной. — Мальчик, который остановил Темного лорда, должен жить в семье волшебников, — серьёзно проквакал эльф. — Кричер приготовит ему комнату. Сириус не поверил своим ушам. Он думал, в сознании старого домовика имя Темного Лорда неотделимо от идеи чистокровности. — Кричер, а это ничего, что мальчик — полукровка? — осторожно спросил он. — И что Тёмный Лорд… Ну, ты понимаешь: Гарри лишил его силы. — Дом Блэков примет полукровку, — заверил эльф, и с внезапным ожесточением добавил: — Кричер не служит Тёмному Лорду. Кричер служит своему господину. — Ну, правильно, — пробормотал хозяин домовика, подумав о том, что его слова не лишены мудрости. — А как насчет Гарри? Ты будешь его слушаться? — Как господин прикажет, — квакнул эльф. — А если мой крестник призовёт Кричера, ты откликнешься на его зов? — с замиранием сердца спросил Сириус, не удовлетворившись неопределенным ответом. — Кричер служит благородному дому Блэков, а не дому Поттеров, — сердито проквакал эльф и, отвесив хозяину глубокий поклон, занялся мытьем посуды. Стало ясно, что всё не так просто, как представлялось в начале. — Кричер, я, пожалуй, осмотрю дом, — сказал Сириус, поднимаясь из-за стола. — Да не волнуйся, в комнату брата не пойду, — добавил он, заметив, что эльф насторожился. — А что… господин сегодня не работает? — поинтересовался Кричер, опустив руки, так что в его голосе послышались нотки досады и боязни. — Суббота. Выходной, — соврал Сириус, разглядывая болтающиеся на ногах старые шлепанцы, обнаруженные в прихожей. — А что не так? — Кричер медленно чистит… — повинился домовик. — Ничего страшного, — успокоил Сириус, твердо решив быть самым великодушным хозяином на свете: — Я же вижу, что Кричер старается. Кстати, ты ещё не травил докси в гостиной? — Нет, господин. — И не надо, — сказал Сириус, строго пригрозив пальцем, испугавшись, что тщедушного домовика могут закусать насмерть. — Освобожусь, будем травить вместе. Много их там? — Много, господин, — Кричер вздохнул. — Огромные. Злые. Жужжат. — Вот и пойду, проверю. В детстве Сириусу говорили, что домовики любят делать свою работу незаметно, и он решил не смущать Кричера своим присутствием. Он не торопясь поднялся на второй этаж и вошёл в гостиную. В нос ударил запах пыли и чего-то скверного, застоявшегося. В длинных бархатных шторах так угрожающе жужжало, что Сириус, опасаясь нападения, наложил «Протего», отделив окно от остальной комнаты. Он бросил хмурый взгляд на старый гобелен с родословным деревом, но подходить не стал. Остановившись напротив шкафчика, где за стеклом, под многолетним слоем пыли, хранился фамильный хлам, Сириус зажёг палочку и стал высматривать то, что можно снести Аберфорту. И вскоре вынужден был признать, что продавать особо нечего. В глаза то и дело бросались геральдические символы рода Блэков, украшавшие добрую половину вещей. Попробуй тронуть хоть один предмет, и Кричер зальётся слезами гнева. Вторая половина имущества представляла собой опасные, напичканные темной магией вещицы — других здесь, под толстым стеклом, просто не держали. Зловредное барахло точно специально дожидалось рейда бригады авроров и конфискации. Дамблдор как-то обмолвился о принятом три года назад законе: Министерство вправе наложить арест на собственность усопшего, дабы Темные артефакты не передавались по наследству. По идее, от всего надо немедленно избавляться. От греха подальше, потому что попадать под министерские протоколы вторично — это надо быть совсем идиотом. И разумеется, никаких распродаж. Обязательно что-нибудь всплывёт в самый неподходящий момент, ниточка потянется к дому Блэков. Нет, лучше не рисковать. Взгляд Сириуса скользнул по музыкальной шкатулке, по серебряной табакерке и прочим сомнительным инструментикам, служившим, скорее всего, орудием темных колдунов. Прикасаться ни к чему не хотелось: на всём лежал махровый слой пыли. Массивный медальон с цепочкой привлек внимание своей идеально-чистой поверхностью. Буква «S», выложенная драгоценными камнями, выглядела безупречно: без единого намека на грязь, которая обычно скапливается в небольших углублениях, в местах соединения камней с металлом. Пыль будто обходила стороной золотое украшение. Хотя, вздор это! Его просто хорошо почистили. Матушкин, небось? Так и не припомнив, видел ли он раньше эту штуковину, Сириус отворил шкафчик и взял медальон в руки. Поверхность металла оказался неестественно холодной. Он попытался открыть пальцами маленькую золотую дверцу. Она не поддалась. — Алохомора! — произнес Сириус, направив палочку на крошечную защёлку. Безрезультатно. — Диффиндо! Сириус попытался срезать защёлку — плевать на гнев Кричера; к счастью, есть ещё «Репаро». Но восстанавливать ничего не пришлось, потому что режущее заклинание не причинило защёлке никакого вреда. Тогда, осмелев, Сириус попробовал срезать дверцу, потом попытался распилить украшение пополам. Дело также закончилось ничем. Его палочка не смогла оставить на поверхности медальона ни единой царапины. Задумавшись, Сириус прошелся по комнате, сжимая в кулаке странный предмет. Глянув на прожжённый в нескольких местах гобелен, Сириус решил рискнуть: проверить ещё одно заклинание. Он сделал несколько попыток. Металл не поддался. В голову хлынули дурные предчувствия. Хм-мм… Неуязвимый какой-то… Совсем, как тот дневник, о котором писала Гермиона. Ну, точно! Тёмный артефакт, никак не иначе. В довершение всего, сжав в кулаке медальон, Сириус вдруг ощутил идущую из него слабую пульсацию. Словно кто-то запечатал внутри золотой вещицы крохотное сердце. Как тот ненормальный чародей из древней сказки. Дверь скрипнула, и в проёме показался Кричер. Сириус машинально спрятал медальон в карман. Кричер низко поклонился хозяину, потом встал, огляделся и, увидев раскрытую дверцу шкафчика, прошагал к нему. Эльф остановился там, где совсем недавно его хозяин снял с полки артефакт. Он долго и целеустремленно смотрел на овальное, свободное от пыли пятно — след, оставшийся от медальона, потом начал внимательно обыскивать глазами весь шкафчик. — Протего! — шепнул Сириус, обновляя закрывающее окно чары. От звука его голоса Кричер вздрогнул и повернулся к хозяину. — Ты, случайно, не это ищешь? — спросил Сириус, вытаскивая медальон. Он держал неуязвимый предмет за цепочку, вещица тихо покачивалась под его рукой. Водянистые глаза эльфа жадно блеснули. Он шагнул к хозяину, на ходу протягивая хилую ручонку, но Сириус быстро сунул медальон обратно в карман. Кричер издал тяжёлый вздох. — Что это? — спросил Сириус. — Господин… — квакнул Кричер жабьим голосом и низко поклонился, спрятав носатую морду в коленях. — Отвечай! — строго напомнил Сириус. Выпрямившись с видимым трудом, Кричер сердито хлюпнул носом-рыльцем, выцветшие глаза забегали по комнате. — И не вздумай врать! — сказал Сириус сурово. — Очень-злая-вещь, — утробно пробурчал Кричер, уставившись в пыльный ковёр. — Матушкина? Кричер отрицательно качнул головой. — Отцова? Кричер замотал головой так, что обвислые уши всколыхнули застоявшийся воздух комнаты. — Тогда остается мой брат, Регулус, — сказал Сириус, стараясь держаться как можно спокойнее. — Верно? Кинув на хозяина панический взгляд, полный ненависти и смятения, эльф задрожал и сжался в комок. Сириус решился идти до конца. — Откуда взялся этот медальон? Что собирался делать с ним мой брат? Отвечай! — жестко потребовал он, угрожающе наставив палочку на домовика. И тут Кричер выдал то, чего никак нельзя было ожидать от тщедушного эльфа. Более того, немногие люди, по мнению Сириуса, были способны на такое. Молчание длилось минуты две. За это время Кричер вдруг перестал дрожать, выпрямился, поднял голову и взглянул хозяину в глаза. А затем проговорил твёрдо и категорично: — Кричер умрёт, но не скажет. В тот же миг Сириус понял, что это правда. Слишком прямо и решительно смотрели на него огромные, налитые кровью глаза. Он может наслать на домовика Круциатус, но не выдавит из него ни единого слова. Наверняка Кричер поклялся хозяину Регулусу хранить тайну. И он её не нарушит. Да Блэк сам бы так поступил в критической ситуации — выбрал смерть, а не предательство. Рука нырнула в карман и нащупала цепочку. — Знаешь, Кричер, я уважаю тебя и твоё молчание, — серьёзно сказал Сириус, протягивая артефакт эльфу. — Держи! Уши эльфа приподнялись, глаза вытаращились от удивления, а сам он, словно не веря своему счастью, дёрнулся в сторону вслед за украшением, раскачивающимся на цепочке, как маятник. Второй рукой Сириус приостановил качение предмета. Эльф сцапал медальон, сжал в кулаке и распластался в низком поклоне. С ковра поднялось облачко пыли. Не разгибая спины, Кричер громко чихнул. Будто бы что-то стукнуло Сириуса изнутри: не вязался этот раболепный поклон с той прямотой, которую он только что имел честь наблюдать в глазах Кричера. Он не мог убрать из памяти его прямодушный взгляд, и не мог больше видеть в нём раба или зверушку. Подсознанием, шестым чувством Сириус ощутил, что о судьбоносных вещах с Кричером нельзя говорить, как со слугой. В конце концов, это существо обладало магией, которая была недоступна волшебникам, и о которой мало кто из них задумывался. Дождавшись, пока эльф выпрямится, Сириус присел на корточки и, сделавшись с эльфом одного роста, глядя ему в глаза, заговорил. — Кричер, мне не нужен ни этот медальон, ни твоя тайна. Мне нужна твоя помощь. Только ты можешь помочь, Кричер! Через три недели, во время третьего задания, произойдёт что-то нехорошее. Дамблдор уверяет, что в лабиринте мальчику не грозит ничего ужасного, но я не верю ему. Я не знаю, что именно должно случиться, но Гарри угрожает смертельная опасность. Я это чувствую! Тёмный Лорд слишком зол на него за то, что мальчик лишил его силы и пытается отомстить. Такое было уже дважды. Вот, читай, — Сириус вытащил из нагрудного кармана последнее письмо Гермионы и сунул его в руку эльфу. Второй рукой Кричер перехватил бумажный листок. Глаза домовика забегали по строчкам, Сириус терпеливо ждал. Судя по всему, эльф прочитал письмо несколько раз. В какой-то момент медальон выскользнул из его руки и брякнулся на ковёр, но цепочку Кричер крепко сжимал в кулаке. Наконец, он устремил взгляд на хозяина. — Что может сделать Кричер для своего господина? — спросил домовик, возвращая письмо. — Перенести меня в лабиринт, если крестнику будет угрожать опасность. — Господину станет об этом известно? — неожиданно рассудительно спросил Кричер. — Гарри даст знать крёстному отцу? — В том-то и дело, что нет! — воскликнул Сириус. — Это турнир, ничего нельзя взять с собой, кроме палочки. Лабиринт абсолютно глухой, находясь снаружи, невозможно понять, что происходит внутри. Боюсь, что помощь не подоспеет. Я почти не сомневаюсь: Тёмный Лорд непременно окажется там в том или ином виде. — Что может сделать Кричер для мальчика, остановившего Темного Лорда? — на удивление внятно и твердо проговорил старый эльф. — Услышать его зов и перенести меня к нему, — сказал Сириус и, затаив дыхание, стал ждать ответа домовика. — Для этого мальчик должен стать членом благородного семейства Блэков и принять от Кричера Клятву верности, — деловито проквакал старый эльф. — Гарри Поттер готов носить гордое имя Блэка? — Думаю, он с радостью согласится, — от души заверил Сириус. — Благородный дом Блэков… — он не мог найти подходящих слов, хотелось остаться искренним. — Словом, это лучшее, что может случиться с Гарри Поттером. — Кричер сейчас, — нараспев проговорил эльф и, волоча за собой медальон, направился к шкафчику с книгами. Порывшись в шкафу, он достал увесистый том. «Природная знать. Родословная волшебников», — прочитал Сириус, когда книга оказалась в его руках. Бегло пролистав книгу, он заглянул в оглавление и громко вскрикнул от радости, обнаружив главу: «Обряд усыновления с магическим правом наследования». Кричер с достоинством поклонился и медленно пошёл к дверям. Он крепко держал в руке тяжелую цепочку, и массивный медальон тянулся вслед за ним, бороздил ковёр, оставляя в спертом воздухе гостиной пыльную дорожку. Чувствуя себя последней свиньёй, Сириус решил раздобыть Сыворотку правды.