«Словно в багряную краску Окунули тысячу раз — Так густо окрашено небо, Когда к зубцам дальних гор Нисходит вечернее солнце». Минамото Саэнтомо
Внизу было жарко и тесно, но наверху — просторно и холодно. Зуко и Аанг сидели между рогов Аппы и смотрели вниз, сквозь туман облаков наблюдая, как приближаются друг к другу две армии. У принца невольно сжималось сердце, и пальцы сильнее стискивали поводья бизона. Там, внизу, дядя среди всех этих людей... Приглядевшись, Зуко увидел его — крошечная фигурка рядом с еще одной фигуркой, и кто из них дядя — непонятно. Ясно одно: как командир, он едет впереди всех. И первым столкнется с вражеской армией. Юноша облизнул абсолютно сухие губы и помотал головой, пытаясь прийти в себя. Нужно успокоиться и полностью сосредоточиться на своей задаче, но... Но как это сделать, если два самых близких ему человека сейчас рискуют своей жизнью?! Дядю он мог хотя бы видеть, а Катара... Агни, Катара... Зуко судорожно сглотнул. Армии приближались — все ближе, ближе, ближе, огромное пустынное пространство медленно заполнялось людьми, двумя ревущими человеческими потоками, пока они, наконец, не столкнулись. Зуко стиснул зубы и пальцы на вожжах. Снизу доносился гвалт и порывы сухого горячего воздуха от вспышек жаркого пламени. Вскоре потянуло запахом горелой плоти. И один из самых дорогих ему людей, — эта мысль, несформулированная отчетливо, но назойливая и болезненная, жгла Зуко мозг, как раскаленная игла, — там, в этом гвалте и копоти, среди вспышек пламени, под обстрелом из земляных снарядов... — Эй, — негромко окликнул Аанг, дружески касаясь его руки сухой и теплой ладонью. Зуко повернул голову и встретил мягкий взгляд больших темных глаз. — Все в порядке. Он знает, что делает. Зуко кивнул. Слова не шли, камнями застревая в горле. Да, дядя знает, ведь он — опытный генерал, ему не впервой сражаться. И Катара тоже знает, с ней все будет хорошо, ведь она — его храбрая, сильная девушка. Все будет хорошо. И не смей думать об обратном! Станешь думать о них — отвлечешься от боя и расстанешься с собственной жизнью, потому что драконам и Азуле все равно, что ты там чувствуешь, и от чего у тебя сжимается сердце! Драконы... И Аанг, и Зуко вздрогнули всем телом, услышав из густого облачного тумана зычный драконий рев. Быстро переглянулись. Аанг легко, пружинисто вскочил на ноги, схватившись за планер, уже готовый лететь — тоненький, легкий, быстрый... Болезненно сдавило виски: ну вот как такая сопля справится с драконом?! Но тут же Зуко напомнил себе, что эта «сопля» водила его за нос по всему миру, выдержала пытки в бункере, и является могущественнейшим магом на земле. «Соберись. Мы должны справиться». — Займись красным драконом, — быстро проговорил принц, решительно встряхивая поводьями, чтобы Аппа летел быстрее. — А я... Откуда-то дохнуло сильным потоком обжигающего воздуха, и друзья резко обернулись, удивленные и взволнованные... Чтобы увидеть, как на армии внизу обрушивается настоящий столб пламени от неба до земли. Зуко непроизвольно дернулся, будто хотел прямо сейчас рвануть вниз: дядя! — но заставил себя остановиться, медленно и тяжело выдохнул… — ...я... — Жесткая морщинка пролегла между бровей. Руки сильнее стиснулись на поводьях. Чувствуя настроение своего пассажира, Аппа негромко, утробно зарычал. — К Азуле. Пристальный, даже слишком пристальный взгляд остро впился в его лицо, ощупал все, от глаз до подбородка. Аанг быстро облизнул губы кончиком языка. Зуко заметил, как мальчик чуть заметно побледнел, его глаза казались темнее и больше, чем обычно, пальцы судорожно сжимались на древке планера. — Удачи, Зуко, — тихо проговорил он. — Знаешь... — Он заставил себя легко и беззаботно улыбнуться, словно они просто брели по душистой высокой траве вдоль холма, болтая обо всяких пустяках. — Спасибо за все, чему ты научил меня. — Это тебе спасибо, Аанг, — серьезно откликнулся Зуко. — Ты научил меня намного большему. — Я рад, что мы стали с тобой друзьями. — Взгляд юного аватара сделался бесконечно мягким, как ласковое пасмурное утро, которое они, быть может, увидят завтра... А может, не увидят уже никогда. — Я тоже. Друзья молча пожали друг другу руки — пальцы крепко стиснулись вокруг запястий, словно не хотели разжиматься, но все же разжались, потому что так было необходимо — и в следующее мгновение Аанг легко спрыгнул с Аппы, на лету раскрывая ярко полыхнувший в тумане алый планер. Зуко проводил его взглядом, пока ало-оранжевый сполох не пропал где-то в густом облачном молоке, а затем, решительно и жестко заставив себя встряхнуться, развернул Аппу, ища глазами уже другой сполох — синий, стремительный и смертоносный. Где дракон? Он перемещается так быстро, черт его знает, где искать его сейчас... «Нашел». «Ох, черт». Громадная рептилия стремительно неслась прямо на него, алчно раззявив огромную алую пасть. Зуко даже успел увидеть, как жаркий оранжевый шар чистого пламени зародился в его гортани, прежде чем оно, перевоплотившись в настоящую реку огня, вырвалось и алчно потянулось к нему сотней обжигающих языков. Зуко едва успел направить Аппу вниз, понимая, что вбок они уйти просто не успеют, и поток огня пронесся над его головой. На несколько мгновений его рев перекрыл все остальные звуки, парня мгновенно бросило в пот от близости пламени настолько высокой — выше, чем у любого покорителя огня, даже, наверное, у отца или дяди, или у него самого — температуры. Едва пламя стихло, как юноша услышал — приглушенно, как сквозь пелену — звонкий смех Азулы. — Давно не виделись, Зузу. Как тебе мои новые друзья? Знакомься, это Шо. Шо — это Зуко. «Мы знакомы», — едва не ляпнул принц, но вовремя придержал язык. Нельзя вестись на ее уловки. Азула всегда врет. Врет, манипулирует, пытается вывести его из себя и заставить вести себя глупо. Но сегодня он не позволит ей это. Ни сегодня, ни когда-либо еще. А с Шо они действительно были знакомы. Зуко и тогда было не по себе, когда он стоял на мосту рядом с Аангом и чувствовал себя таким... маленьким по сравнению с огромной рептилией, которая выписывала в воздухе затейливые кульбиты, а после показала Зуко одно из самых красивых зрелищ, какое он только видел в своей жизни. И сейчас принцу стало еще более не по себе, потому что сегодня Шо явно не планировал для него танцевать. Огромное чешуйчатое тело извивалось в воздухе, ноздри алчно раздувались, из пасти, полной острых клыков (каждый — размером с хороший меч), вырывались струйки дыма, остро пахнущего серой, и в любую минуту мог вырваться и огонь. Но все же Зуко оставался рядом с рептилией и отвечал сестре: — Это ты убила нашего отца! Почему? Правда — почему? Зуко мог ждать многого, но только не этого. Любимого папочку убила его идеальная, безукоризненно выполняющая все задания дочь? Что не так с этим миром? Азула негромко вздохнула. Ее голос прозвучал с привычным, знакомым принцу снисходительным пренебрежением. — Ты так и не понял, Зуко... Истинный правитель должен быть жесток ради безопасности своей страны... — Что-то мелькнуло в ее глазах, что-то звериное, бессмысленное, нечеловеческое... У Зуко непроизвольно напряглись мышцы спины. Острый взгляд янтарных глаз впился в лицо Азулы. — ...и своей собственной безопасности. Это должно войти в кровь и плоть, чтобы, не дрогнув, нанести удар, даже по самым близким, если они виновны! Но… Должна сказать, Зуко… — Азула слегка отбросила от лица прядь волос таким похожим на нее движением. — Ты и наш дядя-предатель — единственные, кто остались от нашей семьи. Несмотря на то, что вы — предатели и изменники и заслуживаете умереть… Мне жаль, что все закончилось именно так. Зуко скользнул по ее лицу тяжелым взглядом. — Нет, не жаль.***
Забавно: Аанг успел даже как-то отвыкнуть от ощущения, когда у тебя нет опоры под ногами. Нет опоры вообще — только ветер, чьи потоки ты ловишь планером и дыханием, только облака, сквозь жемчужное марево которых ты пытаешься рассмотреть дракона… Казалось бы, что может быть проще, чем рассмотреть огромного крылатого ящера, но это становится сложнее, чем кажется, когда зрение искажается облаками, а дракон беспрестанно движется среди них, гибкий, огромный, быстрый, способный появиться откуда ни возьмись — снизу, сверху… Слева! Воодушевившись, Аанг решительно направил планер прямо навстречу ящеру. «Я должен поговорить с ним! — быстро выстукивал пульс в ушах, отдавалось ударами в ребра. — Я должен поговорить и выяснить… помочь ему…» И это снова было чертовски странно… Все здесь собрались чтобы убивать. Люди там, внизу. Генерал Айро и полковник Линг. Учитель Пиандао, который научил его тому, что он небесполезен даже без магии, Буми, подаривший ему светлячка надежды, девочка с самым красивым лицом на свете, научившая его не бояться темноты, Зуко, чьи теплые пальцы согрели его несколько минут назад — все они собрались здесь, чтобы убить. Убить своих врагов за то, что было им дорого: за своих друзей, за любимых, за свободу, за мир. И только он, Аанг, пришел сюда, чтобы предотвратить, насколько возможно, убийства — и чтобы помочь этому огромному, прекрасному зверю, с которым явно случилось что-то очень плохое. «Он здесь не по своей воле, — отчетливо понимал Аанг. — Драконам нет дела до войн людей, они живут в своих пещерах, танцуют свои грозные танцы, они выращивают драгоценное потомство и берегут свои огненные тайны. Что-то заставило его прийти сюда. Что-то его очень сильно разозлило — как Хэй Бая, как Вен Юана…» Благодаря своей огненной сути, драконы близки к духам. И они, как и духи, никогда не злятся понапрасну. Он только должен выяснить, что случилось… Понятно, что здесь замешана Азула, духи, Аанг не идиот! Но ему необходимо поговорить с ним и выяснить, как ему помочь. Только как, если… Аанг не идиот, но именно им он себя и чувствовал. Он преследовал дракона — а тот абсолютно не обращал на него внимания, неторопливо изгибаясь в полете и высматривая что-то на земле. Иногда он поводил головой куда-то вправо — туда, куда улетел Зуко на Аппе… Зуко на Аппе улетел к Азуле, а Азула — на втором драконе… — Ты из-за него здесь? — крикнул Аанг. — Из-за синего дракона? Ответь мне! Я хочу помочь! Дракон слегка взмахнул хвостом, будто человек, отмахнувшийся от надоедливой букашки. — Эй! Ты меня слышишь? Может, атаковать его? — подумал Аанг, лихорадочно прикусив губу. Откуда-то издалека послышался бешеный рев огня — и у мальчика болезненно перехватило сердце. Черт! Снизу, как густая, липкая, тяжелая волна, поднялись человеческие вопли… Черт, черт, черт!!! Мальчика пробрало ознобом. Делать, он должен что-то делать, но что?! Атаковать дракона? Он же пока даже ничего не делает, и он представляет собой огромную ценность… Аанг понимал, что Зуко будет не до сохранения драконьей жизни: ему нужно расправиться с Азулой и выжить самому, а это значит, что он, Аанг, в ответе за «своего» дракона, он должен оставить его живым, потому что иначе… У мальчика екнуло сердце. Потому что иначе — кто знает, что станет с магией огня в целом? Кто знает, что станет с мировым порядком? Аанг помнил то чувство безнадежной, неисправимой потери, когда на его глазах погиб Дух Луны, помнил, как бессильно обмякли тонкие руки Катары, только что покорявшей воду и вдруг потерявшей эту способность — и понимал, что нельзя допустить этого снова, но в другой вариации. Нужно что-то придумать… Обезьяньи перья, как же его трясет от волнения, как же сердце колотится… Соберись! «Мне нужно вступить в контакт с драконом. Попробую дотронуться до него… До его уса, в прошлый раз он сам вступил со мной в контакт с его помощью, а в этот раз попробую я. Давай!» Аанг решительно направил планер прямо к дракону, прямо к его голове. Да, это риск, но нельзя терять ни минуты! Давай же, ухватиться за ус, приземлиться на его тело, ну же, совсем чуть-чуть, еще немного… Все тело обратилось в напряженную струну: Аанг понимал, что в любой момент дракон может мотнуть головой, взмахнуть хвостом и смести его с дороги, как букашку какую-нибудь. Вперед, ближе, ближе… Аангу показалось на мгновение, что в ярко-янтарных глазах дракона промелькнуло удивление, дескать, что за наглый человечишка — и затем раскрылась алая, полная клыков, больше похожих на здоровенные кинжалы, пасть. И оттуда хлынуло горячее пламя.***
Легко вскочив на ноги между рогов Аппы, Зуко создал огромную огненную волну и направил ее прямо к Азуле. Золотое пламя ярко искрилось в воздухе, легко испаряя туман вокруг, жаркое, стремительное… Но оно не достигло цели. Лишь облизнула драконью чешую, не причинив вреда, задело морду и усы, но не тронуло Азулу — та вскинула узкие ладони и разрезала огонь, как шелковую ленту, а в следующий момент... В следующий момент Зуко понял, что, кажется, это была очень, очень, очень плохая идея. Потому что взбешенный ударом по морде Шо резко мотнул головой, изгибаясь всем телом — то ли от боли, то ли готовясь к броску, и... Как его хвост умудрился оказаться так близко?! Аппа под Зуко взревел — драконий хвост с силой врезался в его бок. Не будь там доспехов, уже потекла бы кровь… Черт, что происходит?! Зуко даже не думал, что такое вообще возможно — громадного бизона, еще утяжеленного доспехами, просто отнесло в сторону! Это ж какая сила в этой твари… Зуко пришлось ухватиться за рога бизона, чтобы не упасть, но едва Аппа смог вновь сориентироваться в воздухе, как Зуко тут же снова пришлось уклоняться от потока пламени, и Шо вновь несся прямо на него, явно желая сжечь до пепла ничтожного человечишку. Первая мысль: поднять щит! Вторая — развеять, третья — покорить драконье пламя и обернуть против него самого, но... Но рефлексы сработали еще раньше мыслей. Зуко ничего не оставалось, как схватить поводья и стегнуть изо всех сил: он не смог бы защититься от этого потока, его бы просто смело огненной мощью, не оставив, наверное, даже пепла, поэтому — отступить чтобы вернуться! Аппа покорился охотно и летел неожиданно быстро, Зуко и не знал, что он может так летать. Ветер свистел в ушах, жаркие потоки пламени проносились сбоку, над головой, снизу! Задело Аппу? Нет, кажется, еще нет, бизон летит быстро, дракон — догоняет, набирает скорость, летит быстрее, еще быстрее! Зуко казалось, что он чувствует за спиной его дыхание, не огонь, а сам воздух, который выходит из его горячей пламенной пасти, и дыхание пахнет серой и смертью... Юноша вздрогнул — и решительно направил Аппу к дракону. Атака! ...не вышло. Зуко хотел протаранить дракона Аппой — огромная, закованная в железо масса нанесла бы немалый урон… Но, видимо, дракон тоже это понимал. Он слегка запрокинул голову, будто собираясь с силами, и — на несколько минут вокруг не осталось ничего, кроме всепоглощающего огня, словно дракон окружил себя пламенным облаком. Зуко заставил Аппу уклониться, хотя тот и сам знал, что ему делать. Началась какая-то сумасшедшая, бешеная пляска: дракон выдыхал огонь — Зуко и Аппа уклонялись от него в тщетных попытках то ли выжить, то ли все-таки приблизиться для удара. Ну же, ну, еще немного, ему хватит даже этого — стегнуть огненным кнутом беззащитную подмышку, глаза или крыло... добраться до Азулы! Но пламя отшвыривает прочь снова и снова. От стремительных маневров кружится голова. Дракон слева? Дракон справа? Дракон сверху?! Одежда быстро прилипла к телу, пропитанная потом. Голова шла кругом, виски слегка ныли... Зуко вцепился в поводья Аппы, словно стараясь таким образом остаться в реальности. Губы жадно хватали воздух. Почему он решил, что в небе прохладно? Нет, здесь горячо, так же горячо, как внизу. Зуко давно уже пора было уяснить одну вещь: его очень не любит мироздание. Возможно, он чем-то провинился перед духами, может быть, на нем они решили отыграться за все прегрешения его семьи, но стоило Зуко подумать о том, как тут жарко — как в ту же секунду его бросило в обжигающий холод, потому что Аппа под ним взревел — от боли. Его задели по хвосту. Зуко уже лихорадочно соображал, что ему с этим делать, но Аппа и его животные рефлексы решили быстрее: скаля зубы — не острые, тупые зубы, предназначенные для того, чтобы перемалывать траву и фрукты, а не впиваться в мясо — зверь сильно щелкнул хвостом. Обернувшись назад, Зуко увидел, как под мощным потоком воздуха расходятся в разные стороны облака, оставляя кристально-чистое, ясное, свежее небо; Зуко успел даже обрадоваться тому, что дракона сейчас просто снесет этой мощью — но тут дракон снова выдохнул пламя. ...какой-то монастырь, ожерелье Катары, намотанное вокруг запястья, они с Аангом дерутся за него, одновременно направляют друг на друга воздух и огонь, и тут... Прогремел взрыв. Лицо, грудь, плечи — все обожгло раскаленным воздухом, будто ударили кулаком, закованным в горячую железную перчатку, и едва не вышибли из Зуко дух. На несколько мгновений на юношу снизошла блаженная тишина. Он не слышал и не видел ничего, кроме серебристой пелены облаков, сквозь которую он несся на Аппе, лежа на спине, ощущая лопатками его ме... Нет, не мех, а холодный воздух, он сейчас улетит с Аппы, если не схватится за поводья! Схватился. Подтянулся. Безумными глазами огляделся по сторонам, приходя в себя после взрыва. В висках и ушах горела боль, но голова оставалась ясной, и цепкий взгляд вскоре выхватил из тумана облаков Азулу и ее дракона — их тоже отнесло назад взрывной волной. Хозяйка Огня тоже едва смогла удержаться на своем питомце и успела ободрать плечо и руку, ту часть, что не были скрыты доспехами, о жесткую чешую. Чувствуя, как гудит в голове, она лихорадочно огляделась в поисках Зуко... Куда пропал этот комок меха?! Ответ пришел неожиданно. Не теряя времени на раздумья, Зуко направил Аппу к дракону, едва отыскав его среди облаков… — Давай, мальчик, ты же знаешь, что делать, давай… — задыхаясь, шептал Зуко, от всей души надеясь, что Аппа его поймет. Понял. Стремительный разворот гигантского тела. Почти оглушительный щелчок хвостом — и плотный поток воздуха ударил прямо дракону в голову. Тот заревел так, что у Зуко заныло в висках, уши протестовали, не желая принимать такой громкий звук, а дракон ревел и ревел, запрокидывая голову. Он мотал ею, испуганно и болезненно, полностью оглушенный мощным потоком, его даже ощутимо снесло назад, несмотря на то, что дракон был намного больше бизона в размерах. Зуко с наслаждением услышал испуганный возглас Азулы, увидел, как она цепляется за дракона и судорожно озирается… Что она придумает? От страха потерять столь мощное оружие, девушка вся превратилась в один оголенный нерв, в одну взведенную пружину. Цепкий взгляд тут же выхватил из пространства Зуко, оценил расстояние между ними. Девушка подняла руку...***
Тоф учила его не отступать, но Аанг все-таки был магом воздуха и повиновался первому рефлексу, продиктовавшему ему нырнуть вниз, уходя от огненного потока. Уворачиваясь, он не отступил — чуть ниже, но он продолжал подбираться к дракону, вот, уже почти, уже немного, разжать судорожно сжатые на планере пальцы, протянуть руку вперед, и… Настолько стремительное, что почти незаметно для человеческих глаз, движение мощного хвоста и — удар! Из тонкого тела юного аватара разом выбило весь воздух. Он пролетел спиной вперед несколько метров, чувствуя себя абсолютно беспомощной в плену жгучей боли куклой. Несколько секунд он мог только лететь вот так, в прострации от слишком сильного удара, оглушенный, с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, не способным сделать ни вздоха… Очнуться его заставило ощущение собственных пальцев, безвольно разжимающихся на древке планера — и Аанг властным усилием воли заставил себя очнуться. Соберись! По телу словно прокатился упругий ток, в глаза вернулось осмысленное выражение, сердце — Аангу казалось, что оно замерло на несколько мгновений, оглушенное и смятое ударом — зачастило жарко и сильно, согревая тело и подготавливая его к новым действиям. Глаза мальчишки вспыхнули злым азартом. Думал, меня одним ударом остановить можно? Да как бы не так, ты, ящерица крылатая! …со всем уважением к древности, конечно же. Собравшись, Аанг вновь полетел навстречу дракону, преисполненный решимости. В висках стучало: что делать, что теперь делать? Снова попробовать? Аааааауч, а приложил он его сильно… Аанг зашипел, машинально дотрагиваясь до груди. На обнаженном плече остались алые следы от драконьей чешуи — неглубокие ранки, содранная кожа — на оранжевой ткани одеяния мага воздуха появились первые небольшие дырочки. Ничего, потом заштопаю, плевать! Только вот синяк на груди будет здоровенный… Неважно, это все неважно! Попробовать снова?.. Аанг задумчиво закусил губу. Он не боялся, нет, вот только поможет ли?.. Сердце стучало, стучало, словно выплясывало в груди какой-то танец… Танец… Точно, танец! Драконы поняли их с Зуко намерения, когда они станцевали для них! Так, может, и сейчас нужно то же самое? Сердце застучало сильнее, быстрее, ошеломленное новой идеей. Точно, нужно попробовать! Только что? То же самое, что и тогда? Но это был вполне определенный танец, танец для ученичества, а сейчас он не хочет быть учеником — он хочет быть аватаром, он хочет ему помочь. Значит, нужно что-то другое… Аанг, замирая, следил глазами за изгибающимся ящером. Движения — сильные, порывистые… злобные. Будто рвется с невидимого поводка. Будто… Что было нужно ему, Аангу, когда он, оглушенный потерей магии, чувствовал себя раздавленным и никчемным? Ему было необходимо, чтобы кто-нибудь его понял. Чтобы кто-то сказал: «Я вижу тебя. Я чувствую твою боль. Я понимаю. Я прошел через то же самое, что и ты», как это сделал Року на том островке… Духи, кажется, это было так давно, словно бы в другой жизни… Значит, то же самое он должен сделать сейчас для дракона. Ведь… В конечном счете, Аанг действительно прошел через плен. Через несвободу. Через бункер… Неотрывно следя за изгибами драконьего тела, Аанг направлял планер, повинуясь, скорее, интуиции, чем разуму. Пытаясь повторить движения рептилии, насколько на это способно человеческое тело, человеческие руки и ноги. Вверх — и вниз, словно кто-то дергает за поводок. Порывисто рвануться вперед и — надломленно — назад. Тревожные, быстрые рывки в сторону… Аангу показалось на мгновение, что он слышит стук тяжелого, громадного драконьего сердца, выстукивающего тревожный и отчаянный ритм. «Это из-за синего дракона, — понимал он все более отчетливо, — это из-за него он здесь». Могла бы еще эта информация хоть как-то помочь… Танец передавал ему состояние дракона. Аанг не знал, как это происходило, были ли это особые «аватаровские штучки», или его личная, человеческая чуткость и способность к сопереживанию, но он чувствовал то, что ощущал сейчас дракон, пускай и смутно. Тревогу, разъедающую изнутри хуже лавы, хуже любой боли, отчаяние и страх, и боль, и злость, злость, много злости — бешеной, горячей, рвущейся наружу, разрывающей изнутри, злости на этих мерзких созданий, на этих существ с белой кожей и глазами змеи, на этих тварей, которые приходят и забирают, все забирают! Забирают знание, забирают пламя, забирают свободу! Ненавижу! Всех ненавижу! Убью! У Аанга вырвался крик: его? Дракона?.. Все-таки его — потому что быстрее, чем разум успел понять, что происходит, Аанг уже бросился… бросился вниз. Туда, куда лился поток жгучего, злобного, бешеного огня. Бросился наперерез этому потоку. Бросился, чтобы остановить. Больно! Жарко! Жарко, духи, как же жарко, невыносимо жарко, Аанг не знал, что в мире бывает такая невыносимая жара! Ему не раз приходилось терпеть ожоги, он знал, как они ощущаются на любой части его тела, от пятки, куда когда-то давным-давно в прохладе — все бы отдал сейчас за эту зеленоватую, тихую прохладу без бешеного рева и жара вокруг! — катакомб Ба Синг Се вошла молния Азулы, и до самой макушки, но это… В первые несколько мгновений у Аанга просто побелело в глазах. Он ничего не видел, даже громаду чешуи, ярости и мускулов над ним, ничего не слышал, кроме рева огненного потока, в который он так безрассудно бросился, и собственного истошного крика от боли и напряжения. Сначала ему показалось, что огонь поглотил его и растворил в себе, что он плавит его кожу и кости, что еще немного — и он, Аанг, перестанет существовать, но… Это длилось всего несколько мгновений. После Аанг понял четыре вещи. Первое — он все еще жив. Он не сгорел заживо. Он успел выставить воздушный щит, и огонь не коснулся его, это была только его мощь и согретый им (правильнее было бы сказать «доведенный до кипения») воздух. Второе: у него болит одновременно все тело. Не только руки, держащие щит — болит сразу все, потому что он весь оказался в потоке этого непереносимого огня, и теперь от боли, от жара, от пота, заливающего ему лицо, у него все плывет перед глазами, и он с трудом понимает, что происходит вокруг. Третье: повинуясь больше инстинкту, чем разуму, Аанг бросил куда-то вниз свой планер, зная, что он сгорит быстрее, чем он успеет использовать его как оружие. Мгновенно придя в себя, Аанг, не раздумывая, бросился вниз: ему необходимо было его оружие, черт, он только недавно его себе вырезал, он не может так просто его потерять! Быстрей-быстрей-быстрей, вниз, вниз, вниз, да где же он, только не говорите, что его унесло ветром, или его все же сожгло… Есть! Слава духам! Сердце бешено колотилось, Аанга всего мелко потряхивало — накатывало пережитое напряжение. Пальцы судорожно стиснулись на древке планера, Аанг направил его вверх, жадно разыскивая глазами дракона, и… Тут он понял четвертую вещь, последнюю: в следующий раз, когда он соберется играть роль щита между драконом и землей, ему лучше быть огненным щитом, потому что щит воздушный развеял огонь, и тот сотней острых клинков резанул прямо по морде своего создателя. И теперь разверстая пасть, полная клыков-сабель, издавая взбешенный яростный рык, от которого буквально содрогается все вокруг, включая тело самого Аанга, несется прямо на него и явно собирается его сожрать.***
Воздух прорезали два болезненных вопля: человеческий, потому что Зуко досталось пламенем по груди, и звериный, потому что Аппе обожгло морду. Азула довольно ухмыльнулась кровавыми губами. Ветер яростно трепал ее волосы. — Эй, Зузу! — крикнула она почти весело, перекрывая голосом свист ветра. Зуко пытался прийти в себя, торопливо, машинально касался ладонью груди, тяжело и часто дышал, но ни на миг не отпускал из другой руки поводьев и не выпускал ситуацию из-под контроля. Его глаза горели хищным огнем молодого, опасного зверя. — Зузу! Помнишь, как мы играли в салочки в детстве?! Давай поиграем! Юноша метнул на нее взгляд из-под бровей — тяжелый, острый и не предвещающий ничего хорошего. — Я вожу! — рассмеялась Азула… И началось какое-то безумие. Зуко вспомнил, что Аппа вообще-то и раньше бывал потрясающе быстрым: когда они с Катарой летали куда-то на нем только вдвоем, бизон развивал скорость намного большую, чем когда на нем ездили одновременно пять-шесть человек вместе с поклажей, но сейчас Аппа, напуганный и разъяренный, проявлял самые настоящие чудеса. — Да, молодец, молодец, мальчик, давай… — пробормотал Зуко (духи, откуда только взялась эта привычка, он же никогда с ним не сентиментальничал! Вот уж с кем поведешься…) и, доверившись умному животному, порывисто вскочил на ноги, отыскивая сестру взбешенным взглядом. Она говорила про салочки… Юноша жестко и мрачно ухмыльнулся, сосредотачивая в ладони огромный огненный шар. Будут ей салочки… Получай! Пламя с ревом рассекло воздух, испаряя прохладную серебристую влагу облаков, Зуко напряженно замер: ну же, ну же, ну… Мимо. Дракон изогнулся — и пламя пролетело мимо Азулы, врезавшись и разбившись о драконью чешую. Что такое человеческое пламя против существа, чья суть — невыносимый жар?.. Зуко зарычал с досады, и его рычание смешалось с издевательским хохотом Азулы. — Жук-навозник и то справился бы лучше тебя, братец! — кричала она почти весело, почти как та вертлявая, вредная, проворная девчушка, какой она когда-то была, и со звонким смехом посылала в своего брата волны лихорадочно-синего пламени. Зуко торопливо потянул за поводья, но этого и не требовалось: Аппа словно сам знал, что делать. Он ушел от пламени, унося от него своего наездника, но сам спастись не успел — пламя разбилось об его доспехи. «Черт! Надеюсь, ему не очень больно…» — лихорадочно промелькнуло в голове огненного принца. Сердце судорожно стучало. Фора, расстояние между драконом и бизоном, созданное недавним взрывом, стремительно истекала, и юноше приходилось торопить бизона, заставляя его быстрее, быстрее, быстрее улетать от огромной огненной рептилии, пока сам Зуко… Залп! Еще залп! Еще! Огромные огненные шары с ревом рассекали небесную синеву. Зуко позабыл на время слово «усталость», «мышечная боль» или «страх». Только цель. Только эта девчонка с издевательским хохотом и смертоносными ударами. Азула смеялась и размашистыми, сильными движениями швыряла в него огромные огненные потоки, огненные шары, она смеялась, смеялась, смеялась, и смех казался Зуко почти истерическим. Он не видел этого издалека, но губы Азулы то и дело дергала кривая, широкая ухмылка, хотя ее движения оставались небрежно-элегантными, экономными, несмотря на покрывшую лицо испарину: ей тоже то и дело приходилось уворачиваться от огромных огненных залпов своего братца. Получи! Внутри у Зуко все клокотало. Каждый мускул в теле сводило напряжением, яростным, почти мучительным. Глаза его пылали. Залп! Еще! Еще! Духи, как же быстро… Как-нибудь потом, когда будет время, Зуко обязательно ужаснется этому: он впервые дрался вот так, на стремительно перемещающемся в поднебесье, яростно ревущем бизоне, против еще более стремительного дракона, но сейчас на страх не было вре… Аааа! Парень выгнулся с криком, и почти сразу же вопль перешел в глухое рычание. Дыхание обрывалось, ключицы невыносимо жгло — на них расплывалось багровое пятно ожога. Мощью огненного удара Зуко даже отнесло назад, и ему пришлось изо всех сил вцепиться в поводья, чтобы не слететь с бизона. Чертова стерва! Юноша с силой закусил губы. Не обращать внимания на боль, ее нет, нет, он просто должен дожить до конца этого безумия — и рядом будет Катара, она обнимет его и заберет боль исцелением и поцелуями, и все будет хорошо, а пока… Удар! Ладони пекло, кончики пальцев сильно зудели, когда он позволял огромным огненным шарам срываться со своих рук. Давай же, ну почему она постоянно уворачивается, хоть один шар должен достигнуть цели, ну же, ну… Есть!!! Зуко едва не вскрикнул торжествующе и яростно, увидев, как Азула вздрогнула и схватилась за плечо. Да, есть, есть, есть! Не позволяя себе даже опомниться, юноша тут же обрушил на нее целый град из огненных шаров, они срывались с его кулаков один за другим, все ярче, горячее, яростнее… Дракон изогнулся в воздухе, уходя от потока пламени (неизвестно, причиняло ли оно ему боль — Зуко палил без разбора, не пытаясь попасть в слабые места дракона, сейчас его целью была Азула — или просто раздражало, или он защищал свою наездницу), и Зуко пришлось поспешно уходить, разрывая дистанцию, и делать это очень быстро, потому что в морду Аппе метил драконий хвост. Проклятье! Аппа стремительно ушел вниз, так быстро, что Зуко даже на несколько секунд оторвало от его доспехов, и ему пришлось судорожно цепляться за поводья. Воздух приподнял одежду, остудил ожоги на теле, стиснул ледяной ладонью желудок и сердце, но вскоре юноша вновь оказался на прочной опоре и, тяжело дыша, прислонился к бизоньему рогу. Им с Азулой обоим требовалась передышка, и у Зуко были несколько секунд, чтобы немного остыть во всех смыслах. «…наверное, я плохой человек», — отрешенно пронеслось у него в голове. Мышцы рук начинали ныть, но Зуко это не беспокоило. Ожоги, оставленные ему Азулой и Шо, беспокоили намного больше: они горели, зудели, саднили, распыляя внимание, назойливо хотелось остудить их, остудить хоть чем-нибудь, почувствовать на груди прохладные ладошки Катары… Катара. Катара, выгибающаяся в тисках удара от молнии. Катара, продольные, кривые шрамы на ее восхитительных, точеных ногах, Зуко в жизни не видел ног красивее — и в жизни ему не было так больно смотреть на чье-то увечье. Не от того, что оно уродливо — а от того, что его девушке было больно. И больно ей сделала вот эта девчонка, чьи волосы сейчас треплет ветер, и которую Зуко сейчас хочет убить. Да, убить. Да, наверное, он и впрямь нехороший человек. Хорошие люди не хотят убивать своих сестер и что-нибудь чувствуют, услышав о смерти своих отцов, но… Его настоящий отец сейчас сражается где-то там внизу, а сестра была у него когда-то в детстве, но годы превратили ее в обезумевшую, жестокую, расчетливую мразь, множеством поступков заслужившую умереть. Короткая передышка закончилась: над плечом Зуко (он даже не заметил, как пригнулся) пролетел поток синего огня. Он не задел Зуко, лишь обдал его горячим воздухом, но зато охватил рог Аппы. Смачно выругавшись, Зуко торопливо потушил огонь и… Краем уха, краем глаза, самым краешком восприятия успел заметить, как запрокидывает голову дракон. Твою мать! Зуко торопливо направил Аппу прочь, стремясь уйти от зарождающегося огненного потока в драконьей глотке. Сердце его колотилось, как сумасшедшее: он понимал, что огонь Азулы — это ничто по сравнению с драконьим пламенем, и если он попадется под этот шквал — конец и ему, и Аппе… «А?!» Услышав странный, незнакомый звук позади, Зуко стремительно обернулся («Что случилось?!») — и изумленно распахнувшимися глазами проследил, как поток драконьего пламени… несется вниз, хотя дракон явно метил в них с Аппой. «Что за?!» Зуко потребовалось несколько ошеломленных секунд, чтобы до него дошло. Звук, который привлек его внимание — это был звук щелчка бизоньим хвостом. Аппа отразил драконий огонь, буквально снес его воздушным потоком. Погасить его окончательно он его не смог, как и развеять, но зато сумел перенаправить, и… Зуко пробрало холодом. Глаза его распахнулись, а сердце скрутило отчаянной почти-почти-судорогой. Огромный поток драконьего пламени несся прямо вниз. Прямо на поле битвы. Прямо туда, где сражался его дядя. — Нет! — вырвался у Зуко хриплый вопль — и тут же его пробрало лихорадкой лютого бешенства. Ответом на вопль был громкий — она нарочно смеялась так, чтобы он услышал, чтобы он разозлился, она знала, как его бесит ее смех и ее издевки — хохот Азулы. — Так боишься за своих ненаглядных друзей, Зузу?! — кричала ему Азула. — Ну что ж, я просто не могу отказать себе в удовольствии… Зуко не понял, что она сделала и как отдала дракону приказ, но зато он понял, что конкретно она хочет сделать, и… «Мой дорогой племянник… — послышался в его голове усталый вздох дяди. — Иногда ты ведешь себя так, что я начинаю думать, будто жизнь тебе совсем не дорога». «Ты, как всегда, прав, дядя. Мне не дорога моя жизнь, но очень дорога жизнь моих друзей и моей семьи», — ответил бы ему Зуко, если бы не несся сейчас стремглав наперерез потоку драконьего пламени, ведомый самоубийственным порывом его остановить. Огонь! Огонь был повсюду. Обжигающий, горячий, невыносимый. Зуко казалось, что его глаза закипают, а кровь прямо в венах сворачивается. Отовсюду его слух терзал рев огня, рев бизона, рев дракона, собственный пронзительный, почти нечеловеческий вопль, потому что огонь оставлял огромные, багровые ожоги на его отчаянным движением вскинутых руках, на плечах, на спине, везде! Кажется, у него даже занялись волосы… Горячо, духи, как же это… В горле Зуко завибрировало глухое рычание. «Я не сдамся. И не опущу руки. Мне всю жизнь приходилось бороться — поэтому я стал собой. И это тоже борьба. И я не отступлю!»***
Кажется, Аанг вопил, что есть сил, от страха и адреналина, но это было неважно, главное, что он не растерялся — и изо всех сил, так быстро, как только мог, рванул вверх, спеша увести дракона от его друзей внизу, увести как можно выше, как можно дальше в прохладную высоту облаков. «Салочки? — мелькнула у мальчишки азартно-злобная мысль. — Ты хочешь салочки? Отлично, будут тебе салочки! Повеселимся!» Наверное, где-нибудь в другой вселенной удирать от взбешенного дракона и правда было весело. Аангу весело не было — ему было страшно, очень страшно, но страха он позволить себе не мог. Едва соображая, куда несется, он удирал от дракона — вверх, влево, вправо, во всех чертовых направлениях, потому что Аанг не знал, каким образом, но эта зверюга была быстрее него! Черт, это было даже обидно: Аанг привык быть быстрее всех, он с легкостью способен был убежать от кого угодно… Но не от дракона. Как бы отчаянно Аанг не цеплялся планером за воздушные потоки, как бы ни подгонял себя, какие бы усилия ни прикладывал — эта чертова зверюга не отдалялась ни на метр, более того, она еще и… Приближалась! Вскрикнув от страха, Аанг повиновался инстинкту мага воздуха — увернулся. «Главное — твоя позиция», — прозвучал в его голове, словно откуда-то издалека, голос Тоф, и он машинально скользнул взглядом вниз, пытаясь отыскать стену: как она там?.. Но в следующее мгновение уже было не до того — Аанг отчаянно петлял, пытаясь хотя бы так оторваться от дракона и немного перевести дыхание. Черт, как эта зверюга умудряется быть такой быстрой?! «Нет времени об этом думать!» Вправо, влево, снова вправо, дыхания отчаянно не хватает, хотя воздуха вокруг — сколько угодно… Черт! Нужно собраться! Отдышаться — нет времени, думай на лету, ты маг воздуха, в конце концов! В такт бешено стучащему ритму в висках: отвлечь, увлечь за собой, дальше-дальше-дальше отсюда! «Где Зуко?» — мелькнула быстрая мысль, а Аанг попытался оглядеться, выцепить взглядом бизона и второго дракона в окружающей белизне и синеве, но ничего не увидел. Выше, выше, выше! Хочется убежать и спрятаться, но делать этого нельзя, он должен выйти с ним на контакт, должен что-то сделать, он не сможет все время гонять его по небесам — скорее, это дракон его гоняет… «Ударить в ответ? Разозлю еще больше, а в полную силу нельзя, я не должен его убивать!» — Духи, голова кругом от всех этих движений во все стороны одновременно, и все тело болит, и… — «Хорошо, что он хотя бы не плюется в меня огнем… Кажется, он хочет меня съесть. Да, отлично, это намного лучше! По крайней мере, я не буду похож на угольки!» На какое-то мгновение Аанг задохнулся, вдруг почувствовав спиной теплый поток воздуха. Он не сразу понял, что это было драконье дыхание, и это короткое непонимание едва не стоило аватару жизни — он успел нырнуть вниз ровно за мгновение до того, как острые зубы клацнули в воздухе, и из горла дракона послышалось утробное, разочарованное рычание. Аанг, находясь под ним, несколько секунд завороженно наблюдал, как несется над его лицом драконье брюхо. Идеальный момент, чтобы ударить, но вместо этого Аанг лишь заторможенно понимал, насколько же это существо все-таки громадное, почти как поезд из Ба Синг Се, только подвижнее, быстрее… И злее. Его хвост! Аанг рванулся было за ним, одержимый почти сумасшедшей идеей: ухватиться за хвост, по его телу доползти до головы… Наверняка обдерет себе все, что можно ободрать, но оно того стоит! Рука протянута вперед, хвост мельтешит в каких-то сантиметрах, Аанг задерживает дыхание от волнения, слушая, как тяжело и сильно бьется в виски сердце, и тут… У него даже не осталось воздуха, чтобы кричать — его выбило из легких сильным ударом драконьего хвоста прямо поперек грудины. В глазах потемнело. Первые несколько секунд Аанг даже не чувствовал боли — а потом ему показалось, что его грудину вмяли внутрь, как мячик. Из глаз брызнули болезненные слезы, которые едва ли было возможно удержать. Трясущимися от боли пальцами Аанг принялся ощупывать себя, пытаясь понять, не сломаны ли ребра. На груди немедленно начал набухать огромный синяк. Поглощенный болью, Аанг на несколько секунд потерял дракона из виду и не знал, что он делает… Пока не услышал уже знакомый бешеный рев огня, который, наверное, еще долго будет мерещиться ему в кошмарах. — Нет! — невольно заорал мальчишка, видя, как вниз, на его друзей, на его близких, единственных, кто остался у него после того, как огонь поглотил храмы воздуха, льется бешеный огненный поток. Нет, нет, нет, нет, НЕТ! Настала очередь Аанга переходить во взъяренную атаку. Не помня себя, он размашисто ударил дракона воздушной плетью с такой силой, что огромного зверя отнесло в сторону. Аанг уже занес руку, готовясь ударить еще раз, ударить еще сильнее, не помня себя от злости, но тут прямо перед его лицом со свистом пронесся огромный, больше его самого в размерах, камень. Черт! Откуда это? Аанг растерянно обернулся, в первую секунду не сообразив, но затем понял: это маги земли, люди Линга, пытаются сбить дракона. Еще один! — Обезьяньи перья! — мрачно, со злым отчаяньем пробормотал Аанг, едва успев увернуться. Похоже, люди Линга сбили один из тех дирижаблей, что прикрывали драконов снизу, и теперь пользовались возможностью. Правильно делали, конечно, но… Черт! Повернул голову — где дракон? А, вот вон, ускользает выше и выше в облака, но его все еще могут достать… «Отлично, он пытается меня съесть, а я — его спасти и не умереть самому, прекрасно, замечательно, мечта, а не ситуация». Аанг легко увернулся от еще одного камня — ну конечно, работает-то не одна катапульта, будь они там все неладны! — но тут же его едва не снесло еще одним. Камень несся прямо на него, громадный, способный превратить его в кашу из переломанных костей и мяса… «Главное — твоя позиция!» — повторил знакомый голос в его голове, и словно воздух под ногами обратился в твердую землю, и Аанг встретил камень упрямо вскинутыми руками, раскалывая его пополам. Да, есть! Аанг успел подхватить в полете свой планер — он подкинул его, освобождая на пару мгновений руки, а теперь поймал, ловко, словно фокусник. «Не пришибло бы кого-нибудь этим внизу… Черт, еще один, да сколько же там катапульт?! Надеюсь, Зуко тоже достается, а то что это я один мучаюсь...» Аанг вдруг вздрогнул от мысли об Аппе. Как бы он не пострадал во время всего этого… Сердце болезненно екнуло — Аанг не пережил бы, если бы потерял друга! — но в следующее мгновение оно екало уже от того, что на Аанга несся еще один камень, и пришлось снова раскалывать его пополам… И на несколько великолепных, восхитительных, долгих мгновений вокруг стояла тишина и умиротворяющий холод. Только снизу тянуло теплом… Вязким, гадким, тягостным. Тянуло гарью и чем-то липким. Тянуло смертью… — А?! Не успел Аанг перевести дыхание от каменной атаки, как краем глаза заметил яркую огненную вспышку сверху. Дракона там что, задело? Почему он снова… А, неважно! Аанг стремглав бросился вверх, на ходу подбрасывая планер куда-то вверх и надеясь, что он успеет его поймать. Снова в поток пламени… На этот раз Аанг знал, чего ждать, и знал, чем обернется для него щит из воздуха, поэтому преградой между ним и огнем дракона стало его собственное пламя. И все-таки… Все-таки это было нечеловечески больно. Аанг застонал сквозь стиснутые зубы, все его мышцы свело болезненной судорогой напряжения. Тело непроизвольно попыталось свернуться в комочек, но Аанг не позволил ему этого — он вытянулся в струнку, упрямо сопротивляясь пламени. Лицо исказила гримаса, зубы, казалось, готовы были раскрошиться — так стиснулись. По лицу покатились крупные капли пота, он же пропитывал его робу. Из-за удара в грудину драконьим хвостом стало тяжелее дышать… «Не могу… — жалобно всхлипнул кто-то внутри. — Не могу больше…» Наверное, так чувствовала себя Тоф, пытаясь удержать библиотеку. А он еще на нее накричал… С ужасом неотвратимости Аанг ощущал, как мощью огненного потока его постепенно сносит назад, к земле. Все из-за дыхания, из-за поврежденной грудной клетки, он не выдерживал… Только что воздуха вокруг было так много, а сейчас вокруг одно только пламя, оно испаряет воздух, сжигает его, и… «Воздух! Точно, воздух!» Понимая, что рискует, Аанг одним резким движением — как раздвинуть кулисы — развеял огонь. Пламя брызнуло во все стороны сотнями шелковых лент, как в том дурацком спектакле на Угольном Острове — и дракон (слава духам!) отпрянул назад, очевидно, тоже наученный горьким опытом, а Аанг нырнул вниз за своим планером — и повис на нем, едва переводя дыхание от облегчения. Получилось! Обезьяньи перья, у него в самом деле получилось! Дышать, как же это здорово — дышать прохладным, чистым воздухом, полной грудью, не сдерживая бешеный поток, без ощущения, что твоя кровь сворачивается прямо в жилах… Аанг позволил себе полную облегчения улыбку — и вновь решительно сошлись к переносице тонкие, темные брови, и он полетел навстречу дракону. «Нет-нет-нет-времени-времени-времени», — жарко и быстро выстукивало его сердце, будто неумолимо и стремительно отстукивающий время метроном. Стук-стук-стук. Он не сможет бесконечно петлять, увиливая от него. Стук-стук. Дракон сильнее, быстрее, выносливее… И злее. А Аанг — хоть и аватар — просто человек, и… Стук. Не может войти в состояние аватара. Аанг злобно закусил губу, вытягиваясь в воздухе, как стрела, спущенная с тугой тетивы, напряженный, как пружина. Стук-стук-стук-стук-стук-стук! Он не мог войти в состояние аватара. Какое, к черту, состояние аватара, когда все, о чем Аанг мог думать большую часть времени — это как бы не дать себя сожрать?! Тик-так-тик-так-так-так… …и о том, что он должен помочь этой огромной летающей махине во что бы то ни стало, даже если эта тварь хочет его убить. — Рен! — закричал Аанг во всю мощь легких. — Послушай меня! Ну пожалуйста, послушай меня! Время отстукивало секунды, а может, это было его бешено, взволнованно колотящееся сердце, стучащее прямо в висках. — Я не хочу делать тебе больно! Слышишь? Я знаю, что ты злишься! И что тебе больно, я это чувствую! Я хочу тебе помочь! Понять! Рен! Учитель! Дракон его словно не слышал — только на последнем слове на мгновение повернул огромную, уродливо-прекрасную голову, а может, Аангу показалось, и дракон просто осматривался. Может, он правда не понимает человеческую речь, и Аанг зря тратит силы? Плевать! Ему нужно за ним угнаться, ну же, давай! Теперь дракон улетал куда-то ввысь, и Аанг совершенно не понимал — почему. Он кого-то ищет? Не мог же он его испугаться, его, маленького человечишку… Это было неважно. Аанг сосредоточенно кусал губы, упрямо преследуя огромную рептилию. Несколько раз дракон вовсе пропадал из виду, впереди мелькал только его хвост, изредка появляясь из облаков. Аанг резко остановился и взмахнул планером, развеивая облака в стороны, оставляя небо кристально-чистым. Все тело ныло: не так-то легко гоняться за огромной ящерицей на такой скорости, постоянно петляя! На несколько секунд Аанг буквально повис на планере, позволяя мускулам расслабиться. Духи, даже после тренировок с Тоф или мастером Пиандао ему не было настолько плохо. Мальчик горячечно облизнул губы и немного мутным взглядом огляделся по сторонам, ища алый всполох в небесной синеве. Нашел. И понял, зачем дракон пытался от него улизнуть. Черт! Мгновенно собравшись, как зверь перед прыжком, Аанг рванул вперед, очертя голову, ни о чем не думая: только успеть, только спасти, быстрей-быстрей-быстрей! Он не спас своих близких в храме воздуха когда-то в другой жизни, он не сумел спасти их и себя в Ба Синг Се, в день вторжения, в день кометы Созина, он не смог, он постоянно терпел неудачи, но больше этого не будет! Слышишь, зверюга?! Я не позволю тебе причинять боль моим близким, я никому не позволю! Несколько секунд, казалось, растянулись в вечность. Аанг стремительно летел навстречу дракону — дракон неторопливо, словно давая шанс, словно играя с ним, запрокидывал голову. Ближе, ближе, откинуть планер в сторону, позволив ему планировать на воздушных потоках, вскинуть руки, готовясь создать огненный щит, напружиниться, готовясь к чудовищной боли. Стук метронома в голове замедлился, но каждый удар падал в вечность, как огромный булыжник, а потом… Аанг не слышал собственного надрывного крика. Не чувствовал боли в сорванных голосовых связках — ее заглушила адская, дикая, невыносимая боль во всем теле. Да, он был готов, да, он знал, что так будет, но черт возьми! Огонь был повсюду, огонь поглотил его на несколько долгих секунд… минут, дней, вечностей… Аанг кричал в голос, но крик тонул в реве пламени и реве драконьего горла. Все тело свело судорогой напряжения. Держать! Держать! Духи, это невыносимо, как же горячо… Аанг смутно почувствовал запах паленого: это загоралась его одежда, ткань обжигала тело, сердце колотилось так, будто вот-вот готово было разорваться — настолько сильно и отчаянно оно колотилось. Держать! На этот раз было еще тяжелее, чем прежде, и его руки, ох, его бедные руки, они покрывались ожогами, волдырями, Аанг чувствовал запах собственной обожженной плоти. Проклятье! Держаться, держаться, нужно держаться! Ему казалось — прошли часы. На деле все страдание, вся боль, запах паленого мяса, судорога во всем теле и надрывный крик уместились в несколько чертовски долгих секунд, а потом… Это было не как раздвинуть кулисы — это было как сдвинуть с места пару столетних гор. Лицо мальчика исказилось от усилия, на руках, на висках и шее вздулись вены. Задыхаясь, он заставил себя медленно раздвинуть руки в разные стороны — и развеять огонь. В то же мгновение на него потоком хлынула почти непереносимая прохлада. Едва не теряя сознание от облегчения и пережитого напряжения, Аанг медленно падал куда-то вниз — обмякшая тряпичная кукла. Хотелось утонуть в этой пелене, в спокойствии, тишине и холоде, но Аанг усилием воли вынырнул — как выныривал из такой же холодной пелены, уходя на ледяное морское дно — и схватился за планер. Он умел бросать его так, чтобы потом поймать. И нужно собраться, нужно снова перейти в атаку, нужно что-то придумать, но, духи, как же болят обожженные руки, как же мутно и тяжело в голове после чудовищного напряжения всех сил, даже радость, что он хоть немного облегчил задачу друзьям, не спасает, а еще…***
С хриплым криком Зуко рванул руками в разные стороны, словно раздирая на клочки прочную ткань. Аппа под ним взревел от страха. Даже сквозь доспехи он чувствовал, как крупно дрожит все тело громадного зверя, и безотчетно, хотя сам едва ли не падал в обморок от боли и перенапряжения, от того, что человеческое тело, даже тело мага огня, не приспособлено выдерживать такие температуры, погладил его между рогом и доспехом, чтобы немного успокоить. Почти в обмороке, Зуко откинулся на раскаленные доспехи, подставляя лицо упоительно прохладному воздуху. Его не волновало даже, что получилось, все-таки получилось, и пламя теперь развеивается в воздухе уже безопасными для него лентами и всполохами. Просто дайте мне немного отдохнуть и насладиться прохладой воздуха… пожалуйста… Духи подарили Зуко несколько восхитительных, безмятежных, блаженных минут. Боль и жар забрали все: адреналин, страх, тревогу, страстное стремление во что бы то ни стало победить, закончить эту войну и защитить своих друзей и любимых. Осталась только прохлада небес вокруг, смутный запах раскаленного металла и паленой шерсти, доносящийся до Зуко, как сквозь вату, ноющая боль во всем теле, судорожно подергивающиеся от напряжения мышцы и блаженная истома спокойствия. «Оказывается, отец тогда ударил меня не сильно… На Агни Кай, — пронеслось в голове принца. — Он только немного обжег меня. Он рассчитывал силу». Впрочем, по сравнению с потоком немыслимого жара из драконьей глотки любой удар покажется легким отеческим поглаживанием по голове. Неожиданно словно кнут щелкнул у самого уха. «Встань! Немедленно встань! Сейчас же!» Зуко привык повиноваться интуиции, особенно когда она говорит столь настойчиво. Он мгновенно подскочил на ноги, собранный, с напряжением в каждой мышце, с горящим, сосредоточенным взглядом хищника, готового к броску… И вскочил юноша очень вовремя, потому что в следующую секунду тело Аппы под ним все содрогнулось под мощным ударом, содрогнулось от оглушительного — громче, чем любое его рычание до этого — рева, болезненного и яростного одновременно, и Зуко на несколько секунд ослеп то ли от ужаса, то ли от яркости и жара пламени. На бок Аппе обрушился настоящий огненный поток, так же, какой Зуко только что остановил — может быть, только немного слабее. Аппа запрокинул огромную голову — Зуко увидел обезумевшие от боли, налитые кровью глаза (такие добродушные, влажно-карие и мягкие в другое время) и непроизвольно оскаленные зубы. Крупные, белые зубы. Хоть и не острые, но человека перемолоть такими — раз плюнуть… Ничуть не интересуясь мнением своего наездника, Аппа взревел и понесся к своему обидчику. Зуко изо всех сил вцепился в поводья. Аппа несся так быстро, что парень не успевал дышать. Все его силы уходили на то, чтобы не потерять контроль над ситуацией. Зуко не хотел даже думать о том, что случится, если он позволит реальности смазаться и превратиться в скопище цветных пятен, он знал только, что этого допустить нельзя. Аппа несся на дракона, а Зуко… «Нет, нет, он этого не сделает, нет...» — стучало у него в висках, а затем все заполнил крик. Потому что Аппа сделал именно то, чего Зуко, сидящий, как и полагается наезднику воздушного бизона, между его рогов, больше всего опасался: он изо всех сил врезался прямо в драконий бок своими огромными, загнутыми и, оказывается, острыми рогами. Перед первым, самым неожиданным ударом, Зуко не успел среагировать, и его буквально расплющило между металлом доспехов и обжигающе-горячей драконьей чешуей. Если бы рога Аппы были чуть короче… если бы дракон чуть сильнее выгнулся… от костей принца, наверное, остался бы кисель и каша, а так — на груди и животе Зуко лишь вспыхнули новые ожоги и царапины от драконьей чешуи и наверняка скоро расцветут багровые кровоподтеки. Черт… Задыхаясь, Зуко схватился за рог Аппы, когда тот немного отлетел, и почти повис на нем, пытаясь прийти в себя. «Собраться! — гаркнул юноша самому себе. — Нужно собраться, это… — По позвоночнику принца пробежала холодная дрожь. — Это шанс… Это можно использовать, как шанс…» В его ошеломленно распахнутых глазах отразился дракон. Дракон изгибался всем телом, издавая истошный рев и выпуская в воздух поток пламени, но… В воздух. Не на него, не на Аппу, и не на землю, где сражался дядя и все остальные — в воздух. Бесконтрольно. От боли… Зуко сделал медленный вдох через нос и выдох через рот. Спокойно. Нужно понять, что делать. Выбраться на спину Аппе — не вариант, Аппа двигается слишком быстро, его или снесет воздухом, или дракон смахнет хвостом, и за шерсть он уцепиться не сможет — доспехи. Здесь, между его рогов, как ни странно, безопаснее… Ух… Зуко был храбрым человеком, но даже у него затряслись поджилки. Сидеть между рогов бизона, который собирается таранить дракона рогами до победного конца — к такому жизнь его определенно не готовила. Ничего. У него получится. В конце концов, где наша не пропадала! Нужно только быть очень, очень сосредоточенным, очень быстрым, и не терять из виду Азулу, которая наверняка… …свист огненного шара над головой… …попытается его убить. «Я тоже рад тебя видеть, сестренка», — мрачно усмехнулся Зуко, мгновенно посылая волну огненного жара в ответ. Она легко могла бы достигнуть цели, но тут дракон нанес ответный удар — и Зуко заорал в голос, изо всех сил хватаясь за поводья, за рога Аппы, за что угодно, черт побери! Потому что дракон снова ударил бизона хвостом, и на этот раз — сильнее, кажется, изо всех сил… Духи! Все тело Аппы содрогнулось — по ощущениям это напоминало локальное землетрясение, когда опора под ногами сотрясается до самого основания, и ты можешь забыть о какой-либо устойчивости, и бизона сносит куда-то назад под напором драконьей мощи, и тебе приходится цепляться за что угодно, крича от адреналина, от страха, от того, что ты не хочешь оказаться в воздухе, ты не маг воздуха, ты даже на огне летать не умеешь, как твоя сестра, и… Аааа! Несколько невыносимо долгих секунд тело Зуко трепалось на ветру, как флажок. Единственной опорой, удерживающей его и Аппу вместе, были поводья, в которые Зуко вцепился изо всех сил. Ему оставалось только сильнее стискивать пальцы и молиться, молиться, чтобы поводья не порвались под его весом. Бицепсы напряглись, когда Зуко медленно согнул руки, пытаясь вернуться в более-менее устойчивое положение, сесть, встать, что угодно, потому что его до чертиков пугало ощущение полного отсутствия опоры под ногами… но, несмотря на страх и трясущиеся поджилки, Зуко нашел в себе силы описать ногами полукруг в воздухе, почти вслепую посылая упругую и мощную дугу концентрированного пламени в сторону дракона. Он не надеялся даже, что пламя достигнет Азулы, но не попытаться не мог. Давай же… Просто согни руки… Давай… Фух! Слава Агни! Зуко трясло всем телом, когда у него все-таки получилось сесть между бизоньих рогов, на свое законное место. Аппа ревел от боли, но глаза его по-прежнему были налиты багровым гневом, и отступать он явно не собирался. Даже сквозь доспехи Зуко чувствовал, как вибрирует его тело от рычания. После «землетрясения» у него голова шла кругом. Подобие устойчивости он себе вернул, но вот ясность зрения возвращаться отказывалась: за последние несколько минут мир столько раз переворачивался с ног на голову, что все смешалось в скопище цветных пятен. Ааа, черт! Зуко с рычанием хлестнул себя по щеке ладонью. Собраться! Моргнул, раз, другой… Миру вернулась четкость, а юноша решительно вскочил на ноги. «Так не пойдет, — стучало внутри, сердце — синхронно с лихорадочно-быстрыми мыслями. — Если после каждого удара я буду так приходить в себя — мне конец. Придется…» Он знал один способ… Вот только у Зуко сейчас не было времени этому учиться, такое обучение грозило — да что там! Гарантировало! — закончиться смертью. Летать у него не получится. Но он может попытаться прыгать. «Зуко, иногда ты ведешь себя крайне неосмотрительно», — послышался в его сознании голос его инстинкта самосохранения, неизменно принимавшего облик дяди. «Я знаю, дядя. Прости меня». Глаза Зуко решительно горели. Он нашел взглядом дракона, нашел тоненькую, маленькую фигуру сестры. Отсюда, да еще по сравнению с огромной летающей рептилией, Азула казалась такой крошечной и незначительной, но именно на ней Зуко должен сфокусировать свои усилия. Надо сказать, что Азула сама выглядела не лучше него: похоже, дракон тоже не слишком с ней церемонился, и Азула едва не слетела с него во время удара. Зуко усмехнулся — ну, хоть что-то хорошее. «Следующий раунд». Удар! Говорят, когда-то давно, еще во времена молодости его дедушки, Лорда Огня Азулона, драконов было много. Говорят, их не только убивали, но и приручали, и иногда устраивали драконьи бои. Это было очень опасно, ведь драконы могли вырваться из-под контроля, поэтому это могли позволить себе только богатейшие люди Страны Огня. Говорят, это было невероятно красиво и страшно: столкновение воплощенного пламени, огонь против огня, плоть против плоти, клыки против клыков. Говорят, звуки при этом были — как огненный шторм. Как извержение вулкана. Завораживающе. Прекрасно. Ужасающе. Наверное, если бы кто-то видел бой воздушного бизона и огненного дракона со стороны, это зрелище навсегда отпечаталось бы в его памяти. Два невероятно мощных существа, живое воплощение силы своих стихий, сталкивались друг с другом снова и снова. Огромные и острые рога бизона — против драконьей чешуи. Зуко казалось, что ее невозможно пробить, но рога Аппы оставляли на драконьем теле кровавые дыры, налитые сизым багрянцем громадные следы, заставляя дракона истошно реветь и исторгать потоки пламени от боли. Но и дракон не уступал ему: он был быстрее, он был больше в размерах, и наносил Аппе удары хвостом, оставляя огромные вмятины на его доспехах. «Духи, как же, наверное, бедолага-бизон изуродован там, под доспехами… — успело пронестись в голове Зуко в краткие мгновения, когда и зверь, и человек набирали силы для нового удара. — Если я не уберегу Аппу, Аанг этого не перенесет…» Сам Зуко… Каково это — быть в эпицентре столкновения воздуха и огня? Это все равно, что находиться в эпицентре шторма. Это грохот. Чудовищный грохот, когда сталкиваются две огромные туши, одна из которых закована в металл, а вторая — в чешую. Это взрывы. И дракон, и воздушный бизон были буквально воплощениями своих стихий, покорителями более могущественными, чем любой человек. И они использовали магию, и когда огненный поток сталкивался с воздушным — гремели такие взрывы, что у Зуко в глазах все белело, и он начинал всерьез опасаться, что потеряет в битве если не жизнь, то слух. Это страх, потому что… Обтянутый чешуей, уже поврежденный, драконий бок приближается со скоростью, намного превышающей скорость, которую способен развить даже самый могущественный покоритель. Зуко вжимается в шлем Аппы, вцепляется в поводья, он видит, как приближаются к чешуе слегка загнутые кончики рогов и знает, что, хотя все инстинкты в его мозгу в один голос кричат «вцепись в поводья и не отпускай ни за что на свете!!!» — ему придется отпустить их через три, два, один… Воздух. Кругом — один только воздух, вообще никакой опоры, Зуко до крови закусывает губы, чтобы не закричать от страха: он не доставит сестрице такого наслаждения. Его трясет, ему каждое мгновение кажется, что он сейчас упадет, он рефлекторно взмахивает руками, пытаясь найти равновесие. Подошвы ног обжигает пламенем. Хорошо, что у него удары ногами в постоянном арсенале, Зуко их искренне любит и часто использует, иначе черта с два у него бы что-нибудь получилось... Когда он впервые, чудовищным усилием воли, заставил себя разжать стиснутые на поводьях пальцы и оттолкнуться от Аппы изо всех сил, в последнее мгновение выскальзывая между бизоньей головой и драконьим боком — Зуко почти-почти упал. Он тут же попытался создать себе огненную «подушку», но огонь вырывался из-под контроля, тело непроизвольно пыталось направить его в атаку, когда как нужно было заставить огонь себя поддерживать, хотя бы на несколько секунд — поддерживать. Зуко резко оттолкнулся от воздуха огненным всполохом, но в следующий миг понял, что падает — и, в последнее мгновение направив пламя коротким, но мощным и сильным потоком в сторону сестры, чтобы задержать, чтобы не позволить ей воспользоваться мгновениями его слабости и убить его, и буквально рухнул обратно на бизона. Разумеется, приземлиться точно ему на голову было невозможно, и Зуко буквально прокатился по окованной в металл спине, вскрикивая от каждого удара: плечо, спина, грудь, бедро… Слава Агни, рог! Зуко поспешно ухватился за него, едва не свалившись с бизона. Не успел он хоть немного оглядеться, как рефлексы тут же повелели ему вскинуть руки и развеять ревущую пламенную волну, которая мчалась прямо на него. Азула, в отличие от него, на огне летать умела. Ей не приходилось прыгать — она просто соскальзывала с дракона, когда они с Аппой обменивались ударами, и зависала в воздухе на огненном потоке. Зуко понимал, почему она это делает: дракон во время ударов тоже содрогался всем телом, ревел, запрокидывал голову от боли, его могло снести назад порывом воздуха невероятной мощи (Зуко казалось, что такой силы воздушный поток даже Аанг может создать только в состоянии аватара, а Аппа создавал, казалось, безо всяких усилий), он, наконец, мог умереть или, обессиленный, рухнуть на землю, и тогда Азула бы пострадала. Но что-то заставляло ее возвращаться обратно к дракону. «Страх? За него? Нет. Это же Азула. Она боится потерять над ним контроль…» Зуко прикусил губу. Что-то формировалось в его голове, какая-то мысль, очень важная мысль, какой-то план… Но сейчас не было времени для этого. Удар! Пока дракон и бизон, одержимые инстинктом, сражались между собой, брат и сестра из царской семьи народа огня тоже не теряли времени, одержимые желанием победить. Удар! Огромная дуга — как гигантская огненная сабля, Зуко знал, что она смогла бы «перерубить» скалу надвое, будь здесь, в ледяном поднебесье, скала — но Азула разрезала ее ладонями, перебивала собственным пламенем, темным, лихорадочно-синим, и отвечала Зуко огненной волной. От пламени Зуко сила, казалось, исходила мощной пульсацией — пламя Азулы было на вид обманчиво-легким, но обжигало не хуже, чем пламя Зуко, и тоже несло смерть. Удар! Они держались наравне. У Зуко ломило все тело от напряжения, невыносимо пекло ожоги, но он упрямо стискивал зубы, не позволяя себе ни мгновения слабости, снова и снова отражая ее удары, гася их, подавляя ее тьму и синь своей силой и золотом. «Я тебе не уступлю, Азула. Здесь нет людей, которых я люблю, чтобы меня шантажировать. Теперь есть только я, и…» Зуко не успел додумать, но какое-то очень важное знание осело внутри него теплой тяжестью, заставив чуть заметно приподнять уголок губ — и вновь обрушить на сестру багрово-золотой поток. Следующие разы, когда Зуко приходилось выскальзывать между бизоном и драконом, спасая свою жизнь, давались принцу легче: он уже знал, чего ждать, и с каждым разом прыжки на огне давались ему уверенней, правда, каждый раз у него была всего одна попытка, чтобы ударить Азулу: он мог или держаться в воздухе, или бить ее, но не одновременно. Прыжки позволяли держаться в воздухе лишь несколько мгновений: достаточно, чтобы спасти свою жизнь и не оказаться расплющенной лепешкой из плоти между драконом и бизоном, но слишком мало, чтобы сражаться по-настоящему. Если бы ему немного попрактиковаться, наверное, он смог бы даже освоить полеты, но очень трудно практиковаться, когда — «Ах ты чертова стерва!» — твоя сестра то и дело швыряется в тебя гигантскими — с тебя самого величиной — огненными шарами, пытаясь тебя убить, а в каких-то метрах от тебя обмениваются яростными ударами два огромных и опасных зверя. В какой-то момент не до конца приноровившийся Зуко неудачно отпрянул от огромного шара… Глухо застонал в голос и, кажется, злобно выругался, потому что пламя опалило ему руку, и юноша буквально рухнул на Аппу — умный зверь его поймал, как всегда, безо всяких команд, ловил своих наездников — и лишь в последнее мгновение успел вскинуть руки, создавая щит для еще одного удара. Кажется, он то ли кричал, то ли рычал от боли. «Черт! Ненавижу, дрянь!» Ожоги горели, как и полагается ожогам. От боли перед глазами расцветали яркие круги, весь мир, казалось, плыл вокруг, как смазанная краска. Зуко глухо застонал и медленно провел ладонью по лицу. Приди в себя, приди в себя, слабак, иначе она тебя убьет! Краем уха он слышал удаляющийся рев пламени — это Азула возвращалась к дракону. Черт… Юноша сильнее надавил на лоб, на глаза… «Металл...» Принц медленно поднял веки, оглядываясь кругом немного мутным взглядом. «Почему металл такой горячий?» Зуко машинально провел рукой по шлему бизона. Глупый вопрос. Действительно, почему это может быть горячим металл на звере, который сражается с драконом? Аппа почему-то не спешил наносить новый удар. Прислушавшись, заставляя себя продраться сквозь пелену болезненного тумана, Зуко услышал его тяжелое дыхание. Наклонившись — увидел мутные глаза, широко раскрытый рот, рассмотрел даже немного вываленный воспаленно-розовый язык. «Кажется, дело плохо…» Зуко вновь отыскал глазами Азулу. Он чертовски надеялся, что и она находится в таком же состоянии, как и он, в конце концов, Зуко использовал любую возможность, чтобы ранить эту дрянь, но издалека с трудом можно было что-то рассмотреть, кроме ее угловатой фигуры в черном и волос, которые трепал ветер. На синей чешуе Шо виднелись багровые пятна — точечные ранения от рогов, сочащиеся кровью. У Зуко даже на мгновение болезненно екнуло сердце. А если дракон погибнет?.. Этого он не хотел, хоть и готов был пожертвовать драконом ради того, чтобы уничтожить его наездницу. Дракон медленно изгибался всем телом, будто давая себе немного отдохнуть на прохладных воздушных потоках. Черт, что делать?.. Идеальный момент, чтобы атаковать, но Аппа сам слишком измучен, Зуко не направит его в атаку в таком состоянии (да он и не знает как это сделать, Аппа напал на Шо сам, бизоны вообще не боевые животные), а его, Зуко, удары дракону — как тому же Аппе детские дротики. Если бы он мог создавать молнии… Время вышло. Время всегда выходит. Дракон изогнулся снова, на этот раз вновь становясь взводимой пружиной в чудовищном механизме извержения пламени, и... Теперь это был не хвост. Теперь это было его туловище, гигантское, мощное и толстое. Зуко уже рефлекторно успел оттолкнуться от Аппы, спасая свою жизнь — а бизон истошно взревел от боли и рванулся изо всех сил: дракон пытался его… Обнять? Дуралей, обвить! Обвить, как питон, чтобы задушить! «Давай, Аппа, вырывайся, ты можешь!» — Зуко от всего сердца пожелал бизону победы, но он никак не мог ему помочь, ему самому требовалась помощь, чтобы удержаться в воздухе. Зуко лихорадочно создавал всполох огня за всполохом, пытаясь удержаться, движения его были дерганными и рваными, и на это уходило слишком много сил. Он не мог создать ровный поток, который уверенно поддерживал бы его в воздухе — ему не хватало доверия к нему, так не может плавать человек, который не доверяет воде, и потому Зуко вскоре начал задыхаться, то падая, то вновь пытаясь удержаться в небе. Азула же ошеломленно застыла в воздухе, растерянно глядя на сцепившихся зверей. В глазах ее горел горячечный огонек: так же, как и Зуко, она желала победы своему животному-соратнику, но ее вело не сочувствие. В уголках ее губ затаилось жестокое и мрачное предвкушение… А потом они раскрылись в невольном возгласе, когда Зуко, воспользовавшись ее замешательством, размахнулся — и прямо в голову принцессе (он по-прежнему звал ее принцессой) полетела огненная дуга… А Зуко полетел вниз, каждое мгновение судорожно пытаясь остановить падение. Сердце у него колотилось, как сумасшедшее, горячечно и сильно. Азула же со смехом вытянулась в воздухе в струну, обращая пламя из своих ног в оружие и рассекая им его огонь. Черт! — Ах, Зузу, ну это уже предсказуемо, — смеясь, крикнула ему принцесса. Тон полон привычной издевки, но голос хрипит и ниже, чем обычно… Это словно придало Зуко сил — и он отчаянным усилием воли заставил себя совершить еще один огненный прыжок вверх, короткий и судорожный, но у него получилось! Задыхаясь, юноша бросил быстрый взгляд на дракона и Аппу. Они боролись друг с другом, сила против силы: Аппа не был достаточно изворотлив, чтобы выскользнуть из драконьих объятий, но он неистово бил хвостом, пытаясь отбросить его упругой волной воздуха, яростно бодался, даже кусался, Зуко вообще не знал, что он может кусаться… Но в какое-то момент дракон взревел — и отступил. А Аппа начал падать. «Нет…» Зуко напрягся всем телом, как струна, вытянувшись в сторону бизона, напряженно пытаясь понять: он мертв? Он потерял сознание? Он что?! Азула тут же метнулась к дракону, а Зуко позволил себе упасть в блаженную расслабленность мышц… И упасть в прямом смысле — на временно своего бизона. — Что с тобой, малыш? — лихорадочно зашептал Зуко, не зная, куда смотреть, что делать, что вообще происходит. Спустя несколько мучительно-долгих мгновений на юношу свалилось облегчение, тяжелое, как сам Аппа: словно очнувшись, зверь снова резко набрал высоту… И будто обмяк. Он больше не выглядел мощным и огромным, Зуко даже показалось, что он уменьшился в размерах. Хвост, которым Аппа направлял свой полет, бессильно повис — теперь бизон просто позволил воздушным потокам нести себя, куда им заблагорассудится. «Все, — понял Зуко. — Он больше не выдержит». Шумное, загнанное дыхание, розовая пена на губах зверя… Зуко отчетливо почуял запах крови. Короткий взгляд вниз. Дракон выглядел не лучше. Кажется, Аппа что-то повредил ему помимо ран от рогов, смял своим весом или, может, укусил… Лапу? Или крыло? Зуко не знал, но дракон определенно летел медленнее, чем прежде, и более неровно, время от времени он будто проваливался в воздушные ямы, по его огромному телу пробегала крупная дрожь. Азула что-то делала с ним, чего Зуко не мог распознать отсюда. Внутри будто что-то щелкнуло. Зуко знал, что делать. Такое ощущение часто у него появлялось, решение, вспыхивающее в голове, словно зарница — и он приступал к его осуществлению быстрее, чем успевал подумать о чем-то еще. Юноша снова оттолкнулся от шлема Аппы… Взмахнул руками, едва-едва удержавшись в воздухе, схватился за металлическую стрелу, прикрывающую его лоб — обжег ладони и со вскриком их отдернул — опять схватился, понимая, что выбора нет, и иначе он просто свалится — и все-таки утвердился на огненном «постаменте» напротив бизоньей морды. Ноги дрожали от напряжения, он понимал, что рискует упасть в любую секунду, сердце колотилось, как сумасшедшее, но выбора у Зуко снова не было. Лишь бы продержаться… — Лети отсюда! Давай, лети, дальше я сам! Лети в безопасное место! Бизон смотрел на него непонимающим взглядом, мутным от боли. Так смотрел бы человек, прежде чем потерять сознание. Момент выскальзывал между пальцев, будто мелкий песок. Дракон еще был прямо под ним, измученный битвой, но в любой момент мог улететь еще куда-нибудь, или даже перейти в атаку… Аааа! С отчаянным рыком Зуко взмахнул руками — прямо перед мордой Аппы, перед его глазами полыхнуло яркое, жаркое пламя, не обжигая, но поселяя искру осознанности в его глазах. Бизон испуганно взревел и отшатнулся. — Лети! — рявкнул Зуко. — Лети! Улетай! Как там Аанг говорил?.. Черт, как назло из памяти вылетело… — Улетай, Аппа!!! Кажется, бизон понял, по крайней мере, так Зуко показалось по его взгляду. Он развернулся и полетел куда-то — Зуко понятия не имел — куда. У него сейчас была куда более важная задача. Он сделал глубокий вздох. Посмотрел вниз. На свои подрагивающие от напряжения ноги, на неровно пылающий огонь под ними. На блестящую драконью спину, почти не поврежденную рогами — основной урон рога Аппы нанесли его бокам. На маленькую черную фигурку у него на шее… Сделал еще один глубокий вздох — и, убрав огонь из-под ног, решительно и быстро спикировал прямо на спину дракону.