Никто не должен знать

Когда все это началось? Когда она стала для тебя всем: безумием, одержимостью, страстью, надеждой, чудом. Чудом, которое само себя считает чудовищем и казалось, что ты уже не сможешь ее переубедить. Никогда. Оказалось - можешь. Странно, но для этого хватило всего нескольких слов, причем предназначенных вовсе не для ее ушей... И сейчас вы сидите в твоей квартире, той самой, о которой в отделе ходят легенды, но которую никто еще не видел. Это та часть тебя, которая не имеет ни малейшего отношения к работе, но ей ты хочешь вручить себя всего. Слава сидит в кресле напротив, немного поникшая и уставшая, но все равно безупречная. Твоя. В эту квартиру ты собирался привести только одну женщину - ее хозяйку. Она не верит, все еще не верит, но теперь в ее взгляде нет той отстраненности, скорее робкая надежда и немного неуверенности. Тонкие руки неуверенно греются о стеклянную чашку с подогретым вином, и даже зная об их истинной силе ты все же осторожен. Очень осторожен, когда забираешь полупустую кружку, осторожен, когда усаживаешь ее к себе в кресло, ты всегда с ней осторожен и нежен. Плевать, что рядом с тобой полевой агент, снайпер и один из лучших бойцов. Плевать! Она просто женщина, точнее даже девочка. Твоя маленькая слабая девочка. Трудно и глупо подбирать слова, к тому же не пробить ее броню словами, ты знаешь, ты много лет пытался. Поэтому целуешь, вот так просто и искренне в губы, не позволяя ей отстранится, а себе задуматься. Нет уж, вы пять лет задумывались, пора, наконец, что-то делать. Пусть даже ошибки... Она отвечает на поцелуй, а потом неожиданно перехватывает твои руки и уверенно заводит их себе за спину. - Обними и не мешай. Все равно не получится. Не мешаешь, позволяешь ей делать все, что взбредет в голову, хотя давно уже знаешь, что идеи у нее бывают очень... нетривиальные. Раньше ты всегда сочувствовал тем, кто попадался ей в цепкие лапки, а теперь завидуешь. Сам себе завидуешь, но и ситуация у вас другая. Слава успела стянуть с тебя футболку, да и сам ты, нарушая собственное обещание уже избавил ее от платья и сейчас просто наслаждаешься видом изящного тела и гладкостью кожи. Вроде и не в первый раз все это видишь и трогаешь, вам вообще многое пришлось пережить вместе, но сейчас ощущения совершенно другие. А в голове упрямо бьется всего одно слово: "МОЯ". Моя женщина. А у нее совершенно бесстыдные губы и прохладные руки. Она целует, поглаживает спину и грудь, скользит губами по телу, странно, будто бы хаотично и бессистемно, но это возбуждает безумно. А потом с тебя исчезают еще и брюки, и оказывается, что Мирослава вовсе не хорошая девочка... Собственно, девочки такого себе не позволяют, даже очень плохие... А губы уже обхватывают напряженную плоть, доводя практически до безумия, до полной потери самоконтроля. Ее наверно, надо остановить, но не хочется. Невозможно, сил нет. Получается только держаться руками за кресло, судорожно,сквозь сжатые зубы вдыхать воздух и наслаждаться. В какой-то момент ты все же пересилишь себя, умудришься опрокинуть ее на ковер и начать диктовать свои правила. Просто потому, что удовольствие должно быть обоюдным. А время... время - это всего лишь абстракция, придуманная кем-то давно и по глупости. Его нет. Нет времени, кроме тех секунд, которые отмеряют ее вздохи, все более частые и глубокие. Нет пространства, только то, которое ты сейчас ощущаешь всем телом, но особенно самой чувствительной его частью. Ничего нет, только вы двое... В какой-то момент ты окончательно потеряешь контроль над собой, останется только шум в ушах, и быстрые, хаотичные движения вперед, навстречу, но это будет не важно. Она сама так хотела, хотела проверить, можно ли тебя довести до полной потери самоконтроля. Можно, и это открытие вызывает хрипловатый, но довольный смех. А потом ты просто будешь целовать ее руки, будешь бережно укладывать свою полусонную девочку на кровать и кутать в одеяло. Она легко и доверчиво прижимается, привычно утыкается носом в плечо и засыпает. Вполне обычное положение, так часто случалось и раньше, в самолетах, автобусах, палатках, да мало ли куда вас закидывала служба? Она улыбается, а завтра уже новая командировка. Та, из которой она не вернется. Ты останешься, будешь дышать, говорить, есть, пить и даже улыбаться, но живым уже не будешь никогда. Лучше бы той ночи не было... Или это хорошо, что была?..