«Прощальные стихи На веере хотел я написать,- В руке сломался он». Мацуо Басё
Солнце уже скрылось за горизонтом. Густые хвойные леса царства Огня еще были окрашены в жутковатые багряные тона, но кровавые потеки на угрюмо поникших ветках уже постепенно угасали, готовые вскоре пропасть совсем. От деревьев по земле ползли длинные тени, похожие на бархатные плащи, и лишь весело горящий костер мог защитить путников, что остались ночевать в лесу, от подступающего мрака. Обычно вокруг костра собираются по вечерам с лютней и веселым настроением, готовые поведать друг другу десяток смешных или жутких историй, поговорить и узнать своих спутников получше… Но сегодня был не этот случай. В пещере, где скрывались недавние революционеры, так и не ставшие героями нового мира, царила тягостная тишина. Нарушали ее лишь звуки точила о лезвие бумеранга Сокки, тихое насвистывание Тоф, бульканье похлебки в котелке и... Хлопанье птичьих крыльев? Суюки, до этого тихонько сидевшая рядом с Соккой, в мгновение ока вскочила на ноги. Глаза ее горели немного безумной радостью, девушка словно задыхалась — было четко видно, как быстро и неровно вздымаются и опускаются ее узкие плечи. Коротко бросив: «Я сейчас!» — она выбежала из пещеры, сопровождаемая удивленными взглядами своих друзей. Едва ступив за пределы убежища, Суюки пропала из виду, темнота словно поглотила ее. Ребята лишь услышали тихий шепот: «Ну, что ты мне принес?», затем хруст разворачиваемой бумаги и... Звонкий, болезненный вскрик. Теперь настала очередь Сокки вскакивать на ноги и бежать следом. Бумеранг, пусть не до конца заточенный, ярко блестел в его руке. — Суюки, что случилось?! — парень схватил молодого воина Киоши за руку. Девушка была бледнее смерти. На побелевшем лице четко выделялись глаза, кажущиеся сейчас огромными и угольно-черными. Трясущейся рукой она отдала Сокке развернутый свиток, который до этого прижимала к себе, и прильнула к плечу молодого воина. Окинув собравшихся вокруг ребят недоуменным взглядом, Сокка пожал плечами и неуклюже, поскольку одной рукой крепко обнимал Суюки, развернул послание. Несколько секунд ушло на то, чтобы пробежать его глазами — а затем парень тоже побледнел. — Это послание от воинов Киоши. Половина убита, оставшиеся почти все ранены. Многие — тяжело. Они спрашивают, что им теперь делать. Повисло тягостное молчание. Все были растеряны, не зная, как помочь или хотя бы утешить Суюки. Она прижималась к плечу Сокки, который онемел так же, как и все остальные, и тихонько вздрагивала, но стеклянных кристалликов слез не было видно на ее щеках. Наконец, спустя несколько долгих минут, девушка медленно, будто боязливо, отстранилась от Сокки и решительно вздёрнула подбородок. — Я подумаю над этим. Я их лидер, и я обязана решить эту проблему. Мягкий, мелодичный голос Суюки прозвучал жестко и хлестко, как удар боевым веером в живот, но в следующее мгновение взгляд ее смягчился и потеплел. — Пойдемте ужинать, хорошо? — Суюки робко, примирительно улыбнулась. — Я не хочу пока об этом говорить. В ответ Катара энергично, как-то угодливо закивала головой. — Конечно-конечно, пойдем! Я приготовила очень вкусную похлебку... — Ты серьезно? — хмыкнула Тоф, скрестив руки на груди. — Из того, что мы с Соккой нашли в лесу, можно приготовить что-то вкусное? Маг воды нервно рассмеялась, закинув голову назад, что прежде было ей несвойственно. Горло ее судорожно вздрагивало. — Конечно! Ты недооцениваешь мои кулинарные способности, — девушка гордо вздернула подбородок, но сразу же, будто смутившись, опустила голову вниз: — Пойдемте, а то все остынет. Маг воды шагнула было к пещере, но тут же остановилась и окинула ребят встревоженным взглядом. — Погодите минутку, а где Зуко? Действительно — мага огня поблизости не было, и более того — от него ничего не было слышно весь вечер, хотя он, кажется, мелькал где-то неподалеку. Ребята поспешили вернуться назад в лагерь, предполагая, что Зуко может обнаружиться в пещере крепко спящим, ведь юноша не успел еще восстановиться до конца… Но там его не оказалось, только сумка с вещами небрежно валялась где-то в углу. Значит, он ушел куда-то, но как далеко? Мало ли, что может взбрести в голову этим магам огня. — Может, его съел Аппа? — усмехнулся Сокка и погрозил напрасно обвиненному кулаком: — Плохой, плохой бизон! Зверь, мирно лежащий огромной кучей меха неподалеку от входа в пещеру, ответил на замечание юноши ленивым, но зычным фырканьем. — Сокка, прекрати, — нахмурилась Катара. — От него весь вечер ничего не было слышно. Может, пойти поискать его? Девушка встревоженно взглянула куда-то во мглу, что начиналась сразу за входом в пещеру. Зуко еще не восстановился до конца после удара молнией, и ему могло стать хуже. Катара, конечно, впервые лечила человека с такой травмой… И именно поэтому предполагала худшее. Но Сокка не разделял ее опасений. — Брось! Ты что, не знаешь Зуко? Это вполне в его стиле: сначала он загадочно исчезает... — корча «загадочные» рожицы, юноша попятился в сторону ближайшего камня, при этом приподнимая воротник одежды и пытаясь спрятать за ним голову, но в следующую секунду резко распрямился: — А потом внезапно появляется… Вместе с кучей проблем, — скрестив руки на груди, Сокка проворчал себе под нос: — Лучше бы хоть раз принес нормальной еды. — Я думаю, Сокка прав. Тоф, все это время подпиравшая лопатками стенку где-то в тени пещеры, отделилась от камня и шагнула ближе к друзьям. — Его вещи, кажется, на месте... Я чувствую их запах, — девочка потянула воздух носом. — Значит, он скоро вернется. — Вернется, но в каком состоянии? — Суюки покачала головой и скрестила руки на груди. — Я, конечно, не лекарь, но сильно сомневаюсь, что после удара молнией можно совершать романтичные лесные прогулки под луной. Катара, найдя себе единомышленницу, мгновенно приободрилась. — Вот именно! А если с ним уже что-то случилось? Нет, его нужно найти. Сокка? Девушка требовательно взглянула на брата. Тот в ответ развел руками и поднял раскрытые ладони вверх, словно сдаваясь. — Хорошо-хорошо. Сейчас мы найдем твоего огненного дружка. Поймав сердитый взгляд от жгуче краснеющей девушки, парень пожал плечами и направился следом за остальными.***
Лязг. Тихий лязг затачиваемого Соккой бумеранга. Лязг. Лязг-лязг-лязг. Зуко нахмурился, недовольно глядя на фигуру парня, который, кажется, был так увлечен своим занятием, что не замечал ничего вокруг. А между тем эти лязгающие звуки начинали порядочно раздражать. Лязг-лязг. Прямо по барабанным перепонкам. Насвистывание Тоф, эхом разносящееся по пещере, бьющее по ушам иногда мелькающими высокими резкими нотками. Суюки, о чем-то переговаривающаяся с Соккой и над чем-то хихикающая. Постепенно Зуко начало казаться, что девушка становится похожа на противную обезьянку. Бульканье похлебки, изготовленной по рецепту «я тебя сварила из того, что было». Громкое бульканье. Лязг. Свист. Тихий, но высокий смех Суюки. Бульканье. Лязг. Свист. Смех. Раздраженно выдохнув, опальный принц огня поднялся на ноги, хмуро глядя на присутствующих. Звуки начинали буквально давить на голову, но возмущало молодого человека совсем не это… Точнее, не только это. Почему они сидят и делают вид, будто ничего не произошло?! Война продолжается и продолжается из-за них, из-за того, что они: Сокка, Катара, Суюки, Тоф и он сам не справились со своей задачей, и все это сулит просто катастрофические последствия! Глупо прохлаждаться, считая, что ответный удар от Азулы и его отца последует не скоро. Юноша собрался уже высказать им все, что думает по этому поводу, но вдруг остановился и, сжав кулаки, тяжело выдохнул. «Успокойся. Не кричи на них. Не кричи, я сказал! А почему я должен на них не кричать? Найду причину, и мне станет легче… Итак, я не должен на них кричать, потому что… Потому что им, наверное, тоже тяжело. Они переживают об участи Аанга и просто... Просто пытаются уйти от мрачных мыслей, а они их наверняка гложут, как и меня. Да. Именно так. Старайся думать об этом, а не о том, что они ведут себя, как полнейшие болваны!» Раздраженно скрипнув зубами, юноша отвернулся от своих товарищей и провел рукой по лицу. «Тебе самому не помешало бы успокоиться. Помни о том, что говорил дядя. Действовать нужно с холодной головой». Кивнув самому себе, молодой человек направился прочь из пещеры, желая найти местечко, где не будет слышно раздражающих звуков и историй о том, как Сокка и Тоф искали провизию. После непродолжительных поисков юноша, наконец, нашел подходящее место: небольшая поляна, отделенная от их укрытия лесной тропой и разросшимися кустами какой-то дикой ягоды. Покрытая мягкой, еще теплой после дневного зноя травой с проглядывающими кое-где маленькими пестрыми цветками, обдуваемая свежим легким ветерком, она казалась идеальным местом для обретения покоя и внутреннего равновесия, а ведь достигнуть его магу огня всегда было ох, как нелегко. Устроившись на траве, Зуко закрыл глаза и постарался расслабиться. Труднее всего дались брови, юноша до последнего хмурился, но, наконец, разгладилась даже складка на лбу. Ни о чем не думать. Быть выше своих эмоций и переживаний. Позволять им течь как бы сквозь себя, не задевая натянутых душевных струн. Вдох. Глубокий медленный вдох, наполняющий легкие прохладным свежим воздухом. Выдох. Вместе с выдохом, срывающимся с губ, постараться отпустить все те мысли, что роятся в голове, раздражая и не давая покоя. Не думать. Стать частью окружающего мира. Ты сам — часть жизни, что тебя окружает. Твое дыхание — это ветер, легкий ветер, обдувающий лицо. Твое сознание — часть того спокойствия и гармонии, царящей вокруг. Будто и нет никакой войны. Только ты и... — Зуко? Зуко, ты тут? Треск ломающихся веток под чужими ногами и гул голосов, постепенно разбивающийся на отдельные фразы: — Я, кажется, что-то вижу. — Зуко? — Зуко? Я нашла его! Идите сюда, он здесь! Из-за кустов показался силуэт Суюки. — Я же говорил, ничего с ним не случится! — раздраженно и вместе с тем торжествующе провозгласил Сокка. Катара за его спиной закатила глаза и скрестила руки на груди: — Да, да, ты как всегда прав, Сокка... — маг воды раздраженно пихнула брата в плечо. — А теперь, будь добр, отойди с дороги! Зуко, ты в порядке? Девушка опустилась перед ним на колени, аккуратно расправив при этом складки на своей юбке, и коснулась плеча мага огня. Весь ее вид выражал искреннее волнение и беспокойство, даже заботу, но сейчас Зуко, потревоженному в тот момент, когда все плохие мысли уже готовы были покинуть его голову, все это было не в радость, и более того — раздражало до горячего зуда в висках и плечах. Ну, вот что они здесь забыли?! Ни на минуту нельзя остаться одному! Если это — участь всех людей с таким количеством товарищей и приятелей, то Зуко лучше станет монахом-затворником! — Все со мной нормально, — угрюмо отозвался опальный принц, — я просто хотел... Побыть в одиночестве. Помедитировать. Окружившие его товарищи как по команде переглянулись с искренним недоумением — и это тоже раздражало. Неужели они настолько... Общительные, что не могут понять такой элементарной человеческой потребности: побыть одному, привести мысли в порядок?! Даже дядя, уж на что был многословный старик, и тот проявлял деликатность, особенно когда натыкался на пылающий гневом и раздражением взгляд Зуко, но этих дамочек и одного господина не так-то легко было смутить. — Зачем? — казалось, искренне удивленно спросила Суюки и как-то недоверчиво изогнула бровь. — Что-то не так? — Не так? Опальный принц огня криво усмехнулся. Кажется, о спокойствии и равновесии придется забыть. — Нет, все так, все в полном порядке, ведь мы всего лишь попусту тратим свое время! С каждым словом тон Зуко повышался, все сильнее звенел напряжением и эмоциями, и, наконец, сорвался на гневную речь, больше похожую на крик: — Вы просиживаете штаны у пещеры, ты, — Сокка изумленно вздрогнул под сердитым взглядом, — травишь байки о том, как шатался по лесу в поисках еды. Давно хотел тебе сказать, но ты абсолютно не разбираешься в том, что съедобно, а что нет! Ты — смеешься над его шутками, ты — изображаешь из себя заботливую мамочку, а я просто сижу тут и ничего не делаю, как и все вы! — руки принца огня крепче сжались в кулаки. Казалось, он взял себя в руки, по крайней мере, голос его прозвучал тише и глуше: — Может быть, вы забыли, но война еще не закончилась, и мы виноваты в этом. Отец победил — из-за нас, и судьба Аанга висит на волоске тоже — из-за нас! Но вместо того, чтобы думать над тем, что делать дальше и предпринять хоть какие-то шаги, я лучше посижу здесь, ведь этим мы и занимаемся все последнее время. Юноша фыркнул и, скрестив руки на груди, окинул товарищей пылающим взглядом зло сощуренных глаз. Ребята стояли, словно оглушенные его речью — по крайней мере, так казалось Зуко. На деле с каждой секундой у всех, кто его окружал, постепенно сжимались кулаки, а глаза загорались гневом. Даже Сокка, поначалу растерявшийся от совершенно безосновательных, с его точки зрения, упреков опального принца, вскоре тоже начал злиться и даже пару раз хотел перебить Зуко, но гневная, быстрая речь не давала ему этого сделать. Юноша молчал, и злоба, сначала растерянная и больше похожая на досадливое раздражение, постепенно собиралась внутри в тугой темный комок, который давил на сердце и не давал толком вдохнуть — и так, Сокка был уверен в этом, было не только у него одного. Кажется, Суюки уже дрожала от злости, готовая накинуться на принца с кулаками, а о Катаре и говорить нечего — девушка вся побагровела, и если бы взглядом можно было убивать, Зуко был бы уже четырежды мертв. Даже Тоф, обычно скупая на эмоции, сейчас всем своим видом показывала, что планирует убить Зуко — и не взглядом, а чем-то более действенным. Когда маг огня демонстративно опустился на траву, все остальные мрачно переглянулись. Казалось, сам воздух звенел от напряжения: ну, кто сорвется... То есть, выскажется первым? Суюки шагнула вперед. — Слушай, ты, господин-я-один-тут-понимаю-что-происходит! — девушка приподняла Зуко за воротник его одежды и гневно тыкнула в грудь пальцем другой руки. — Не один ты здесь нервничаешь, понятно?! Чтоб ты знал, мы все тоже волнуемся! Катара ночами не спит, Тоф от каждого звука дергается! Сокка бумеранг из рук выпустить боится, ждет нападения от каждой тени, у меня половина подруг в последней битве полегло! Голос воина Киоши предательски дрогнул, словно в горле у нее встал комок. Прерывисто вздохнув, она отпустила Зуко и скрестила руки на груди, до боли сжимая пальцами свое предплечье. Презрительно (а может, пытаясь сдержать слезы?) скривив губы, Суюки внешне спокойным тоном добавила: — Может, ты хоть раз попробуешь смотреть на кого-то, кроме себя, а, Ваше Высочество? Фыркнув, девушка развернулась на каблуках и ушла куда-то в густую лесную мглу — к ближайшему дереву, а Сокка, проводив ее встревоженным взглядом, резко обернулся к Зуко и толкнул его в грудь: — Видишь, до чего ты ее довел, придурок? — прошипел молодой воин и торопливо пошел вслед за девушкой. Она стояла, прислонившись к древесному стволу спиной и сжав руки на груди, однако, стоило Сокке подойти к ней — у смелого лидера воинов Киоши словно подкосились ноги. Она осела на траву, обняв колени обеими руками, и устало посмотрела на Сокку. Тот, сразу же забыв об отпускаемых в адрес непутевого мага огня ругательствах, что шипел только что сквозь стиснутые зубы, опустился на землю рядом с ней и обнял за плечи. — Не обращай на него внимания, — молодой человек чуть неловко коснулся шершавой ладонью мягких волос Суюки. — Он идиот. — Я знаю. Суюки слабо улыбнулась, благодарно касаясь щекой чужого плеча, и немного робко приобняла юношу за пояс. Несколько минут она сидела так, тихонько дыша Сокке куда-то в грудь и прижимаясь к горячему боку, а юный воин чуть неуклюже поглаживал ее по спине, вздрагивая каждый раз, когда подушечки пальцев нечаянно притрагивались к обнаженной, слишком горячей коже. Сокка впервые видел отважного воина Киоши, знакомство с которой завязалось с победы над ним в схватке, такой… Открытой, уставшей и даже — беззащитной. Ему не верилось, что он, Сокка, простой парень из Южного Племени Воды, держит ее в объятиях в такую минуту, держит, как нечто хрупкое, драгоценное. Сокка всегда боялся брать в руки что-то хрупкое, по его мнению, оно непременно разбилось бы — такой уж он неуклюжий, грубоватый человек. Поэтому сейчас он старался касаться Суюки как можно легче и аккуратнее, будто бледная кожа и правда могла бы пойти трещинами. Например, трещинами слезных дорожек… Этого Сокка даже боялся где-то в глубине души. Он совершенно не умел успокаивать плачущих девушек, даже если очень их любил. Но Суюки и не плакала, а словно бы отдыхала в чужих объятиях, набираясь сил… Для чего? Лидер воинов Киоши подняла голову и убрала за ухо прядь отросших в последнее время волос. — Сокка… Я хочу поехать к своим воинам. Я нужна им. Нахмурившись, юноша сжал руки вокруг плеч Суюки сильнее, будто пытаясь удержать. Конечно, это ее воины, и она их лидер, но… — Это слишком опасно, — он покачал головой. — Я не хочу, чтобы ты подвергала себя риску. Сокка хотел сказать: «С тобой может что-то случиться», но тогда Суюки могла бы мягко, но категорично возразить ему, что у воинов Киоши за плечами серьезная подготовка — и Сокка не смог бы ничего возразить. Мягко сняв руки молодого воина со своих плеч, Суюки сжала его ладони в своих и ласково погладила сбитые костяшки. — Я понимаю, но мы все рискуем… А в особенности они: оставшиеся без руководства, раненные, с погибшими на плечах! — с каждым словом голос Суюки звучал все звонче от напряжения, пальцы ее сжимались все крепче. Наконец, она тихо, но настойчиво повторила: — Я нужна им. — Мне ты тоже нужна! В лице Суюки что-то дрогнуло. Она положила на плечи Сокки теплые, неожиданно мягкие для воина ладони и притянула его ближе к себе каким-то полудетским требовательным жестом. — Я знаю… И ты мне нужен, — прозвучал у щеки Сокки ее тихий голос, больше похожий на шепот. — И я вернусь к тебе, как только смогу. Оказавшись беззащитным перед внезапной лаской — Сокка никогда почему-то не был к ней готов — молодой человек беспомощно вздохнул и уткнулся носом в теплые каштановые волосы. Они пахли лесными цветами и костром. Осторожно касаясь ладонью спутанных прядей, он тихо спросил: — Но как ты будешь поддерживать с нами связь? Мы не будем сидеть на одном месте. — А Ястри тебе на что? — рассмеявшись, Суюки слегка пихнула Сокку кулаком в грудь. — Со мной все будет хорошо, я тебе обещаю. Сокка… — ресницы ее странно дрогнули. Легко касаясь ладонью чужой щеки (Сокка вдруг понял, что жгуче краснеет), она негромко произнесла: — Ты первый, кто так обо мне заботится. Для моих воинов я — неуязвимый лидер, у которого не может быть проблем вообще, из принципа, а ты… Иногда ты даже перебарщиваешь с заботой. Но, наверное, поэтому ты мне и нравишься. Призрачно улыбаясь, Суюки мягко положила ладонь на его затылок и погладила — Сокка, задохнувшись на мгновение от мурашек, обнял ее за талию и притянул к себе ближе. До самой последней секунды, пока юноша не закрыл глаза, он видел нежный, влажный взгляд Суюки напротив, а в горле у него предательски пересыхало от томящего осознания, что еще немного, еще капелька — и он коснется ее губ. … а тем временем на другой стороне поляны все было далеко не так идиллично. Зуко, захваченный врасплох внезапной речью девушки, звенящей от сдерживаемых эмоций, ошарашенно посмотрел ей вслед, а потом перевел растерянный взгляд янтарных глаз на оставшихся. Мысленно юноша наградил себя звонкой оплеухой. Он же совсем не это имел в виду и совершенно не хотел обидеть Суюки! Слова извинений — неловкие, нескладные (Зуко довольно редко извинялся за сказанное в пылу эмоций, да и вообще до недавнего времени он искренне считал, что извиняться ему не за что) уже были готовы сорваться с его языка, и сорвались бы — если бы он не натолкнулся взглядом на Тоф, дрожащую от переполняющей ее злобы. Взглянуть же на мага воды, хрупкое доверие которой он завоевал совсем недавно, было и вовсе страшно. Он все испортил. Опять все испортил. С тихим стоном Зуко уронил голову на руки, сжимая в пальцах пряди волос. Его самого уже колотило, но не от злости, а от жгучего стыда. Юноша был уверен, что ему этого не простят. Это же был не дядя, готовый, казалось, стерпеть все на свете, а потом еще и жизнерадостно улыбнуться (и вспоминать эту улыбку ему до сих пор стыдно)! Это были совершенно незнакомые ему люди. Зуко не знал, чего от них ждать, и как-то по привычке ждал только плохого. Неудивительно, что он дернулся, будто от молнии, когда его плеч коснулись прохладные ладони. Очень знакомые, Зуко узнал их сразу… — Катара? — удивленно пробормотал опальный принц, поднимая голову. Маг воды склонилась над ним, ласково приобнимая за плечи. Несмотря на тень усталости на ее лице, делавшую ее старше лет на пять, девушка мягко улыбалась, а глаза ее светились ранее незнакомым Зуко выражением, которому принц даже не мог подобрать достойного названия. Он знал только, что выражение это было ласковым и спокойным — и это поселяло то самое, так долго разыскиваемое спокойствие в душе у него самого. — Зуко, мы все понимаем... Мы тоже волнуемся. За все произошедшее, за Аанга... — Катара прикусила губу. — Мы всего лишь стараемся успокоиться и собраться с силами для следующего шага. Ничего еще не кончено, Зуко, ты прав. Озай и Азула рано или поздно ударят снова. Но и мы не будем сидеть сложа руки, нам просто нужно решить, что теперь делать. Вот только... Катара опустила голову и исподлобья посмотрела на мага огня растерянным взглядом. — Мыслей у меня совсем нет. Что мы можем сделать? У твоего отца — целые армии, подготовленные воины, маги, а у нас? — Катара с болью прижала руки к груди. — Мы можем рассчитывать только на самих себя. Зуко вскинул голову, чтобы прямо заглянуть девушке в лицо. Ведомый странным порывом, он сжал в обеих ладонях ее тонкие, удивительно холодные для такой смуглой кожи пальцы, будто пытался согреть. — А как же Орден Белого Лотоса? — возразил молодой человек и, будто очнувшись, отпустил ее руку. — Я уверен, что они нам помогут. А в день вторжения… Я видел, у пристани было много ваших кораблей. И мне всегда казалось, что у вас много соратников… Последние его слова прозвучали несколько растерянно, и тем сильнее Катаре было стыдно и даже жалко его разочаровывать. Покачав головой, она сжала лодочкой странно горящие после легких прикосновений принца ладони и тихо произнесла: — Они были, но где они сейчас? Мы потерпели поражение, Зуко… Разгромное поражение. Вряд ли теперь нам… В нас хоть кто-нибудь верит. А что касается Ордена Белого Лотоса, — она встревоженно нахмурилась, — мы даже не знаем, где они находятся. Пятнадцать магов, пусть даже очень сильных, против целой армии… Они могут быть убиты или тяжело ранены. Последние слова прозвенели в голове Зуко особенно отчетливо, но он сразу же запретил себе об этом думать. Представлять раненых, убитых или плененных могущественных магов совершенно не хотелось: навеивало безнадежную тоску и жгучую тревогу за дядю. Однако сейчас Зуко не имел права показывать собственную слабость, и потому он произнес как можно тверже и спокойнее: — Да, мы не знаем, но если будем прятаться тут дальше, то не узнаем вообще ничего, а ведь они могут быть живы. Нужно найти их. И потом… Я думаю, мой дядя может подсказать, как быть дальше. У него много друзей. «Наверное». Зуко вдруг вспомнилось, как на него и Айро, когда они еще были беженцами, напали «старые друзья», как обмолвился сам бывший генерал, и это воспоминание отнюдь не внушало доверие к его «друзьям» с оружием наперевес. Катара тем временем задумчиво кивнула и принялась накручивать прядь волос на палец. — Ты прав, их нужно найти… Им может быть нужна помощь. Но и бежать отсюда в Ба Синг Се тоже нельзя… Глубоко вздохнув, она зарылась обеими руками себе в волосы и несколько секунд сидела неподвижно, сжимая ладонями собственную голову и от всей души жалея, что лекарь не может лечить при помощи магии себя самого. Голову буквально разрывало то ли мигренью (в последнее время маг воды очень плохо спала, мучимая то кошмарами, то подозрительными, как ей казалось, звуками из лесной тьмы), то ли мыслями… Скорее, последним. Наконец, девушка решительно встала на ноги и отряхнула колени от травы. — Нам нужно посоветоваться. Всем вместе. — Ты права, — подала голос Тоф и топнула ногой, порождая в земле короткую, но сильную дрожь — от деревьев послышался громкий возмущенный вскрик в два голоса, а Слепой бандит насмешливо ухмыльнулся и крикнул: — Сокка, Суюки! Прекратите миловаться и идемте в лагерь! У нас военный совет. — Идем, идем… Обязательно было так делать, больно же… — ворчливо послышалось из темноты.***
Аппа лениво зевнул, обдав друзей мощным амбре из гигантской пасти, и окинул собравшихся вокруг ребят удивительно осмысленным взглядом больших темно-карих глаз. Он будто бы безмолвно спрашивал: куда ж вы меня, изверги, в такую рань поднимаете? Однако на горе несчастного животного никто не обратил внимания. Все были слишком увлечены сборами. — Ты точно все взял? — деловито спросила Катара у своего брата. — Да точно, точно! — он окинул сестру раздраженным взглядом. — Сколько можно спрашивать, я не такой уж растяпа. Юноша невольно улыбнулся, заметив, каким искренним негодованием вспыхнули глаза Катары. Иногда ему даже нравилось ее сердить, очень уж забавно выглядела миловидная хрупкая девушка, когда толкала его в грудь и почти кричала: — Я за тебя, вообще-то, волнуюсь! Ни ты, ни Тоф совершенно не умеете готовить, а до Ба Синг Се больше недели пути! Кто вам будет готовить еду? Аппа? — Почему бы и нет? — хихикнул Сокка. — Может, он скрывает от нас талант великого кулинара. Издав глухой, утробный звук, подозрительно похожий на рычание вышеозначенного «кулинара», Катара впечатала ладонь в лоб, всем своим видом показывая, как же ей все-таки повезло с таким чутким, мудрым, понимающим, тактичным и вежливым братом. Сокка, Тоф и Суюки сдавленно хихикали, созерцая эту картину, а вот Зуко, только что закончивший утрамбовывать в седле Аппы спальные мешки, был серьезен и напряжен — впрочем, как и всегда. Иногда Сокке казалось, что веселиться он… Умеет, на самом деле умеет и даже хочет, но какие-то загадочные принципы Наследника Страны Огня не дают ему этого сделать. Мысли о том, что это он сам слишком беззаботен не приходило в светлую голову молодого воина — тем более, что он действительно беспокоился за успех предстоящей им операции. Сокка даже не заметил, когда стал называть подобные дела «операциями». Должно быть, под влиянием отца… А раз под влиянием отца — значит, это по умолчанию хорошо. Дождавшись, пока Зуко спрыгнет с Аппы и подойдет ближе, молодой воин племени воды шагнул вперед и деловито произнес: — Так. Давайте напоследок повторим, что каждый из нас должен будет сделать. Я и Тоф едем в Ба Синг Се на поиски Ордена Белого Лотоса или хотя бы… Как там твоего дядю зовут? — Айро… — почти прорычал опальный принц с несдерживаемым раздражением, но вскоре справился с собой и закончил вполне спокойным тоном: — Я и Катара остаемся здесь и пытаемся найти Аанга. Кстати, я уже примерно знаю, откуда начинать поиски. — А я уезжаю к своим воинам. — Да, все правильно. И еще кое-что… Сокка шагнул вперед, неожиданно оказавшись очень близко к Зуко, и с решительным видом взял его за локоть. Юноша немного понизил голос, так, чтобы было видно, что он обращается только к Зуко (и комментарии одной голубоглазой особы им не к чему!), но отводить его куда-то в сторону не стал: ему нечего было скрывать от друзей. — Зуко… Пригляди за Катарой. Она может кинуться спасать Аанга или тебя… Она совершенно не думает о себе. Поэтому ты должен будешь её защищать, — Сокка прищурился и крепче сжал пальцы. — Если с ней что-то случится, я… Он уже набрал в грудь воздуху, чтобы озвучить какую-то серьезную в своих глазах угрозу, но в этот момент Зуко мягко поднял свободную ладонь и удивительно серьезно и твердо посмотрел собеседнику в лицо. — С ней все будет хорошо. Я обещаю. Да и… — бледная ладонь мага огня легла на темную ткань его одежды в том месте, где под тонкой туникой скрывалась рана, обещавшая остаться на коже уродливым рубцом. — Опыт у меня уже есть. Сокка молча смерил его задумчивым взглядом, будто спрашивая у себя самого: можно ли верить этому парню? Откровенно говоря, идея действительно поверить Зуко казалась ему как минимум странной. Раньше принц огня был последним человеком на земле, с кем ему хотелось бы оставить Катару… Жизнь — определенно странная штука, а еще — очень изменчивая. А раз уж это так… Сокка кивнул и с немного неуверенной полуулыбкой, будто спрашивающей «а будет ли это к месту?» развел руки в стороны, приглашая всех присутствующих к себе в объятия. — Ну, в таком случае… Будем прощаться? На лицах девушек расцвели улыбки. Катара и Суюки улыбались широко и ласково, Тоф — чуть заметно и несколько неуверенно, но стоило и ей оказаться в крепких объятиях Сокки вслед за его сестрой и возлюбленной, как маленький маг земли засияла изнутри широкой, радостной улыбкой. Друзья сжимали друг друга в объятиях так, будто старались, чтобы взаимного тепла, которое они всегда щедро и безалаберно отдавали своим товарищам, хватило до следующей встречи. И Зуко, растерянно стоявший чуть поодаль, вдруг поймал себя на мысли, что… — Эй, горячий человек, а ты чего ждешь? — Тоф протянула ему руку. — Иди сюда! Против воли рассмеявшись, опальный принц шагнул к остальным и нырнул в сплетение из четырёх пар чужих рук. …чем дальше улетал Аппа, постепенно растворяясь в утренней дымке, тем бледнее становилась улыбка на лице Катары. Вскоре она исчезла совсем. Девушка низко опустила голову и тихонько скомкала в узких ладонях ткань платья. Зуко отчетливо слышал, каким неровным и неглубоким вдруг сделалось ее дыхание. Маг воды машинально провела пальцами по впадине между ключицами, пытаясь нашарить там ожерелье, но наткнулась лишь на тонкие косточки и гладкую кожу. Ожерелье давно уже валялось на дне походной сумки: по нему слишком легко можно было узнать юную революционерку. Зуко хотелось бы спросить, что с ней, почему она грустит, но юноша не решался. Как показала практика недавних дней (до этого опальный принц об этом вовсе не задумывался), он не отличался особой тактичностью и искренне боялся ненароком задеть Катару, и потому неловко переминался с ноги на ногу, не зная, как к ней все-таки подступиться. Однако она сама шагнула навстречу. — Сколько раз я уже видела эту картину… — тихо прозвучал ее голос. — Какую? — Как уходят те, кого я люблю. Сначала мама… — девушка сглотнула. — Потом папа и вот теперь — Сокка. Мне остается только радоваться тому, что папа и Сокка уходят не навсегда. По крайней мере… У меня есть надежда, что не навсегда. — Мне это тоже знакомо. Члены моей семьи тоже уходили. Постоянно. Отец и дядя — на войну, мама… Мама насовсем. Кажется, маг огня даже не заметил, что это своего рода откровение было сказано вслух. Раньше он не выражал так собственные мысли. — Я знаю, ты волнуешься, но они справятся. Зуко слабо улыбнулся девушке, нерешительно касаясь ее плеча — он все еще не мог привыкнуть до конца к тому, что маг воды его больше не отталкивала, и более того — даже поделилась своими переживаниями. Катара немного робко улыбнулась в ответ и, шагнув чуть ближе к Зуко, коснулась своим плечом его груди, будто бы… Прижималась? Силуэт Аппы уже растаял где-то в поднебесье. Плечо Катаре согревала грубоватая ладонь Зуко, грудь молодому человеку слегка холодила ее спина, а подбородка касались каштановые волосы. И они все стояли вот так, смотрели куда-то ввысь, где над землей постепенно занимался тихий осенний рассвет, и не решались уйти в убежище — слишком большое, слишком просторное и холодное для двоих.