Листок на память

Когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом, Велька поднялась, оправляя на себе одежду. — Пора, — заметила она, обращаясь к наблюдавшему за ней вампиру. — Еще нет. Я успею проводить тебя домой, — отозвался он, тоже поднимаясь и оборачиваясь волком. Сердце девушки в очередной раз сжалось от нежности, заметной даже в брошенном на нее зверином взгляде. Подхватив упавший на землю халат, Велька направилась в деревню. Рольф, то есть Вэрд, семенил на четырех лапах рядом, изредка тыкаясь мокрым носом ей в ладонь, словно целуя на прощание. — Пришли. Волк последний раз лизнул девушке руку и потрусил к своей брошенной одежде, и вскоре перед травницей вновь стоял беловолосый вампир с прозрачно-зелеными глазами. Лед в них, к огромному облегчению Вельки, уже не вернулся. — Ты обещала дождаться, — негромко напомнил тем временем Вэрд. — Ага. Мужчина приблизился, дотронувшись рукой до каштановых прядей и осторожно вынимая оттуда большой красный лист с желтыми вкраплениями. — Это яблони, — без колебаний опознала травница. — В прошлый раз запуталась маленькая почка, — еле заметно улыбнулся вампир. — Я тогда еще не сразу сообразила, что березовая, — засмеялась девушка. Повисла тишина, которую не хотелось нарушать. — Я должен ехать, Вель, — со вздохом произнес вампир. — Но обязательно вернусь, обещаю. — Знаю. Я буду ждать. — Высуши и оставь на память о сегодняшнем дне, — проговорил Вэрд, целуя девушку в висок и одновременно с этим вкладывая ей в ладонь лист яблони. — Ага. А дальше травница просто наблюдала за тем, как мужчина запрыгивает на лошадь и медленно отъезжает от ее дома. Уезжает к другой женщине, которую обещал оставить ради Вельки через какое-то время. Точно ли его брак с Лерееной будет безразличен для них обоих? Будет ли счастлив ребенок от того, что отец променяет его мать на деревенскую травницу? Нет же, нет! Она не может строить личное счастье на несчастье других! — Вэрд! — крикнула Велька, внутренне содрогаясь от того, что собралась сделать. Вампир остановился и обернулся, глядя на бегущую к нему девушку, что-то шепчущую на зажатый в руке листок. — Оставь лучше себе, — задыхаясь, проговорила травница. — Это у тебя ведь иногда бывают проблемы с памятью. — Ты на него что, заговор читала? — Ага. Надеюсь, с тобой в дороге ничего больше не случится. — Спасибо, — чуть смущенно отозвался вампир, держа в руках подарок и явно соображая, куда его убрать так, чтобы не потерять. — Мне еще никогда не дарили листья с деревьев... Велька захихикала, настолько потешным выглядел растерянный мужчина, и достала из воздуха булавку. — Давай прицеплю... Вот так. Теперь езжай. — Люблю тебя, Вель, — прошептал на прощание вампир, пуская лошадь галопом. — И я тебя, — грустно улыбнулась ему вслед травница. — Прости меня, Вэрд. И будь счастлив! Вэрд совершенно случайно заметил, как булавка начала растворяться в воздухе. Еще секунда, и она исчезла. Порыв осеннего ветра подхватил ранее приколотый к вороту листок и безжалостно закружил в вихре колдовского танца. — Тпр-р! — воскликнул мужчина, выскальзывая из седла и ловя момент, когда подарок опустится ниже, чтобы поймать его. «Стоп! Подарок? — удивился внезапно про себя вампир. — От кого? Быть не может, чтобы кто-то осмелился подарить мне такую нелепицу! И зачем я вообще остановился, если мне нужно торопиться в Арлисс? И так восстанавливал свою память в деревне слишком долго...» Расставив все мысли и воспоминания по местам, Вэрд вскочил обратно в седло, натягивая поводья. Лошадь всхрапнула и стрелой бросилась дальше, растоптав копытом прибитый к земле крупный кроваво-красный лист. Велька до утра не могла уснуть, окруженная беспокойными мыслями. Подействовало ли колдовство? Забыл ли ее вампир? Все ли с ним в порядке? Самым болезненным оказался вопрос о том, доведется ли ей еще хоть раз увидеть Повелителя Леска? От треволнений ее отвлекла магическим образом доставленная почта. Сорвав печать, Велька улыбнулась: Вольха выходит замуж. Ну что ж, есть повод порадоваться за лучшую подругу, которая через месяц будет ждать ее в Догеве в качестве подружки невесты. — Здорово, — пробормотала травница. — Не уверена, что смогу выдержать дальнейшее пребывание в Кладбищенках. Да и Вэрд может вспомнить ненароком об этой деревушке. В конце концов, его воспоминания не пропали, а лишь оказались сильно размыты во всем, что касалось меня... — Госпожа ведьма, — в дверь просунулась голова старосты. — Я за зельями для скота! — На столике! — крикнула в ответ девушка, поднимаясь. И внезапно решилась: — Хмырь Завьялович! — Ась? — Вы как-то заводили речь о продаже моего домика, — напомнила она. — Ну да, — замялся мужичок. — Но вы недвусмысленно дали понять... — Я передумала. — Чегось? — Передумала, Хмырь Завьялович. Я уезжаю. И мне нужны деньги. Я готова продать этот дом. — Но как же... Госпожа ведьма, неужели вы нас бросите? — Я сделаю запрос в ковен магов, чтобы прислали другого травника, — мягко проговорила Велька. — Если хотите, то прямо сейчас, при вас. — Опять пришлют абы какого, — пробормотал староста. — Вы единственная из магов, кого у нас в деревне так зауважать успели! — Я не останусь, — твердо проговорила девушка. — Пожалуйста, найдите мне покупателя. — Уже нашел, — хмуро пробубник Хмырь. — Я сам куплю ваш дом. — Зачем? — Благодаря вашему эликсиру Маруся, наконец-то, нашла себе жениха. Девка так счастлива, что нарадоваться не могу. Но молодым же надо будет где-то жить! Вот и оставим им наш домишко. А сами сюда... — Понятно. Когда свадьба? — Да уж меньше, чем через месяц. Хоть на нее придите... — Через месяц я должна быть в другом месте. Извините. — А... Что уж там! — староста огорченно махнул рукой на Вельку и, сгорбившись, направился домой. Собрав все свои драгоценные травки и вещи, уместившиеся в одном волшебном рюкзаке, Велька, окинув взглядом свой бывший дом, вышла на красно-золотую улицу. — Красивая осень в этом году, — вздохнула она, принимая из рук старосты тяжелый мешочек с деньгами. — И не говорите, — блаженно зажмурился мужичок. — Ну что ж, счастливого пути, госпожа ведьма! Хотя жаль, очень жаль, что вы нас покидаете! — Погодите прощаться, Жмыр Завьялович... — Что? — опешил тот. — Я говорю, рано прощаться. — Да нет же! Как вы меня назвали? — Жмыр Завьялович, — с улыбкой повторила Велька. И такая же широкая улыбка отразилась на морщинистом лице. — Запомнили все-таки, госпожа ведьма? — Признаться честно, — лукаво прищурилась девушка, — я никогда этого и не забывала. Теперь о насущном: новый травник прибудет уже через пару часов. Если верить рекомендациям, то он еще и меня переплюнет по своим знаниям! — С трудом верится, — пробормотал староста. Велька в принципе разделяла его сомнения, зная, как легко можно получить такие бумажки, но не огорчать же стоящего напротив человека. — Затем, вот свадебный подарок для Маруси, — девушка вручила ему сделанную из соломы куклу. — Пусть спрячет куда-нибудь и бережет ото всех. Тогда и кукла позаботится о семейном благополучии вашей племянницы. — О... — Не благодарите, — одними глазами улыбнулась Велька, глядя на потерявшего дар речи старосту, хватающего открытым ртом воздух. — Ну и, наконец, у меня есть кое-что для вас. — Помилуйте! Куда ж еще... — Держите, — бывшая травница протянула ему ничем непримечательную деревянную шкатулку. — Признаться, я берегла ее для себя. Мало ли, какая магическая хворь пристанет... Но думаю, что вам она нужнее. — Что это? — побледнел староста. — Лечебный артефакт. Я помню, как вы мялись в свой первый приход ко мне, расспрашивая о неизлечимой болезни. И при этом делали вид, что вас это вовсе не заботит. Как и обещала, я перепробовала все, что могла, но безрезультатно. Целители, к сожалению, оказались правы, говоря, что не все болезни можно вылечить. Однако эта шкатулка сумеет вас исцелить. Откроете ее сегодня ночью, и уже завтра проснетесь абсолютно здоровым. — Спасибо, — с трудом выговорил мужичок и бухнулся на колени, прижимая к груди драгоценный подарок. Во второй руке была зажата соломенная кукла. По морщинистому лицу старика текли слезы. — Полно вам плакать, Жмыр Завьялович, — бодро проговорила Велька, стараясь не разрыдаться сама. — Вам еще свадебку играть! Да с детишками племянницы возиться! А вы тут слезы льете! Ну, все. Вот теперь — прощайте! — Я до конца жизни молиться за вас буду, — хрипло пробормотал староста вслед удаляющейся ведьме.