Рояль, или Тишина не будет длиться долго

Тюрьма "Пентонвиль" была едва ли не самой известной в городе, эдаким "привилегированным сообществом преступников." Алан часто думал о том, что в его жизни везение причудливым образом сочеталось с невезением, шик и лоск - с грязью и убогостью, светлые чувства и намерения переплетались с жестокостью и развратом. Было ли это следствием противоречивости собственной натуры музыканта, которая бросала его лодку от берега к берегу в беспокойном море событий, или же просто нелепым сочетанием обстоятельств? Даже сейчас, вспоминая и сопоставляя образы двух девушек, которые в особенности привлекли его внимание, он находил их контрастными. Когда он думал о Шерил, ему представлялся ее гипнотический взгляд, лепестки губ, будоражащие воображение, грудь, как колокольчики, волны бедер, et cetera... Стелла же в его воображении имела менее конкретные очертания. Может, потому, что он видел ее всего раз в жизни, а возможно, он испытывал к ней эмоции другого характера, в которых присутствовало нечто помимо "l'amour physique". Теперь он жил мечтой об этой улыбке, которая озарила его безрадостные дни за решеткой. "Ведь она должна прийти снова навестить брата, только когда это случится? Через несколько дней, спустя месяц, а может раньше? Или позже? Ожидание еще никогда не было так невыносимо...". Алан сел на пол и опустил голову, укрыв лицо руками. В коридоре послышался незнакомый голос. - Алло, могу ли я говорить? Ну как вам сказать... Я сейчас в тюрьме. Да нет, не в этом смысле! А, вы насчет перенаправления заказа? Да, в Лондон. Записывайте адрес... А нет, погодите. Я все же не могу говорить, не та обстановка. Я перезвоню. Перед глазами Алана возникла невероятная картинка - человек в красном восточной внешности быстрыми, почти летящими движениями направлялся к его камере. "Если Стелла была реальна, то это уж точно галлюцинация... Надо больше спать..." - Добрый вечер, если здесь он, конечно, добрый. Вас зовут Алан Джулиус Гаспар? - Угу... - пробормотал он. - Я детектив из Нидерландов, Ян Хоккэ, и я намерен поговорить с вами. - Здесь? - Нет, вас выпустят. И мы встретимся на охраняемой территории. Пришел надзиратель и безмолвно открыл ключом железную клетку. Алан, не до конца сознавая, что происходит, пошел следом за Яном. Когда они вышли на свежий воздух, Алан посмотрел на серое небо, желтые деревья, старинные здания и людей вокруг так, как будто видит их в первый и последний раз. Он хотел сфотографировать их в своей памяти, ведь если придется вернуться обратно, еще долгое время ему будет недоступно то, что посчастливилось увидеть сейчас. Гаспар не хотел думать, зачем и куда он идет - он вдыхал каждое мгновение жизни, наслаждаясь ее ароматом. Они сели в автомобиль и через некоторое время добрались до отеля. Номер, в котором поселился герр Хоккэ, отличался необычным убранством, соответствующим его характеру. Стены были фиолетовыми, по ним хаотично развесили круглые неоновые лампы с холодным светом. Прозрачные столики украшались белыми и черными розами. Напольная плитка отливала темно-серебристым, такими же были и дверные ручки. Над кроватью, сделанной из дерева и выкрашенной в белый, висела копия одной из абстрактных картин Джексона Поллока. Алану казалось, что он все еще находится в странном сне. - Садитесь. - Ян пододвинул ему красный пластиковый стул. - Благодарю. - Расскажите мне, как это произошло. - Что?.. - Похоже, вы еще не пришли в себя, мистер Гаспар. Посмотрите мне в глаза, - Хоккэ снял очки, - и расскажите, что произошло в тот день, когда Лесли Говарда не стало. Где это было, что делали лично вы, что делал Лесли, был ли там кто-нибудь еще. Главное, расслабьтесь. Говорите мне так, будто я ваш старый друг. Давайте попробуем это представить. - Хорошо... Единственное... Вы мне вряд ли поверите. Ян рассмеялся. - Условимся так - я тут ни при чем, как и моя реакция. Я сейчас исполняю роль жилетки, в которую вы решили поплакаться, или же священника, к которому вы пришли на исповедь. А теперь я весь внимание. Алан начал свой рассказ. Он поведал - впервые - обо всем, что видел и ощущал в тот день. Обмолвился и о том, как рояль попал к нему в руки и сколько раз ему пришлось пережить страх перед неизвестным. Ян кивал, иногда удивлялся, один раз даже усмехнулся, но в основном слушал серьезно и вдумчиво. - Необычайно! Я никогда не слышал ничего подобного. - И вы мне, разумеется, не поверите... - Конечно, это не вписывается не то, чтобы в работу детектива, но и вообще в пределы человеческой логики... - Ну вот. - Алан вздохнул. - ...Но ваш рассказ очень занимателен, а его эмоциональная наполненность... Вы либо прекрасный актер, либо шизофреник! - Спасибо за комплимент. - сказал Алан с ехидной улыбкой. - Ну, ну, не стоит сердиться, мой милый. Есть и третий вариант. Что помимо того, что мы знаем - материального мира - существует нечто, что выходит за его границы. Вообще-то я этим не занимаюсь, но мой хороший знакомый, индийский шаман, говорил о том, что у вещей есть память. И что вещи могут мстить. Но с чего бы вашему роялю так разозлиться? - он все еще снисходительно улыбался. - Можете вернуть меня туда, куда меня незаслуженно посадили. Все равно ничего нового я вам не расскажу. - Если бы я хотел вас сразу же туда, как вы выразились, вернуть, я бы никогда не затеял эту потенциально опасную встречу с человеком, подозреваемым в убийстве, а теперь еще и в помешательстве рассудка. И сейчас я уже жалею, что сказал вам это, еще взбунтуетесь против меня. - Я просто хочу, чтобы мою версию приняли... Если бы вы испытали все то, что испытал я... - Хорошо. Допустим. Принимаю. Мне вообще очень "везет" с версиями! Бен Брэкстон, сын Сида, о котором, вы, вероятно, что-нибудь знаете, тоже был едва в состоянии внятно выражаться сразу после случившегося с его отцом. Полиция не захотела долго возиться с непутевым парнишкой и он попал под арест, как и вы. Предположительно был обвинен в совершении злодеяния против Сида для того, чтобы управлять музыкальным магазином самому. Хотя великого смысла делать такой рискованный шаг не было - наверняка Брэкстон-старший и так бы оставил магазинчик сыну, разве что попозже. И лавка музыкальных инструментов - это вам не нефтяная шахта. - Соглашусь. Ян выкурил электронную сигарету и почесал подбородок. - Вот еще. Сейчас мы отправимся к вам домой и обследуем таинственный предмет. - Ко мне?! - Алан вздрогнул. - Я не буду заходить в ту комнату. И не хочу подвергать вас опасности. - За меня не волнуйтесь. А вы, если хотите, можете постоять за дверью под охраной. - Нет, если вы пойдете туда, то и я с вами. - Договорились! 19.00, Апартаменты Алана Гаспара Только когда они уже очутились у порога квартиры, Алан вспомнил, что у него изъяли ключи от нее. На что Ян достал из кожаного черного портмоне необходимый предмет и опустил его в замочную скважину. - Точность и предусмотрительность, - сказал Ян, вытирая лакированные туфли о коврик. - Залог успеха любого дела. Погодите, мне звонят. Да, вы насчет доставки? Уже приехали? Понимаете, я написал вам тот адрес, когда ехал по направлению к гостинице, но я не думал, что буду там столь недолго. Сейчас я уже совершенно в другом месте. Не могли бы вы снова перенаправить? Улица... Пока Ян возбужденно разговаривал, Алан неторопливо оглядывал свою собственную квартиру. Все обрело новое значение для него сейчас. Каждый уголок казался родным и в то же время каким-то диковинным, как после долгого отъезда. Посмотрев в окно, он заметил охранников, которые, подобно оловянным солдатикам, не сдвигались с места и неустанно следили за происходящим. От этого ему стало немного неловко. Ян, заметив это, положил руку ему на плечо и предложил перейти к делу - показать, где находится та самая комната. Алан осторожно ступил по паркету, будто бы опасность уже преследовала его. Эту тихую сосредоточенность вдруг прервал прозвучавший, как удар в гонг, звонок в дверь. - Не переживайте, скорей всего, это ко мне. Алана уже не удивляло то, что кто-то приходит к Яну в ЕГО квартире. Он увидел, как человек снаружи передал детективу огромный предмет в футляре; слегка дрожащими руками Хоккэ распаковал его. Это был меч, как у настоящих самураев, два с лишним метра в длину, блестящий, с тонкой резьбой на рукоятке, и, судя по-всему, необычайно острый. Ян провел пальцем по всей длине меча, улыбаясь. - Вещица, что надо. Его как раз не хватало в моей коллекции. - Вы коллекционируете... Холодное оружие? - Ага. Раньше собирал папиросы и монетки, но это вскоре наскучило. Он аккуратно поставил меч обратно в футляр и положил его рядом с диваном. Они снова направились к комнате. Наконец, Ян распахнул дверь. Алан предложил оставить ее открытой. - Красив! - воскликнул Хоккэ. - Ну что, посмотрим, что у нас тут? - Ян подошел ближе и протянул руку. - Погодите, а вдруг он вас покалечит или убьет? - Перестаньте, мистер Гаспар! Давайте откроем вон ту большую крышку. - и, не успев Алан сказать и слова, Ян приподнял ее. Внезапно его озарило ярким красным светом. Он посмотрел на Алана, губы его дрожали. - Закройте! Скорей! - Жарко... Горячо... Ян бормотал все невнятнее и невнятнее, не сдвигаясь с места. На его лбу действительно выступил пот. Алан выбежал из комнаты и прилетел обратно с мечом в руках. Размахнувшись, он ударил ровно посередине рояля. Звук был ужасен, будто напополам разломили живую сущность. Красное свечение потухло. Из израненного рояля поднялись клубы черного, непроглядного дыма, напоминающие что-то неописуемое, но крайне омерзительное. Это зрелище было настолько жутким, что превосходило все предыдущие. Двое мужчин отшатнулись к стене, с замиранием сердца наблюдая, что же будет дальше. Дым почти рассеялся. Оба вздохнули. Разрезав тишину, раздался леденящий душу звук. В нем было все - диссонантный скрипичный аккорд, удары молоточков, барабанных палочек, гулкие басы, вязкие тромбоны, звенящие трубы, и, наконец, самое низкое и глубокое фортепианное ДО. Это был предсмертный крик инструмента, который сейчас казался жалким и печальным, с пробитым корпусом, с щепками, растопыренными во все стороны. Молчание. Ян с тревогой взглянул на Алана. Тот, не мигая, смотрел в одну точку. Темно-карие глаза наполнились слезами. Тонкие пальцы задрожали. - Вот и все... - Еще не все, дорогой мой. Ну, ну, все хорошо. Ян прижал к себе тридцатилетнего пианиста, как своего сына. Гаспар изо всех сил сдерживался, чтобы не разрыдаться. Они похлопали друг друга по спине и разъединили объятия. Ян первый подошел к инструменту. Он сделал очередную попытку открыть крышку. На этот раз ничего не произошло, только Хоккэ что-то заметил внутри. - Алан, подойдите-ка сюда! - Что там еще? - Посмотрите сами. Среди внутренностей рояля торчал прямоугольный кусочек бумаги. На нем было что-то написано. Ян осторожно вытащил его и поднес поближе к глазам. "ПОСВЯЩАЕТСЯ СЬЮ" Когда он опустил бумагу, то увидел, что лицо Алана вновь исказил ужас. - Обратная сторона... - прошептал он. Ян быстро перевернул бумажку. На обороте был черно-белый старинный портрет, по всей видимости, влюбленной пары, только мужчину и женщину на фотографии разделяла корявая красная линия. - Странно... Откуда здесь эти люди? И кто они? - Ян свел брови в недоумении. Спустя долгую паузу раздался тихий ответ: - Мои... родители.