Рояль, или Тишина не будет длиться долго

На след. день Дорогой Вилли! Приглашаю тебя на новоселье в эту пятницу. Понимаю, что прошла уже неделя, но она оказалось невероятно загруженной. Как говорится, "лучше поздно, чем никогда!" Если у тебя есть знакомые в Лондоне, можешь звать и их. Гаспар. Шерил, милая, Послезавтра я наконец приглашу своих немногочисленных друзей на новоселье. Было бы чудесно, если бы ты пришла. Твой Алан. Подумав, Гаспар заменил "твой" на: Просто Алан. Гаспар отослал приглашения еще нескольким английским музыкантам, с которыми когда-то вел переписку в Честере, понадеявшись, что кто-то из них откликнется. 13 сентября Утро наконец выдалось теплым, и Гаспар проснулся в хорошем настроении, что в последнее время было редкостью. Он убрался в квартире, так, что пол сверкал, а хрусталь на люстрах отражал лучи света. Уже почти все готово к приходу гостей - осталось только накрыть стол. Алан еще вчера приготовил мясо по-французски, и теперь осталось только разогреть аппетитные стейки на плите. Как только на часах пробило 12, послышался звонок в дверь. Алан пошел открывать и на мгновение приостановился, заметив странную фигуру в окне. Вслед за этим его взгляд столкнулся с таким пронизывающим, резким, холодным взглядом, что заставило Алана вздрогнуть. Это были глаза, которые он хорошо запомнил. "Как он очутился здесь? И почему мне так не по себе? Это был всего лишь глупый, незначительный случай..." Алан пересилил себя и повернул дверную ручку. Не успев что-либо промолвить, он очутился в объятиях Вилли Клостермана, который был, казалось, еще розовее и жизнерадостнее, чем обычно. - Дружище, привет! Спасибо за приглашение! Я уже чувствую, этот дом прекрасен. Здесь стоит чудесный аромат. - Мясо по-французски? Ах да, стараюсь. - улыбался Алан. - Дело не в этом, точнее, не только в этом... Не спорю насчет блюда, elle est magnefique! Неслучайно la viande, сочное мясо, женского рода. Что-то я все о еде... Как мне не стыдно! - усмехнулся Вилли. - Алан, позволь представить моих друзей: Лесли. Кларк. - Приятно познакомиться, Кларк. Лесли... - Мы уже знакомы с Аланом. - сказал Лесли Говард. - Неужели? Замечательно! После искреннего восклицания ничего не подозревающего Вилли воцарилась секунда молчания, затем Алан вежливо попросил гостей пройти внутрь. Ни одна мышца в лице Алана не выдавала его внутреннего напряжения. Лишь глаза, обычно излучающие теплый и ровный свет, были более беспокойны, но этого никто не мог заметить. Никто, кроме сына Симеона Говарда. Алан понимал, что Лесли Говард, который наблюдал его фиаско в баре, обладает значительными связями, и ему ничего не стоит сделать так, чтобы лондонский свет знал об этом провале. Как сложно создать себе репутацию, и как же легко ее разрушить! Ты кропотливо строишь свой карточный домик, а потом обязательно находится кто-то, кто легким движением руки сносит все, что было создано долгим трудом. Более того, Алан думал, что все уже сделано, просто он не знает об этом. Узнает лишь тогда, когда выйдет на сцену и будет осмеян еще до начала выступления... "Нет, это всего лишь глупые, инфантильные мысли. Со мной такого не случится. Поражение означает лишь то, что я не стою на месте. Не совершает ошибок лишь тот, кто ничего не делает. Кто это говорил? Ганди? Черчилль? Кто бы то ни был, мне легче ему поверить" Поток мыслей Гаспара прервал Вилли. - Какая прелестная штука этот Ренессанс! Дивы с томным взглядом, красующиеся на картинах в золотых рамках, а картины-то - рук голландских мастеров! Даже в такой мелочи, ты, дружище, не прогадал. Алан ответил привычной полуулыбкой, все, что говорил Вилли, честно говоря, казалось ему пустой болтовней. Он был глубоко в себе, что не могло ускользнуть от внимания наблюдательного Лесли. Алан ждал иронического или презрительного взгляда, но в ответ получил лишь безразличный. Похоже, что та история действительно волновала лишь только его самого, и все беспокойство высосано из пальца. Алан приободрился и, наконец, накрыл на стол, к радости Вилли. - Ах, Алан, я не представил тебе Кларка. То есть формально представил, конечно, но это всего лишь имя, что имя может сказать о человеке? - Еще как может, например, когда я слышу из чьих-то уст "королева Елизавета", то понижаю тон разговора и воздерживаюсь от бранных слов. - усмехнулся Лесли. - Сначала приходит на ум образ человека, который мы связываем после с именем, а не наоборот - серьезно продолжал Вилли. - Так вот, Кларк - контрабасист в нашем оркестре. Возможно, если вашего соседа тоже будут звать Кларк, вы представите его рядом с контрабасом, но ведь дело тут отнюдь не в имени. Точно так же, если вашу бывшую зовут, к примеру, Мэри, то женщина с этим именем заранее обречена на неуспех у вашей персоны, и как бы она не желала, чтобы вы воспринимали ее иначе, как совсем другую, прелестную Мэри, надоедливый образ будет стоять перед глазами, и прежде вполне себе милое имя кажется неприятным на слух. - Знаешь, а ведь это касается не только имен. Мы, люди, склонны давать кому-либо или чему-либо оценки, видимо, так нашему мозгу проще. Поэтому нет прекрасного и нет ужасного, есть только взгляд людей на тот или иной предмет или событие. Алан воображал себе, на что похоже имя Лесли, какие эмоции оно вызывает. "Лесссс-ли..." Он представил что-то скользкое, змеиное, хитрое, и тут же переключил внимание на "Вилли" - круглое, звенящее, легкое, совсем другое! Более непримечательным оказался "Кларк", что-то вроде офисного клерка, коего он действительно напоминал благодаря своей идеально выглаженной белой рубашке в сочетании с синим галстуком. Строгое, синее, темное, пока что малознакомое имя. "Шерил..." В этом имени была какая-то тайна, оно казалось ему мягким, вкусным, теплым... - Звонок! Я открою, - поспешил к выходу Вилли Клостерман. Круглая фигура Вилли будто застыла в дверном проеме. - Все в порядке? - В полном, в самом наиполнейшем порядке. Проходите, милая леди. Шери! Алан только что думал о ней, и вот она уже здесь... На что способна мысль! - Добрый день. Шерил. - она представилась и тихо села в свободное кресло. - Вилли, закадычный друг Алана. - Просто Алана? - она подмигнула Гаспару. - В каком смысле? - недоумевал Вилли. - Да так, ничего, - усмехнулась она. Кларк и Лесли также представились. - Угощайся, Шери. - сказал Алан. Воцарилось неловкое молчание, как это часто бывает при появлении нового человека. Наконец, его нарушил Кларк. - Алан, расскажи мне о своей прекрасной подруге. - Мм... Мы с Шерил знакомы... Недавно... Шерил улыбнулась. - Да, мы познакомились на банкете в честь дня рождения Симеона Говарда, отца Лесли. Лесли приподнялся с кресла. - Вы были среди приглашенных гостей? Вот это да! Как жаль, что я вас не видел. Алан окончательно убедился в том, что тот вечер не был провальным для него. Напротив, вслед за маленькой неудачей, которую он воспринял слишком близко к сердцу, судьба решила: "Что ж поделать с этим чудаком, не хватало еще, чтоб он на меня жаловался" и послала ему подарок. - Ваш отец такой деятельный и жизнерадостный человек, я была бы не против обладать хоть чуточкой этой энергии! - Ему заочно очень приятно, - улыбнулся Лесли, - обязательно передам ваши слова. Диалог Лесли и Шерил начался формально, даже слишком. Алан поймал себя на мысли, что он почти не вмешивался в их разговор, лишь изредка вставляя такие же сухие ремарки. Вилли же активно жестикулировал и постоянно снабжал разговор юмором, но казалось, его никто не замечал. Дело близилось к вечеру. Алан заметил, что характер общения его "прекрасной подруги" и Лесли изменился. Тот все больше позволял себе двусмысленно шутить, а Шерил делала вид (ведь не могла же она этого не заметить?), что не понимает его намеков. Лесли, казалось Алану, намеренно раздражал его, флиртуя с Шери, но тот даже не думал о том, чтобы кого-то нервировать - ему было наплевать. Да, ему действительно не важны были чувства молодого пианиста, хотя он в силу своего характера не мог не обратить внимания на огонек в прежде холодных глазах Гаспара. Кто он такой, этот Алан Гаспар и его эмоции к этой женщине? Какая разница, что между ними было? Лесли, как это свойственно золотой молодежи, был слишком уверен в себе и ему не было дела до того, что кто-то там чувствует. Он видел цель и настойчиво продвигался к ней; ему не зазорно было делать это у Алана на глазах, и что интересно, он даже не считал это борьбой за женщину, не показывал никаких признаков того, что он отвоевывает ее у соперника. Он просто решил, что это его минута, точнее, уже почти час славы. Приз уже у него в руках, думал Лесли, осталось только снять обертку... Раздался звук сообщения. - Прошу прощения. Шерил достала телефон из сумочки. Она посмотрела на экран, и глаза ее выразили нечто, что она тут же поспешила скрыть за неловким движением рук, якобы поправляющих отделившуюся от общей копны прядь волос. - Я очень рада была с вами познакомиться, но, к сожалению, я вынуждена идти уже сейчас. Срочное дело. - Уже? - спустя недолгую паузу ответил Гаспар. - Да... Спасибо большое за теплый прием и прекрасный ланч. - Раз уж вам потребовалось идти, не против, если я подвезу? - вдруг сказал Лесли. - Я доберусь сама, благодарю. - Ну что вы, не скромничайте. На улице холодно. - Только если вам по пути и вас не затруднит. Нога Алана задергалась, словно он услышал джазовую музыку. Его взгляд остановился на Вилли, будто последний мог чем-нибудь помочь в этой ситуации. Скрипач слишком хорошо знал своего друга, чтобы не понять, что его что-то волнует в данный момент. Только что именно, тот не догадался. - Алан, тебе не жарко? Может, открыть окно? - Спасибо, Вилли, я в порядке. Лесли не обращал внимания на их разговор. Он улыбался Шерил, обнажая ряд белоснежных зубов. - Тогда замечательно, мы пойдем. Спасибо, Алан, за приглашение, благодарю всех за приятно проведенное время. - Всегда рад новым гостям. Быть вежливым в данный момент казалось мукой для Алана. Он все еще не знал, что придумать, лишь бы Лесли не оказался в одной машине с его cheri. Он бы вызвался подвезти ее, будь он среди гостей, но черт! Все обстоятельства играли не в его пользу. Гаспар продолжал испытующе смотреть на Вилли. Тот, наконец, вопросительно поднял бровь, а затем они оба взглянули в сторону Лесли и Шер, толпящихся у входа и обменивающихся репликами. - Шерил! - вдруг крикнул Вилли. - Сейчас, сейчас, - она улыбнулась ему, - я не уйду, не попрощавшись со всеми! - Я вспомнил, что мне тоже уже нужно уходить, и раз произошло такое удивительное совпадение, почему бы мне не подвезти вас вместо Лесли? - он улыбался. - Прекрасная формулировка. - ухмыльнулся Говард-младший. - Прошу прощения, дорогой, за мои манеры, но к чему вам утруждать себя? А мне действительно необходимо идти. - Пусть будет по-вашему. Вилли попрощался со всеми со свойственным ему налетом фамильярности. Шерил приобняла Алана, с остальными обошлась кивком. Гаспар наблюдал в окно, как его любимые гости садились в автомобиль. Он радовался находчивости друга, впрочем, как и судьбе в целом. Как только они скрылись за поворотом, Кларк извинился и вышел из-за стола. Они с Лесли остались наедине. В этот раз молчание длилось недолго. - Как насчет выпить? - спросил Лесли. Когда Гаспар смотрел в глаза человеку, который вызывал у него вполне объяснимую антипатию, его параноидальные мысли начали возвращаться. С одной стороны, Говард-младший не намекал на неловкость, произошедшую в памятный вечер, с другой, вообще умолчал насчет выступления, будто Алан и вовсе не сидел за инструментом на злосчастном банкете. - Я не против. - ответил пианист, так как "с удовольствием" звучало бы слишком лицемерно. Двое синхронно протянули руки с бокалами, и послышался тонкий звон. - За прекрасные минуты жизни! - Пусть их будет больше, - ответил Алан. Лесли Говард раскинулся в кресле, расшитом бежевыми нитками, расположив ноги в стиле "американской четверки" - щиколотка одной на колене другой. Алан не стал копировать эту достаточно раскованную позу. Чересчур ровная посадка выдавала в нем классического музыканта, а так же человека, полного внутреннего напряжения. Одна его рука аккуратно обхватила ножку бокала, вторая придерживала тарелку. Конечно, тарелка бы никуда не делась, но Гаспару подсознательно требовался какой-то объект опоры, пусть даже сейчас им случайно выступила хрупкая посуда. Сын Симеона Говарда не ощутил этого, так как был слишком озабочен своим собственным видом. К сожалению, он ни рассуждениями, ни поведением не мог разрушить стереотип об отпрысках влиятельных людей. - Мой отец, - начал было он, но тут вернулся Кларк. Он был тяжеловесен, но не хмур, а его квадратное лицо было полным какого-то безмятежного спокойствия, не только лишь внешнего, как у Алана. Эти вопрошающие светло-серые глаза и седина приглаженных вьющихся волос, движения, выверенные будто с математической точностью - весь его облик внушал доверие. Алан почувствовал, что было неправильно пить с Лесли, не позвав Кларка, и поспешил предложить ему угощения, а затем налил вина. В другой ситуации он обязательно бы подождал, но почему-то он не смог отказать сыну Говарда выпить с ним глазу на глаз, будто тот имел на него странное влияние. Именно это ощущение нервировало больше всего. - Так вот, мой отец, - продолжил Лесли, как только Кларк прочно уселся в кресле, съел пару ложек предложенного салата и сделал положенных несколько глотков, - он, знаете ли, удивительный человек. Я всегда им восхищался. Он ответственен перед всеми - перед его компанией, перед всей толпой, жаждущей его внимания, перед женщинами, и он сохраняет равновесие при таком раскладе. Кто-то считает, что его доля - это чистое везение, но эти люди - всего лишь завистники! Они не знают его, не знают, как он начинал, как ему приходилось рисковать. Папа всегда повторял: "Будь внимателен к тому, что создаешь. Это повлияет не на одно поколение." И это не просто жизненное наставление, это кредо, которому он следовал по жизни, которое написано черным по белому в его ежедневнике и высечено так же и на моем высоком лбу. - он засмеялся. - Вы спросите, к чему я? - Философия в прохладный осенний день? - улыбнулся Кларк. - Я еще не настолько пьян, чтобы рассуждать о жизни без всякой причины. А я это все к тому, что я уважаю людей, которые уважают других людей. Которые относятся к своей работе, как к высшему долгу. Которые не могут взять и предаться сиюминутному капризу. И, конечно, не пасуют перед лицом неожиданностей и трудностей. Такие люди никогда не испортят другим праздник их жизни. - Пожалуй, да, так и есть. Но все мы не без недостатков, и мы не машины. - И это говорит контрабасист, который отвечает за весь внутренний механизм бэнда! - усмехнулся Алан. - Ну да, нам действительно нелегко, хотя некоторые думают, чего там, подергал пару струн и все - чудесный инструмент. Наверное, вы, пианисты, реже терпите насмешки, все же клавиш у вас куда больше. Все засмеялись. - Как бы не так, - ответил Алан, - Пианисты тоже люди. - То есть даже самому герру Гаспару приходилось выслушивать иронические замечания? - спросил Лесли, заглядывая в глаза поочередно двум собеседникам. Алан ничего не ответил, только повел бровью и улыбнулся. - Молчание, кажется, знак согласия. - Я не знаю, что вы, мистер Говард, хотели сказать этим, но я, пожалуй, воздержусь от ответа. - Очень разумно с вашей стороны. Кстати, раз уж мы заговорили об инструментах... Я когда-то тоже учился в музыкальной школе. И до сих пор вечерами сажусь играть романсы и всякие другие глупые песенки. - Исполните нам что-нибудь? Будет приятный аккомпанемент к ланчу, - сказал Кларк. - С удовольствием. Только если Алан не против, что мы воспользуемся его инструментом. - Да, - подтвердил Кларк, - вы не против? Алан не знал, что ответить. Отказать было бы слишком странно, но согласиться - значит впустить Лесли в логово непредсказуемого зверя. Ведь поведение (абсурд!) этого инструмента - это не плод воображения Алана, иначе Шерил бы никогда не пострадала. Это то необъяснимое, а потому и особенно жуткое действие клавиш, в которых, судя по-всему, был задействован какой-то дьявольский механизм. - К сожалению, сейчас рояль расстроен. - сказал он первое, что пришло в голову. - Вы еще не успели вызвать настройщика после переезда? Как же тогда вы репетируете? Или вы играете... По памяти? - В местных кафе разыгрываюсь. - А я думал, по памяти. - Лесли ехидно прищурился. - Ну, в таком случае, дайте хоть взглянуть на ваш инструмент. Алану ничего не оставалось, как провести гостей в ту самую комнату. - Интересный интерьер, напоминает винный погреб. - Лесли сделал пару шагов по направлению к роялю. - Качественная работа, сразу видно. Зазвонил телефон. Кларк снова извинился и вышел. Алан подумал о том, что он постоянно выходит не вовремя. Лесли сел за рояль, и, как завороженный, приподнял крышку. - Нет! - Что? - Сейчас лучше не играть, у соседей... Хм... Проснется грудной ребенок. Они постоянно жалуются на звуки. - Скрябин? - Лесли взглянул на ноты. - Никогда его не понимал. Будто... Расстроенное пианино. - он вдруг залился диким, неестественным смехом. Алан инстинктивно отпрянул. - А я, напротив, признаю его гений. - Гений, гений, все понятно, Только вот звучит отвратно! Лесли продолжал гоготать, откинув голову назад. Несмотря на слова Алана, он начал играть, но... звука не было. Ни одного. Лишь противное клацанье. - Какого черта?! - заорал Лесли. - Я... Не знаю... - Ах ты! - лицо Говарда-младшего внезапно исказилось мерзкой гримасой. Алан в ужасе отшатнулся к стене и взял первое, что попалось под руку. Этим предметом оказался пюпитр. Вдруг Лесли бросился по направлению к окну. Он судорожно открывал ставни. - Стой! Ты что делаешь?! Алан пытался остановить Лесли, но тот распахнул окно и, не сказав ни слова, совершил прыжок. Взмокший, растерянный, тяжело дышавший, Алан припал к открытому окну. Поток холодного ветра окутал его. Он боялся посмотреть вниз. Солнце издевательски слепило глаза. Отгородившись от него руками, он наконец решился опустить голову. На земле, растянувшись в неловкой позе, лежал человек. Алана проняла дрожь. Лесли Говард был мертв.