«Змея приползла В свою темную нору, Утомленная бурей». November Carlie
Цепь глубоко врезалась в запястья, когда Азула попыталась вырваться, освободить руки. Нет. Нет-нет-нет, так не может кончиться, нет! Зуко уже лежит поверженный, она почти победила, она не может, не может проиграть! С поистине звериным упрямством рванувшись еще пару раз, девушка с криком упала на спину. Крик бессилия, отчаянья, злобы, страха — всего, что успело накопиться внутри принцессы за последнее время — вырывался наружу вместе со всполохами огня, которые не могли достать до этой чертовой девчонки… А она помогала Зуко подняться на ноги — и испуганно обернулась к принцессе, когда та истошно закричала: — Нет! Стой! Стой! Азула дернулась всем телом, кажется, глубоко поранив себе руки звеньями цепи. — Не смей уходить, мерзкая дура, слышишь?! Я еще доберусь до тебя, еще ничего не закончилось! Доберусь! Рывок! Бесполезно. Цепь слишком крепкая… Бессилие. Решетка, кажется, сотрясалась — с такой силой Азула вырывалась, желая добить, сжечь, ведь так не может все закончиться, не может! Эта глупая девчонка из племени воды… Крестьянка, плебейка, ничтожество! Азула не могла проиграть ей, не могла, не могла! Рванувшись еще пару раз, девушка пронзительно взвыла — в плечо вгрызлась резкая боль, распространившаяся на всю передавленную, неудобно заломленную руку. Сквозь собственные отчаянные крики, полные бессильной злобы, сквозь огонь, который сейчас был опасен для всех, даже для своей обладательницы, девушка не слышала лязга оружия, топота множества ног. Это были стражники, привлеченные ее криками. Азула не видела, как вооруженные воины окружили мага воды и раненного Зуко, норовя взять в кольцо. Не видела, как им с огромным трудом, но все же удалось уйти. Сил на то, чтобы вырываться из цепей, кричать, хоть как-то выражать ту бурю эмоций, что кипела внутри, играя на раздраженных нервах, больше не было. Завалившись набок, Азула прижалась щекой к холодным, влажным решеткам, к которым была прикована, и глубоко, до крови закусила губу, инстинктивно дергая руками и все еще вздрагивая, будто молнией поразило ее, а вовсе не Зуко. В голове звенела только одна мысль, затмевая боль, ярость, заставляя забыть даже о холодных слезах на лице. Только одна мысль: «Я не могла ей проиграть… Это неправильно. Это… Так не должно быть!» Сталь сильно врезалась в тонкую кожу запястий, сдирая ее. Девушка болезненно скривила губы. За ее спиной послышались торопливые шаги спешащего на помощь стражника, затем звон распутываемой цепи. Свобода! Наконец-то! Принцесса огня торопливо поднялась на ноги, но пошатнулась и упала бы, если бы тот же стражник не подхватил ее под локоть. — Вы в порядке, принцесса? «Что?!» Стражник склонил голову, чтобы заглянуть в лицо Азулы… И столкнулся с прожигающим, хищным взглядом чужих янтарных глаз. — Что ты сказал? «Он назвал меня принцессой… На моей коронации. Он считает, что я недостойна короны? Из-за проигрыша этой свинопаске из племени воды?» При этой мысли по позвоночнику девушки пробежал странный холодок. Азула резким движением убрала руку с чужого локтя и вскинула голову, продолжая сверлить мужчину пронзительным взглядом. — Я спросил, в порядке ли Вы… —Как ты ко мне обратился? — Принцесса… — мужчина непонимающе взглянул на юного мага огня. — Кажется, сегодня — моя коронация... Оттолкнув стражника в сторону, «принцесса» направилась к ступеням, где по-прежнему находились мудрецы храма огня, хранители короны. Сейчас они замерли в смятении: кому же она достанется? И Азула хотела дать понять это наверняка. Ее пытливый взгляд скользил по лицам присутствующих, искал признаки страха или протеста. Если будет второе… Руки пока что принцессы огня сами собой сжались крепче. — Ее прервали. Но мой брат слишком труслив и слаб, чтобы доводить начатое до конца, а я, в отличие от него, не люблю, когда дело остается незавершенным. Пальцы Азулы подрагивали, хотя она тщательно пыталась это подавить. Взглянув на мудреца, державшего в руках корону, принцесса нахмурилась и требовательно посмотрела в его тёмные глаза, полные неизбывной, вечной усталости. — Продолжай, чего ты ждешь? — Но, госпожа… Вы едва оправились после дуэли и можете быть ранены. Я считаю, что… — старик смиренно опустил голову, словно не решаясь произнести следующие слова. — Что будет лучше перенести церемонию коронации. Холодок распространился от линии позвоночника по всему телу, сковав ноющие после Агни Кай ребра, и впился между них тонкими иглами, словно стремясь добраться до сердца. А потом все это пропало, уступая место жаркой волне гнева. «Как он смеет перечить мне?» — Кажется, я сказала, что не люблю оставлять дела незавершенными, — в глазах девушки появился нервный блеск. — Или это мятеж? Мудрец огня взглянул на принцессу со смесью испуга и, казалось бы, искреннего удивления: — Что? Нет, госпожа, я… — он отступил на пару шагов назад. — Я лишь беспокоюсь о вашем самочувствии. — Беспокоишься? Ха, как мило с твоей стороны… Но мой отец, король Феникс, дал тебе приказ о моей коронации. А ты сейчас отказываешься исполнять его. Чем это является, как неповиновением? — Принцесса… Все не так, как вы говорите, — начал было мудрец огня, но тут же был перебит: — А как объяснить твою медлительность в начале церемонии? Ты будто чего-то ждал, а потом вдруг, как по сигналу, здесь появился мой братец со своей подружкой… Тебе не кажется это странным для простого стечения обстоятельств? Лично мне — очень, — в голосе принцессы появились жесткие, холодные нотки. — А может, это все было спланировано, и ты заодно с ними? Азула медленно приблизилась к старику, не сводя с него тяжелого взгляда. — Знаешь, что тебя ждет в таком случае? Ты будешь предателем нашей страны! А предатели достойны самой жестокой казни. Но, поскольку ты мудрец храма огня, тебя оставят живым… — она ухмыльнулась, иронично выгнув брови. — Едва живым. И ты будешь гнить в темнице до тех пор, пока тебя заживо не съедят крысы. Мне достаточно лишь сказать пару слов, и все это воплотится в жизнь. Но, если ты не мятежник, ты развеешь мои сомнения, не так ли? «Подчинись мне… — Азула закусила губу, не обращая внимания на оставленные на мягкой коже следы зубов. — Ну же, подчинись мне…» Проиграв, она поставила под сомнение свои силы и авторитет. Как-то резко и впервые за долгое время она вдруг ощутила себя уязвимой, беспомощной. И теперь то, будет ли она внушать страх дальше, зависело от этого старика, что стоял напротив. Зависело от его покорности. «Давай, чего же ты ждешь?» Ногти Азулы глубоко врезались в мякоть ее ладоней. Молчание. Долгое, тягостное молчание, которое на самом деле длилось лишь несколько секунд. Но каких же томительных — решающих — секунд. В груди принцессы огня образовалась струна, не дающая нормально дышать, и с каждым мгновением она все сильнее и сильнее натягивалась, вот она достигла предела… Бледные губы мудреца огня разомкнулись: — Прошу, опуститесь на колени. …И оборвалась. С тихим выдохом облегчения Азула опустилась на одно колено, быстро, слишком быстро, будто вместе со струной порвались еще и невидимые нити, что поддерживали ее тело, будто куклу. Но сейчас это было неважно. Совершенно неважно, ведь она, Азула, выстояла, она смогла показать всем, что, несмотря на досадный проигрыш, она по-прежнему может внушать страх и уважение, и ей лучше подчиниться, если ты ценишь свою жизнь. Она смогла. — Я нарекаю вас Лордом Огня… Корона — языки пламени, навеки застывшие в золоте, опустилась на голову девушки. — Поприветствуйте новую Хозяйку Огня Азулу! Слова мудреца порождали в теле особую, приятную дрожь. Этот момент был по-своему захватывающим и мог бы стать одним из лучших моментов в жизни девушки. Правда… Немного портило то, что ее триумф созерцала лишь горстка дворцовых стражников, склонившихся перед ней. Азуле хотелось, что бы все было иначе. Как у отца — площадь, собравшийся на ней народ, его так много, что яблоку упасть негде, и все с восторгом и почтением смотрят на нового Лорда, в его честь в воздух взмывают яркие флаги и знамена… Тогда, по мнению девушки, Озай выглядел особенно величественно, а коронация была особенно эффектной. Бывший Лорд Огня, покойный Азулон, а точнее его тело, было охвачено пламенем, он горел, как сгорает все ненужное, все то, что бросают в огонь, когда оно придет в негодность, а Озай, молодой и сильный правитель, занимает его место. Вот уж действительно, где была бы уместна фраза: «Король умер. Да здравствует король!». Азуле хотелось бы, чтобы ее коронация прошла примерно так же. Площадь, где народ приветствовал свою новую правительницу, она — новый Лорд Огня, и сгорающий мертвый противник за ее спиной. Зуко, чей пепел потом развеяли над какой-нибудь выгребной ямой. Но, увы, это была не главная площадь, а двор перед дворцом, а вместо толпы – только горстка стражников. И самое главное, что портило ощущение триумфа…***
Азула неторопливо шагала по широким залам, из которых теперь состояли ее новые покои. Их отдали девушке сразу после коронации, поскольку новая Хозяйка Огня считала, что вместе с новым статусом ей потребуются и новые, куда большие помещения, где бы она могла разместиться. Высокие потолки, поддерживаемые колоннами, ковры мягкие настолько, что в них утопают ноги и, кажется, даже скрадывают шаги: они делаются по-звериному тихими, а в местах, не скрытых ковром — отполированные до зеркального блеска плиты. В спальне — широкая кровать с балдахином, а на стенах — сотни искусно вышитых гобеленов. Они изображают сцены из легенд и прошлых эпох: Лорд Огня Созин, побеждающий дракона, Воины Солнца, самый первый Хозяин Огня, который по легендам спускался в мир духов и победил там духа вечного мрака… Азуле всегда нравилась эта легенда: она доказывала силу и мощь ее семьи, ведь и Азулон, и Озай, и она сама произошли от первого Лорда Огня… В любой другой день Азула обрадовалась бы своему переезду, но сейчас мага огня занимали совсем другие мысли. Между бровями у бывшей принцессы залегла тревожная складка, а взгляд блуждал по помещению, будто надеясь найти что-то. Тревога, зародившаяся в ней после коронации, разрослась и заполнила собой все пространство грудной клетки — и стиснутое ею сердце билось все чаще и чаще. «Они могут вернуться, чтобы убить меня...» Подойдя к ближайшему окну, Азула выглянула из него, напряженно вгляделась в подступающий мрак. Окна покоев нового Лорда выходили прямиком в сад, открывая взору все великолепие цветущих кустов и деревьев. В этом году они расцвели особенно буйно, и воздух дышал сладкими ароматами, но... Но взгляд девушки был устремлен вовсе не на них, а на сгущающиеся тени между стволов и ветвей, и взгляд этот был пытливым и жадным. Она словно ждала увидеть там что-то: может, чей-то силуэт… Зуко или Катары. Тай Ли или Мэй... Руки девушки сжались, оцарапав подоконник. Высунувшись из окна чуть ли не по пояс, Азула убедилась, что стена дворца слишком отвесная, чтобы кто-то мог забраться по ней сюда. Тихо выдохнув, маг огня шагнула назад от окна... А в следующий момент с размаху прижалась к стене, сердито стукаясь об нее затылком, словно бы в наказание, но кому? Самой себе. «И что с того, если они придут?» Нахмурившись, девушка передернула плечами, будто пыталась стряхнуть с себя невидимые цепкие лапки сковавшего ее страха. — Если кто-то из них появится — он умрет сам. Слова Азулы прозвучали громко и четко. Подняв ладонь к своему лицу, она с кривой ухмылкой посмотрела, как над ней расцветает цветок пламени, как распускаются и трепещут голубоватые лепестки-язычки, способные обжечь. Сжечь. Не оставить ничего живого. Опустив руку, девушка выпрямила спину и направилась к большому зеркалу в тяжелой раме, что висело на противоположной стене от окна. — Да, Зузу, так все и будет, — обращаясь к брату, которого тут не было и не могло быть, продолжила маг огня. — А знаешь, почему? Потому что я сильнее тебя. Сильнее вас всех. Ваша попытка свергнуть меня была самой большой глупостью. Я отдам приказ — и вас найдут. От тебя и твоих дружков останется лишь кучка пепла. Слышишь меня? Азула рассмеялась немного нервным смехом. — Ты еще тысячу раз пожалеешь, что предал меня и отца. У тебя был шанс, но ты им не воспользовался. Теперь шанса у тебя не будет. Все предатели достойны только смерти. Тебя все забудут, а я... — девушка опасно сощурила глаза. — Я буду самым лучшим правителем. Только ты этого не увидишь. Отбросив со лба остатки отрезанных в каком-то отчаянно-злом порыве прядей волос, Азула произнесла: — Я — Хозяйка Огня Азула, и все мои враги или подчинятся мне, или умрут. Девушка подняла взгляд и посмотрела на свое отражение, желая найти там статную фигуру, облаченную в парадные одежды, с короной в волосах, сильную, способную подчинить себе любого... Но ее взгляду открылось совсем другое. Перед Азулой стояла немного угловатая, еще не сформировавшаяся девушка с нездорово бледным лицом. Под потемневшими глазами, полными нервного, лихорадочного блеска залегли тени от недосыпа. На лоб со ссадинами спускались неровно обрезанные, взлохмаченные пряди волос, пахнущие дымом и, кажется, кое-где подпаленные. Отражение в зеркале немного пошатывалось не то от усталости, не то от чего-то иного. Руки ее дрожали, кожа на запястьях была содрана. На внешней стороне ладони правой руки виднелась тёмно-красная ленточка запекшейся крови. И эта фигура принадлежала ей самой. Искусанные губы девушки задрожали и поджались. Резким движением сорвав с головы корону и, кажется, выдрав немного волос, Азула со злобным вскриком швырнула тяжелое темное золото на пол и напоследок пнула ее кончиком сапога — изящный головной убор отбросило куда-то в сторону. Круто развернувшись, маг огня отправилась в спальню. Захлопнув за собой дверь, девушка упала на кровать, с утомленным вздохом притягивая к себе подушку. Она обняла ее и слепо уткнулась туда лицом, чтобы не видеть всего этого: не видеть новых комнат, обставленных в раздражающих черно-красных тонах, не видеть зеркал, ловивших ее отражение, не видеть фигур в саду, складывающихся в силуэты бывших подруг и нынешних врагов, не видеть тускло поблескивающего символа ее власти — языков пламени, отлитых в золоте. Утомленная, расшатанная и истрепанная последними событиями, Азула погружалась все глубже и глубже в сон. Она очень, очень устала.