Серые слёзы. Серая кровь

«Неважно, почему значительное стало незначительным. Стало, и все тут». Чеширский кот Они были повсюду. Ургалы. Их искаженные дикой злобой и яростью лица перекосились так, что невозможно было смотреть без содрогания. Волна липкого страха прокатилась внутри Йоль. Она среди лучников, укрывшихся немного выше тех мест, откуда сейчас рвалась толпа обезумевшего горного народа. Она среди лучников, но она не стреляла, пораженно замерев. Её сосед возмущенно вскрикнул, накладывая на тетиву стрелу, и больно толкнул её в бок. Очнись. От тебя зависят их жизни. И она очнулась… *** Сегодня Йолле встала довольно рано. Всю ночь живот разрывался от боли, тщетно выпрашивая хоть кусочек пищи, поэтому проснувшись, она первым делом потребовала чего-нибудь поесть. Фригги, разумеется, тут же кинула на неё неодобрительный взгляд, но перечить не посмела, и через полчаса девушка активно уплетала овсяную кашу. То, что овес обычно едят лошади, её ничуть не смущало. Тело ломило от вчерашних тренировок, каждая мышца вопила и молила об отдыхе, особенно старались руки, но Йолле осталась глуха к их просьбам, и, скрипя и стеная, но от упрямства сжав зубы, все-таки собралась и отправилась делать дела. Кошмары ей в эту ночь не снились, что явилось залогом хорошего настроения и упорства, с которым она намеревалась осуществлять пришедшую ей в голову идею. Воплощение её в жизни происходило на ристалище, где Йоль немедля отыскала Фредерика и показала ему гномий кинжал, попросив найти ему пару, наиболее сочетающуюся с ним по размерам и балансу. Для воина это был настоящий вызов, которым он страшно увлекся. Все ходил меж полок с самым разным оружием и что-то рассказывал Йоль, периодически подсовывая ей тот или иной клинок и предоставляя возможность вдоволь им помахать. Ни один из них не был столь же быстр и легок в обращении, как гномий кинжал, но все же Йоль остановила свой выбор на кортике, своеобразном кинжале, который носили гномы, по иронии судьбы проживающие в Далгоне, потому что там туннели такие узкие, что особо мечами не помашешь, а также моряки и пираты, которым было удобно драться этим оружием на тесных нижних палубах. Особыми украшениями клинок не располагал, но зато был вполне удобным и длинным, так что Йоль решила сделать его ведущим, используя в правой руке. — У тебя есть человек, умеющий владеть парными кинжалами? — спросила она, рассекая воздух. Фредерик, видимо, начинающий испытывать к ней что-то вроде сочувствия, кивнул, и через четверть часа Йолле была представлена некоему Гауку Хиггану, который по договоренности с главным оружейным мастером должен был её теперь обучать. Гаук оказался низеньким проворным человечком с остренькими усиками, что придавало ему некое сходство со шныряющей повсюду мышкой. Так и оказалось. Да, кинжалы не являлись гигантской тяжелой палкой, которую нужно кое-как удерживать одной рукой, но скорость боя возросла в разы. Гаук, казалось, поспевал повсюду, и, что придавало ему несомненное сходство с Роу, ничего толком не объяснял, выкрикивая все на ходу. И еще самодовольно заявлял, что практика лучший учитель. Когда через полчаса Йоль прокляла и свою идею, и пресловутую практику, он внезапно остановился и с серьезным лицом принялся объяснять принципы стойки, блоков, защиты. После потока теории он вновь принялся нещадно атаковать ученицу, из чего Йоль сделала вывод, что он её ненавидит. Весь этот круг мучений прервал тот, кого видеть она желала меньше всего. — Да, ладно! Это что, сумасшедшая девчонка что ли? Как там тебя? Ай, я же не знаю. Ну, и ладно. К ним, с выражением крайнего удовлетворения, направлялся Денсен. Йоль не сомневалась, чем он сейчас займется — тоже примется её учить. Почему-то все вокруг были озабочены только этим вопросом. Она прекрасно помнила, что представляли умения Денсена там, в темнице, когда его организм был на грани истощения. Каковы же они теперь, она и думать боялась. — Я занята, — прорычала она, но паскудно ухмылявшегося наемника это не остановило. Он сердечно поприветствовал Гаука, после чего тот незамедлительно отдал новоприбывшему учебное оружие и скрылся подобру-поздорову. — Слушай, ну, чего тебе, а? — простонала Йоль, опуская руки. — Отстань от меня! — Знаешь, ты, честно говоря, меня поразила. Прямо в огонь, и выжила. Думаешь, я не видел ожогов? Вон там, на шее все видно, особенно сзади шрамы выглядывают. И да, я вчера полюбовался на то представление, которое вы тут устроили. Тот парень совершенно не понимает, какое оружие тебе нужно. — А ты, значит, понимаешь? Денсен нахмурился и сделал изящный выпад, который Йоль заметила только благодаря своим нечеловеческим рефлексам. Ей удалось лишь увернуться, рука вяло дернулась в попытке парировать, но слишком поздно. — Неплохо. И… я не договорил… В его глазах мелькнула угроза. Только вот она так часто там мелькала, что Йолле это немного поднадоело. Она замахнулась сразу двумя клинками. — Мне плевать! Он ударил её по ребрам. — Открываешься! Пока она кашляла, он продолжил свои нотации: — Знаешь, ты сама сделала верный выбор. Да и тем более, ты — лучник, зачем тебе становиться мастером меча? Вот-вот. Одной рукой атакуй, другой парируй. Йоль не знала, сколько времени прошло, и даже не представляла, что так сильно можно увлечься уроком. Как учитель, Денсен выгодно отличался от всех прочих, претендовавших на эту должность — он подробно объяснял её ошибки, показывал, как надо, правда, при этом совсем её не щадил, испытывая, кажется, садистское удовольствие каждый раз, когда отбивал ей какую-нибудь часть тела. — Эй, Йоль! Она обернулась и тут же получила под дых, а через секунду уже валялась на земле с клинком у горла, пытаясь сделать очередной вдох. Еще через мгновение Денсен оказался отброшен от неё, казалось, гигантским импульсом, а рядом стоял взбешенный Роу. — Фредерик! Это ты пустил на ристалище крысу? Оружейный мастер нахмурился и поднял руки, не желая лезть в их конфликт. — Кто здесь крыса, — глумливо произнес Денсен, — так это ты. Сам ведь знаешь. Туда-сюда, крысятничаешь потихонечку, шестерка. Роу зарычал и выхватил меч. — Я тебе язык отрежу, мразь, — прошептал Роу, но прошептал так, что у Йоль вдруг йокнуло и засвербило в животе. Так и будет. Кто-то из них зарежет другого, ибо мастерство обоих выше всех ожиданий, поэтому надо срочно что-то предпринять. Она подошла к агенту варденов и встала перед ним, упираясь животом прямо в острие клинка. — Роу, — попросила она. — Роу, не надо, пожалуйста. Не ввязывайся. Оставь. Он прищурил глаза, еще пару раз громко выдохнул. Честь. Вот оно что. Значит, честью решил похваляться. — Много ли в этом чести, Роу? Он боролся с собой, отчаянно сжимая рукоять, кусая губы и хмурясь. Его взгляд перепрыгивал от Йоль к Денсену, как будто он не понимал, почему она защищает такую шваль. Но тут будто что-то в нем переломилось, он опустил руку с оружием и отступил на шаг назад. — Охохо, струсил, шавочка? — захихикал Денсен, но вот перед ним уже появился сам Фредерик и громовым голосом приказал выметаться за нарушение общественного порядка. Роу бросил на неё мимолетный взгляд и, развернувшись, пошел куда-то. Йоль поспешила за ним. Она понятия не имела, что же говорить, ибо в подобные ситуации никогда не вляпывалась, но её спутник, как истинный рыцарь, хоть и не будучи произведенным в этот сан, как обычно выручил её: — Ты как? В порядке? Что он тут делал? Она пожала плечами. Все тело ломило, но с подобным вполне можно примириться. — Я нормально. Он? Учил меня. Понимаешь, меч — это не мое, это слишком тяжело, неуклюже… А вот кинжалы… Ну, он просто мимо проходил и решил меня облагодетельствовать. — В гробу я видел такое благодетельство. Барзул, Йоль, неужели ты не понимаешь, что Денсен — такая тварь, с которой лучше не связываться? Он поиздевается над тобой, поиграется, а затем продаст с потрохами! Продажная крыса, которая убивает за деньги. Откуда ты вообще его знаешь?! Йоль оскалилась и сжала зубы. Она злилась. Ей очень не нравилось, что кто-то читает ей нотации, пусть и по делу. Она не маленькая, прекрасно понимает, кто такой Денсен, и чего от него ждать. Ну, или примерно представляет. — Знаешь, мне намного интереснее узнать, откуда ты с ним знаком. По его словам мне показалось, что он понятия не имеет, кто ты. А теперь такая сцена. — Я всех знаю. Да и вообще, ты не говоришь мне, а я тебе. Он присел на лавочку и сгорбился. Йоль пристроилась рядом, пытаясь понять, что он скрывает, как вдруг её осенила одна весьма странная мысль — а ведь этот Роу совсем не похож на странника, забредшего когда-то в Язуак. Тот был веселым малым, который все время шутил, что-то разузнавал, рассказывал, разыгрывал представления, а этот… этот какой-то тихий, задумчивый. И глаза подернуты пепельной пеленой. Боги, она была так занята собственными страданиями, что абсолютно не обращала внимания на окружающих! Как будто никого рядом нет. Но они есть! Всегда есть! Хотя бы Роу. Как бы сильно она не отбрыкивалась, но этот парень, пиявкой присосавшись к её несчастненькой жизни, постепенно стал её частью. И теперь он страдал. Ему было больно. Да, оказывается, другие люди тоже могут страдать, а не только она одна! Пожалуй, это страшное открытие. Оно означало, что теперь её придется присматриваться к другим, обращая внимание не только на внешность, но и на душу. — Роу…. — неуверенно начала Йоль. — Что с тобой произошло? Что случилось? Он взглянул на неё и постарался улыбнуться, но вышло как-то коряво. — Брось, да что со мной может случиться, а? Все в порядке! — Ты лжешь. Я заметила, что мы постоянно врем друг другу. Я не знаю, кто ты для меня, но я так устала постоянно лгать, глядя человеку прямо в глаза. Роу, что-то ведь с тобой произошло, что-то, отчего тебе невыносимо больно. Я знаю это, потому что мне тоже больно. Я чувствую. Как будто камень в груди, который я пытаюсь прикрыть делами. Но ночью он давит на меня так сильно, что хочется выть. Я шла за призраками. Я шла за смертью. Везде смерть, в каждой частице моего прошлого. Смерть и одиночество. Она замолчала, пораженная, как легко и вместе с тем тяжко говорить о том, что на сердце. Было какое-то гложущее чувство оттого, что она посмела рассказать о тоске, проявила слабость, свалив свои страдания на другого, у которого, быть может, на душе кое-что похуже. Но вместе с тем, ноша будто стала легче, словно он забрал себе её часть. Это, конечно, просто иллюзия, но какая приятная. Роу долго молчал, силясь подобрать слова. Или вполне возможно, думал, как бы увильнуть от ответа, выдав что-нибудь расплывчатое, что можно истолковать как угодно. — Это моя сестра, — наконец, ответил он. — Я… потерял её. Понимаешь? Болезнь. То есть, она жива еще, но долго не протянет. Она живет в Урубаене, и это к ней я тогда так поспешно отъехал. Хотя, не только к ней, но все же… И я, наверное, больше ничего не смогу сделать. Просто… я бессилен. Никто ничего не может сделать. Даже эта гребаная магия. А у меня больше никого. Я пытался защитить её, я защищал от всего, что мог разрубить мечом. Но как разрубить невидимую болезнь? Как?! Это моя вина. Я слишком долго отсутствовал. Надо было перевезти её сюда, но я, дурак, все боялся, что она не выдержит долгой дороги. А теперь не за кого бояться… Она осторожно взяла его за руку, склонила голову на плечо и прошептала: «Прости». Она понятия не имела, стало ли ему легче, но очень хотела, чтобы так и было. Потому что тогда он тоже смог бы вдохнуть, и камень на его сердце, гигантский камень вины, который она безошибочно ощущала, потому что несла такой же, перестал бы так давить. Роу сжал её руку и, кажется, немного улыбнулся. «Ничего, это ничего». Кажется, дышит… *** Библиотека Фартхен Дура восхищала своими огромными размерами и необъятным собранием сочинений. Уставшая от активной деятельности Йоль решила, что пора бы ей немного успокоиться и отдохнуть душой и, выведав дорогу в этот храм знаний, теперь мерно прогуливалась между полками, забитыми самыми разными книгами, вытаскивала фолианты и решила остановиться на исторических хрониках, описывающих мятеж королевы Марельды. Так она и читала спокойно, пока где-то сзади не раздались пышущие недовольством голоса: — Вы, видно, за дурака меня приняли? Не стану я у вас учиться — ведь вам только и нужно, что выудить из меня те знания, которые дал мне Бром! Вы, надо полагать, были в ярости, когда вам не удалось просто извлечь их из моей памяти. Она заинтересовалась, ибо привычка накапливать информацию, которой можно потом кого-нибудь пошантажировать, твердо закрепилась в её подсознании, и Йоль тихонечко, как умела только настоящая охотница, прокралась поближе к нарушавшим спокойствие звукам. — Мальчишка! С нами не стоит лукавить! Между прочим, именно нам предстоит проверить твои магические способности! И это может принести тебе большие неприятности! Сам знаешь, достаточно не так произнести одно волшебное слово, и кто-то может погибнуть. Хоть ты и Всадник, но вдвоем мы значительно сильнее тебя! Опа, Всадник! Между рядами книжных полок действительно стоял Эрагон и напротив него — Безымянные Двойники, на лицах которых был написан праведный гнев. Парень оказался менее щедр на эмоции, но злоба его настолько фонила, что Йоль даже не потребовалось расширять сознание. — Хорошо, — выдавил он, — я подумаю, но мне, возможно… Собеседники грубо его перебили: — В таком случае завтра мы ждем от тебя ответа. И постарайся дать правильный ответ! Вот мерзкие создания! Всадник явно думал также, потому что через секунду после их ухода куда-то испарился. «Хм, магические способности? Это интересно! Может, стоит взглянуть? В конце концов, не так уж часто я встречаюсь с тем, кто способен изменить ход истории!» Однако появление назойливых и противных Двойников испортило ей настроение, и она спешно покинула библиотеку, на ходу раздумывая об одной очень важной проблеме. Черная Рука собирается убить Аджихада. Йоль мало была знакома с верхушкой правления варденов, но почему-то не сомневалась, что именно на этом человеке все и держалось. Потерять его означало для сопротивления потерять тот облик, который они обрели за долгие годы своего существования. Хотя, конечно, Аджихад должен понимать, что ему угрожает опасность, но теперь она была вполне реальной. Но если Йоль сейчас пойдет к нему и решит предупредить об этом, ей придется отвечать на вопросы, откуда ей это известно, как она достала планы Черной Руки, а вдруг она с ними, в темницу её, имперскую шавку… Она содрогнулась. И все же она должна. За то короткое время, что она пробыла в Тронжхайме, она каким-то странным образом прониклась всей этой атмосферой, да и к тому же, спокойно жить в Империи она в любом случае не смогла бы, и на это имелись две причины: граф Элистар и её происхождение. Вряд ли Гальбаторикс так просто отпустил бы обладательницу крови Серого народа. Поэтому она сейчас отправится и поговорит с Аджихадом. Да, вот прямо сейчас. Пересилить себя оказалось трудно, но через полчаса она стояла перед кабинетом предводителя варденов и усиленно спорила со стражей. Пускать её не хотели, но потом все же открыли дверь, дав пять минут. Аджихад сидел за столом и что-то писал. Поднял глаза. Поинтересовался, что ей надо. Он её явно недолюбливал, но терпел, благо, болтливость и влияние Роу на этот раз положительно повлияли на отношение к ней. — Тебе грозит опасность. Тайная служба Гальбаторикса планирует твое убийство. Я скажу сразу, откуда мне это известно, потому что знаю, что ты обязательно спросишь. Там, в Белатоне, я встретилась с графом Элистаром, который оказался не просто графом. Я не уверена, но кое-кто сообщил, что он эту службу, Черную Руку, возглавляет. Я… прокралась на одно из его собраний и услышала, что они попытаются на тебя напасть. Мне удалось… бежать и добраться до Аберона. Аджихад нахмурил брови и даже отложил перо: — Тогда почему ты раньше мне этого не сообщила? — Конечно потому, что я боялась, что ты решишь, будто я заодно с ними! Это не так. Я его ненавижу. Он убил единственную женщину, которая обо мне заботилась и любила меня. Убил своими собственными руками. И более того, я была занята тем, что выясняла подробности моего прошлого, а потом… плохо себя чувствовала, но это ты, вероятно, и сам знаешь. Но он не верил ей. Не верил, не верил, не верил! О, как она неистовствовала, как убеждала его, какими словами пыталась выразить свой страх, но он не верил. Только подозрительно выспрашивал, где, как и откуда она все это узнала. И снова словесная пытка, снова он подозревал, но уже сильнее, придумывая себе все что угодно, кроме правды. Он сотню раз уточнял, как именно ей удалось проникнуть на заседание, почему никто из хорошо обученных убийц её не заметил, и Йоль пришлось задействовать все свое красноречие, всю фантазию, чтобы убедить его, что делала она это только лишь из желания найти Джейлин. И все равно он ей не поверил. Видимо, просто решил, что девчонка хочет выделиться, заработать славу, перепрыгнув через головы бывалых воинов и верных соратников Аджихада. Это же так просто — не поверить. Нужно лишь вообразить что-то иное, представить, что человек перед тобой хуже, чем есть на самом деле, злей, алчней, порочней, что нужно ему что-то совершенное отличное от его слов, что угодно, но только не помочь. Это так легко. Аджихад предпочел последовать легким путем. — Послушай, я ценю то, что ты пытаешься меня предупредить, — он утомленно вздохнул и потер переносицу, — но мне постоянно грозит опасность из-за моей должности. Фартхен Дур чрезвычайно хорошо скрыт, никто сюда не проникнет. Да и к тому же, я не могу на слово тебе поверить. Ты не впустила в свою память моего мага, и хоть я склонен верить колдуну из другого клана гномов, но не могу вызвать его и допросить. У меня есть телохранитель, да и к тому же здесь безопасно, уверяю тебя. Так что лучше иди. — Нет, послушай! Я не хочу, чтобы тебя убили, потому что решила присоединиться к варденам! Он кликнул стражу, и двое амбалов схватили Йоль под руки. — Да постой же! Клянусь, это правда! Её вышвырнули за дверь. Йоль долго и растерянно пялилась на её резные узоры, пока не сообразила, что должна что-то предпринять. Угроза существует, и нельзя просто так от неё отмахнуться, заявив, что «здесь безопасно». На самом деле нигде не безопасно. И она решила за ним следить. И, конечно же, её поймали. *** — Барзул, Йоль, ну что за хрень! Комната Роу была на редкость мрачной, но просторной, с широким письменным столом и большой кроватью. Никаких украшений, ненужных вещей, только все самое необходимое. Йоль сидела на каком-то аскетском стульчике возле стены и со скучающим видом смотрела по сторонам, в то время как агент, не стесняясь в выражениях безбожно её отчитывал. Вообще-то на дворе стояла поздняя ночь, и Йолле после такого насыщенного дня страшно хотела спать, но его, видимо, это мало волновало. — Я, конечно, многого ожидал от тебя, но такого! Слушай, Аджихад ведь не маленький мальчик, сам разберется! Зачем ты за ним следила? Знаешь, вытаскивать тебя из темницы — не самое приятное занятие! Они ведь могли подумать, и, скорее всего, подумали, что ты ему угрожаешь! А мне ещё попадет! Закончив свою гневную тираду, он набрал воздуха для продолжения, как вдруг несостоявшаяся телохранительница вскочила и резко попросила его заткнуться. — Ему грозит опасность, ясно? Я должна его защитить, потому что он мне не верит. — Да никому ты ничего не должна, ясно! И вообще, с чего ты взяла, что его хотят убить? — Это не важно, Роу! Важно только то, что я могу помочь! — Ну, почему именно ты? Здесь полно воинов гораздо сильней и опытней тебя, вот они пусть и занимаются этим! Почему ты вечно с кем-то сражаешься, куда-то бежишь, кого-то защищаешь? Почему просто не можешь остановиться и передохнуть? Она скривилась. — Потому что я должна быть сильной. Потому что только сильные выживают. Страх — это слабость, и только сила может его устранить. Роу закатил глаза и вздохнул. Кажется, она его не на шутку взбесила, а ведь она никогда не видела его в ярости. Он даже и злился-то почти незаметно. — Значит, ничего не боишься, да? — Тебя точно нет! — вскинулась Йолле, сжав кулаки. Он ухмыльнулся и шагнул прямо к ней, а она, пораженная самодовольным выражением его лица, внезапно отступила назад и вдруг ощутила спиной какую-то холодную преграду. Однако Роу не остановился, подходя все ближе и ближе, и внезапно положил одну ладонь на стену. Кажется, он зажал её в угол. — До сих пор не боишься? — поинтересовался он странно изменившимся голосом. В животе у Йоль йокнуло и закружилось, как будто струна её, так часто звенящая, свернулась теперь в тугой клубок. Девушка помотала головой, но уже не так уверено, и поэтому от досады вонзила ногти в свою ладонь, ожидая, что боль поможет прийти в себя. Не помогло. Роу к первой присоединил вторую руку. — Знаешь, ведь тебе не надо быть все время сильной. Всего лишь нужен тот, кто будет сильным вместо тебя. Так… легче. Понимаешь? Она завороженно на него смотрела и ждала, что будет дальше. То, что происходило с ней сейчас, случалось впервые, и она не представляла, как ей выпутываться. А, может, и не надо? Может, само собой разрешится? Струна в животе неистовствовала, требуя немедленных действий, но Йоль понятия не имела, что ей делать, тем более ситуация ей начинала странно нравиться. Она и сама не поняла, что же произошло, но секунда, и Роу уже совсем близко, и через мгновение его губы аккуратно прикоснулись к её. Струна натянулась, завибрировала и лопнула, руки задрожали, а сердце пропустило пару ударов. Широко раскрытые глаза закрылись сами собой. А Роу, уже не опасаясь, крепко её обнял, прижимая к себе все сильнее и сильнее, и от нахлынувшего восторга сердце Йоль вообще перестало биться. Мысли о том, чтобы оттолкнуть нахального парня даже не возникало. Даже больше — это теперь казалось страшным кощунством. Внезапно Роу оторвался от неё и пристально посмотрел. Кажется, он опять хотел что-то ляпнуть. — Заткнись, — немедленно потребовала Йоль и поцеловала его снова. Она любит его? Какая глупость. Она понятия не имеет, ибо раньше ничего подобного не испытывала. Как можно уложить все, что она чувствует, в одно-единственное слово? Она нуждается в нем, она хочет, чтобы он был рядом, хочет видеть, как он улыбается и говорит какие-нибудь глупости, как защищает её и отступается тоже ради неё. Понимание его важности вдруг нахлынуло на неё как волна, и теперь ей предстояло со всем этим разбираться. Но не сейчас, определенно не сейчас. Он нагло запустил руки ей под рубаху и осторожно потянул к кровати… Приличия? Какие, в Бездну, приличия? Она — Дочь Спайна, последняя из Серого Народа, она делает что хочет! И сейчас она чертовски хочет остаться. Кажется, её ждет длинная ночь…