Подари мне солнечный свет

      — Ты опять кричишь во сне, — на лоб легла прохладная ладонь. Ян виновато ввинтился в одеяло, и так закутанный в него точно гусеница. Тётя Маша редко заходила в его квартиру, старалась не вмешиваться в личное пространство, хотя из своей частенько выпихивала, если Ян заучивался и засыпал рядом с её дочкой. За Заряну она вообще ни капли не боялась, один раз усадив обоих, вдохновенно прочитав лекцию о презервативах и предупредив, что у Зорьки уже есть паспорт и если «только заподозрит», то её лучшая подруга работает в ЗАГСе и женить парочку можно в течение двух часов. Ну, а вообще, она отлично знала, что Ян видит в Заряне младшую сестру… Именно поэтому сейчас под боком опять валялась эта мелкая паршивка, сладко сопя в плечо! Раньше он засыпал в её спальне, но всю последнюю неделю Заряна прописалась в его квартире, из школы напрямую чухая туда. Пару дней он валялся с температурой — отлежал-таки бока на холодном полу в раздевалке, так что Зорька липла к названому брату с бульонами, приволокла с работы матери лекарства и возилась с Яном, как с любимой игрушкой. Потом температура спала, но избавиться от назойливой вредины так и не получилось. Видать, тётя Маша за ней как раз и пришла.       — Я не виноват, — тут же открестился Ян.       — Ага, все вы так говорите, — усмехнулась женщина. — Пошли.       — Куда? — Ян не вовремя вспомнил о ЗАГСе и той самой тётимашиной подруге.       — На кухню… Да не к тебе. У тебя тут мышь повесилась на днях. К нам пошли.       — Я не хочу есть, — он запоздало сообразил, что тётя не собирается ограничиваться разговором по душам, для чего обычно и загоняла в своё царство тарелок и сковородок, но его непреклонно усадили на стул и бухнули перед носом порцию супа. Ещё горячего, только с плиты. Почти полночь уже, получается, только ради него суп готовила.       — Ну ты ещё скажи, что после шести не ешь.       — Просто не хочу, — буркнул под нос.       Тётя Маша села рядом, положила свои руки на его.       — Ян, что случилось?       Ян опустил глаза.       — Ничего.       — Ты ничего не ешь, спишь с кошмарами, уже неделю не ходишь в университет. Мне пойти туда, узнать, кто тебя обидел?       — Что? Нет!       Он вскинулся и успел заметить улыбку в уголках губ тёти. Он так и не узнал, что связывало её и отца, как и не знал, сколько мужества нужно было семнадцатилетней девчонке, чтобы не позволить родителям уволочь себя на аборт, удрать в город и родить дочку. Может, потому она так хорошо ладила и с ним, и с Заряной, понимала все их дурачества, а иногда и сама носилась по комнатам с водяным пистолетом, обрызгивая лентяев, если те отказывались помогать в уборке.       Она пододвинула тарелку.       — Я обещала твоему папе, что верну ему сына живым и здоровым, ещё не хватало мне тут призрака в соседней квартире, ешь уже, у тебя в желудке бурчит, шкелетина ходячая.       Ян неуверенно взялся за ложку. Он не врал, есть ему действительно не хотелось, но тётя Маша пришла с работы не многим раньше полуночи и вместо того, чтобы пойти спать, пошла готовить ему ужин.       — Знаешь, а Зорьку можно больше не встречать со школы.       Ян залился краской. Он об этом просто забыл. Целую неделю Заряна сама возвращалась домой, хотя тётя Маша когда-то даже не попросила, а потребовала, чтобы он её защищал от тех придурков, которые повадились обижать девочку.       — П-простите…       — Ты меня вообще слышал? Не нужно больше, один из тех шалопаев за ней ухлёстывает.       — Да ну?       Тётя Маша хихикнула.       — Угу, даже со мной почти не побоялся встретиться. Заряна ему решила сразу пожёстче устроить — поволокла ко мне в больницу, ха-ха, ты бы видел лицо мальчишки. Ну, я его, правда, за ухо оттрепала, чтобы не повадно было, но вроде он не обижается.       — Значит, встречаются?       — Да ну, глупости какие, они же дети. — Тётя Маша задумчиво нахмурилась. — Хотя про ЗАГС и тётю Лену я всё-таки рассказала…       Ян тоже хихикнул.       — Да, всё у вас, мужиков, через задницу, даже понравившемуся человеку все нервы вытрепите, прежде чем решитесь признаться.       — А может человек в самом деле не нравился? — неожиданно даже для себя спросил Ян. Тётя Маша удивлённо приподняла бровь, какое-то время буравила взглядом побледневшего Яна.       — Неправда. Когда человек не нравится, его бьют или мимо проходят. Цепляются только к тем, кто небезразличен… И поешь ты уже наконец! А с понедельника в университет и учти, я знаю номер Наташи, я у неё обязательно узнаю, был ты или нет. — Тётя Маша потянулась, встала, потрепала приёмного сына по голове. — Будешь торчать в своей норе, так и не узнаешь — цеплялись к тебе или просто мимо прошли.