Серые слёзы. Серая кровь

— Вон Сид! — Вас понял! — Да нет же! Вон Сид! — Вижу. Вас понял! — Давай сначала спасем Сида, а потом уже твоего Васпоняла. Ледниковый Период 3: Эра динозавров Кровь хлещет из горла, и она смотрит на него, отчаянно смотрит, с ужасом. Дес чуть ли не воет, пытаясь зажать рану, и руки уже все в крови, а сзади кто-то замахивается. — Держи, дура! — рявкает он, прикладывая её ладони к шее, а сам быстро разворачивается, полоснув врага по животу, и затем так ударяет ногой в рану, что несчастный отлетает назад и падает, пытаясь собрать вываливающиеся внутренности, а Дес вновь смотрит на Йоль. Магия, магия, эта гребаная магия, вот единственное средство, но Дес не умеет колдовать. Йо-Йо захлебывается в собственной крови, и мысли её кричат, вопят о помощи, которую он, Дес, не в силах оказать. В её глазах полно страха, и Денсен, пересилив проклятую гордыню, что всю жизнь вела его, выбегает из шатра и орет что есть мочи: — На помощь! Маги! Кто-нибудь, тут человек умирает! А ведь так хорошо все начиналось… *** Они плелись как улитки, все пытаясь собрать разбредшихся как овцы варденов. Им надо было добраться до Пылающих Равнин, и Денсен прекрасно понимал, что за то время, пока они туда доедут, он сойдет с ума от безделья. Не помогало даже то, что его после столетнего нытья включили в разведывательный отряд, который все время заезжал вперед, чтобы посмотреть, не запрятались ли там какие имперские ублюдки. Убивать их не разрешалось, а только ласково притаскивать Хальфреду и колдунишкам для допроса, что вызывало у разведчика еще большее возмущение, которое он не поленился вылить на Йоль. Впрочем, он особо не усердствовал, опасаясь, что она перестанет его лечить. Трианна им дала заклятья, со скрипом, но дала. Спрашивала, конечно, и Дес отсек бы себе правую руку, лишь бы увидеть, как они там с Йолле цапались, потому что обе потом были злые как кошки. Но ему никто ничего не показал, и он разочаровался в мире и в жизни. Правда, потом выпил, и ничего, радость вроде как вернулась. Зависимость проходила туго, но в моменты слабости Йо-Йо связывала его по рукам и ногам. Деса так и подмывало заявить ей, что её сопливые узлы его не удержат, но опять же, он стоически молчал. Тем более, что она сама от скуки особо не страдала и вечно ходила занятая и раздраженная. Син бегал за ней собачонкой, и Десу оставалось только плеваться ему вслед. Вот мерзкий предатель! А ведь раньше точно так же за ним ходил! Чуть ли в рот ему не заглядывал. А теперь вот нашел кого поважнее и кинул его! Тьфу! Когда они почти были на месте, его снова накрыло. Это была девчонка. Симпатичная блондинка, место которой где-нибудь на балах среди разряженных индюков. Правда, одета она была не в какое-нибудь там платье, а в драную рубаху и штаны, которые обычно носят арестанты. Дес знал, потому что сам засадил целую кучу с тех пор, как стал работать с Йо-Йо. Он никогда не испытывал к ним жалости, ибо считал, что раз они пойманы, значит, провалились, а раз провалились — пусть платят за свою глупость, но то, что проделывали с девчонкой, даже у него вызвало отвращение — какой-то урод с прикрытым лицом безбожно хлестал её кнутом, так что спина превратилась в кровавые полосы, по бокам которых висели ошметки кожи. — Вот тебе, мерзавка! Будешь знать, как шпионить! — Я не шпионила! — орала она. Слезы так и катились по лицу, зареванная физиономия была вся красная и опухшая, как у заправского пьяницы. — Не шпионка я! Наоборот, я хотела вам помочь! А вы оказались такими гадами! Хлысть! Она очень боится, и ей обидно. Дес отчетливо слышал её боль. Она столько пережила, чтобы добраться сюда, столько прошла ради высшей цели, ради свободы, а они! Они… вот гады! Свиньи! Полчаса назад. Это случилось всего полчаса назад. У него еще есть шанс… Стоп! Чего это он должен всем помогать? Он что, пилигрим какой? Или кто там за всеми ходит, какашки из-под слабоумных за просто так выгребает? Шиш! — Ну что? — Трианна влетела как вихрь ворон, размахивая своей шикарной шевелюрой, и Десу тут же захотелось прикоснуться к её волосам. Он почти физически ощутил, какие они мягкие, как у… — Добился признания? — Да не, ниче эта коза не признает, только орет. Оглох я. Можна отдохнуть? Волшебница поморщилась то ли от неграмотной речи, то ли потому что не получила, что хотела, но все-таки сдержанно кивнула. — Только отведи девку в камеру. Вслед за Трианной в темную палатку вплыл Велгерт и тоже поморщился, но уже глядя на несчастную пленницу, всю в кровоподтеках и синяках. Парень был похож на хомяка, такой толстый и розовощекий, но умный. Это Дес еще по Петровии помнил. Девчонка взглянула на него с надеждой. Он всегда её защищал, может и сейчас поможет? — Это… госпожа Трианна, а ты уверена, что с ней так стоит обращаться? Ну, чернорукие ведь теперь в компетенции Энн, насколько мне известно. Может, ей и скажем? Куница так и взвилась, вцепившись в горло своему протеже. — Думай, что говоришь, болван! Мне надоело, что эта стерва все заслуги отбирает себе! Это мы должны заниматься такими делами, а Насуада больше верит какой-то пришлой девке! Это Дю Врангр Гата много лет помогало её отцу, а она взяла и передала всю власть этой… этой… Нет уж, шпионку я не отдам. И Насуаде не скажу. Только тогда, когда у меня будет признание! Эй, ты! Она махнула палачу, и тот лениво повернулся. Он встречал небось и не таких змеюк, так что визгливая колдунья его мало беспокоила. Дес только хихикнул, когда увидел, как это бесит Трианну. — Тащи её в камеру. Ты оглох что ли? Через час начнешь еще раз, и если в это раз я не получу признания, то такое с тобой сделаю, что ты и не представляешь! Белобрысую девку нагло схватили и поволокли прочь, и Деса потянуло вслед за ней, но он еще успел услышать пару слов: — Госпожа Трианна, а чего ты просто ей в голову не залезешь? — Вы не смеете! Уроды! Мерзавцыыыыы! — У неё слишком хорошая защита. Не знаю, кто она такая, но не хочу убить её раньше времени! — А если она сама себя убьет? — Гады, я вам всем еще припомню! — Не убьет. Я такой блок поставила, что стоит ей только попытаться, и она… — Гады! Пустите! Ааааааа! … — Аааааа! Дес орал, пока не охрип, но потом передумал и решил замолчать. Полчаса назад. Возникло желание напакостить Трианне. Отчего-то складывалось ощущение, что белобрысая и правда приперлась помочь варденам, а одна мнительная дура решила выставить все это в выгодном для себя свете. Тем более что Десу страшно хотелось с этой шмакодявкой поговорить. Что ж, решение тут может быть только одно — пора идти, а то её скоро опять потащат на экзекуцию, а Дес страсть как не любил, когда бьют несмышленых детишек. И… надо бы что-нибудь сделать с проклятой головной болью. Поэтому Дес прихватил бутыль вина — истинное лекарство от любых бед. *** Трианна влетела в шатер и дернулась, когда увидела полубезумную Йоль, зажимавшую свое горло. — Что здесь творится?! — рявкнула ведьма, обернувшись к Десу. Глупая куница! — Вылечи сначала, а потом ори! — резко ответил он, схватил её за руку и потащил к напарнице. Ужас в её мыслях захлестнул все, и Денсен едва сдерживался, чтобы не начать бегать вокруг и вопить. И размахивать руками. Хотя было трудно определить, где кончался её страх и начинался его. Ведьма подскочила к задыхающейся Йолле и вдруг так презрительно сощурилась: — А что если я не хочу? — Что?! Ты в своем уме, идиотка?! Живо вылечила её! — рявкнул он, подлетая к Йо-Йо. Та смотрела жалобно и что-то хрипела, пытаясь оторвать руки от разорванного горла. Дес рывком вернул их обратно. Хорошо ещё, что сонную артерию только не задело, потому что тогда кровищи вылилось бы ведро, и ничего уже не помогло бы. — Что мне за это будет? — Что будет, дура?! Я не скажу Насуаде, что ты тут выпендривалась! Ведьма поджала губы, но склонилась над бледной как поганка Йоль и что-то тихо зашептала. *** По костям пробежал холодок. «Будто кто-то прошелся по моей могиле», — решил Денсен. Девица валялась за решеткой на куске соломы и тихо подвывала. Дес даже мог разобрать проклятия, которые он сам втихаря от родителей произносил среди таких же мелких отщепенцев, чтобы выглядеть круче. Правда, девчонка выглядеть круче и не пыталась, она на действительно ненавидела весь мир. — Ненавижу вас, проклинаю, проклинаю, проклинаю, сдохни, сдохни, уроды… — Ай-яй-яй! Ну разве приличным девушкам положено так говорить? Она повернулась к нему, окинула презрительным взглядом и выдала такую забористую ругань, что даже у Деса возникло легкое недоумение. Он подошел и протянул ей флягу с каким-то мерзким зельем, которое по заявлениям Велгерта должно убрать боль. Толстому магу тоже было жалко замученную девочку, так что он обещал Трианне не рассказывать. — Тебя как звать-то? — спросил он, глядя как она без слов накинулась на фляжку. Точно так же без слов она выплюнула Десу в лицо все, что только что выпила. — Да что ж такое?! Мне что, все что ли в лицо плеваться будут?! Вы меня задолбали, ясно?! Задолбали! — Ты мне отраву какую-то подсунул! — рявкнула девчонка в ответ, намереваясь зашвырнуть флягу куда подальше. — Стоп-стоп! Это лекарство! Он покосилась то на него, то на подозрительную ёмкость, но потом все же осторожно глотнула. Вкус у этой дряни гадкий, Дес знал, но что поделать, если зловредность магов не позволяет им варить зелья поприятней. Пока пленница пила, наемник бросил осторожный взгляд на её тело. Все в ссадинах, струпьях и шрамах. Видимо, её не только кнутом угощали. Ярость так и заклокотала внутри, и он почуял, как вдали зашевелилась Йоль. Ей не нравилась его злость, но Дес-то знал, что и у неё самой такая же внутри, которую Йо-Йо хлыщет без устали в надежде усмирить. А Дес её тревожит. Нельзя. Ууух, вечно эта стерва умничает. Но себя он сдержал. — Талерика я, — заявила девчонка, утирая рот. — Можно и Таликой звать, если ты мой друг. А тебя как зовут? — Денсен. Но можно и Дес, ежели ты мой друг. Девчонка хмыкнула и тут же блаженно улыбнулась — зелье подействовало. Она была красоткой, настоящей ягодкой, вся такая сладенькая и сахарная, и личико её, пусть изнеможённое долгой дорогой и заключением, все еще сохраняло небывалую привлекательность. Но Дес чувствовал лишь жалость по отношению к ребенку, который оказался не в том месте и не в то время. — А я тебе друг? — Ну, если ты пришел тащить меня к этому палачу, то нет. Но ты мне лекарство принес. Спасибо. — Чего ты такого сделала-то? И глаза у неё сразу стали такими злыми, а руки сжались так, что обломанные ногти впились в ладони. — Чего я сделала? Да ничего! Ничегошеньки! Они меня даже не послушали, сразу — шпионка, шпионка! А я вообще-то из дому сбежала, чтобы сюда прийти! Я, может, хотела с Империей сражаться! За свободный народ! Дес захохотал, запрокинув голову назад. Ах, эти громкие идеалы! Насыпят в котел камешков, потрясут, и так шумно сразу становится. За свободу! За будущее! Это годится только для того, чтобы Насуада раззадоривала воинов перед сражением. А эта малявка (надо же!) серьезно в них верит! — Теперь ясно, отчего крошка Трин тебя зацапала. Таких странных причин ни у кого не было. Откуда ты бежала-то? Ты вообще кто? — Я — Талерика. Этого мало? — она как-то странно нахмурилась, подбоченилась, но язвы и раны не позволили ей стать достаточно угрожающей. — Ну, для Трин, думаю, маловато будет. Да брось, ты давно уже все ей выложила. Небось в первые же дни, как тебя пытать стали. Холеная ты девочка, даже долгий путь тебя не смог обточить. Она насупилась. — Ой, что это я, обидел тебя? — Дес пропищал, в притворном страхе вскинув руки. Удар по голове оглушил, и она потеряла равновесие. Что происходит? Что? Кто здесь? Дес тряхнул головой, не понимая, откуда взялось странное чувство. В башке позвенивало, и он старательно поковырялся в ухе, пытаясь вычистить оттуда весь звон. Темно. Какой-то шатер. Разбросаны бумажки. Три тени скользят вдоль стен, и в руках два кинжала. Одна тень кидается вперед. Дес дрогнул и выбросил руку в попытке выставить блок, но больно ударился о железные прутья клетки. — Ты чего? — Ничего! Дальше рассказывай. — Ну так вот, папа мой — лорд. Ну, он меня замуж хотел выдать. А я — шасть! И нету меня. Ага, вот еще! Замуж! Я хочу мир повидать, посмотреть, что к чему. А потом какой-то дядька стал рассказывать, ну, про вас. Варденов. Что вы в Сурде прячетесь. Я у него и спрашиваю… …прямо по лицу. А второй сзади ногой. Позвоночник так и взорвался, и она падает. Один замахивается, но она успевает перекатиться. Лицом к лицу с трупом. Этого уложила словом смерти, от которого сейчас мутит. — …не за чем. Но я же просто помочь хотела! Огромный экзекутор самолично пришел за пленницей. Она поперхнулась последними словами и вся аж задрожала. Дес тоже дрожал. Кто-то напал на Йоль! Кто-то посмел напасть на Йоль! Он схватил палача за грудки и рявкнул, давая, наконец, выход своей ярости: — Тронешь эту девчонку, и я разорву тебе горло! Это от сестренки Энн! И хорошенько пнул его по дых. Такие мрази недостойны того, чтобы он дрался с ними как с настоящими противниками. — Сдохни, Энн! Она отскакивает. Нога болит. Неудачно все. Вена на запястье порезана — правая рука вся в крови. Кинжал выскользнул, а он замахивается. Где второй? Где он?! Дес несется, перепрыгивая через палатки, распихивая людей. Это не простые солдаты, это обученные убийцы, и пришли они за сестренкой Энн! Где Син, Бездна его пожри?! Где эта прилипчивая дубина с глазами несчастной собачонки?! Почему Йоль там одна?! Он наткнулся на какого-то мужика, орущего на других мужиков. Оказалось, что это капитан Эдрик, но у Денсена не было времени расшаркиваться перед этим самодовольным болваном. — А ну стой! Да как ты смеешь! Он снова бьет её в лицо, но она удачно парирует и отвечает ногой в колено. Левой рукой неудобно, правая отнялась. «Jierda!», но магия ударяется о магию, а потом кортиком прямо в висок, да так, что кость трещит почти оглушающе. И тут кто-то хватает её сзади. Дес уже знает, куда бежать. Он всегда знал, от этого зависела его жизнь. Скорей, скорей, тупая черепаха! Она же умереть может! Эти трое ведь как три Сина будут! Вот он, большой шатер, где складируют форму и оружие для починки. И что там эта остолопка делает?! Он вбежал, даже не проверив, есть там кто, совершенно забыв о безопасности, и чуть не задохнулся от ужаса. Кровь, кровь, и Йоль хрипит и булькает, зажимает горло, из которого тоже хлестает кровь. Денсен никогда не боялся подобного, более того, он видел вещи пострашней, но почему-то смотреть на раненную Йо-Йо он спокойно не мог. Дес подлетает к ней. Слишком слабо держит. Еще и запястье порезано. Барзул! Барзул! Вот барзул! *** Белая палатка казалась такой далекой и маленькой, хотя стояла всего в десяти шагах. Трианна и зануда Анжелка сновали туда-сюда, причем молча, и Денсен мог только обиженно сопеть и качаться из стороны в сторону, то и дело соскальзывая с пенька. Интересно, как она там? Эта травница никого к ней не подпускает, только орет, что устроит, всем им устроит, а этой идиотке особенно, потому как она надоела ей, Анжелке по самую глотку, и в печенках уже давно сидит. Синге подошел молча, так же тихо, как и обычно, но Десу хотелось орать. Вот именно сейчас и именно на него. Но почему-то крик не шел из горла. Будто застрял, замер, или будто горло онемело, осипло и больше не издаст ни звука. — Где ты шлялся? Было больно и страшно. Она может умереть. Умереть! Это значит, её не станет. Дес мало разбирался в этих вопросах, он знал только, что очень не хочет, чтобы она умерла. Это невозможно. Йоль ведь вечная. Она ведь всегда была и всегда будет. Всегда. Она ведь… — Тренировался. Где-то там, далеко. И даже понятия не имел, что происходит. — Тренировался?! Тренировался, мать твою?! Ты постоянно за ней таскался, разве что не спал с ней, а в этот раз решил потренироваться? Да ты хоть знаешь, что вообще случилось?! — Кто-то напал, она не смогла отбиться. Ты помог. Трианна помогла. Его никогда не дозовешься. Мира вокруг для него будто и не существовало. А все потому, что Синге, этот всемогущий воин Синге, боится его. Мира он боится, вот и бежит от него куда подальше. Он был так убийственно спокоен, как и всегда, и именно его спокойствие так бесило Деса, у которого все внутри клокотало. Казалось, еще чуть-чуть, и его разорвет на куски из-за неконтролируемой ярости просто оттого, что он пришел слишком поздно, а Син вообще не пришел. И не важно, что он не нанимался Йоль в няньки, что имеет право на собственные дела, это все не важно. Он не пришел — это главное. Дес сжал кулаки, намереваясь вдарить Сину в его самодовольную рожу, как вдруг кто-то схватил его за руку. Он рефлекторно рванулся, но тут же столкнулся с испуганной Талерикой. — Тебе чего, малявка? — огрызнулся он. Она пожала плечами. — Я не малявка! Я просто пришла поблагодарить тебя за то, что ты меня спас! Денсен только махнул рукой, мол, пустяк. И правда — что это для него? Он мог так много, ему стоило лишь сказать, лишь шепнуть, лишь надавить на одну ведьму, и все готово. А что это для неё? — А почему ты все еще здесь? Девчонка снова пожала плечами и сказала, что её не отпускает Насуада. Пока они не нападут, ей придется остаться. Мало ли. Она не шпионка, но если её поймают слуги Империи, то применят куда более страшные методы, чем кнут. — Ничего, — Талика пристроилась на пенек рядом с Десом и скривилась, когда нагнула спину. — Это ничего. Я ж пришла помогать. Ну, до всего этого… Понимаешь? А теперь они мне должны. Я их ненавижу. Эту тетку ненавижу. Трианной её зовут. Магичка вроде. Она еще получит у меня… Она все трещала и трещала как сорока, а Дес смотрел на маленькую белую палатку, на зашуганого Синге, который изо дня в день махал мечом как проклятый, лишь бы не говорить ни с кем, на белобрысую дочку рыцаря, которая тайком кривилась от боли, все пытаясь казаться сильной, и ощущал нечто внутри себя. Это нечто никогда там раньше не появлялось, и Денсен никак не мог сказать, что это. Он не привык раскладывать чувства на маленькие кусочки и разглядывать каждый из них, долго и упорно размышляя, откуда они взялись и к чему приведут. Но он попытался найти начало. Его мать всегда говорила, что самую суть, причину всего надо искать в начале. В начале оказалось усилие. То, с помощью которого Дес мог все изменить. Но в этот раз его усилия были не нужны. Они не подходили. Не те, что требуются. Он не умел лечить. Не умел утешать. Не мог дать уверенность. Он мог только убивать. Он оказался бессилен перед болью других, потому что раньше он её только причинял. Он не умел облегчать ни физические, ни душевные страдания, потому что раньше это было не нужно, раньше этого не существовало в пределах его мира. Он смотрел лишь на свою собственную боль. Поэтому оставалось терпеливо ждать, пока те, кто умеет, сделают свое дело. Если, конечно, у них все получится.