Свой путь

Утро роковой субботы началось хорошо. Гарри оказался в нужное время в нужном месте, немало удивился, увидев в зеркальце крестного отца, но в целом держался бодро. Заключение магического договора с Кричером заняло не больше трёх минут — Сириус всё наблюдал через зеркальце. Разговор с крестником показался натянутым. Разумеется, Гарри клятвенно обещал вызвать помощь, «если что-то пойдёт не так», но Сириуса не оставляло чувство, что мальчишка выкрикнет имя домовика, когда окажется в пасти соплохвоста по пояс. День прошёл в томительном ожидании. Нюхалз покрутился вокруг избушки Хагрида, заглянул в пустой сарай, несколько раз бесцельно обежал замок и обнюхал лабиринт со всех сторон. Потом увидел крестника в компании миссис Уизли и Билла, и решил не смущать парня своим видом. Весь день пёс провел с Клювиком, простился с ним часа в четыре и отправился в Штаб-палатку. Прямо с порога послышался оживлённый голос племянницы. Она сидела посреди комнаты, на табурете, по-мальчишески водрузив ноги на нижнюю перекладину. — Аластор, похоже, совсем помешался. Представляешь, он теперь всюду таскает свой волшебный сундук! Чёрт, неужели эта проклятая должность… Тонкс замолчала, увидев в дверях Сириуса. — Профессор Грюм люто боится грабителей, — доложил он шутливым тоном, лукаво подмигнув стоящему у кровати Римусу. — Не завидую я тем грабителям, — возразила Тонкс с усмешкой. — Но, если боится, значит, уже разок обворовали, — сказал Сириус, стараясь сохранять небрежную отстранённость в голосе. — Да ну тебя, дядя, — рассердилась Тонкс. — Человек из-за болезни еле на ногах стоит, а ты смеёшься. Пристыженный Сириус не нашёлся, что сказать. Его выручил Римус. — Не стоит так сурово, Нимфадора, — сказал он, подходя к столу. — Уверен, ваш дорогой дядюшка уже полон печали и раскаяния. — Ну-ну… — Тонкс с неверием покачала головой, тряхнув ярко-розовыми волосами. — Мой друг прав, — сказал Сириус со всей серьёзностью, на которую был способен. — Я каюсь. — Ладно, дядя, так и быть: казнись, — милостиво разрешила племянница. — Только, пожалуйста, — обратилась она к обоим мужчинам, — не называйте меня Нимфадорой. — Простите, Тонкс, забыл, — извинился Римус. — Мы, кажется, ещё вчера договаривались общаться на «ты». — Прости. — Бывает, — миролюбиво сказала Тонкс, глядя на смущенного Люпина. — Но, говоря по правде, никогда не видела Грюма таким худым и бледным, — прибавила она озабоченно. — Странно, что он вернулся в школу? Лечился бы уже как следует. — Гарри писал, что Грозный Глаз хочет своими глазами видеть, чему он научил студентов за год, — сообщил Сириус, заглядывая под крышку чайника. — Детям он именно так и сказал. — Ну, Аластор Грюм — он такой… ответственный человек. Грустные нотки в голосе девушки заставили Люпина сменить тему разговора. — Карта готова, — доложил он, направляясь к кровати. — И мы с Ни… Тонкс уже имели счастье наблюдать на ней точку с именем Сириус Блэк. Забрав свернутый трубочкой пергамент, Люпин прошагал к столу. — Молодцы! — от души похвалил Сириус. — Ещё бы мой крестник не подвёл… — Ещё бы там оказалась хоть малая толика тех ужасов, которые вообразил себе мой дядюшка! — воскликнула Тонкс, поднимаясь с табурета. — Если не угостите обедом, — рыкнул Сириус, — те ужасы покажутся цветочками. Вам обоим, — грозно добавил он. Сшибив по дороге табурет, Тонкс бросилась к плите. — Ой, дядя Сириус, — радостно заговорила она, открывая кастрюли. — Римус просто потрясающе готовит овсянку! А ещё он любит сырые овощи и бифштекс с кровью. — Да, я кровожадный, — промямлил Люпин голосом невинного кролика, и Сириус еле сдержал себя, чтобы не расхохотаться. После еды, освободив стол от посуды, Сириус, Тонкс и Люпин развернули карту. — Нет пока никого, — сказал Люпин, оглядев трибуны. — Вообще-то она должна дать звуковой сигнал, когда первый зритель пройдет через арку. — Вообще-то, мы с Римусом поспорили, кто первым придет на стадион: зрители или чемпионы? Я поставила на чемпионов. — Тогда я ставлю на Волдеморта, — процедил Сириус но, увидев, что племянница вздрогнула от звука запретного имени, поспешил успокоить: — Ладно, пошутил. Пойду, проветрюсь. До заката ещё… Тут край пергамента приподнялся и начал легонько постукивать по столу. — О! Кто-то идёт! — обрадовалась Тонкс. Обездвижив карту взмахом палочки, она склонилась над столом. — Ну? — нетерпеливо спросил Сириус. — Двое, — Тонкс бросила на Римуса победный взгляд, вновь наклонилась и громко зачитала. — Аластор Грюм и Бартемиус… Крауч. — Что??? — хором воскликнули Блэк и Люпин. Плечи Тонкс несколько раз приподнялись и опустились от удивления, Римус, согнувшись над пергаментом, молчал. Не выдержав ожидания, Сириус протиснулся к карте, растолкав обоих. — Идут рядом, беседуют… — изумленно протянул он, разглядев на карте две движущиеся точки, тесно примыкающие друг к другу. — Может, мистер Крауч всё-таки явился на турнир? — неуверенно предположил Люпин. — Он ведь один из судей. — Угу. С Лазурного побережья, — съехидничал Сириус. — Где, ни о чем не ведая, тихо-мирно отдыхал весь последний месяц. — Римус, Крауч исчез из дома несколько месяцев назад, — серьёзно сказала Тонкс. — Последний раз его видели месяц назад на территории школы и с тех пор — ничего. Будто сквозь землю провалился. Правда незаметно, чтобы его так уж рьяно разыскивали. В Министерстве насчет него помалкивают, а вопросы задавать некому. — Они вошли в лабиринт, — рапортовал Люпин. — Вдвоём. Все уставились на карту. — Движутся к центру, — сказала Тонкс. — Остановились. Кажется, повернули обратно. Уголок пергамента вновь стукнул по столешнице. — Альбус Дамблдор, — сказал Люпин, разыскав просочившуюся под арку точку. — Один. — Скоро встретятся, — серо предсказал Сириус. — Ставлю на вход в лабиринт. Ставку никто не поддержал, но спустя время все три точки действительно там и встретились. Они задержались на минуту, но быстро разошлись. Дамблдор вошёл в лабиринт, а точки с именами Аластор Грюм и Бартемиус Крауч, тесно прижатые друг к другу, двинулись к выходу со стадиона. Трое единомышленников в недоумении посмотрели друг на друга. Тонкс выглядела крайне озабоченной. — Так, мальчики, — решительно произнесла она, направляясь к выходу. — Пойду-ка я, разузнаю, кто будет сегодня пятым судьёй? С утра говорили, что Фадж. В отсутствии племянницы Сириус поделился с другом своими опасениями. — Только бы мальчишка не вздумал геройствовать, — выдавил он в ответ на слова Люпина, что Гарри не идиот, и не станет совать свою голову в пасть соплохвосту. — Ты так и сказал, что в лабиринте его ждёт Волдеморт? — спросил Римус. — Нет, — сказал Сириус со вздохом. — Не смог. Говорил о том, что глухой, скрытый от всех глаз лабиринт самое удобное место для того, чтобы подстроить несчастный случай. Но об этом ему уже кто только не говорил. — Будем надеяться, что всё обойдется, — попытался успокоить Римус. Беспокойство Сириуса, конечно, никуда не исчезло, но разговор на этом прервался. Через полчаса раздался хлопок трансгрессии, Сириус и Римус выбежали из палатки. — Судить будет Фадж, — быстро доложила Тонкс. — И никаких следов Крауча. Сейчас все в Большом зале, садятся за праздничный стол. Что скажете? Люпин недоуменно передёрнул плечами. Не зная, что ответить, Сириус развёл руки в стороны. Ему, говоря по правде, было всё равно, в каком месте сейчас Крауч: он с самого утра считал часы до захода солнца. Остаток вечера они по очереди дежурили возле карты. Свет постепенно тускнел, уступая место сумеркам. Закат почти догорел, когда двойная точка вновь появилась на пергаменте. — Может, Грюм хочет сделать Фаджу сюрприз? — слабо предположил Римус, оторвав глаза от карты и переглянувшись с остальными. — Наша старая Карта мародеров сейчас у него, он нашёл по ней Крауча… — …превратил в крысюка, — мрачно добавил Сириус. — Сунул за пазуху… Но Люпин не отступил. — А что? Третье задание, куча иностранных гостей. Кому сейчас нужен скандал? Вот он и сунул найденного Крауча… — …в свой сундук, — невнятно пробормотала Тонкс и вдруг резко тряхнула головой. Короткие розовые волосы мгновенно удлинились и рассыпались по плечам пепельно-светлыми кудряшками. Глаза глупо округлились, нос уменьшился и вздернулся, губы кокетливо припухли. — Мальчики, я скоро, — сказала Тонкс ошеломленным мародерам. Она трансгрессировала прямо из палатки. — Какая у тебя племянница, Бродяга… — выдохнул Люпин, когда установилась тишина. — Дурак ты, Лунатик! — беззлобно ухмыльнулся Сириус, глядя на потрясённого друга. — Это я должен тебе завидовать. — Почему? — Потому что я не могу влюбиться в свою родственницу, а ты… — Я тоже не могу, — резко отрезал Люпин и уткнулся в карту, но стоящему рядом Сириусу была хорошо видна его покрасневшая щека и пылающее от смущенья ухо. Дабы не волновать друга своим присутствием, Сириус отошел от стола и присел на кровать. Некоторое время спустя Люпин сухо отчитался: — Нимфадора Тонкс. Разговаривает с Грозным Глазом. Разошлись. Грюм с Краучем под мышкой направился к судейскому столику. Меньше чем через десять минут раздался хлопок трансгрессии. В палатку влетела раскрасневшаяся, запыхавшаяся Тонкс. — Что-то не так, — тяжело дыша, объявила она ещё в дверях. — Кажется, это не Аластор Грюм! — Что ты говоришь? — Сириус привстал с кровати. — Как? Люпин мгновенно побледнел. — У нас с Грозным Глазом есть условный знак, — выговорила она, часто сбиваясь и переводя дыхание. — Ну, в общем, он должен был ответить, что предпочитает свиной пятачок. Шутка такая, понимаете! — Если это не Аластор Грюм, — размеренно проговорил Люпин, — то остаётся второй вариант — Крауч. — Ты прямо читаешь мои мысли, Лунатик! — воскликнул Сириус. — Тогда где же, по-твоему, Грозный Глаз? — В сундуке, — ответила Тонкс вместо Люпина. — Тут, как говорит мой отец, всего два слагаемых: надо просто поменять точки местами. — И когда же они, по-твоему, поменялись местами? — спросил Сириус, переводя глаза с Тонкс на Люпина. Ответить ему не успели, потому что уголок пергамента вновь отогнулся и настойчиво застучал по столу. Бросившись к карте, Сириус разглядел имена чемпионов, и среди них имя своего крестника. С этой минуты значимым осталось только одно слагаемое: Гарри. К тому же Блэк вспомнил, что за разговорами забыл проверить снаряжение и немедленно направился к своей сумке. — Извини, Тонкс, — сказал Сириус, доставая мантию-невидимку, — но сейчас мне как-то всё равно, кто из двух мракоборцев сидит в сундуке, а кто носит этот сундук в руках. — Но… — А ты не могла ошибиться? — предположил Люпин в ответ на её возглас. — Возможно, Грюм был не склонен шутить? Не забывай, он очень неважно выглядит. — А зачем же он носит в сундуке Крауча? — не унималась Тонкс. — Почему не сдаст его куда-нибудь… — Куда? — Не знаю… Мадам Помфри, например. — Боится, что неуловимый Крауч опять сбежит, — мрачно пошутил Сириус, встряхнув мантию-невидимку. — При себе оно надёжнее. — Ну, тебя, дядя. Скорчив обиженную физиономию, племянница отошла к кровати, вытащила из внутреннего кармана небольшую замшевую сумочку и, покопавшись, выложила на покрывало фиолетовую шляпку. Видимо она ей чем-то не понравилась, и нос Тонкс опять уткнулся в содержимое дамской сумочки. Сириус, не спеша, спрятал во внутренний карман мантии футляр с метлой, заколдованный мешочек, куда ещё вчера вечером сложил пузырьки с Оборотным зельем, бадьяном и змеиными противоядиями. Лист пергамента снова затрепетал, на это раз очень часто. — Рем, будь другом, выключи свою звуковую сигнализацию, — попросил Сириус, надевая мантию-невидимку. — Похоже, зритель пошёл. Люпин утихомирил пергамент, и потом они, тихо переговариваясь друг с другом, вместе смотрели на то, как заполнялись трибуны, как Хагрид, МакГонаглл, Флитвик и двойной Грюм-Крауч заняли посты вокруг лабиринта. В поисках точки с надписью Волдеморт, Сириус так тщательно проглядывал карту, что Люпин, не выдержав, пошутил: — Сочувствую тебе, Бродяга, но, кажется, на этот раз облом. — Очень на это надеюсь, — рыкнул Сириус, покидая палатку. Пришло время вызывать Кричера, а там неизбежные поклоны и расшаркивания, которые с недавнего времени очень его смущали. — Ты всё правильно сделал? — он уже не помнил, сколько раз задавал домовику этот вопрос. — Хозяин Сириус не должен сомневаться в Кричере, — сердито проквакал эльф. — Твой хозяин не сомневается, а беспокоится. Блэк вернулся к друзьям в сопровождении домовика. Обитатели палатки поздоровались с Кричером: Тонкс радостно, Люпин вежливо. Кричер раскланялся перед всеми. Еле дождавшись окончания обязательных церемоний, Сириус взял руку домовика в свою, в твердом намерении не отпускать её до конца испытания. — Чемпионы уже в лабиринте, — деловито докладывал склонившийся над картой Римус. — Никого постороннего, кроме четырёх патрульных снаружи. Следов Темного Лорда также нигде не видно, — прибавил он с легкой иронией, которую Сириус пропустил мимо ушей. — Гарри движется довольно быстро, соперники не отстают. Первые нотки беспокойства в голосе Люпина появились, когда точка с именем Флёр замерла на месте. — Но ведь не исчезла, — отозвался Сириус. — Значит, жива. — Вообще-то попавший в беду чемпион может выпустить сноп красных искр, — сказала Тонкс, подходя к столу. — И его должны забрать патрульные. — Это если он в состоянии поднять палочку, — осклабился Сириус, ещё крепче сжимая руку Кричера и стараясь не думать о том, сможет ли попавший в беду крестник шевелить языком. Минут пятнадцать прошло в напряжённой тишине, которую нарушила Тонкс. — Странно, — проговорила она, подняв глаза на Сириуса. — Все трое: Крам, Диггори и Поттер собрались в одном месте. Толкутся на одном месте. Уже давно. — По-моему, что-то с Крамом случилось, — сказал Люпин. — Гарри и Седрик двинулись вперед, а Крам остался. Да, точно, — подтвердил он. — К нему уже идёт на помощь патрульный. — Кто? — насторожился Сириус. — Да Хагрид, — поспешил успокоить Римус, — Подозреваемый в сомнительных делах Грюм-Крауч по-прежнему расхаживает снаружи, но судя по тому, что недавно Хагрид забрал из лабиринта Флёр, Грозный Глаз контролирует всё. — И вообще, дядя Сириус, хватит паниковать, — поддержала Тонкс. — Пока похоже на то, что твой крестник выигрывает турнир. Я вот больше об Аласторе Грюме беспокоюсь. — А что конкретно? — спросил Сириус. — Сама не знаю, — Пожав плечами, Тонкс отошла от стола и остановилась напротив Сириуса. — Ты спрашивал, когда Грюм и Крауч могли поменяться местами? А вдруг Крауч напал на Грюма в тот день, когда неожиданно появился в Хогвартсе? — Во-первых, зачем? Во-вторых, Гарри говорил, что Крауч еле на ногах стоял и был сильно не в себе. — Во-первых, он мог притворяться. Во-вторых, нынешний Грюм-Крауч тоже не выглядит здоровым, — обмолвилась Тонкс. — Он такой худой, слабый, истощенный… Её голос упал до шёпота и постепенно сошёл на нет. Она задумчиво прошлась по комнате и вдруг, резко остановившись на месте, спросила: — А когда заболел профессор Грюм? — В первый день лета, — ответил Сириус, — как раз после того, как я спёр из его сундука Оборотное зелье… Сириус смолк, подавившись собственными словами. Несколько секунд они ошарашено смотрели друг на друга, и даже Люпин, забыв про карту, устремил взор на друзей. — И много было? — спросила Тонкс. — Ну… Больше, чем я ожидал. И, кажется, я забрал всё. Сириус замолчал, отчаянно припоминая подробности того дня. — Чёрт! — с ужасом воскликнул он после недолгой паузы. — Я же не только зелье свистнул, но и уничтожил припасённые для превращения волосы! Переглянувшись, Тонкс и Люпин уставились на Сириуса, и их недоумённые лица будто сорвали в нём некий предохранительный клапан. — Вы что, не понимаете? — закричал Сириус, забыв о выдержке. — Крауч исчез месяц назад. Если он действительно напал на Грюма и спрятал его в собственном сундуке, то за месяц тот, понятное дело, сильно сбавил в весе. И теперь Крауч вынужден пить зелье с полуживым Грюмом. — Но зачем всё это Краучу? — спросил Римус, переводя взгляд с Сириуса на Тонкс. — С Бертой Джоркинс, работающей под началом Крауча, тоже творились странные вещи, — пробормотала Тонкс. — Год назад она пропала где-то в Албании, а до того её всё время переводили из отдела в отдел по причине дырявой памяти. — Вот и убрали подальше с глаз, чтоб не мешалась, — буркнул Сириус. — Зря, что ли, Бэгмен до весны не чесался с её поисками. Ладно, — добавил он, обращаясь к Тонкс, — скоро пойдёшь докладывать Фаджу о Крауче. Кстати, Рем, как там турнир? Римус склонил голову над картой и несколько секунд спустя сообщил: — Гарри и Седрик стоят в центре лабиринта. — А Крауч? — обеспокоенно спросила Тонкс. — Снаружи. И рядом никого нет, — быстро добавил Римус. — Странно, почему мальчишки медлят? Если добрались до Кубка, то нужно просто коснуться его рукой. — Да спорят, небось, кто из них настоящий чемпион, — немного расслабившись, предположил Сириус в ответ на замечание Тонкс. — Право, скорей бы. Им ещё обратно возвращаться. Взглянув на стоящего рядом Кричера, он ослабил хватку и пошевелил затекшими пальцами. И тут неожиданно для всех Римус издал громкий вздох. — Что? — спросил Сириус, глядя на его побелевшее лицо. — Они исчезли с карты, — выдохнул Римус. — Оба. — Совсем? — едва не сбив с ног Сириуса, Тонкс подбежала к столу. — Ты… ты уверен, что рядом с ними в лабиринте никого не было? — в отчаянии прохрипел Сириус, рванув к столу и потащив за собой квакающего от возмущения Кричера. — Там и сейчас нет никого, — немедленно откликнулся Римус, жестом останавливая друга. — Тише, Бродяга! Никакой соплохвост не мог сожрать двоих одномоментно. — Смотри у входа в лабиринт, у судейского стола, — закричала Тонкс. — Не исключено, что на Кубок были наложены чары летучести… или ещё что-нибудь. — Нет, — выдавил Люпин спустя несколько бесконечно долгих минут. — Их нигде нет. А на стадионе не заметно никакого движения. Всё спокойно. Сириус не смог ответить, у него спёрло дыхание. Люпин нервно вскинул руку и посмотрел на часы. Тонкс, метнув на мужчин хмурый взгляд, ни слова не говоря, устремилась к оставленной на кровати сумочке и, выудив оттуда мантию-невидимку, накинула на себя. Подпрыгнув к Кричеру, она вцепилась в его вторую руку. Люпин, недолго думая, бросился к Тонкс и, схватив за руку её, продолжал следить за секундной стрелкой. Позже Люпин говорил, что прошла всего минута с небольшим. Но Сириусу эта минута показалась вечностью. Он смотрел на Кричера невидящими глазами, нервно сжимал его хилую руку и молил небо о том, чтобы Гарри вызвал помощь. Если ещё жив… Он его потом сам убьёт! Огромные уши эльфа слегка приподнялись и насторожились, но Сириус не поверил глазам. Он почувствовал облегчение, когда ноги оторвались от земли.