Никто не должен знать

POV Барс. А начиналось все так приятно и многообещающе. Пустынный остров, хорошая компания, чистая морская вода. Только корзинки для пикника не хватает, но можно и обойтись. Просто внеплановый выходной, тем более, что и задание казалось предельно простым. Вот мы и расслабились, позволили себе позагорать, поплавать, пошутить. Кто же знал, что все так кончится, что командиру придется остаться там, на острове. Остаться без надежды на возвращение. Уж точно не я. Ни тогда, когда только собирал вещи, ни когда с удовольствием плавал в теплой чистой воде, ни когда любовался на Багиру, так соблазнительно выглядящую в этом забавном, подростковом комплекте из шортиков и майки. Странно, всегда предпочитал ярко-красное кружево, но, видимо, дело не в белье, а в женщине, на которую оно надето. Иначе, откуда такие фантазии и желания? Хорошо, вода еще прохладная, а то начни я отжиматься - товарищи бы не поняли. Или поняли, что намного хуже... А теперь все кончилось. Мы с Бизоном сидим в каюте и молча допиваем заначенную бутылку коньяка, надежда мешает пить за упокой, а на другие тосты нет настроения. Багиры нет, она так и не появлялась из своей каюты, а заходить туда страшно, можно увидеть много лишнего. Слишком много для меня, знающего обо всем, но упрямого. Пол-литра на двоих - это слишком мало, но становится легче. Совсем чуть-чуть. Боря задремывает, прислонившись спиной к переборке, а я все же решаю проверить, как Рита. Плохо. Багира, одетая только в тот самый комплект сидит на койке с безучастным лицом, мерно покачиваясь из стороны в сторону. Рядом, на столике стоит почти пустая бутылка водки. Литр, меня бы уже вырубило, а она все еще держится... Если это можно так назвать. Девушка оборачивается на звук моих шагов, с трудом фокусирует взгляд, но узнает. И начинает плакать, горько и безутешно, в первый раз после того, как мы покинули этот проклятый остров. Я присаживаюсь рядом, намереваясь просто обнять, утешить, погладить по голове. А взгляд предательски скользит по груди, обтянутой тонкой коралловой тканью. Господи, я ведь прекрасно понимаю, насколько все это банально и пошло, как недостойно друга и офицера, но остановиться не могу. Вру, не хочу! Пусть так, но ты будешь моей. Тебе ведь нужна помощь, а я не психолог, я просто мужчина. Ты нежная, до невозможности, до дрожи нежная и странно-отчаянная. Будто хочешь чего-то добиться, кого-то спасти. Я понимаю, что действительно хочешь, когда вместе со стоном с твоих губ срывается имя. Не мое, его. Не удивляюсь, это и так было очевидно для всех, кто умеет смотреть. Да мне это и неважно, иногда надо жить настоящим, мгновениями. Ведь сейчас ты со мной, точнее - моя. Это мои поцелуи заставляют тебя дрожать и вскрикивать, это ко мне ты прижимаешься, мои плечи покусываешь в лихорадочном нетерпении. Нежно провожу кончиками пальцев по твоему лицу, шее, ключицам, по груди, слегка задевая затвердевшие соски. Потом живот, треугольник пушистых волос на лобке, а дальше ты всхлипываешь, ощущая в себе мои пальцы. Хорошо, моя девочка? Пожалуйста, пусть тебе просто будет хорошо, хоть немного. Ты даже не горячая, ты раскаленная, смотришь на меня нетерпеливо, требовательно, властно. И сама уверенно и ритмично поглаживаешь ладонью по внутренней стороне бедер, заставляя стискивать зубы и со свистом втягивать воздух. К черту здравый смысл, Багира! Ты моя! На сегодня, на эту ночь ты только моя! И ты не возражаешь, наверно, вообще не отдаешь себе отчет в происходящем, но я вижу главное. Вижу, как из твоих глаз уходит это застывшее, беспросветное отчаяние, сменяясь сонной усталостью. Ну, вот и хорошо. Засыпай, моя хорошая. Засыпай, все будет хорошо. А я... Меня здесь не было, мы пили с Бизоном. Ты просто много выпила, и тебе все приснилось. Спи. А правду буду знать только я, так лучше. Нет, я не благородный, я жадный.