«Я жду того, кто придет В поисках аромата, Пока в нашем горном селе До конца не осыплется Слива возле плетня». Сайгё
Ван Хао проснулся с первыми лучами солнца. Ему мерещилось, что его касания на коже стали теплее, чем были вчера, и так и должно быть, ведь этой ночью был праздник Великого Солнечного Танца, а значит, Колесо Года сделало свой оборот, и теперь медленно, постепенно, но катится в сторону жаркого лета... Ах, скорее бы! Ван Хао ужасно соскучился по жаркому лету. Скорей бы снова зашелестела над головой темно-изумрудная листва и воспрянули из земли пышные травы... Травы здесь, на острове, росли очень высокие, они доставали до пояса взрослому мужчине. В детстве Ван Хао любил прятаться среди них от старшего брата Манойи и фантазировать о том, как станет великим воином. А теперь он, уже взрослый, по меркам племени, мужчина, поднимается ранним утром, нежно целует в висок молодую (они поженились всего одну луну назад) жену, тихонько одевается и идет в патруль вместе с братом. Он когда-то тоже мечтал стать воином. Ночью, чтобы все смогли поприсутствовать на одном из четырех самых важных праздников года, вокруг селения расставили ловушки, чтобы хотя бы на одну ночь отпала необходимость в патруле, но праздник закончился, отгорели гигантские костры, отгремела зовущая в пляс и в бой музыка, высохла жертвенная кровь на ступенях Небесной Лестницы, вновь скрылись в пещерах Великие Учителя — и Ван Хао вновь выходил на работу. Беззаботно насвистывая, юноша шагал по родной улице. Заметив брата, на ходу хлопнул его по спине, мол, чего стоишь, идем! — и получил в ответ недовольный взгляд: — Ну и что у нас случилось? — насмешливо поинтересовался парень. — Не понимаю, с какой радости ты весь светишься. — Лучше спроси, с чего ты такой хмурый. Вчера был праздник, дни теперь станут длиннее, скоро ночи сделаются теплыми и душистыми, и небо опустится ближе к земле, чтобы дарить ей солнечные поцелуи... А ты стоишь тут с рожей, будто у тебя родную мать убили. — Не каркай! ...да сам не знаю, Ван, что-то нехорошо мне... — Манойя поскреб в затылке. — Муторно... Это все небо, наверное. Глянь, какие тучи. Не должно так быть после Солнечного Танца. «И то верно», — вздохнул про себя Ван Хао, но вслух подтверждать мрачные настроения брата не стал, напротив, беззаботно улыбнулся и хлопнул брата по спине, мол, перестань хандрить, все в порядке! — и они уже в молчании зашагали по еще тихому городу. Патрульные поднимаются раньше всех. Дальше — женщины, которым нужно заниматься хозяйством, потом мужчины, а затем дети и старики, и город наполняется жизнью, жужжит, словно огромный улей. Множество огненных пчел, а где-то высоко-высоко над ними — две охраняющие их королевы, вернее, королева и король, два великих Учителя... Ван Хао мечтательно улыбнулся. Это честь — хранить последних драконов... Старые люди говорили, что когда-то драконов было много. Что когда-то их — Великих Учителей! У Ван Хао глаза лезли на лоб, когда он об этом думал — использовали как ездовых животных, для охоты, даже просто для развлечения! Удивительно. Наверное, люди никогда не ценят то, чего вокруг много. Цветы прекрасны, но их срывают и готовят из них чаи, или даже попросту украшают ими дом, и не замечают, что они красивы. Но зато если цветок редкий, то за то, что его тронут, могут даже убить, а если его и срывают, то продают за много-много шкур, драгоценной кости, вина и масел... Наверное, так и с драконами. В детстве старая бабка Кои рассказывала ему, что в праздники Солнечных Танцев все драконы одновременно взмывали в воздух, и ночь оживала их музыкой, и не было в мире ничего прекраснее. Ван Хао пытался представить себе это. Множество драконов... Ездовых драконов, боевых драконов (нет, и все-таки как странно об этом думать!), извивающихся во тьме, сияющих разноцветьем чешуи, прекрасных, стремительных... От этих мыслей почему-то становилось так тоскливо, будто драконий клык вонзили ему в сердце, и оно ныло и кровоточило. Старые люди говорят, что несколько десятилетий назад именно во время Солнечного Танца люди Извне пришли на своих летающих железных шарах и вонзились в гармонию драконовых плясок. И тогда ночь запахла кровью драконов, и это была не музыка, это был вопль отчаяния... Но сейчас юноша услышал другой звук. Шаги. Легкие шаги, тихий хруст промерзлой земли под ногами, и женский голос, негромко окликающий: «Эй?.. Есть кто живой? Э-э-эй, отзовитесь!». Переглянувшись, братья быстро кивнули друг другу и уже не в открытую, а прячась и скрываясь, проскользнули дальше, держа наготове копья и настороженно вглядываясь в рассветную хмарь. И вскоре они увидели... Какая-то девушка растерянно блуждала между уже заброшенными постройками на самой окраине города. Когда-то и тут жили люди, но численность племени Воинов Солнца стремительно сокращалась, поэтому они сосредоточились в центре, а окраины пустовали. «Что ей тут надо? — настороженно спрашивал себя Ван Хао. — И кто она такая?» Юноша пригляделся внимательнее. Невысокая, на вид довольно хрупкая, белокожая, с черными волосами в аккуратном пучке, в самой простой красной одежде, с тощим мешком за плечами — ничего удивительного, но Ван Хао все равно рассматривал ее с интересом. Он никогда не видел людей Извне. Пару месяцев назад у их, правда, были гости, но юноша в тот день был на охоте и не видел. Минойя, смеясь, называл его неудачником: еще бы, пропустить визит самого аватара и признание его достойным самими Великими Учителями! Тут уж правда нужно родиться «везунчиком». Тот же Минойя сейчас негромко просвиристел как зимний дрозд, они как раз начинали петь поутру. Раз... Небольшая пауза... Два, три... Еще одна пауза... И четыре. Ван Хао навострил уши, ожидая. Уже через пару секунд отовсюду зашелестели легкие шаги, неслышимые тому, кто не учился с детства слушать, как растет трава и о чем шепчется в листьях ветер, и Минойя, коротко взмахнув рукой, решительно вышел из укрытия. Остальные патрульные, в том числе и Ван Хао, брали испуганную девушку в плотное кольцо, заранее наставив на нее копья, в любой момент готовые атаковать. — Кто ты такая? — резко спросил Минойя, воинственно приподнимая копье. Глаза его сверкали жестким блеском. — Что тебе нужно? Глаза незнакомки распахнулись в неподдельном изумлении, она отшатнулась и тут же вскрикнула, натолкнувшись спиной на наконечник копья другого воина, обернулась к нему, испугавшись и изумившись еще сильнее, обвела всех широко-широко распахнутым взглядом и нервно вцепилась обеими руками в подол рубахи. — Отвечай! Девушка дернулась от крика. — Простите! — порывисто поклонилась Минойе. — Я не думала, что вы... Вы существуете... Вы — Воины Солнца? Настоящие?! — Неважно, кто мы. Важнее, кто ты такая, — прозвучало с холодным нажимом. — А... Да, простите, простите! — Девушка порывисто поклонилась, сложив руки в знак пламени. — Я — простая путешественница. Меня зовут Ай Ли. — Что ты делаешь здесь, Ай Ли? Явно волнуясь, девушка снова оглядела окруживших ее мужчин. Мда, неуютно ей, должно быть, так стоять, куда ни повернись — наконечники копий и злобные взгляды, и за любое неверное слово ей готовы всадить копье в живот... Ван Хао хотел было подарить ей ободряющую улыбку, но не решился: товарищи вряд ли одобрят, а брат тем более. Оставалось только молча сочувствовать... Эй, что она делает? Девушка неожиданно порывисто опустилась на одно колено и смиренно склонила голову так, что за прямыми, густыми черными прядями не стало видно лица. — Простите меня. Я — скромная путешественница, — повторила она, нервно облизывая губы. — В моей жизни очень тяжелый период... — Нас не интересует, как ты живешь! — «Брат, ну нельзя быть таким жестоким!» — Нас интересует, что ты здесь делаешь! Воины за спиной Ай Ли надвинулись к ней ближе, готовые в любой момент ударить по приказу командира. Ван Хао тем временем, нахмурившись, едва заметно повел головой в сторону: ему вдруг послышался какой-то легкий звук издалека... Должно быть, птица или зверь. Минойя заметил бы, будь это что-то опасное, брат всегда все замечает. — Простите-простите-простите, — залепетала бедняжка, — я пытаюсь объяснить! Я запуталась... Мне страшно, я сбилась со своего истинного пути, мне нужно... нужно найти равновесие... — Она лихорадочно кусала красивые яркие губы. — Простите... Я только хотела попросить остаться здесь. Ничего больше, я клянусь! — Темно-янтарные глаза сверкнули неожиданно ярко, когда она вскинула голову, и черные пряди качнулись, мазнув по лихорадочно пылающим щекам. — Даю слово. Я лишь хотела остаться здесь, если вы позволите, и попытаться... Найти свой истинный путь. Воины, окружавшие девушку, недоуменно переглянулись. Вот так новости... Найти свой истинный путь, надо же. Обычно в город Солнца посторонние попадали случайно, заблудившись в окрестных лесах: Воины умели быть незаметными (лишь изредка они позволяли себе нарушить жесткие правила секретности, во время больших праздников, а затем снова залегали на дно, понимая, какую ценность они охраняют). Даже сейчас, если бы Ван Хао и его брат не наткнулись на Ай Ли, она могла бы проблуждать по пустым улицам много часов и так никого и не отыскать. Или, скорее, она попала бы в ловушку, и Воины пришли бы за ней сами. Иногда, впрочем, город искали целенаправленно: обычно это были охотники за сокровищами, прельстившиеся сказаниями о невероятном богатстве Воинов Солнца; иногда — чокнутые исследователи, или, прости Великий Агни, художники в поисках вдохновения, но «искателей истины» здесь не было ни разу. С какой это радости ей вообще искать свой «истинный путь» именно здесь? — Чего вы тут стоите? — послышался злобный голос одного из воинов, Тоноака, крепкого кряжистого мужчины, словно состоящего из сплошных мышц. Даже зимой его кожа была красноватой от загара. — Истинный путь она ищет, ага. Как же. Наверняка приведет каких-нибудь своих дружков и снова будут грабить гробницы, как в тот раз. Знаешь, что мы с ними сделали, куколка? — Тоноак неприятно ухмыльнулся Ай Ли. — Раз им так хотелось золота, мы досыта накормили их золотом. Расплавленным. Прямо в глотку. Они кричали, как резанные свинокурицы. Видно, на вкус золото горше, чем на вид. — Тоноак, перестань! — сердито прикрикнул Ван Хао. — Действительно, прекрати. — У Манойи отдавать приказы получалось значительно лучше. — Достойное занятие для воина — пугать девчонку. Ее судьбу решит голосование старейшин. Она не враг, Тоноак! Она пришла с миром и просит лишь о приюте. Ай Ли на это энергично кивнула. — Мы отведем ее к пирамиде и расскажем все вождю. Вперед! По тому, как менялось лицо Ай Ли Ван Хао различил целую череду сменяющихся эмоций: облегчение, надежду, радость — и тут же испуг, когда девушка поняла, что воины вовсе не планируют вести ее к вождю под ручку с дружескими улыбками. Воины перегруппировались и повели девушку под конвоем (хотя несколько патрульных остались, чтобы проверить источник подозрительных звуков, по приказу Минойи: он услышал, как и предполагал Ван Хао). В спину ей по-прежнему упирались острые пики, ее преследовали холодные, недружелюбные взгляды. За весь путь никто не проронил ни слова. И закончился он в темнице.***
«Иногда притворяться кем-то другим — это хорошо, — думала Азула, нервно сжимая леденеющие руки. — Хозяйка Огня Азула никогда не позволила бы себе показать страх. Она держала бы спину прямо, а подбородок приподнятым. Но Ай Ли — это не Хозяйка Огня Азула». Девушка нервно закусила губу. Она шагала по городу одной из древнейших цивилизаций мира, по камням, возраст которых насчитывал более нескольких тысячелетий, и ее так и подмывало начать жадно осматриваться по сторонам, впитывать глазами громадные древние сооружения, затейливые, дикарски-прекрасные росписи и рисунки на стенах, золотые украшения, блеск которых, кажется, вовсе не потускнел со временем... Но когда она попыталась сделать это впервые несколько минут назад — ей под лопатку очень настойчиво ткнулось копье, и шагавший позади конвоир гаркнул, чтобы смотрела себе под ноги, не то ее живо пустят на корм огненным крысам. Хозяйка Огня Азула за такое оскорбление заставила бы глупца вылизывать ее сапоги языком. Простая путешественница Ай Ли лишь покорно опустила голову... И сжала челюсти едва ли не до скрипа, смиряя уязвленную гордость. Спокойно, дыши глубже. Все это — ради твоей цели, нужно потерпеть... За несколько глубоких вдохов злость и желание смести обидчика с ног мощной огненной волной постепенно отступили прочь, и мысли Азулы потекли в другом направлении. Интересно, как выглядит этот вождь Воинов Солнца? Почему-то девушке казалось, что он очень стар и немощен, и говорить придется не с ним, а с каким-нибудь его советником... У нее есть опыт в общении с ретивыми советниками. А может, это будет грубое, звероподобное существо из старых страшных сказок? В детстве Азуле нравились сказки, где победивший воин жестоко расправлялся со своим обидчиком: ведь зло, думала маленькая принцесса, должно быть наказано, и чем суровее — тем лучше, чтобы другим неповадно было. Но мама не рассказывала ей таких сказок: ей больше нравились сказки про любовь, и все девочки, считала она, тоже должны любить такие. Азула фыркала, задирала нос и говорила, что не будет такой же глупой, как Тай Ли, и если все девочки должны любить сказки про глупую любовь, то она — не девочка, дедушка и папа всегда говорили, что лучше бы она родилась наследником! Не лучшее время для детских воспоминаний, — напомнила себе Азула. Но чем еще заниматься, когда тебе не дают даже поднять голову и приходится разве что считать камни под ногами? Раз камень, два камень, три камень... — Что?! Азулу толкнули к раскрытому зеву подземной камеры. — За что?! — «Я думала, мне дадут лично поговорить с вождем!» — Лезь, — грубо толкнули ее в спину. — Голосование решит твою судьбу. А его решения ты будешь ждать здесь. Девушка захлебнулась яростью и негодованием. Просто сидеть и ждать?! И никак не повлиять на решение голосования, отдать свою судьбу в руки каких-то дикарей с их дикарскими обычаями?! А если они и вправду решат скормить ее огненным крысам?.. Как ей тогда отбиваться? Против стольких воинов, о чьей силе слагали легенды... Одной... И все-таки притворяться кем-то другим — это иногда полезно. Азула, Хозяйка Огня, никогда не показала бы страха, а простой путешественнице Ай Ли можно дрожать, спускаясь вниз в темницу по шаткой лестнице, и можно со страхом смотреть на своих конвоиров. Но без мольбы. Нет. Азула не умеет умолять. С громким лязгом решетка наверху захлопнулась, и девушка тут же вскочила на ноги, вся вытянулась в струнку, напряженно вслушиваясь в то, что происходило наверху: к ней приставили охрану? Тихий стук копий о камень... Да, оставили. Похоже, они здесь и вправду не любят чужеземцев. Передвигаясь легко и бесшумно, словно тень, Азула быстро осмотрела свою камеру и поняла, что в случае надобности, она в три прыжка окажется наверху. Слава Агни... Азула облизнула пересохшие губы и зябко поежилась. От земли веяло холодом, и темница казалась очень тесной. Казалось, стены постепенно сдвигаются, грозя раздавить. Или что сейчас метры земли над головой обрушатся. Или что решетка находится на расстоянии десятков метров над нею, а сама она — глубоко-глубоко, там, куда никогда не попадает солнечный свет... Азула резко встряхнула головой и с силой впилась ногтями в ладонь, приводя себя в чувство. Спокойно. Ей просто нужно восстановить душевное равновесие, ее слишком потряхивает... Встретиться с древней цивилизацией, считающейся вымершей, с легендарными воинами, которые, если верить легендам (а чему еще верить в такой ситуации?), владели какой-то особенной техникой покорения огня, делавшей их практически непобедимыми — пожалуй, это слишком даже для умевшей сохранять невозмутимость во многих ситуациях Азулы. Поэтому нужно сесть и дышать глубоко и спокойно. Она знает, что делать. Ей только нужно немного везения... А ведь она родилась везучей, верно? Приливом к ногам подступала нервическая дрожь от того, что Азула не могла даже ориентироваться во времени, а оно, к тому же, как всегда бывает, когда чего-то ждешь, вмиг сделалось тягучим, как смола. Сколько она уже здесь? Две минуты? Два часа? Или уже успело стемнеть? Дневной свет почти не проникал в темницу. Девушка попыталась было окликнуть своих стражей, но те сначала не отозвались вовсе, а затем грубо прервали ее на полуслове и ясно дали понять, что ей не следует ни говорить с ними, ни издавать какие-либо звуки, ни подавать признаки жизни вообще. Азула скрипнула зубами от злости и, сдерживая порыв прямо сейчас взлететь по лестнице и окатить этих грубиянов, не знающих, как вести себя с монаршими особами, огненной волной, с силой потянула себя за прядку возле щеки. Спокойно. Она должна сохранять спокойствие. И терпение. Дышать глубже, считать секунды и ждать, ждать, ждать... Азула вздрогнула, почувствовав во рту металлический привкус. Надо же. Она даже не заметила, как прокусила губу. Изнутри, она всегда кусала губы изнутри: у принцесс и Хозяек Огня искусанных губ не бывает. Интересно, кусал ли губы ее дедушка? Едва ли, на памяти Азулы они всегда были тонкими, сухими и бледными, незаметными на его белом, как бумага, лице... Он очень редко улыбался, ее дедушка, кажется, что и вовсе никогда. И почти все его улыбки доставались ей, Азуле. Он любил ее... Он часто говорил, что лучше бы она родилась наследником, а не слабак-Зузу. Он называл ее «моя дорогая», «маленькое сокровище» и «маленький огненный гений». Он был добрым и сильным, ее дедушка, настоящий великий правитель, при котором страна огня цвела, как прекрасный цветок, долгие семьдесят лет. Конечно, он был еще и очень жестким, он не такой слюнтяй, как дядя Айро, который готов, как щенок, умиляться и радоваться любому чиху своего ненаглядного Зузу, нет — похвалу дедушки и его любовь нужно было заслужить. И Азула заслуживала снова и снова, и в черных (раньше, Озай однажды сказал ей, они были янтарными, как у всех магов огня, но к старости почернели; мудрецы огня говорили, что это из-за неимоверной силы, переполнявшей его хрупкое старческое тело, Озай говорил, что они глупцы, а не мудрецы, но наотрез отказывался называть истинную причину) глазах дедушки вспыхивали одобрительные огоньки. И он называл ее «моя дорогая». А мама, эта слезливая идиотка, заставляла Азулу называть его «Лорд Огня Азулон». Она боялась его, как огня. Однажды Азула услышала, как мама жалуется дяде Айро (ну конечно, кому еще могла жаловаться сентиментальная идиотка? только сентиментальному идиоту) на то, как жесток его отец, что он отправил в тридцатилетнюю ссылку в шахты всю семью предателя до четвертого колена... Девочке тогда захотелось в возмущении ворваться в покои, чтобы страстно защитить дедушку: они заслужили это! Отец семейства воровал деньги из государственной казны, деньги, которые могли бы пойти на благо народу, чтобы покупать цацки жене и детям — и что же теперь, они должны остаться безнаказанными?! Но девочка сдержалась: ей интересно было, что скажет дядя Айро. Но этот жалкий слюнтяй лишь вздохнул и пробормотал что-то про то, что его отец и вправду иногда слишком категоричен, и что Урса должна извинить ему это, ведь он думает в первую очередь о государстве... Кажется, именно в тот день сердце Азулы впервые наполнилось презрением к этому человеку. Какой сын позволит, чтобы при нем оскорбляли отца? Дедушка... Азула в задумчивости созерцала собственные бледные, чуть подрагивающие пальцы. В последние пару дней она думала о нем больше, чем за все прошедшие с его смерти годы. Воспоминания, мысли... Сны... Азула слегка встряхнулась всем телом, прогоняя задумчивость, и запрокинула голову, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть или услышать, но в уши лезла только глухая тишь. Но через несколько минут... — Вылезай! — Решетку отодвинули, и Азула вздрогнула, отпрянула, закрывая лицо ладонью от слишком яркого света, неожиданно хлынувшего вниз. Но тут же встряхнулась и легко взлетела по лестнице, на несколько мгновений даже забывшись: взлетела не испуганной Ай Ли — нетерпеливой и решительной Азулой... Но, ступив на поверхность земли, опомнилась и воззрилась на стражей испуганными глазами. Что сделаете с несчастной девицей?.. Пощадите, всем угождать буду! ….да не говорите же, молчуны проклятые! — Вождь дал свое согласие. Ты можешь остаться, — сказал командир отряда, который привел ее сюда, угрюмого вида мужчина. — Но тебе стоит быть осторожной, чужеземка. Мы здесь не любим чужаков. Ясно, усмехнулась самой себе Азула. Ясно. Буду хорошей девочкой. Ходить на цыпочках да по струночке. Непривычно так — Хозяйке Огня-то! Но оно того стоит. Верно? Азула облизнула вмиг пересохшие губы. Верно?.. День только начинался, и Азуле предстояло провести его среди Воинов Солнца. Выйдя на улицы города, девушка ненадолго остановилась, глубоко вдыхая в себя прохладный воздух и подставляя лицо пусть и далеким, но таким необходимым солнечным лучам. Она знала, как тяжело магам огня дается даже недолгое лишение солнечного света, преступников в стране огня всегда сажали в холодные подземные камеры, а опасных, тех, кто уже на стадии расследования едва ли мог надеяться на помилование — в так называемые морозильники. Но ей впервые довелось испытать похожие ощущения на себе, и... Азуле не понравилось. Азуле очень не понравилось, и теперь она наслаждалась лаской солнечного света, откинув голову назад и довольно зажмурившись. Вскоре холод, исподволь забравшийся в ее тело там, внизу, постепенно отступил, и девушка решительно направилась к окраине города. Отовсюду смотрели на нее пытливые, настороженные, любопытные глаза... Девушка чувствовала себя экзотической диковинкой. И это злило. Какого черта они пялятся?! Хотелось вздернуть подбородок, пройти по улицам надменно и гордо, как подобает Хозяйке огненной нации, но Азула сдерживала себя и лишь улыбалась в ответ на настороженные взгляды. Этому учат всех девочек из дворянских семей: улыбаться, опускать глазки и быть миленькими. Тай Ли, подружка-предательница, в совершенстве овладела этим навыком... Азула брезгливо фыркнула про себя. Да уж, Тай Ли быстро сдружилась бы с этими дикарями. Как раз достойная компания для той, которая предпочла вонючий бродячий цирк благоустроенной жизни дворянки, предательство — дружбе с детства... Хотя... Они не были подругами. Нет. Никогда не были. Азула позаботилась о том, чтобы заключенная в тюрьме Тай Ли узнала о судьбе своей семьи. Не в силах видеть при дворе ее сестер-двойняшек, Азула их всех сослала в ссылку в самый отдаленный, захолустный городок страны огня, где, она надеялась, главные модницы-затейницы огненного двора захлебнутся скукой и унижением. Интересно, каково дочерям одного из богатейших людей страны огня жить в доме без единого украшения и всего с двумя-тремя слугами на всех. Интересно? Нет. Вовсе неинтересно. Неторопливо прохаживаясь вдоль окраины города, Азула мелодично насвистывала песню о деве в платье из золотых перьев. Вскоре она услышала два коротких ответных свистка и, удовлетворенно кивнув про себя, все так же неторопливо пошла дальше и плавно свернула обратно вглубь города. Чи Дан, исподволь наблюдавшие за операцией «Внедрение», чтобы Азуле не навредили, знают, что с ней все в порядке. Теперь они могут приступить к выполнению своей части плана, а Азула тем временем... «Вчера я уже отправила письмо отцу, что добралась до Угольного Острова. Эта проблема решена. Теперь мне нужно расположить кого-то из них к себе: мне нужен ночлег, оставаться в подземелье, — девушка невольно вздрогнула, снова подумав о нем, — я не собираюсь. Но кто?» Пока она видела только недружелюбные, злобные лица, глядящие на нее настороженно и враждебно. Если только... Одно лицо казалось несколько иным. Молодой мужчина, лет, наверное, двадцати с лишним, высокий, с немного смуглого оттенка кожей и грубыми, как у всех Воинов Солнца, чертами лица смотрел на нее сочувственно, а на того, кто говорил с ней — осуждающе. Очень хорошо. Если найти его, Азула поможет развиться зародившейся в нем симпатии. Кому вздумается ранним утром выйти прогуляться по улицам с оружием в руках? Конечно, патрульному, — решила Азула и направилась бродить по улицам города в поисках стражника. Она исправно делала вид восторгающейся красотами древности путешественницы, и здесь ей даже не пришлось притворяться, лишь повысить уровень эмоциональности: увидеть то, что считалось всего лишь легендой, было воистину удивительно. Но ахами и восторгами девушка маскировала цепкие взгляды по сторонам. И еще... Азуле то и дело приходилось подавить желание обернуться. Ей мерещились чьи-то шаги за спиной, чей-то взгляд, зудящий между лопаток, даже голос — мужской, звучащий словно далеким-далеким эхом. Девушка одергивала себя: «Шпиона отца Чи Дан поймали этой ночью! — Она невольно содрогнулась, вспоминая... От отвращения. — Ненавижу... Он как раз собирался отправить отцу ястреба... Я сожгла эту мерзкую птицу дотла. Еще немного — и было бы уже поздно... А если бы Чи Дан не было рядом? Я чувствовала, что за мной следят, но ни разу не видела настоящих улик. Отец уже мог бы все знать... А если он все знает и сейчас?! Проклятье... Нет, нет, нет, у меня еще есть время! Как минимум, четыре или пять дней, прежде чем меня объявят в розыск. Возможно, даже больше: письмо его успокоит... Все хорошо, Азула. Тебе нужно успокоиться. Все хорошо». Но чьи же это шаги? Не выдержав, Азула резко обернулась, занося руку для удара, но лишь тонкий призрак юноши в красном рассеялся, как рассеиваются лепестки, когда на них подует холодным ветром. Юноша в красном... Обожженная мгновенным страстным желанием увидеть его снова (Азула не знала, зачем, но это было ей нужно, нужно, нужно!) девушка торопливо зашагала дальше, на этот раз, жадно вслушиваясь в тишину, надеясь вновь услышать призрачные шаги. Вот, вот оно! Обернуться? А если он снова растает? Нужно попробовать. Медленно... Вот так... «Я так и думала! Дедушка Азулон! Только молодой... — Азула впилась жадным взглядом в его лицо. — Что ты хочешь сказать мне, дедушка? Зачем ты ко мне приходишь?» Но юноша смотрел словно бы сквозь нее, не видя, и задумчиво поглаживал пальцем подбородок, как нередко делала сама Азула. Взгляд темно-янтарных глаз был глубок и задумчив, и медленно скользил вверх... Азула обернулась, проследила... К пещерам. К тем самым пещерам, из которых еще несколько часов назад вылетали великолепные, яростные драконы. Ну, конечно... Когда Азула вновь обернулась посмотреть на юного дедушку, того уже не было, но теперь девушка не расстроилась. Ощущение чьего-то присутствия никуда не исчезло. Азула знала, что дед вернется. А пока ей нужно найти стражника. Наконец, девушка увидела знакомую фигуру и грубоватое, но более добродушное, чем у всех остальных, лицо, и тут же растянула губы в глуповатой улыбке в духе Тай Ли. После памятной вечеринки на Угольном Острове Азула из чистого упрямства (не может у нее что-то не получаться!) тренировалась перед зеркалом делать такое лицо, которое нравится парням, и у нее получилось. Получилось бы и тогда, конечно, если бы не тот парень, Чан... Он — красивый, статный, с мускулистыми крепкими руками — ей действительно понравился, и она чувствовала себя в его присутствии не гибкой, стремительной и решительной Азулой из рода Созина, а как мешок с песком. Но этот воин Азуле не нравился совершенно — и потому на ее губы легко скользнула чуточку наивная открытая улыбка. Все мужчины млеют, когда им так улыбается красивая девушка. — Привет, Ай Ли, — стражник улыбнулся в ответ. — Здравствуйте! — Азула постаралась сделать голос выше и тоньше, чем обычно, чтобы создать «милое» впечатление. — У вас такой красивый город! — Спасибо, — чуть смутился парень. — Мне он тоже нравится. — Вы ведь патрульный, да? Я не знаю Вашего имени... — А! Прости, пожалуйста, я не представился, — снова смущенная улыбка, делавшая его почти симпатичным, если бы не эта ужасная грубость черт, будто лицо сделано из дерева, а не из плоти и крови. — Ван Хао. Ай Ли... — Мужчина сложил ладони в жест пламени и серьезно склонил голову. — Я прошу прощения за поведение моего старшего брата Манойи. Он не должен был так вести себя. Пожалуйста, простите его. «Не должен»? Ха, да при иных обстоятельствах за такое поведение Азула уже велела бы содрать с него кожу! — Он выполнял свою работу — защищал город. Любой воин из страны огня сделал бы точно так же, — скромно опустила глаза Азула. — Страна огня... Расскажите мне о ней? Все шло как нельзя лучше. — Это самая лучшая страна в мире! — уверенно проговорила Азула, сама не заметив, как горделиво приподнялся ее подбородок и сверкнули глаза. — Предыдущий Лорд Огня Азулон и его жена, Хозяйка Огня Айла, сделали ее самой процветающей и продвинутой страной. У нас больше всего городов и меньше всего деревень по сравнению с царством земли, где на огромных территориях лишь россыпи деревень и только изредка встречаются города, а крупных там и вовсе меньше десяти. У нас тоже не очень много больших городов, но зато жизнь в них благоустроена. Очень... — «Низок уровень преступности», хотела сказать Азула, но вовремя поняла, что это будет звучать слишком «профессионально». Нужно добавить наивности. — Жить в стране огня безопасно, у нас почти нет преступников... Власть заботится о народе. Например, один мой знакомый работает на угольных шахтах, и ему платят очень хорошо, у него есть большой дом и своя ящерошадь. Народ любит своих правителей и предан им... Или будет предан. Когда Азула размажет эту ничтожную шайку дезертиров и предателей под предводительством дяди и полковника Линга. Немного беспокоило то, что на сторону Линга переметнулись в том числе и те полководцы, которые считались лучшими в стране огня... Ничего. Значит, их ум переоценивали. Будь они умны, они остались бы на стороне своих истинных сюзеренов. — Королевская династия считается самыми могущественными магами огня в мире, — без паузы, но внутренне напружинившись в ожидании реакции, продолжала Азула... И реакция последовала. Ван Хао негромко рассмеялся. Его глаза весело искрились, добродушная улыбка, приподнявшая уголки губ, образовала смешливые ямочки на щеках. — Почему Вы смеетесь? — «смутилась» Азула. — Прости, если я обидел тебя. Но нация огня начала понимать огонь неправильно. Есть! Получилось! Внутри Азулы все вздрагивало от нетерпения, пересыхало во рту. — А как правильно?.. ...молчание. Словно не услышал. Молчание и взгляд в пространство, и морщинка между бровей, сделавшая его лицо таким же грубым и злым, как у всех здесь. Проклятье, неужели она все испортила?! Нужно сказать еще что-нибудь, ну же, она всегда была великолепной лгуньей! — Ван Хао... — Вот так, немного искренней дрожи в голос, взгляд снизу вверх, ну какой мужчина устоит, когда на него так смотрят? Мужчины такие глупые, им нравится думать, что девушки слабее них. Даже ее отец, которого она считала самым мудрым на земле, поверил. — Послушайте... Я хочу узнать это, потому что... — Азула, волнуясь, прикусила губу. — Не из-за навязанных мне идеалов, поверьте! Я верила в них раньше, но сейчас я поняла... Что это неправильный путь. Простите... На этот раз мужчина все-таки взглянул на нее. Другой, менее проницательный человек ничего не прочитал бы по этому взгляду, но Азула поняла, что он все еще сомневается... взвешивает, принимает решение... Проклятье! — Ты знаешь, где будешь жить? — спросил Ван Хао так, будто она вовсе его ни о чем не спрашивала. Проклятый дикарь! Азула укусила себя за щеку изнутри так, что почувствовала слабый привкус крови во рту. Ненавижу! С огромным удовольствием девушка размазала бы его сейчас по стене и показала, как в стране огня «неправильно» понимают огонь! Но вместо этого она, внутренне вся дрожа от ненависти, грустно покачала головой. — Я отведу тебя к моей матери. Она живет одна и будет рада компании. Подожди до полудня, когда придет моя смена. — Хорошо, — едва сдерживаясь, чтобы не зашипеть, как потревоженная змея, отозвалась Азула. Ненавижу тебя, дикарь! Мать Ван Хао звали Заньей. Невысокая, крепко сбитая женщина с по-мужски широкими плечами и суровым лицом. Она жила в доме, который поначалу показался Азуле очень богатым: он весь был изукрашен золотом, но вскоре девушка поняла, что достаток у Заньи самый посредственный, а золотом здесь увешаны буквально все: похоже, оно не считается за ценность. Дом, конечно, не мог Азуле понравиться (хоть она и залюбовалась дикарской, вопиющей роскошью украшений), но капризничать девушка не стала, напротив, горячо поблагодарила Ван Хао и пообещала быть почтительной гостьей. Потекли очень, очень странные дни. Каждый казался Азуле намного длиннее, чем был на самом деле. Сыграла свою роль новая обстановка, то, что девушке, обычно достаточно деятельной, нечем было себя занять, и даже привычных развлечений вроде ухода за собой или книг здесь не было. Оставалось лишь размышлять и тренироваться, тренироваться и размышлять. Азула старалась упражняться в покорении огня в одиночестве: так было легче сосредоточиться, да и не тянуло девушку к Воинам Солнца: о чем с ними, ограниченными дикарями, можно говорить? Но вот наблюдать за ними было очень интересно. Особенно за тем, как они покоряли пламя. В стране огня к нему всегда относились как к оружию. Были, конечно, фокусники, устраивающие огненные представления, но к ним истинные мастера всегда относились с презрением. Огонь — это могущественная сила, способная подчинить себе весь мир, способная сжечь его дотла, огонь — это оружие, которое живет внутри тебя. Так говорили Азуле с самого детства, на этом была построена вся известная ей философия покорения пламени. Но Воины Солнца обращались с ним иначе. Они покоряли огонь так же легко и естественно, как просто шли, работали, как просто дышали. Их движения не были такими жесткими, как те, к которым привыкла Азула, но не были они и плавными, как движения девчонки из племени воды. Они напоминали какой-то диковинный танец, смешанный с борьбой. Девушку завораживали тренировочные поединки Воинов Солнца: они странным образом были лишены какой-либо агрессии, в движениях тренирующихся чувствовалась согласованность, словно они были не дуэлянтами, а партнерами в танце. Согласный нырок двух тел, движение одного партнера навстречу означало движение другого партнера назад. Тренирующиеся блокировали удары друг друга так, словно знали, что соперник ударит именно здесь. В первые пару раз Азуле казалось, что она видит отрепетированное представление — столько спокойствия было на их лицах, столько согласованности в движениях. Танцоры. Красивые животные, покоряющие огонь так же легко, как покоряют его, наверное, драконы... Странным образом это оказалось близко Азуле. В ее собственных движениях никогда не было жесткой агрессии, свойственной, например, Зуко: ее движения всегда были хищными и плавными, как у нападающей змеи или дикой кошки, как писали поэты (Азуле, как и всем членам ее семьи, посвящали хвалебные оды в самом прямом смысле), и теперь девушка с некоторым удивлением пробовала себя в новом стиле. Ей нравилось. Покоряя огонь таким образом, Азула чувствовала себя свободной, даже дышалось словно бы легче, но в то же время девушка недоумевала: как это, покорять огонь, не желая никого им обжечь? И движения непроизвольно, на чистых рефлексах, становились жестче, агрессивнее, резче... Время от времени приходил в гости Ван Хао с женой и детьми, но Азула не принимала участия в семейных посиделках, лишь прислушивалась к разговорам из-за стены с каким-то смутным чувством, похожим на зависть, внутри. С семьей Воины Солнца делались шумными и веселыми, каждый вечер Азула слышала громкие голоса, смех и даже музыку из всех домов, и слушая это, Азула невольно вспоминала, какой была ее семья. Какое напряжение витало в воздухе во время совместных обедов, словно все были недовольны друг другом. Мать была недовольна отцом (позже Азула поняла, что та его просто боялась) и ею, отец почти всегда был недоволен Зуко или погружен в свои мысли, дядя Айро был недоволен отцом (и вот он-то его не боялся, хотя, как показало будущее, следовало бы) и снова ею, какое восхитительное единение двух сентиментальных идиотов... И у них никогда не было так шумно за столом. Молчание. Неторопливые, экономные, выверенные движения, держать спину, держать исполненное достоинства выражение лица. А если она или Зуко начинали беситься, то отец резко одергивал их и заставлял снова сесть по струночке; мама тоже самое, хоть и мягче; даже дядя притихал, если обедал с отцом... Может, он все-таки его боялся? Потому что другой причины Азула пока не видела. Однажды Ван Хао пришел один, и не к матери, а к ней. Он позвал ее на задний двор, где девушка привыкла тренироваться, встал напротив нее, сложив руки на груди, и немного хмуро начал: — Ты спрашивала, как правильно понимать огонь. Я не могу сказать. Ты должна понять сама. Но я могу показать. Азула вся напружинилась внутри. — Эта техника называется «Танцующий Дракон». Смотри. Это действительно больше напоминало танцевальные па, чем боевое искусство. Азула напряженно следила за движениями Ван Хао: изначальная позиция на одной ноге — выпад правой ногой, размах рук — выпрямиться, не опуская рук, переменить позицию, направить кулаки вниз, вверх, одна рука под локтем — это усиливает удар и фиксирует его точность, наконец — мощный, направляющий всю силу покорителя вперед, удар обеими кулаками... Азула с первого раза впитала все в расширенные голодные зрачки. Что-то звенело у нее в голове, когда она повторяла удары, что-то зудело, непрерывно долбилось в виски. Какая-то важная мысль... В тот день она почему-то долго смотрела на кухонную жаровню, на которой Занья пекла лепешки к ужину. Теплое золотистое пламя горело ярко и ровно, по кухне распространялся аппетитный аромат лепешек со специями... Азула никогда не видела, как готовится на огне еда. Когда-то, будучи маленькой девочкой, она из любопытства проникла на дворцовую кухню, но повара так переполошились, увидев принцессу, что ей так и не удалось ничего рассмотреть. А теперь уже взрослая девушка с удивлением наблюдала, как на огне вскипает вода, поджаривается мясо, и по кухне распространяются аппетитные ароматы. Конечно, это были не изысканные дворцовые кушанья, и в первые несколько раз Азула едва-едва поклевала кажущуюся ей слишком грубой пищу, но потом голод взял верх над дворянскими привычками. Странно, но девушка начала замечать, что ей здесь даже нравится. Здесь было тихо и спокойно. Дикарка Занья не докучала бывшей принцессе расспросами, лишь изредка Азула замечала на себе ее взгляд и ловила короткую добродушную усмешку. Никто не мешал ей блуждать по идеально-прямым улицам солнечного города, впитывать янтарем глаз необыкновенные древние сооружения, любоваться фресками и рельефами, и думать, думать, думать... Огонь в жаровне, на котором поджариваются ароматные кусочки мяса. Огонь, возле которого подрагивают озябшие ладони. Огонь, с которым, как с мячиком, играют дети. Золотой шар тепла перелетает из одних рук в другие, не обжигая, лишь даря улыбки и смех. Огонь... Огонь, синей лентой вьющийся в пальцах дедушки Азулона. В эти дни он преследовал Азулу повсюду, так часто, что она даже начала привыкать. Азулон шагал вместе с ней по растрескавшейся от времени брусчатке, Азулон замирал вместе с ней, долго, пока не заболят глаза, глядя в небо, где горел величайший в мире огонь — солнце; Азулон о чем-то напряженно размышлял, сосредоточенно глядя на огонь вместе с нею... Азула смотрела на него жадным взглядом. Она уже догадалась, что дедушка тоже был здесь когда-то, но почему он является ей? Что хочет сказать? Девушка спрашивала, требовала, даже кричала, когда никого не было рядом, но Азулон ничего не говорил. Он вовсе ее не видел, он просто был здесь — его отпечаток на ткани времен, его дух, почему-то оставшийся в этом месте, такой, каким он был тогда. Сны повторялись тоже, один и тот же бесконечный сюжет. Каждое утро Азула просыпалась, покрытая ледяными мурашками, с безумным взглядом и пальцами, судорожно вцепившимися в одеяло. Ей раз за разом являлся один и тот же сон, тот самый, что она видела в дороге сюда, но заканчивался он чуть позже, чем прежде, не на входе в пещеру, а внутри нее... Внутри... «Агни, это невозможно! — каждый раз, просыпаясь, думала Азула. — Но если предположить, что это возможно... Тогда все складывается. Видения, сны... И...» Сердце бухало в груди от чудовищного волнения, и напряженный взгляд впивался в серый полумрак за окном. Ну где же? Скоро ли? А если их раскрыли, если ее верных солдат уже давно убили люди ее отца? А если... Азула силой (ногти, впившиеся в плоть до багровых лунок, металлический привкус крови на языке, синяки, расцветающие на ногах от сильных пальцев) вынуждала себя успокоиться. Она должна быть терпеливой, все выученные ею наизусть книги о военном искусстве требуют от полководца в первую очередь — терпение. Ожидание вознаградится. Это стоит того. Азула уходила исследовать город каждый день. И каждый день она проходила мимо одной и той же приметной искривленной смоковницы, ожидая, пока не появится на земле между его корней пара каштанов — условный сигнал. И, наконец, это случилось... Сердце Азулы сделало сальто в груди, пальцы судорожно впились в мякоть ладони. «Спокойно! — тут же приказала себе бывшая принцесса. — Иди вперед, как ни в чем ни бывало! Два-три обманных маневра, и только потом на условное место. Я знаю, что все здесь следят за мной и донесут страже, если я сделаю что-нибудь подозрительное...» Ее сердце бухало о ребра, как молот о наковальню, когда девушка, наконец, дошла до условленного заброшенного здания на окраине солнечного города. Каким же наслаждением было вновь выпрямить спину и вздернуть подбородок, позволить лицу сбросить оковы покорно-забитого выражения этой простушки Ай Ли, которая уже успела так осточертеть Азуле за последние несколько дней! Наконец-то она снова держала плечи гордо расправленными, наконец-то она снова смотрела на мир свысока, так, как смотрит Хозяйка Огня Азула! — Вы задержались, — бросила она резко. — Мое терпение не безгранично. Чи Дан, несколько потрепанные дорогой, молча склонились перед ней, поклонами прося прощения. Азула сменила гнев на милость. — Ну хорошо. Я надеюсь, что вы не разочаровали меня, и мое ожидание стоило того. Показывайте. Воины расступились... Сети. Острые крюки на длинных древках, способные проткнуть кожу в незащищенных местах. Ловушки, металлические, но гибкие тросы из стойкого к высоким температурам материала. Огромные зажимы для челюстей, очень напоминающие гигантские пыточные инструменты. Утварь для охоты на драконов. Когда-то, когда драконов было много, а охота на них являлась популярным развлечением для огненной аристократии, такую утварь легко можно было купить в каждом городе, но со времен великого подвига — великого обмана — дядюшки Айро прошло много лет, утварь стала не нужна, и Чи Дан пришлось потратить несколько дней на то, чтобы раздобыть ее... Несколько очень долгих и утомительных дней! Но сейчас, горящим взором глядя на поблескивающие в солнечном свете орудия, ощущая, как жарко бьется в груди сердце в горячем предвкушении, Азула понимала: это стоило того. Да, Кох забери, это того стоило! Дядя Айро не смог уничтожить последних драконов, он был слишком слаб и ничтожен для этого. Она, Хозяйка Огня Азула, намного могущественнее. Но она не станет уничтожать драконов. Нет. О, нет. Она пойдет стопами своего великого деда. Она станет покорительницей драконов.