Рояль, или Тишина не будет длиться долго

Съемная квартира Яна Хоккэ, Роттердам 20 сентября - Алло. Да, это Ян, вчера я заказывал у вас самурайский меч, и вы ошиблись. Рукоятка не та, что я просил, и размер тоже. Что значит "нет в наличии"? Вы говорили, что их доставят к четвергу, а сейчас уже пятница! - он бросил трубку. - Вам налить чаю? - Да, Акина, пожалуйста. - Черный или зеленый? - Зеленый. - С ванилью или без? - Без. - Подавать с... - Без! Спустя три минуты чай был готов. Ян выпил его за три секунды. - Что за день, что за день! Не сносить им головы, если завтра у меня в руках не окажется обещанной двухметровой катаны. Так... Что тут у нас? Новый выпуск. Что за сумасшедший заголовок? "ДВЕ ЧЕРНЫЕ КЛАВИШИ, ДВА ТЕМНЫХ ДЕЛА" Хм... Ты вообще понимаешь, что это значит? - Нет, герр Хоккэ. - А я, кажется, уже начинаю понимать. Одно дело - о Сиде Брэкстоне, которым, я собственно, занимаюсь уже не первый день, второе - о некоем Лесли Говарде. Оба случая примечательны тем, что в них присутствует черный блестящий рояль. Вот это вещица! О, смотри-ка, еще одно имя. Алан Гаспар - владелец инструмента, подозреваемый в убийстве Лесли. Бен Брэкстон также временно заключен под стражу. У меня были сомнения насчет виновности Бена, а сейчас, когда появился Алан, они только усилились. Теперь ты что-нибудь понимаешь? - Все еще нет, герр Хокке. - Герр, герр! Живу здесь уже пять лет, но никак не могу привыкнуть. Так вот, здесь общим является рояль. От него надо плясать. Я должен видеть инструмент и его владельца. Скоро. - Не могли бы вы уточнить, насколько скоро? - Сегодня. Ян попросил Акину узнать расписание рейсов самолета, следовавшего в Лондон. Когда он начал собираться, то пожалел о том, что купил старинные фарфоровые вазы в Бангкоке, картины концептуальных художников в Роттердаме, коллекцию авангардных матрешек у русских дзен-буддистов и многое другое. - Ииия! - Что-то случилось? - Я закрыл чемодан! Можем лететь! Дом дядюшки Бенедиктуса где-то на окраине Роттердама День стоял теплый и Бенедиктус поливал цветы в саду. Он, как и его племянник, предпочитал уют индустриальному шуму. Закончив ополаскивать гладиолусы, он расположился в плетеном кресле, надел очки и начал читать ежедневную газету. Каково же было его удивление, когда он увидел имя Гаспара на первых страницах. Бенедиктус, к сожалению, так и не научился проверять эл. почту. Лондон, северная часть Вестминстера - Когда Ян что-то говорит вслух, он именно это и имеет в виду. Сегодня - значит, сегодня. - Я и не сомневалась в вас. - Который час, Акина? - 23.57. - Через три минуты наступит завтра, которое решит эту загадку раз и навсегда! - Почему вы так уверены, герр Хоккэ? - Пожалуйста, называй меня Ян! Потому что... Я уже говорил, вспоминай, красавица. - он подмигнул Акине. - Посмотри! Мы сворачиваем на Бейкер-стрит. Как это символично, не находишь? Они пошли по хорошо освещенной легендарной улице, и Ян на мгновение действительно почувствовал себя самым знаменитым сыщиком за всю историю. Одетый в темно-красный сюртук, в очках с модной черной оправой, с зачесанными на бок блестящими черными волосами, восточными глазами и аккуратной бородкой, он действительно производил впечатление героя из какой-то увлекательной книги. Яну было пятьдесят пять лет, но он чувствовал себя на двадцать. Так и сейчас он с юношеским восторгом восторгался фасадами английских домов и оригинальными, как ему казалось, ножками фонарей. Хотя, конечно, это был далеко не первый его визит в Великобританию, но такой натуре, как Ян, было свойственно находить что-то интересное именно в новизне обстоятельств. Он придерживался точки зрения, что сегодня не может повторять вчера, а завтра никогда не будет походить на сегодня. - Я неправильный буддист, Акина. Я медитирую, глядя на падающие листья, или разговаривая с тобой. - Со мной? - изумилась горничная. - Да. Или слушая музыку. - он достал наушники и протянул ей одно "ушко". - Оцени. - Ой... Что это такое? - она взглянула на него с недоумением. - Японский фьюжн. Лондон, паб “Иерусалим Таверн” Несколько взрослых мужчин с красными щеками и кружками пива в руках сидели за столом и оживленно разговаривали. Среди них был Вилли Клостерман. Цветом щек он не уступал своим приятелям, но не мог похвастаться столь же горячим настроением. - Вилли! Я смотрел вчера запись симфонического концерта в Де-Долен, ты был великолепен! Натурально, первая скрипка! - Спасибо, дружище! - он улыбнулся на миг, а затем его лицо вновь приняло скучающее выражение. - Что грустишь? Налить тебе еще? - Благодарю, не стоит. Неделю тому назад, когда Вилли узнал, что Алана посадили за решетку, он изменился в лице и с тех пор не возвращался к обыкновенной для него жизнерадостности. Друзья пытались исправить положение, но тщетно. - Вилли, может, споем? Ha-ava, nagila ha-ava... Хором, вразнобой, они начали петь эту мелодию, так медленно и заунывно, что Вилли смог вполне себе представить состояние Алана сейчас, когда дни и ночи тянутся, как одна сплошная полоса, и у них горьковатый привкус, точно как у этого пива... На самом деле, скучал по талантливому пианисту не только его лучший друг, но и поклонники его творчества. Они не верили в то, что этот интеллигентный человек мог быть замешан в таких грязных делах. Завсегдатаи филармоний или же просто любители классической музыки, все они негодовали, мол, журналисты обожают черные слухи и готовы на все ради своей карьеры. А по поводу отсутствия музыканта на концертных площадках люди выдумывали все новые и новые версии, одна абсурднее другой, лишь бы не соглашаться с газетами. Офис сэра Симеона Говарда Симеон никогда прежде не позволял себе пить на рабочем месте, но сейчас он сидел в кресле, согнувшись, и осушал третий стакан с виски. Напротив него сидел худощавый человек в строгом черном костюме. - Ваша речь вчера была такая искренняя. Даже те, кто имел весьма косвенное отношение к случившемуся, наконец расчувствовались. - Я жалею... Жалею, Рик... Что не дал ему возможности. Он ведь действительно хотел стать музыкантом, а я, старый дурак, считал, что это глупая затея! Надеюсь, Лесли, ты простишь меня. - Зато теперь, на небесах, он наверняка исполняет концерты, и ангелы ему аплодируют. - Ты поэт, Рик, без сомнений! Скажи мне честно, тебе никогда не хотелось бросить работу в моей компании и начать читать стихи толпам влюбленных в тебя девиц? - У меня не столь большое количество поклонниц, - усмехнулся Рик. - Это сейчас, а будь ты рассказчиком - несомненно появились бы! - Послушайте, мистер Говард, - он слегка наклонился вперед и посмотрел ему в глаза. - Я счастлив работать у вас. Симеон резко отодвинул стакан в сторону. - Ну что за заученный текст прилежного сотрудника! Не ве-рю! - Пожалуйста, поверьте мне. - Рик улыбнулся. - Разве у тебя нет мечты? А? - Что такое мечта?.. Бабочка, севшая тебе на плечо, и готовая упорхнуть от любого неосторожного движения. Симеон привстал со стула и похлопал худощавого парня по плечу. - Пропадает поэт, пропадает. Лондон, подразделение полиции Двери здания распахнулись, и в них появилась заметная фигура. - Доброе утро! Ян Хоккэ, голландский частный детектив. Я бы хотел узнать некоторую информацию. - Покажите ваше... Девушка за стойкой еще не успела договорить, как Ян эффектным движением руки достал из сюртука удостоверение. - В общем, мне необходимо пообщаться с человеком по имени Алан Джулиус Гаспар. - Но... Понимаете ли, он сейчас находится в одной из главных городских тюрем. - Не имеет значения. - В таком случае, мне нужно связаться с людьми, которые дадут вам возможность пройти туда. - Я готов подождать. Хотя я не очень люблю это делать. - он подмигнул девушке. - Постараемся сделать все возможное.