Серые слёзы. Серая кровь

Когда Йоль открыла глаза, то ей показалось, что весь мир взорвался. Тысячью голосов. Он дергался и мерцал, он водил хороводы, и боль подпевала ему их-за угла. Сверкала сталь, и Йоль дергалась из стороны в сторону, стараясь увернуться, кричала, хрипела, пока не поняла, что вокруг все спокойно. Никого нет. Никто больше на неё не нападает. Вокруг только светлые стенки шатра, светлая постель, мягкое одеяло и никого… Хотелось пить. Очень, очень сильно. Жажда вгрызалась в горло, и Йоль, оглядевшись, к своей несказанной радости обнаружила кувшин с водой. Выхлебала до дна. Теперь можно и вспоминать. На неё кто-то напал. Кто именно, она не поняла, знаков отличия — никаких, но сражались они почти как Денсен. Если бы не его тренировки, она бы точно кормила червей. Она могла умереть. ОНА МОГЛА УМЕРЕТЬ! В животе забурлил холод. Осознание — вещь тяжелая, но осознание возможности собственного конца еще хуже. Йоль всегда думала, что она вечная. Что у неё будет время подготовиться к этой неизбежности, но чтобы вот так внезапно, когда она просто проходила мимо и услышала какие-то звуки! Мельк, мельк! Проклятые воспоминания, их обрывки всегда возвращаются в самое неподходящее время! Так, на чем она остановила свою мысль? Если бы не Дес… Он вроде был там. Точно был, но Йоль ничего не помнит с того момента, как почувствовала сталь на своем горле. Когда вдруг начало жечь, и теплая кровь полилась ей на грудь. Кажется, она видела его лицо, но не уверена. И Трианна… Вот её присутствие казалось совершенно фантастическим и неуместным, но кто тогда… Она подняла одревеневшую руку и прикоснулась к горлу. Тоненький шрам. Трианна. Кто еще на такое способен? Может, Анжела. В любом случае, даже их совместных усилий не хватило на то, чтобы уничтожить все следы. «Вот еще выпендривается, — зло подумала Йоль. — Скажи спасибо, что вообще жива осталась!» Так, а правая рука? Один из нападавших весьма удачно полоснул её по запястью, когда она блокировала удар другого. Тоже шрамик. Вот проклятье, сколько же у неё этих гребаных шрамиков?! Только он лежит поперек тех, которые она нанесла себе в попытке самоубийства. «Такой милый заборчик получился!» — подумала Йоль и хмыкнула. В горле тут же запершило, и Йоль закашлялась. И будто застыло все внутри. Кто-то есть. Здесь. Рядом. Она вся напряглась, но тело болело и не слушалось. Где оружие? Где её кинжалы? Она судорожно глядела туда-сюда, но ничего не могла разобрать — мир плыл и кружился. Очертания предметов менялись, да и сами предметы прыгали с места на место, и Йоль уже начинала паниковать. Черная Рука. Это Черная Рука! О, как она могла забыть о тех временах, когда в каждой тени видела врага? Она потеряла свою бдительность, расслабилась и позволила заманить себя в ловушку. Это только её вина, её ошибка. Все из-за кажущегося всемогущества Насуады и Хальфреда. Йоль наивно поверила, что они смогут её защитить. Что Дес и Синге смогут, если она очень сильно захочет, если пожелает, если поверит… Мало верить. Надо еще и делать. Занавеска шевельнулась, и Йоль попыталась приподняться. Сколько дней она провалялась в беспамятстве, что все её тело затекло? Эта тень не настоящая. Не настоящая! Это все кошмары и паранойя, кошмары и паранойя. Это не правда. Но встать все же надо, встать и найти оружие. Хоть какое-то. Тень нереальная, её нет, однако вслед за ней может появиться и кто-то живой и очень недружелюбный. Босые ноги осторожно ступили на покрытый циновками пол и тут же подогнулись. Йоль упала и оперлась руками, и в этот момент ненастоящая тень бесшумно кинулась на неё… Йоль с криком откинулась вправо, и нападавший уткнулся в кровать. Она вскочила, сделала подсечку, и попыталась врезать упавшей Тени ногой по лицу, но противное тело зашаталось, разразилось болью, и Йоль грохнулась. Тень валялась рядом и тут же кинулась к ней. Вспыхнули черные одежды. Йолле откатилась. Кинжал влетел в землю прямо рядом с ней, и она неуклюже ударила врага по руке. Встать, надо встать! Встань сейчас же! Она попыталась, но Тень была быстрее. Она больно пнула её в голову, отчего в ушах зазвенело, а потом в живот, и раненная отлетела к какому-то столику, с которого посыпались всякие медицинские принадлежности. Скальпель! Йоль мгновенно схватила его и снова попыталась встать. Тошнота подкатила к горлу. — Ты, правда, попытаешься сделать это? — усмехнулась Тень женским голосом. — Ты, ничтожество, убила стольких моих товарищей, что я буду убивать тебя тихо и медленно. Но для начала… И она атаковала сознание Йоль. Её разум, будто стрела, беспардонно влетел и принялся разрезать себе путь, но и Йолле была не промах. Сознание не было ранено, оно не подведет её, как ослабевшее тело. Она ответила. Обвила щуп убийцы своими мыслями и еще сильней потянула на себя, затаскивая в ловушку. Тень рявкнула и вырвалась. — Тебе конец, — прошипела она, кидаясь вперед. Её кинжал свистел так близко от лица и шеи, что у Йоль мелькнуло — сейчас разрежет точнехонько по новому шраму на горле. Она уклонялась от ударов убийцы, перехватила её руку, полоснула скальпелем, целясь в сонную артерию, но в глазах плыло, и она промахнулась, лишь немного оцарапав шею. Тень хмыкнула и всадила кинжал ей в живот. Тело пронзило морозной молнией. Йоль вскрикнула и попыталась сделать вдох. — Допрыгалась, тварь, — удовлетворенно проурчала убийца. — Тебе конец. И твоей Насуаде скоро… Договорить она не смогла. Просто потому что сзади ее вдруг ударили по шее, и из артерии брызнула кровь, алая, холодная, в глазах застыл ужас, а неизвестный сзади ударил еще раз и еще, и так бил и бил, и ошметки кожи летели во все стороны, пока эта убийца не упала, а голова не покатилась по полу, издавая странный глухой звук. А позади в идеальной рыцарской стойке Талика с ужасом глядела на обезглавленное тело, а с пиратской сабли капала на циновки кровь, вязкая, густая, которую просто так не отмоешь, не ототрёшь… Йоль всю забрызгало, кровь алым дождем орошала всю палатку, но это сейчас не важно. Важнее — кинжал у неё в животе. Вытаскивать больно, руки ослабели и дрожали — надо, чтобы кто-то помог. — Талика! Талика! Эй! Девчонка подняла остекленевшие глаза. Плохо. Полубезумный вид, и её всю колотит. Она никогда еще никому головы не срубала. Но Йоль нужна была помощь, и она должна расшевелить эту недотрогу! — Талика, барзул, в Бездну тебя! А ну, иди сюда живо и вытащи из меня эту железяку, или я тут сдохну, как эта мразь, и виновата в моей смерти будешь ТЫ! Девчонка, наконец, оторвала свой взор от собственного внутреннего потрясения и обратилась к внешнему миру, где вся в крови, с кинжалом в животе, валялась черноволосая матерящаяся женщина. — Откуда ты знаешь мое имя? — растерянно спросила дочь рыцаря, подходя поближе. — Оттуда! Дергай! — Но… — Дергай, кому говорю! Она вдохнула и дернула. Ледяная молния пронзила снова, но теперь никуда не исчезла. Холод. Смертельный холод шел сквозь её кости, отразился на шрамах и только что заживших ранах. Маленькие стайки мурашек пробежались по её телу, и Йоль дотронулась до бурлящей крови рукой, ощущая, что тело у неё горячо как пламя. — Waise heill! — прошептала она, прикрывая рану. Потому что сейчас обязательно захочется почесать, а там внутри все так зудит и ползает, что становится жутковато. Тошнота подкатила неожиданно, и Йоль только и успела, что распластаться на полу, что-то промычать, а потом её утянуло в небытие… …Ночной город. Луна сияет, озаряя землю мягким светом, и сегодня, когда прохладный ветерок дует с озера Леона, можно закрыть глаза, вдохнуть и забыть. О том мире, который за стенами. Высокая стройная женщина повела рукой по холодной серой стене, подхватила поднос с кувшином и двумя серебряными кубками и направилась к балкону. Йоль видела силуэт. Йоль знала, чей это силуэт, но не хотела верить. Женщина, слепая на один глаз, тоже знала и радовалась. На балконе, умиротворенно глядя вдаль, стоял граф Элистар. — Элассо, ты сегодня слишком задумчивый, — промурлыкала Джейлин, подавая ему кубок, и пока Йоль не захлестнули чужие эмоции, она взвыла от ужаса и злобы, ибо в этом голосе было столько любви и нежности, сколько ей самой не доставалось никогда. — Ты не понимаешь, Джей… — О, все я понимаю. Брэдберн опять тебя заездил. Тебе следовало бы отказаться пару раз, чтобы он отстал. — Я на него работаю, Джей, — засмеялся граф, и лицо его сейчас совершенно отличалось от того лица, с каким он встретил тогда Йоль. Он любил её. Йоль вот в этот миг осознала, ощутила, почувствовала, что он до безумия любил эту женщину, которая так одухотворенно смотрела на звездное небо. Он хотел прикоснуться к ней. Он хотел слышать её голос. Чувствовать её взгляд. И знать, что она тоже любит его. — Джей… — прохрипел он, зарываясь лицом в её волосы. От неё пахло сурдийскими персиками и корицей. Гадость, конечно, но она была от всего этого без ума. Когда граф посылал своих шпионов в Сурду, то приказывал им притаскивать все персики и корицу, какие они только найдут. Иногда ему хотелось смеяться, представляя, как они после убийства или удачной кражи скупо торгуются за лишний ящик с персиками, пряча за спиной окровавленный кинжал. — О, Элассо, опять ты за свое, — усмехнулась она, делая глоток. Вдруг резко приложила руку к глазу и дернулась. Волна недовольства и раздражения прошлась по сознанию графа. Он злился на самого себя. Свое бессилие. — Джей, сколько раз я тебе говорил! У меня полно знакомых магов, давай вылечим твой глаз и дело с концом! Сколько еще ты будешь мучиться! Она лишь покачала головой: — Нет, милый, нет. Нельзя. Я не хочу. — Ты мне скажешь, наконец, почему? — Не скажу, — и, снова усмехаясь, пьет вино. Проклятая женщина, упрямая и самовольная. Он снова зарылся в её восхитительно мягкие волосы и расслабился, наслаждаясь таким редким чувством покоя и умиротворения… …Когда Йоль открыла глаза, ей хотелось выблевать всю эту розовую милоту из своего желудка, но она располагалась не там. Голова болела нещадно, а где вещи с синим камешком, полным энергии, она не знала, поэтому облегчить последствия Сна не могла. Талика скакала вокруг неё, пытаясь выпытать, чего же Йоль для полного счастья надо, а та только стонала, отнекивалась и требовала Денсена. Этот болван должен знать, где её вещи. В момент слабости дико, до остервенения хотелось, чтобы все отвалили куда-нибудь подальше и не трогали её до тех пор, пока все не пройдет. Йоль не помнила, куда делись ближайшие часы. Она только лежала и выла от боли, а очнулась лишь тогда, когда в неё вдруг неконтролируемым потоком хлынула энергия. Да таким сильным, что оставалось только вспоминать об очередном вдохе. Голова тут же прошла, тело наполнилось небывалой прытью, в голове прояснилось, а качать перестало. Рядом стоял во всю улыбающийся Дес. Как пес, который попрыгал, повертелся, а теперь ждал похвалы. — У тебя вид идиота, — недовольно пробурчала Йоль, попытавшись, наконец, нормально встать. Ан, нет, не все прошло — еще немного подташнивало, но это стерпеть можно было. На пол бесшумно скатился камешек охотника. Вот оно что. А то Йолле уж подумала, что это Денсен благородно в неё вкачал львиную долю жизни, а это просто наложенные заклинания сработали. — Ну, ты, мать, и задала нам всем жару! — пропустив мимо ушей её злобный огрыз, затараторил Дес. — Схренали эти ушлепки на тебя налетели? Где был Синге? Чего вообще произошло-то? — Не знаю, Дес, не знаю я. Честно, я вообще мало что тогда соображала. Просто услышала шум позади и бах — я уже одна против трех, да еще и таких хороших, что, пожалуй, и тебя бы уделали. Сам понимаешь, что даже после всех этих тренировок я им не ровня. А от магии они ой как хорошо были защищены. Хоть один в живых остался? Денсен нервно похихикал, но сказал, что да, один, которого он самолично оприходовал, еще хрипел, и Трианна над ним знатно потрудилась. Она ж вся раздулась от гордости, что получила такого хорошенького субъекта. — Правда, — почесывая затылок, завершил свой рассказ Денсен, — я заявил, что, мол, если порезали тебя, значит, типчик наш, но она согласилась поменяться. — Чудесно, Дес. Мне очень интересно, как же дорого ты оценил мою жизнь? — Хорошо оценил, тебе понравится, — он даже руки от распиравшей его радости потер. Йоль удивилась. Обычно это Дес пребывал в мрачно-злобном настроении, потому что и мир ему не такой, и солнце не так светит, и вообще все вокруг конченные ушлепки. А теперь чуть ли не прыгает. Что же там такое? — Эта оценка и спасла тебе жизнь, — довольно закончил он. Талика гордо выпятила грудь, благо, выпячивать там было что, в отличие от Йоль, и та невольно покривилась. Но холод помнила. Вот оно что. Еще одна из них, еще одна с серой кровью в венах. И все же, почему именно так? Быть может, это Серые боялись холода? Боялись, когда маленькие снежинки сыпались с неба, а речной бег застывал во льдах? Быть может, те, кто пришли сейчас, ответят на этот вопрос? Их всего трое, но кто знает, сколько еще таких же в этом огромном мире? Куда бежали проклявшие сами себя Серые? Йоль улыбнулась. Вымученно, осторожно, но улыбнулась этой светловолосой девчушке, которая так самоуверенно на неё смотрела. И тут Денсен пересказал ей историю того, как Трианна решила подзаработать доверие, поймав «шпионку», и выпытав у неё «ценные сведения». Если бы глава Дю Врангр Гата не спасла ей жизнь, то Йоль очень, очень бы разозлилась. Оказалось, что очнулась она как раз в тот день, когда они прибыли на Пылающие Равнины. Насуада, узнав о том, что её подруга пришла в себя, сильно обрадовалась. Анжела, разумеется, тоже, что не помешало её наорать на Йоль и отчитать по полной, чтобы не лезла больше, куда не следует. И запретила ей вставать с постели. Да Йоль особо и не рвалась — стоило ей только принять вертикальное положение, как голова шла кругом, а перед глазами начинали мелькать мушки. На второй день изнывающая Йоль попросила Деса помочь ей искупаться, на что тот нагло заявил, что она же недавно только мылась, всего лишь три недели назад! А то, что она моется раз в два дня, так это вообще смешно! Ишь ты, выдра какая! Йоль слушать его не стала, позвав вместо этого горлопана Синге, которому вообще все равно было. Иногда ей казалось, что его даже женщины не привлекают как женщины. Ну, в смысле, вообще не привлекают. Для него существовал только Сингвет. Все остальное время она лежала с тошнотой, читала и обдумывала свой Сон. Джейлин и граф. Граф и Джейлин. Значит, она не простой рабыней была. Значит, что-то между ними происходило. Проклятье. Йоль тихонько выругалась, потому что невероятно воздушный, идеальный, тонкий и прекрасный образ рушился. Тетя оказалась просто человеком, причем человеком со своими слабостями, что разумеется, свойственно каждому. Но чтобы слабостью был граф Элистар? Вот уж откровение, так откровение. Она не идеал, а просто женщина, обычная и живая. То есть, была когда-то. Жаль только, что Йолле не смогла ей в голову залезть. Вот бы было интересно узнать, любила ли она графа или только рассчитывала время, чтобы убить его? В любом случае, мощный козырь против главы Черной Руки у неё уже имеется. «Элассо». Ха! Это его имя или просто прозвище, придуманное полуслепой Джейлин? Нужно будет попытаться выяснить, хотя все равно бесполезно. Она уже говорила с ребятами Хальфреда, убеждала их покопаться в прошлом графа, но они ничего не смогли найти. А те, кто разнюхивал что-то в самой Белатоне, бесследно исчезли, так что Хальфред на неё наорал, обвинил в их смерти и вообще запретил у него на глазах появляться. Три дня прошли почти незаметно, так как большую их часть она просто проспала, но однажды к ней залетел радостный Дес, орущий, что пора ленивой заднице уже вставать, а за ним и посланник предводительницы варденов, истошно вопящий за стенами палатки: — Госпожа Энн! Госпожа Энн! К нам прибыл посол из имперского войска! Госпожа Насуада срочно вызывает тебя к себе! Пришлось вставать и проявлять активность. «Дес, ты понял, кто эта Талика на самом деле?» — поинтересовалась Йоль, натягивая на себя рубаху и кожаные штаны. Отвернувшийся для приличия Дес немедля ответил, что, разумеется, он понял, чай не дурак — оттого и вошкался с ней как наседка. «И что нам делать?» «Стоп, — подозрительно отозвался разведчик. — Ты это у меня спрашиваешь, что тебе делать?» «Да, у тебя. Если бы не у тебя, ты бы и не услышал. Не придуряйся, я сейчас злая. Что нам делать с её кровью? Не могу же я просто так взять и превратить её!» Дес чуть не задохнулся от такого заявления: «Так, значит, меня можно, а её нет?! Что это еще за новости?! Я тебе тогда кто был? Экспери… Экприм… тьфу! Слово, в общем, такое дурацкое, так вечно Тринка говорит и сурдийский королек». Йоль надела кожаную кирасу, изготовленную специально для неё, чтобы было удобно и стрелять и фехтовать, пристегнула лук и стрелы, присобачила кинжалы по бокам и глянула на Деса: «Эксперимент. И да, именно этим ты и был. Я тогда вообще ничего не знала о ключе, так что ты был моим первым испытуемым. Да и к тому же, ты взрослый мужчина… ну, надеюсь, так что легче перенес превращение. А что она? Я про неё почти ничего не знаю…» «Тогда нам надо узнать, — тут же предложил разведчик. — И все объяснить. Ну, не знаю, как-нибудь попроще. Да она нормальная, все поймет…» Йоль вспомнила, как сама среагировала на все эти россказни, и сильно усомнилась. Когда же Дес изложил ей полную историю девчонки, которую та особо и не скрывала, то Йоль, осознав её вздорный характер, засомневалась еще сильней. Выйдя из палатки, они немедленно наткнулись на Талику, шаставшую вокруг и помиравшую от любопытства. Она вежливо поздоровалась с Йолле (неизвестно, что там Дес про неё наболтал) и тихонечко подошла к сюзерену. Впрочем, вряд ли эта показная смиренность долго продержится… Ночной Кошмар стоял прямо перед ней, уже взнузданный и оседланный, и Йоль немедля воспользовалась этим, так как подозрительная слабость в ногах уже начала проявлять себя. Нехорошо это. Она еще не отошла от ранений, а уже лезет, куда не следует. Дес забрался на свою лошадь-калеку и протянул руку Талике. И тут Йоль осознала одну вещь — девчонка им восхищается. Таких сверкающих глаз она не видела никогда. Что произошло между этими двумя за тот срок, пока она валялась без сознания? Ну, разумеется, кроме того момента, что он спас дочь лорда из лап Трианны? Спрашивать сейчас Йолле не хотела, решила, что потом с этим разберется. Ну, или само как-нибудь выяснится — Талерика, по её наблюдениям, особо сдержанным языком не страдала. Вокруг уже начали собираться любопытствующие, и Йоль ощущала кожей их взгляды. Прямо там, где теперь располагался новый шрам поперек горла. Её затошнило от злости и обиды, и она больно стукнула Ночного Кошмара ногами, отчего противный жеребец заржал и рванул вперед. Разумеется, он чувствовал слабость хозяйки, оттого и взбрыкивал периодически, да и к тому же, сколько он стоял без дела, поэтому всаднице приходилось постоянно его осаждать, пока в его упрямую лошадиную башку не втемяшилось, что она, в общем-то, не особо изменилась и спуску ему не даст. — Да мать твою, Нок! Чтоб тебя, успокойся ты! — шипела протеже Хальфреда, силясь натянуть узду слабеющей рукой. — Как-как? Нок? Что за дебильное прозвище? — не преминул вмешаться Денсен, и Йоль услышала, как хихикнула Талика позади него. — Это не прозвище, а сокращение. Так его проще называть, потому что постоянно выговаривать «Ночной Кошмар» слишком долго! А теперь отстань, мне надо подумать! Дес обиженно фыркнул, но уже через минуту отстал, шумно с кем-то здороваясь. Насуаду она нашла возле брустверов, траншей и вбитых рядами заостренных кольев. Та задумчиво глядела вдаль, осматривая нейтральную территорию, и Йоль пришлось негромко окликнуть её, чтобы привлечь к себе внимание. Она не хотела, чтобы её заметил кто-то еще, король Оррин, например, на пару с его заклинателем Барденом, Трианна и Велгерт, а также еще куча всяких благородных личностей, которые напряженно глядели на приближающегося всадника. Он не особо спешил, и предводительница варденов позволила себе отвлечься. Её чалый жеребец, очень послушный, тихо и осторожно приблизился к Йоль, и Ночной Кошмар тут же принялся психовать и показывать, кто тут главный, отчего его хозяйке вновь пришлось его осадить. — Ну, ты как? — полушепотом спросила Насуада. — Чудно, — ухмыльнулась Йоль. — Три дня назад поболтала еще с одной из них, но не волнуйся, она уже не разговаривает. А так все нормально. Предводительница варденов бросила на неё осторожный взгляд, но было ясно, что она давно все знает. Затем она достала из сумки черный шелковый шарф, изрисованный белыми цветами, и протянула Йоль. — Держи, прикрой свой шрам. А то уже оглядываются на тебя. И глазеют. Йолле немедленно это сделала и поинтересовалась, как обстоят дела. Насуада вздохнула и ответила, что дела не очень, войско у них меньше, Эрагон где-то шляется, Гальбаторикс со своим драконом неизвестно явится ли вообще, а вон тот оборвыш, что мчится к ним через нейтральную полосу, сейчас начнет увещевать их сдаться и дельного ничего не предложит. В общем, так и произошло. Йоль снова поплохело, стало тошно и отвратительно. И страшно. Она начала оглядываться, с подозрением осматривая окрестности, ожидая, что в любую секунду на нее вновь кто-нибудь накинется. Приступ паники вот-вот поглотил бы её, если бы Дес не подъехал и не схватил уже падающую с коня напарницу. И закричал. Громко, протяжно, с яростью и болью. Йоль не понимала, что происходит, Талика прыгала вокруг и пыталась что-то сделать, а он все вопил и вопил. И тут Йоль скосила глаза на Эльву. Дес всегда был куда чувствительней к ментальному воздействию, чем кто-либо другой. А эта девочка сейчас нагло и бесцеремонно сверлила его сознание, силясь проникнуть туда и выведать слабости и секреты. Когда Талерика сообразила, кто виноват в мучениях её кумира, то тут же кинулась к маленькой провидице, даже не разобравшись, кто она и почему это делает. — А ну хватит! — рявкнула дочь рыцаря, выхватив саблю. — Что ты там творишь?! Прекрати немедленно! На них уже вовсю глазели вельможи Оррина, кто-то шептался и показывал пальцем, так что Йоль немедленно спрыгнула с коня, сжала локоть Талики и прошипела, чтобы та немедленно увела Деса. Разумеется, девчонка попсиховала немного, но приказ выполнила. А Йоль медленно подошла к Эльве, все время ощущая давление с её стороны, давление на сознание, попытку проникнуть внутрь, наклонилась, заглянула в жуткие и совсем не детские глаза и злобно прохрипела: — Прекрати. Тебе не добраться ни до меня, ни до моих людей. Она ничего не ответила, только усмехнулась, как бы говоря, что доберется, обязательно доберется, чего бы это ни стоило, потому что никто никогда от неё не уходил, даже Всадник не уйдет. — Анжела для тебя недоступна. Анжела и я, — голос Йоль становился все тише, пока не превратился в едва различимый шепот, но оттого внимательней была Эльва. Потом она взглянула на Насуаду, слегка поклонилась, попрощалась и пошла искать несчастного Денсена, который, как оказалось, уже отошел и вовсю плел, что это он отразил атаки вражеских магов. — Ага, конечно, — хмыкнула Йоль, стукая его по плечу. — Атаки. Может, сказать им, что это была маленькая девочка? — Тогда я скажу им, в какое время ты моешься. И где! — шикнул он. А потом уже громче добавил: — Пошли с нами. В разведку. В общем, глядеть-то уже нечего, вон оно, войско, но нас как всегда вытуривают страдать всякой хренью. Пошли, вон Тэлли со мной уже давно ходит, да, Тэлли? Талика радостно хихикнула и помахала ручкой. — С каких это пор ты своих любовниц с собой таскаешь? — прищурилась Йолле. Вообще-то это хорошо. Нет, серьезно, нужно завоевать её доверие, понять характер, но с собой в разведку? Где сведения порой решают очень многое? Девчонка может и не понять что-то или понять, но неправильно, и что тогда? Вдруг сболтнет кому что-то лишнее? — Эх, Йо-Йо, видно недостает тебе того самого, отчего все бабы довольные потом ходят. Хочешь, мужика тебе какого-нибудь найду? Она моя ученица вообще-то! Йоль только покачала головой и взобралась на Нока. Команда Деса потихоньку последовала за ним. В общем-то, Пылающие равнины представляли из себя впечатляющее и одновременно жуткое зрелище — огромные клубы дыма, гейзеры и горячие пары, вырывающиеся из-под земли, оранжевое небо, неестественное, оттого и более угнетающее. Мало кто мог бы выдержать тут долгое время, и Насуада знала это, поэтому хоть и спешила, как могла, а все же была рада, что войско противника появилось сразу после её прихода — ожидание битвы подогревало воинам кровь, без этого они совсем бы затухли. Разведчики муравьями поползли на северо-восток, громко шутили и переговаривались и, кажется, были совершенно счастливы оттого, что рядом с ними ехала светловолосая дочка рыцаря. Её остренький язычок и абсолютная бесцеремонность и восхищали и одновременно возмущали мужчин, привыкших к покорным и молчаливым женщинам, но Йоль отчетливо поняла, что стоит кому-то из них приударить за Таликой, он будет иметь дело с разъяренным Денсеном. Йоль его не узнавала — он кудахтал с девчонкой как курица-наседка. Никто бы не мог этого утверждать, потому что особо в его поведении и речи ничего не изменилось. Никто, кроме неё. Они связаны, и как бы глубоко этот наивный дурак не прятал свои чувства, она все равно их достанет. Точнее, они сами придут к ней. Она ехала и посмеивалась, ощущая его злость, когда Уинт сказал что-то похабное в адрес девчонки. — А теперь заткнулись! — шикнул он, сжав руку в кулак. — Мы выехали с нашей территории. Ты, Уинт, раз такой языкастый, тут и останешься. Лошадей сторожить. Остальные — за мной. Потом они тихо-тихо пробирались, кое-как скрываясь, хоть и скрываться было негде. Дес все что-то высматривал, подсчитывал, тихонько шевеля губами. Остальные тоже не ворон ловили. Только Йоль и Талерика хлопали глазами и оглядывались вокруг. И вдруг девчонка подергала её за руку. — Ой, Йо-Йо, а гляди, чего это там? — Я тебе не Йо-Йо, ясно?! Я — Йолле. Так и называй, и нечего мое имя коверкать! Где? Тэлли указала на северо-восток, где в клубах дыма виднелся какой-то огромный силуэт. Йоль похолодела. Раскинула сознание и тут… их было около сотни. Разумеется, некоторые заблокировали её ментальный прорыв, но то, что она успела выловить из их голов прежде, чем их шаманы бросились в контратаку… — Ургалы! — прохрипела она. Разведчики, увлеченные подсчетом войск противника, которые они пересчитали уже в первый день, обернулись в надежде, что ослышались. — Чего? — Ургалы, говорю. Вон там. Теперь они подошли ближе, и Йоль отчетливо видела их огромные тела, рельефные мышцы, которые прикрывало минимум брони, и выдающиеся вперед челюсти. На закрученных рогах поблескивало редкое солнце, а над головами развевался белый флаг. Если этот отряд доберется до жалкой дюжины разведчиков, им конец. Их растерзают как беспомощных щенят. Йоль вспомнила Тронжхайм, вспомнила, на что способны эти серые гиганты. — К лошадям, живо! — рявкнула она, уже не заботясь о том, что кто-то их заметит. — А чего это ты командуешь? У нас Микай, — возразил рыжий варден по имени Крайт. Микай, высокий здоровый детина, выступил вперед, скрестив руки на груди, и Йоль ощутила, как напрягся Дес, как по его телу пробежали искры ярости. Она вытащила из-за пазухи печать Насуады и со злобой ткнула Микаю в лицо: — А у него есть это? Нет! Так что командую я! И я говорю — к лошадям! И они помчались со всех ног. Нельзя, чтобы ургалы атаковали варденов. Их войско и так меньше, а после этой атаки боевой дух упадет ниже земли. Хоть рогачи и идут с белым флагом, никто не знает, что у них на уме, поэтому нужно выяснить. Йолле вскочила на Ночного Кошмара и все тем же командным голосом объявила, что Уинт и Крайт едут сообщить Насуаде, что приближается отряд в сотню ургалов, остальные — с ней, проверить, чего они хотят. Отличная возможность испытать, на что годна рыцарская дочка. Люди были в ужасе. Идти туда, прямо в пасть этим уродам?! Почему нельзя под крылышко к их армии? Почему они должны умирать? Да это ж прямо в пасть к смерти лезть! — Всем молчать! — рявкнула Йоль. — Вы. Идете. Со мной. Туда! И мне плевать, что вы от страха сейчас обделаетесь! Мы должны делать все для варденов, и сейчас мы должны узнать, чего хотят ургалы. У них белый флаг, ясно? Белый! Значит, нам ничего не будет. По крайней мере, мы их задержим. А если вы такие трусы, то нечего было вообще вылазить из дому. Это война, и смерть тут на каждом шагу. Не сегодня, так завтра. А когда начнется бой, вы тоже побежите, пождав хвосты?! Она резко развернула Ночного Кошмара, так что жеребец с обидою всхрапнул, и пустила его в галоп, услышав, что Дес и Талерика отправились за ней, как и пристыженные разведчики. А Йоль вовсю махала своим шарфом с цветами, искренне надеясь, что белого цвета на нем достаточно…