«Ну что я скажу в ответ? Мне сердце твое неизвестно. Но мило по старине Мне в этом селенье: цветы в нем По-прежнему благоухают.» Ки-но Цураюки
Вчерашняя новость обрушилась на всех жителей лагеря, как снег на голову. Аанг вернулся совершенно неожиданно. Почти все думали, что он погиб в сражении с Лордом Огня, и более того — большая часть повстанцев перебороли первый порыв отчаяния, обрушившийся на весь мир после гибели мальчишки, и стали рассчитывать исключительно на свои силы. После победы Озая из лагеря Линга ушло несколько десятков человек, уверенные, что теперь им уж точно не видать победы, как собственных ушей. Поэтому после того, как взбешенный и морально расхристанный мальчишка убежал в лес, сломя голову, Линг потемнел лицом и окинул своих солдат напряженным взглядом. Все сидели молча, растерянные, обескураженные, еще не до конца осознавшие резкий переход от всплеска надежды, бурной радости и веселья — к новой волне горечи и неверия в свои силы. На лицах друзей аватара застыл испуг. Затем Катара, побледнев, прикрыла рот ладонью и тихо прошептала: — Так вот почему он ни разу не покорял воздух... а я думала — это от травм... — с губ ее сорвался короткий всхлип. — Как же я ничего не заметила?.. Не менее растерянный, весь красный от стыда и сам не свой от вины, Сокка попытался было приобнять сестру за плечи, но та вдруг вскочила и крикнула: — Я должна ему помочь! — и, на ходу стирая со щек слезы, рванула вслед за аватаром. Друзья проводили ее растерянными взглядами. Постепенно лагерные жители разошлись от костра с какими-то смущенными выражениями на лицах. Они прятали глаза, будто стесняясь своей недавней радости, стыдясь того, что увидели настолько обнаженную, раскрытую, полную боли душу мальчишки, который должен, по идее, нести свет и гармонию. Пару раз прозвучала злая шутка из чьих-то уст — затем возмущенные крики Тоф и Сокки — и едва не завязалась драка. Линг вовремя вмешался: прикрикнул на всех и отправил по палаткам. Едва солдаты скрылись из виду, как мужчина закатил глаза с видом вымотавшегося воспитателя в детском саду. Айро, видя явную напряженность и мрачную настороженность друга, жестом поманил его за собой в палатку: обговаривать происшествие. Полковник опасался нового всплеска уходов из лагеря, того, что солдаты опустят руки, а генерал пытался его успокоить: «Аанг в их глазах вернулся считанные часы назад, они даже не успели по-настоящему осознать его воскрешение из мертвых. В любом случае, к нам присоединились несколько сильных магов, а способности аватара... кто знает — может, духи и вернут их? Но они будут лишь приятным сюрпризом, ведь мы изначально строили наши планы, не полагаясь на вмешательство аватара». Разговор закончился усталой улыбкой Линга: «Мне бы твой оптимизм...», и мужчины отправились по кроватям. Вечерние расстройства не должны влиять на утренние тренировки. С утра лагерь расчищали: убирали веточные домики так, чтобы в середине образовалась большая площадка. Жители делали это быстро и сноровисто, для них это было сравнимо с ритуалом заправки кровати по утрам. На образовавшемся полигоне обычно тренировались маги земли или те, кто вовсе не владел магией. Маги огня уходили дальше, к реке — на берегу тоже виднелась просторная открытая площадка без деревьев поблизости, поэтому ненароком устроить пожар было невозможно. Линг установил четкий регламентированный график: ранним утром, еще до восхода солнца, когда мгла только-только начинает редеть, занимаются не-маги под его личным руководством (недавно к нему прибавился еще и Пиандао), несколько часов после рассвета отданы магам огня (их тренировали поочередно Айро и Джонг-Джонг), днем у лагерных жителей полно других дел помимо тренировок, а вечером, когда небольшие землетрясения не привлекут лишнего внимания, тренируются маги земли (ими руководил Буми). Уважительная причина для пропуска, как говорил сам Линг, смерть. Вчерашнее происшествие ничего не изменило, и с утра лагерь зажил своей жизнью. Потягиваясь на ходу и улыбаясь навстречу восходящему солнцу, Айро спускался к реке, где уже собирались полусонные маги огня. Среди них он заметил и племянника: возле реки мелькнули его растрепанные черные вихры и багровая метка шрама на бледном лице. «Надеюсь, никто не рискнет подшучивать по поводу шрама, — рассеянно подумал отставной генерал, — Зуко не отличается сдержанностью и может затеять драку. Надо будет сегодня подготовить почву для того, чтобы он влился в коллектив.» Проходя мимо не-магов, уже заканчивающих тренировку, мужчина задержался рядом с Лингом. — Как они? — он кивком указал на солдат. — В целом я доволен. Часть из них я могу назвать опытными людьми, или же довольно опытными, но с некоторыми нужно работать... — полковник кашлянул и потер переносицу. — Очень много работать. Айро понимающе усмехнулся. Помимо относительно опытных, прошедших муштру огненной или земной армии (в которую входили далеко не только маги той или иной стихии) солдат в сопротивление Линга входили так же и простые деревенские парни и мужики, которые никогда не держали в руках ничего, кроме вил или топора для рубки дров. Некоторые из них оказались талантливыми и схватывали все на лету, но остальные вызывали острое желание удариться лбом о дерево. Или — красноречиво потереть переносицу, как делал полковник Линг. — А что с магами огня? — деловито поинтересовался он. — Примерно то же самое. Есть несколько десятков толковых ребят, из них даже можно сформировать элитный отряд, чтобы не потерять их в общей сумятице, но откровенно слабых, конечно, больше. Их я уже выявил и теперь объединяю их в боевые двойки, тройки и квартеты: так они точно не погибнут в первом же бою, а при должном усердии даже помогут нам победить, — мужчина помедлил несколько мгновений и добавил: — Буми недавно предложил воспользоваться преимуществом интернациональной армии: создавать боевые двойки «маг огня плюс маг земли». Как ты на это смотришь? Линг в задумчивости нахмурил брови. — Неплохо... можно попробовать. Но это немного ненадежно: такая практика нигде не использовалась, а сейчас не то время, чтобы быть первооткрывателями. Айро щелкнул пальцами, случайно высекая искру. — В том-то и дело! Озай будет ждать от нас две разделенные армии: армия огня и армия земли. С ними ему будет значительно проще расправиться. А если будет одна смешанная армия, где все одеты в одинаковую форму... — он вскинул на полковника искрящиеся глаза. — ...то он не будет знать, чего от нас ожидать, — закончил за него Линг, но все же для того, чтобы вынести решение, ему пришлось еще несколько секунд поразмыслить. — Ну, что ж... хорошо. Попробуй, может, что-то и выгорит. — Или раздавится камнем, — хохотнул Айро и, жестом распрощавшись с другом, поспешил вниз, к реке: его уже заждались. Приближаясь, мужчина заметил, что чуть выше по течению мелькают знакомые фигуры двух магов воды, Катары и Пакку. Они тоже решили потренироваться. При появлении отставного генерала солдаты вытянулись по струнке и получили в ответ кивок и дружелюбную полуулыбку. Некоторые из них зябко ежились на осеннем утреннем холоде, поскольку все были обнажены по пояс, но предстоящая разминка должна будет их разогреть. Зуко, стоящий в череде солдат, встал на стойку смирно несколько неуверенно, явно повторяя за остальными, и Айро невольно улыбнулся: племяннику не довелось побывать в армии. Ну, что ж, Линг смог создать в своем лагере отличную имитацию. Детская мечта молодого принца осуществится... но Айро отнюдь не был уверен, что Зуко будет этому рад. Тренировка началась, как всегда, с разминки: простейшие упражнения, чтобы разогнать кровь, согреться и незаметно для себя напитаться энергией солнечного света. По-хорошему следовало начать с медитации, но на это не было времени и далеко не все умели делать ее продуктивной. Затем — выполняемые синхронно упражнения. Солдаты растянулись цепочкой вдоль речного берега, заплясали по воде оранжевые отблески пламени... Огонь Айро почти достал до берега, огонь Зуко отстал от него буквально на два локтя. «Прекрасно, племянник. Драконы подарили тебе истинное понимание огненной магии, — с невольной нежностью и гордостью подумал маг огня. — Хотел бы я быть тогда рядом с тобой. Разделить это потрясающее ощущение: переливающаяся огненная стена от неба до земли... Теперь я не удивлен, что ты выстоял против Азулы, пусть даже и с повреждениями. К тому же, ты сам позволил нанести их себе, закрывая Катару.» Следующий этап — спарринг. Айро разделил солдат на три группы: одна сражалась друг с другом один на один, две других — двое на двое и трое на трое. Сам отставной генерал ходил между сражающимися, комментируя схватки и иногда нанося короткие, неожиданные удары, резко отвлекая, или ставя подножки: солдаты должны были учиться сразу реагировать на неожиданности. Зуко был во второй группе: спарринг с одним противником стал бы для него скучным (во время изгнания добрый дядя «натравливал» на него сразу двоих, троих, а то и пятерых матросов), а вот в команде юный принц работать совершенно не умел. На это Айро поначалу и списал то, что юноша едва не получил огнем в плечо, но затем отмел, казалось бы, очевидное решение. Племянник выглядел задумчивым. Пусть даже сосредоточенный на магии, он был частично погружен в свои мысли. Его движения сейчас не такие сосредоточенные и быстрые, как обычно во время тренировок, он будто не выспался, или на что-то отвлекается — но на что? Мысленно прочертить пунктирную линию от зрачков Зуко вверх по реке не составило никакого труда. И Айро очень, очень сомневался, что племянника вдруг так увлекло саркастичное ворчание Пакку. А вот плавные, неспешные, но чертовски опасные движения юного мага воды, волнующиеся от каждого движения локоны ее волос и полуобнаженное тело — вполне возможно. Магу огня пришлось сдерживаться, чтобы не допустить на лицо широкую, довольную улыбку, в которой сквозило, наконец, удовлетворенное нетерпение. Загнав почти детскую радость поглубже, он продолжил тренировку: после спаррингов следовала отработка недавно усвоенных приемов и показ новых. Сегодня — «танец саламандры среди углей», так называли прием в трактатах о магии огня. Айро ненавязчиво попросил Зуко показать его солдатам и удовлетворенно кивнул сам себе, когда в глазах мужчин появилось некоторое уважение перед мастерским исполнением приема. Оставалось надеяться, что племянник не испортит все, как это часто бывало, неумением строить отношения с людьми, но от открытой враждебности Айро надеялся его оградить. Спустя несколько часов тренировка закончилась, и солдаты стали расходиться. Зуко замялся у реки, будто смывая с себя пот ледяной водой, но Айро вновь заметил его взгляд в сторону Катары — та как раз закалывала мокрые волосы, обнажая красивую, высокую смуглую шею — и восхищенно расширившиеся зрачки. Довольно улыбаясь, мужчина бесшумно приблизился к племяннику и положил ладонь ему на плечо. — Зуко, мальчик мой, вчера нам так и не удалось поговорить... — с сожалением произнес отставной генерал. — Не составишь мне компанию за завтраком? — А? — юноша, явно не ожидающий вмешательства извне, вздрогнул и обернулся, чтобы тут же, расслабившись, с неловкой улыбкой взъерошить себе волосы: — А, это ты дядя. Я... Вообще-то Зуко хотел сказать, что у него были немного иные планы (и они сейчас вместе с Пакку направлялись в сторону лагеря), но, глядя в так и излучающие доброту и тепло глаза напротив, юный маг огня понял, что выбора у него, кажется, нет. — ...составлю тебе компанию. Идем? Айро с широкой улыбкой подхватил племянника под локоть и повел в сторону своей палатки. В палатке у отставного генерала оказалось удивительно уютно. Зуко даже на какое-то мгновение почувствовал себя дома. Комнаты дяди выглядели примерно так же: теплый свет свечей, доска для пай шо с уже расставленными фишками, будто игроки прервали партию, чтобы отойти по своим делам, мягкий аромат жасминового чая и благовоний. Юноша сам не заметил, как против воли расслабился в такой почти до боли знакомой — и в то же время полузабытой — обстановке. Они с дядей в молчании позавтракали (у обоих после тренировки разыгрался аппетит), затем Айро налил себе и Зуко по чашке ароматного чая и с мягкой улыбкой: — Я вижу, твои отношения с товарищами аватара сделались теплее, племянник. Я очень этому рад: кажется, у тебя появились настоящие друзья. Юноша со слабой улыбкой кивнул: — Думаю, ты прав, дядя. Сначала мне не доверяли... но теперь, кажется, все по-другому. Айро тепло улыбнулся в ответ и с рассеянным видом сделал небольшой глоток. — Я помню, что в нашу последнюю встречу ты рассказывал, что особенно долго тебе не доверяла Катара. Мне показалось даже, что об ее чувствах ты беспокоишься больше, чем о всех остальных, — лица Зуко коснулся внимательный, хоть и не потерявший своей мягкости, взгляд дяди. Ответом был взгляд удивленный. — Потому что она долгое время не хотела верить мне, и мне с трудом удалось наладить с ней хоть какой-то контакт... — несколько растерянно проговорил юный маг огня. — И она излечила меня тогда, после схватки с Азулой. «И за это я ей до сих пор благодарен», — с внутренним содроганием подумал Айро. — Да-да, конечно, — произнес он вслух все так же немного рассеянно. — Но с тех пор прошел уже целый месяц... а тебя по-прежнему что-то беспокоит. Не поделишься со своим старым добрым дядюшкой? — мужчина располагающе улыбнулся и развел ладони в стороны. — Ты же знаешь, я по-прежнему могу и хочу помочь тебе, в чем бы там ни было. — Ничего меня не беспокоит! — юноша нахмурился и отвернулся, царапнув пару раз ногтями глиняную поверхность чашки. — Глупости. — Действительно? — с губ Айро не сходила мягкая улыбка. — Вероятно, мне лишь показалось, что ты на протяжении всей тренировки наблюдал за ней исподтишка... и едва не получил ожог от парня, который только недавно сменил шляпу крестьянина на шлем. — Да нет же! — сердито воскликнул Зуко, но, столкнувшись с чуть насмешливым взглядом дяди почти тут же сник. — То есть... я не знаю. Я запутался, дядя. «Пламенное ура!» — про себя выдохнул маг огня. Порой подвести племянника к тому, чтобы он соизволил рассказать о проблеме, которая его мучит, было тяжелее, чем найти ее решение. — Что именно не так, Зуко? — мягко поинтересовался Айро. — В общем... я запутался в своем отношении к Катаре. То есть... мы как бы друзья! — он говорил утвердительно, но мысленно Айро подставил в конце этого предложения большой знак вопроса. — И в то же время я стал замечать, что думаю о ней больше, чем о Мэй. — Хм-м... Вокруг тебя много других девушек-друзей, — в уголках его рта притаилась ухмылка. — Так почему же ты выделил именно Катару? Что в ней такого особенного? Несчастный парнишка вспыхнул до самых корней волос. Айро отчетливо понял, что ему не хватает дыхания. — Потому что я... потому что мы с ней... Дело опять застопорилось. Если оставить его так, бедняжка промучается, не в силах выдавить это из себя, еще несколько дней. Что ж, придется сделать это за него. Айро положил ладони на стол и с мягким нажимом в голосе медленно и внятно, будто маленькому ребенку, выговорил: — Потому что она тебе нра-вит-ся, — и тут же поднял руку, пресекая попытку Зуко возмутиться (впрочем, парень тут же с громким обреченным вздохом уронил голову на руки). Тон его вновь сделался мягким и успокаивающим. — Зуко, не нужно отпираться. Нет ничего удивительного в том, что твое сердце потянулось к такой доброй, самоотверженной и, должен заметить, весьма хорошенькой девушке, как Катара. Вы многое пережили вместе. Я заметил, что с ней у тебя более близкие отношения, чем с Аангом, хотя вы путешествовали вместе. Именно с Катарой у тебя установилась прочная связь. Однако... Почему же тебе стыдно перед Мэй? — мужчина удивленно приподнял брови. Он помнил Мэй как робкую, тихую, но очень умную и сообразительную девчушку со смешными хвостиками и в не менее смешном платьице. Она явно робела перед боевой и бойкой Азулой и заглядывалась на Зуко, немало умиляя этим самого Айро. Неужели их отношения продвинулись вперед? Судя по реакции Зуко — да. — Потому что это неправильно! — горячо воскликнул он, но тут же тоскливо уронил голову, едва не угодив лбом в чай. — Мэй — моя девушка... наверное. «Наверное?» — Я ужасно с ней обошелся. Сначала я просто ушел и оставил ей письмо. Мне нужно было сделать все быстро, пока затмение не закончилось, мне нужно было попасть в тюрьму, где тебя держали, — юноша поднял голову, заглядывая дяде в глаза. Сердце у Айро екнуло: «Он был там? Уже тогда?..», — но вслух ничего не сказал, лишь наклонил голову, подбадривая и безмолвно прося продолжить. Зуко набрал воздуха в легкие. — А потом мы встретились в Кипящей Скале. Она была... ну... не очень приветлива, — юноша нервно усмехнулся, — и я снова не смог с ней поговорить. Там нужно было освободить кое-кого и быстрее убегать, поэтому мне пришлось закрыть ее в камере. «Это ж насколько она была неприветлива?» — удивленно присвистнул Айро мысленно. Зуко немного помолчал, погруженный в неприятные воспоминания, и медленно, с глухой тоской выговорил: — Я видел ее глаза... мне кажется, она теперь меня ненавидит. Айро слегка покачал головой. Он, конечно, знал, что Зуко порой может быть нетактичным, но чтобы это зашло так далеко?.. Ну, что ж... не обвинять же его в этом вслух? Тем более, что жалость к воспоминанию о трогательно смущающейся девчурке-Мэй была явно слабее, чем жалость к обвиняющему себя племяннику и привязанность к нему. К тому же, парень наверняка сгрыз себя виной до косточек, не стоит подливать масла в огонь. Поэтому, когда Айро заговорил, в его голосе звучала лишь ласковая, отеческая укоризна: — Твои поступки по отношению к ней оставляют желать лучшего. Я думаю, ты это понимаешь и раскаиваешься... и это — главное. В тебе слишком громко говорит совесть, мой мальчик, — мужчина накрыл его ладонь своей. Зуко неуверенно, с надеждой приподнял голову: он боялся гневной отповеди, а получил лишь мягкий укор в ласковом взгляде. — Послушай меня. Да, ты поступил плохо, но если позволять вине за свои прошлые ошибки захлестывать тебя каждый день, то рано или поздно от тебя ничего не останется. Совесть съест тебя живьем, и эта жертва будет напрасной. Ты не можешь исправить прошлое. Ты можешь лишь извлечь из своих ошибок опыт — и направить его в будущее. Говоря это, Айро радовался тому, что его племянник поймет эту простую вещь на примере неудачного расставания с девушкой, а не на куда более жестоких ошибках. Взгляд Зуко прояснился и потеплел, напряженные губы дрогнули в слабой улыбке. — Ты так думаешь? — задумчиво протянул он, а затем тряхнул головой и улыбнулся уже решительней. — Я постараюсь так делать. Немного помедлив, юноша как-то неуверенно встал, обогнул стол и чуть неловко приобнял отставного генерала за плечи. — Спасибо, дядя. Айро спрятал растерянный взгляд у Зуко за плечом, когда вставал и крепко обнимал его в ответ. В детстве племянник охотно льнул к нему и Урсе (Озай таких нежностей не позволял, но и его Зуко пытался обнимать, когда был совсем крохой), но за три года изгнания Айро смог бы пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда Зуко не стряхивал его ладонь с плеча. А сейчас внезапно — инициатива... Отставной генерал с удовольствием держал названного сына в объятиях, пока не почувствовал, что парню становится неловко. Тогда мужчина разжал руки и, глядя на племянника смешливо искрящимся взглядом, вдруг заговорил совсем о другом: — Знаешь, во время тренировок и просто прогулок я заметил, что река рядом с лагерем очень красива. Наверняка многие, — он с намеком приподнял брови, — любят сидеть там, около воды. В янтарных глазах Зуко вспыхнула почти детская, искренняя радость, а на щеках — полыхнуло смущение. Он скомканно и быстро попрощался, залпом допил чай, едва не обварив себе гортань, и торопливо вышел из палатки, а за ее пологом Айро услышал шаги, срывающиеся на бег — и, не выдержав, во весь голос весело расхохотался.***
После вчерашнего разговора с Аангом Катара вернулась в лагерь совершенно разбитая. Она не сердилась на аватара: кажется, она просто не умела на него сердиться, никогда не воспринимая его как равного себе. Всегда или ниже — как младшего брата, о котором нужно заботиться и приглядывать, чтобы он не влип в неприятности (хотя стоит отметить, что, невзирая на юный возраст, Аанг влипал в неприятности реже Сокки), или, когда девушка видела его покоряющим стихии — как кого-то выше нее и снова не могла сердиться. Вот и сейчас Катара прежде всего обвиняла себя: довела мальчишку! Если бы не пришла, он бы посидел там тихонько, успокоился и вернулся, а теперь что? Где его искать? А если что-то случится, ведь он почти беспомощен без магии! Конечно, с Аангом Аппа, он не даст хозяина в обиду — маг воды до сих пор помнила чудовищные багровые отметины на ноге у Лонг-Фэнга. Но все же... Еще к вине примешивалось непонимание. Слова, так выведшие Аанга из себя (таким злым Катара не видела его даже в той злосчастной пустыне) девушка говорила совершенно искренне, не зная, чем это может обернуться. Сама она всегда брала себя в руки, когда понимала, что кто-то на нее надеется, ждет от нее защиты и опеки. Таким людям даже необязательно было благодарить ее, или высказывать свою надежду вслух: Катара видела по глазам. Именно понимание, что без нее Сокка, одурманенный кактусовым соком, и Тоф, ничего не видевшая в песке, пропадут во все той же пустыне позволило ей не разрыдаться в голос. А ведь очень хотелось! Аанг, обычно улыбчивый и веселый, вел себя совершенно не по-своему, они застряли посреди огромного песчаного моря, и Катара не знала, куда идти, в какую сторону, как долго, хватит ли им воды... Девушке всегда казалось, что Аанг такой же. И, быть может, обычно так оно и было. Но вчера давление, обычно мобилизующее все силы, его сломало. Так казалось Катаре. И раз за разом, стоило ей хоть на секундочку задуматься, остановиться, позволить себе лишний вдох — как перед глазами сам собой возникал образ надломленно опущенных плеч, а затем сейчас же — отчаянной злобы в сухих черных глазах. Она никогда не думала, что глаза у Аанга могут быть настолько темными. Поначалу девушка хотела занять себя чем-нибудь на весь день. Когда она путешествовала с друзьями, это было просто: с утра было нужно приготовить завтрак, едва позавтракают — нужно браться за обед, после обеда — искать съестное на ужин, тренироваться, разговаривать с ребятами, готовить ужин, а там уже и солнце клонится к вечеру... но в лагере Линга все пошло наперекосяк с самого утра. На кухне ей дали от ворот поворот: оказалось, полковник установил четкую очередность дежурств по кухне, и сегодня как раз дежурил всеобщий любимец, бывший повар из Ба Синг Се, и никто не желал отказываться от его стряпни, да и сам мужчина закрыл плечом посуду и прочую утварь, как собственных детей. Катара вздохнула и побрела по узким тропкам-переходам, надеясь найти друзей, но Зуко куда-то пропал (опять она подумала о нем первым!), Тоф унеслась тренироваться с царем Буми (с их полигона слышался безумный смех Арбузного Лорда пополам с сумасшедшим хихиканьем самого властителя Омашу), а Сокка прожужжал Катаре все уши о Суюки: парень по ней очень соскучился, и разговор о чем-то другом не клеился. Именно поэтому вскоре после тренировки Катара вновь оказалась у реки. Непрерывное течение, струящийся голубой шелк, ее успокаивало. Девушка сидела на камне, поджав под себя ноги, и рассеянно водила ладонью над водой, иногда поднимая ее и образуя переливающиеся на солнце сапфиры из водяных шаров. Она даже не заметила, как к ней осторожно подошел Зуко, и обратила на него внимание только когда юноша кашлянул в кулак. — Катара... эм. Привет. Маг воды мгновенно переполошилась. Она подскочила на камне, едва не свалилась в воду, на ее предплечьях тут же оказались горячие ладони, а их лица — в опасной, очень странной близости друг от друга, губы обожгло горячим дыханием Зуко — или это жар, исходящий от него самого? — Катара почувствовала, как щеки обожгло румянцем, и в груди подпрыгнуло сердце, но парень уже торопливо отстранился с точно таким же румянцем на лице. — Извини! Я просто... ты поскользнулась, и... — Ничего! — Катара быстро вскинула ладони вверх. — Это ты извини, я... в общем... ладно, неважно. Садись, — неловко улыбнувшись, девушка пододвинулась по камню немного в сторону (на сей раз постаравшись сделать это аккуратно) и похлопала ладонью по прохладной поверхности. Зуко послушно присел. Несколько минут молодые люди сидели молча, старательно не глядя друг на друга. Точнее, это Зуко не смотрел, как думала Катара, а сама маг воды то и дело скашивала на него глаза и ловила зрачками высокие скулы, растрепанные черные волосы, глаза с таким странным, необычным разрезом — она такого и не видела никогда... Принц огня сидел так, что она видела его шрам — огромное темно-багровое пятно и изуродованное ухо. Около век он становился темнее, остальное чуть светлее, как сырое мясо. Но отвращения к шраму отчего-то не было. Катара помнила ощущение горячей, шершавой кожи под своими пальцами. Не такая мягкая, как должна быть у человека, но по-человечески теплая. Девушка чувствовала кровь под его кожей. И это ощущение: горячая кожа, шершавый шрам под ее пальцами, биение пульса под ними же — странным образом волновало. Тогда, Катара точно помнила это, ее касание было продиктовано жалостью. Но что-то тянуло ее притронуться к Зуко и сейчас... и маг воды не думала, что сейчас его есть, за что жалеть. Хотя надо признать, что парень выглядел несколько растерянным. Глаза бегали, будто не зная, за что зацепиться, иногда юноша приоткрывал губы, желая что-то сказать, но изо рта вырывались лишь облачка пара. Наконец, парень заговорил: — Тут красиво... — маг огня улыбнулся было, а потом поджал губы: в его голове пронеслось мимолетное «я выгляжу по-идиотски». — Несколько месяцев назад я и дядя скрывались от Азулы и ее солдат в лесу, у берега реки. Есть было нечего, и я решил что-нибудь поймать. Я не ловил рыбу раньше, но решил попробовать... палкой. Зуко несколько стыдливо поежился. Катара удивленно приподняла голову, не совсем понимая, к чему парень завел этот разговор, но затем слабо улыбнулась. В глазах ее блеснул интерес. — И как? Поймал что-нибудь? В ее племени рыбу ловили не только на удочку или сетью, но и обычным копьем или заостренной палкой, поэтому вопрос прозвучал вполне искренне, без издевки, которой опасался Зуко. — Поймал. Рыбу. Не сразу, правда... Юноша поерошил себе волосы на затылке, вспоминая, как злой и мокрый провел два часа у реки, пытаясь попасть острым концом палки в юрких рыбешек. Один раз, не удержав равновесие на мокрых камнях, он даже упал в воду. Но рассказывать об этом Катаре он стеснялся. Хватило и того что... — Вот такую, — принц показал размер рыбешки большим и указательным пальцем и тут же покраснел и торопливо добавил: — Но это хоть что-то! Я же рыбачил в первый раз! — если приглядеться, но на его лице можно было прочитать иероглифы, складывающиеся в отчаянное «зачем я это рассказал?!». Однако Катара не стала рассматривать невидимые иероглифы. Она звонко и весело рассмеялась, прикрывая рот ладонью и понимая, что начинает заливаться краской — а вина, сжимающая сердце, начинает отступать. — Не волнуйся, Зуко! — со смехом произнесла она и поймала себя на мысли, что очень хочет растрепать густые, темные волосы. Пришлось даже сжать пальцами ткань штанов, чтобы удержать себя. — На самом деле, когда Сокка первый раз рыбачил с нашим папой, он поймал рыбешку еще меньше. Вот такую. Улыбаясь, маг воды осторожно сжала пальцы Зуко своими, уменьшая размер воображаемой рыбки вдвое. — А еще загнал себе под ноготь на ноге рыболовный крючок, — хихикнув, добавила она. — Как? — юноша слабо улыбнулся. — Ой, я не знаю... — Катара вновь хихикнула, накручивая волосы на палец, будто горевший от соприкосновения с кожей Зуко. — Сокка рассказывал — плакал, отец — смеялся... но если я правильно поняла, то он дернул удочку вверх, вот так, — она показала руками, — но рыбка соскочила, Сокка запрыгал от досады, и крючок вошел прямо под ноготь. Бррр... — девушка невольно поежилась: смех смехом, а брата она жалела. Но все же это было очень смешно, потому что дальше: — Папы рядом тогда не было, он ушел набрать дров, по-моему. И Сокка... ну, ты же знаешь Сокку. Он попытался вытащить крючок другим крючком. В итоге папа примчался на истошный вой, — не выдержав, Катара рассмеялась снова. — Сокка сидит, из ноги торчат два крючка, а он хнычет не потому, что больно, а потому, что рыбка уплыла. Заулыбавшийся было Зуко вдруг с непониманием взглянул на девушку. — Погоди. Это же Южный полюс. Он был босиком? На лице опального принца огня отразилась полная палитра удивления жителя жаркой страны. Будучи что на северном, что на южном полюсе, он, маг огня, успел пару раз продрогнуть до костей и не понимал, как можно снять с себя на холоде хоть что-то. Катара воззрилась на парня с не меньшим изумлением, но затем выражение ее лица смягчилось. Она со странной (для нее самой) нежностью подумала, что Зуко-то, оказывается, совсем ничего не знает об ее стране... Но ведь она может рассказать! — Да. У нас не всегда зима, — девушка мечтательно улыбнулась. — Я тебе сейчас расскажу, подожди. Она завозилась, устраиваясь поудобнее: оперлась на заведенные назад руки и подняла голову, мечтательно вглядываясь в ярко-голубое небо. Равномерный прохладный ветер разогнал облака, и теперь на мир глядел лишь один-единственный солнечный глаз, ничем более не замутненный. Помимо всего мира смотрел он и на двух молодых людей. И замечал то, что, кажется, пропустили они сами: бледную ладонь мага огня (он тоже откинулся назад, как и Катара, будто желая поставить себя на одну полку с ней), накрывшую тонкие пальцы мага воды. — На две недели в году наступает лето. Оно всегда очень неожиданное. Вечером ты ложишься спать среди сугробов, а просыпаешься в цветочной сказке. Настоящий ковер из цветов, страшно наступать — вдруг что-нибудь раздавишь! Ведь они же живые... и их так много, они везде! И там, и тут. Тогда становится очень тепло, и мы ходим без шуб, только в домашней одежде — ее как раз и называют летней. Эти две недели называют по-разному, названий очень много. Например, недели сказок. Ведь невозможно уснуть, когда так пахнут цветы. И мы рассказываем друг другу сказки всю ночь. А еще — неделя свадеб... — Катара отчего-то покраснела. — Считается, что если ты вышла замуж в цветущую неделю, то чувства будут жаркими, как погода в эти дни, а дети - здоровыми и цветущими, как цветы, которыми покрыта земля... Обычно девушке несвойственно было говорить так витиевато, но сейчас она цитировала по памяти предание, которое рассказывала ей Пра-Пра. Мечтательная, мягкая улыбка играла на ее губах. — Хотя многие старики считают такой брак наоборот плохим. Будто бы любовь пройдет так же быстро, как и лето. Но я не верю. Она помедлила несколько секунд. Пальцы под горячей ладонью немного сжались, будто пытаясь соединиться в кулак, но затем вдруг обмякли, и девушка негромко добавила: — Мои родители поженились в цветущие недели... — Катара чуть застенчиво улыбнулась. — И мы с Соккой, когда были маленькими, решили, что поженимся тогда же... вот. Ей отчего-то было тяжело дышать. Она никогда никому не рассказывала ни о лете — было попросту некому — ни об этом глупом обещании. Даже Сокка, наверное, о нем забыл, а она помнит и вот теперь рассказала Зуко. Наверное, теперь он считает ее романтичной дурой... Охваченная внезапным порывом детского страха перед издевкой, насмешкой или обычным непониманием, Катара долго не решалась поднять взгляд на мага огня. Но вскоре начала затекать шея, да и сидеть отвернувшись вечно было бы глупо... Зуко молчал, только чуть неловко, будто бы неумело улыбался кончиками губ и по-прежнему сжимал ее ладонь. В глазах у него не отражалось ничего особенного: Катара просто не умела читать по взгляду. Но сердце вдруг странно екнуло, и в груди стало горячо, а по всему телу, невзирая на осенний холод, пробежало тепло. Благодарное тепло. Но за что благодарить? Наверное, за это молчание. За это безмолвное понимание: без слов, даже без жестов и слишком выразительных взглядов. Но такое, что почему-то хочется за него благодарить. А еще хочется прижаться плечом к горячей груди, коснуться щекой жесткой ткани одежды и едва различимым полушепотом попросить рассказать что-нибудь о стране огня... Тихо скрипнула ткань — Катара подвинулась ближе. Неуверенно приподнялась рука, приготовленная для объятия. С губ почти уже сорвались нужные слова, но тут: — Кхм, кхм... Молодые люди круто обернулись и увидели немного смущенного молодого худощавого мужчину с забавной родинкой возле левого крыла носа. — Извините... вы — Зуко? Парень растерянно кивнул. — Очень приятно, я Хао. Полковник Линг сказал мне найти вас, чтобы мы вместе отправились в лес, поставить силки, — улыбка его почему-то казалась виноватой, а может, она и была такой. — Он сказал, что вам нужно как следует узнать местность. Катаре почему-то захотелось застонать от отчаяния. А еще она готова была поклясться, что на мгновение лицо опального принца исказила раздосадованная гримаса. Затем ладонь обожгло прохладой — Зуко убрал пальцы — и парень спрыгнул с камня на речной берег и молча прошел мимо Хао (тот, несколько обескураженный мрачным молчанием опального принца, засеменил следом) — и только смущенно обернулся напоследок, и щеки вдруг обожгло от его мягкого прощального взгляда. «Зуко...» — растерянно пронеслось в голове. Катара даже не успела попрощаться, только вновь подняла ладонь, чуть согнула пальцы, будто желая вцепиться в ткань рубашки у него на спине и не отпускать, но вскоре бессильно опустила руку и уткнулась лицом себе в колени. «Да что происходит!» — вспыхнуло в сознании отчаянной досадой на себя, на Зуко, на Хао, на это странное чувство в груди и животе, на жар на щеках, на затуманенный взгляд, на все, все... Так странно тянуло в груди. Тянуло... тянулось. Туда. За ним. Это было странно. Почти больно. Приятно. И очень, очень непривычно. Катара медленно подняла голову и глубоко, прерывисто вздохнула. «Хватит. Просто поговорили. Мне стало легче и не хотелось останавливаться. И я злюсь на этого Хао, что из-за него пришлось остановиться. Все! Больше — ничего, понятно?» Девушка решительно тряхнула волосами и встала на колени, чтобы зачерпнуть ладонями ледяной воды и плеснуть себе на лицо. По коже стремительно скользнули холодные капельки — и думать стало легче, а странное ощущение в животе и груди вполне можно списать на что-нибудь еще... тем более, не такие уж они и сильные, чтобы обращать на них внимание. Именно так. Маг воды легко соскочила на берег ровно туда же, куда пару минут назад спрыгнул Зуко, и бодрым шагом направилась было к лагерю, но тут ей преградила дорогу невысокая фигура со скрещенными на груди руками и насмешливой полуулыбкой одним уголком тонкого рта. — Тоф? — Катара едва не подпрыгнула от неожиданности. — Что ты здесь делаешь? Руки ее сами собой нервно сжались перед животом. За ее вопросом стоял похожий, но совершенно другой: «Как давно ты здесь? И что ты видела?». — В общем-то ничего, — Слепой Бандит невозмутимо развела руками. — Я не хочу сидеть в палатке и решила прогуляться... А еще я слышала вас с Зуко, — девочка улыбнулась шире. — Ты стала проводить с ним много времени, Сахарная Царевна. Вы смотритесь, как пара голубков. Катара едва не задохнулась от возмущения и какого-то странного чувства, очень похожего на панику. Захотелось съязвить в ответ: «Откуда тебе знать, как мы выглядим?», но вместо этого девушка выпалила: — Что?! Что за бред ты несешь? Если хочешь знать, то мы просто разговариваем! Как друзья! — Ну, коне-ечно, — девочка сложила руки в мечтательном жесте и вздохнула, как актриса дешевой романтичной постановки, а затем вновь захихикала. Юному магу земли нравилось ставить своих друзей в неловкое положение. Совсем не со зла, просто у нее было свое, особое чувство юмора, подправленное подростковым желанием подтрунить над ближним своим. Однако ближний тоже был не промах. И издевательское хихиканье этой вредной девчонки окончательно вывело его из себя. Скрестив руки на груди, Катара поинтересовалась невинным тоном, в котором так и сквозило раздражение: — А что это ты изображаешь, Тоф? Наверное, ты перепутала меня с Соккой? Улыбка мгновенно пропала с лица Слепого Бандита. Она нахмурилась и ткнула в девушку пальцем: — Что? О чем ты? — А ты не догадываешься? — Катара рассмеялась и сложила руки точно так же, как только что Тоф. — Ах, Сокка! Ты такой храбрый и сильный! Такой мужественный и забавный! Я буду любить тебя вечно! — голос мага воды вновь сделался из писклявого обычным. — Или ты думаешь, что я ничего не замечаю? Ты уже второй месяц за ним хвостиком бегаешь. Послышался звук, больше всего напоминающий рычание небольшого носорожка. — Я тебе покажу хвостик! — выкрикнула Тоф и встала в боевую стойку. По телу Катары пробежала легкая пугливая дрожь. Хоть она и училась у мастера Пакку, но Слепой Бандит не зря завоевал славу лучшего мага земли. И все же... отступить перед этой вредной малявкой?.. Нет уж. Ни за что. Северянка уже хотела было притянуть к себе немного воды из реки, как вдруг послышался знакомый голос, беззаботно напевающий какую-то бойкую песенку, и из-за деревьев появился весело улыбающийся Сокка. — Эй, девчонки! — Не мешай! — в один голос прикрикнули на него спорщицы. Парень на мгновение смешался, но потом с улыбкой поднял ладони в защитном жесте. — Ладно, ладно... Я просто хотел сказать, что вас двоих вызвал к себе полковник с генералом Айро. Они у Линга в палатке. Тоф резко, как лошадь, тряхнула головой — мотнулись длинные пряди челки — и протопала мимо воина племени воды, при этом сильно задев его плечом. Сокка даже пошатнулся и удивленно посмотрел девчурке вслед. — Что это с ней? — парень перевел растерянный взгляд на Катару. — Я не знаю! — последовал грубый ответ, и несчастный Сокка охнул от повторного толчка, но уже с другой стороны. — Да что с ними обеими... — обиженно пробурчал он вслед сестре и боевой подруге и принялся поглаживать ребра обеими руками. Катара быстро шагала к лагерю, нарочно избрав дорогу подлиннее: ей нужно было успокоиться. Вскоре злость в ее взгляде и чертах лица сменилось легкой задумчивостью. Девушка постепенно замедлила шаги и вскоре остановилась, глядя куда-то промеж деревьев. Неужели он и правда нравится ей? Правда нравится...