Серые слёзы. Серая кровь

Нельзя сказать, что Йоль боялась. Нет, совсем нет. Скорее, это было похоже на дыру в животе, из которой струятся ледяные щупальца. На смертельный водоворот, затягивающий с головой, на хруст ломающихся костей, на прыжок в пропасть… Йоль прыгала в пропасть. В горах порой попадаются очень глубокие озёра, но нужно быть осторожной, чтобы от мягкого человеческого тела не остались лишь кровавые ошмётки. Йоль умела прыгать, а вот жить — не умела, поэтому-то от её мягкой человеческой души остались лишь цветные лоскуты, которые она старательно сшивала друг с другом, а теперь швы расходились с громким противным треском. Она выхватила Даут и натянула тетиву. Оперение обжигающе лизнуло щеку, и с тихим свистом стрела прошила грудь всадника насквозь. Чувства обострились до предела — бей или беги. Тюрьму позади тряхнуло. Всадник хрипел и кашлял кровью, люди вокруг него кричали и суетились, выхватывая оружие, оглядывались по сторонам, а Йоль стреляла еще и еще, пока враги не успели прикрыться щитами. Половины уже не стало. «Даут!» — позвала она и ощутила, как утекают силы. Но эльфийская стрела вернулась обратно, пора убегать. — Thornessar grind náta aíran waíse ládriní frá unnsiden, — прошептала она. «Эти двери можно открыть только изнутри» — вот что значили её слова. Никто не войдёт, оттуда можно лишь выйти, хотя Йоль почему-то была уверена, что даже Денсен с его страстью к авантюрам не решится лезть врагу прямо в лапы. В конце-то концов, там же «вотбыемутакуюдочь». Йоль спрыгнула на землю и побежала, пока враги еще не опомнились, и метнулась к стене. — Vindr thrysta! — крикнула она, прыгнула на сжатый воздух и вскарабкалась на стену. И спиной ощутила пронзающий взгляд. — За ней! Живо за ней! Не убивать! Приволоките мне эту стерву! — кричал кто-то пронзительно-противным голосом. От недостатка сил тошнило — слишком много заклинаний на сегодня. Она вытянула немного энергии из подвески и припустила поскорее, пока чернорукие не успели её заметить. Но Йоль не знала, куда ей бежать. К воротам? Но почему-то она была уверена, что чернорукие перегородили их на случай провала. Хотя… стали бы они сомневаться в своих силах? Стали. Всегда сомневайся — абсолютная уверенность ведет к неминуемой гибели. Она перемахнула через старуху, просящую подаяние, и свернула в какой-то проулок. Она не знает города! Она еще не успела изучить его как следует! Да, она полюбовалась несколько раз на карту, но этого недостаточно! Справа мелькнула тень, и Йоль вновь повернула. И выскочила прямо на шумный, только пробуждавшийся рынок. Десятки людей кричали, шебуршались, ругались друг с другом, и она нырнула прямо во всю эту кутерьму, стараясь затеряться в человеческом водовороте. Но вместо этого она в нём застряла. Всё пытаясь кое-как обойти телегу, полностью перегородившую дорогу, она краем глаза заметила движение и лишь успела резко отклониться, как перед глазами промелькнуло лезвие. Его лицо прорезали шрамы и ярость, горящая в глазах, и Йоль ощутила его нестерпимое желание убивать несмотря на приказы. Он кинулся вперед, размахивая коротким мечом, она — опять назад, задела ящик с гнилыми помидорами и кинула его в чернорукого. Он попытался прикрыться, и Йоль ударила его ногой. Услышала хруст, потом крики — кричали люди вокруг — выхватила кортик, поднырнула по его замах и вонзила лезвие под ребра, проткнула легкие. Дес быстрее, с Десом было сложнее. Опешивший воин ещё махал руками, не до конца осознавая, что произошло. Выплюнул кровь, зажал рану и ушел в оборону, но Йоль не хотела его убивать. Его смерть вряд ли решит хоть что-то. В человеческой толпе появилось целенаправленное движение, и Йоль дернулась. Взглянула на поверженного врага, повернулась к нему спиной и побежала дальше. Дома, эти каменные ловушки, к которым Йоль успела кое-как притерпеться, мелькали по сторонам, а где-то там позади, она точно знала, мчались её преследователи. Она сделала рывок, наткнулась маленькую тележку, выругалась, отшвырнула ее и метнулась в подворотню. Спину буквально жгло от ощущения погони. Йоль дернулась, нутром почуяв опасность, и мимо уха просвистела стрела. «Не оторвусь, — обреченно подумала Дочь Спайна. — Не оторвусь и умру тут!» Она еще раз свернула, запрыгнула на стену, буквально взлетев, и приземлилась с другой стороны. Люди кричали и толкались, под ногами хлюпала грязь, какие-то тени мелькали по сторонам. Мир вертелся в каком-то безумии. Быстрей, быстрей! Будто из ниоткуда всплыли воспоминания о Белатоне, но Фейнстер был куда проворней этой громадины, значит, и самой Йоль придется быть проворней. Повороты, повороты, неизвестно куда, потому что дорогу она позабыла, таким одинаковым казался ей этот лабиринт, он сливался в серую массу и забирал весь воздух. Йоль потерялась и бездумно петляла посреди огромного шумного города, прекрасно осознавая, что более опытные противники скоро загонят её в угол… Она прижалась спиной к стене и попыталась отдышаться. Не получится. Не получится! Отчего-то сейчас она думала лишь о себе, совершенно позабыв о Десе и Талерике, которых вместе со старой тюрьмой спихнула в реку. Но при этом она ни капли не жалела, что дала им шанс. Даже ценой своей жизни. Оно того стоило. Нужно двигаться дальше, иначе её обнаружат. Только Йоль собралась совершить очередной марш-бросок, как в правую руку ей с диким воплем вцепилась взлохмаченная серая кошка. — Ты чего? — зашипела Йоль, пытаясь сбросить с себя маленькую хищницу. — Оставь меня! Отстань! Но кошка не сдавалась и упорно продолжала тянуть рукав на себя. Йоль присела рядом, пытаясь без вреда отцепить от себя назойливое животное, как вдруг мимо пронеслись трое человек, бегущих слишком уж целенаправленно для простых патрульных. В животе закрутился водоворот. Внезапно накатило смутное понимание происходящего. — Ты меня спасаешь что ли? — подозрительно осведомилась она, глядя на кошку. Та негромко мяукнула, а потом зевнула. И еще раз мяукнула. «Кошка-оборотень? Нет, вряд ли, слишком мелкая. Но тогда чего она от меня хочет?» На крыше мелькнула какая-то тень, и Йоль немедленно вскинула лук, краем глаза заметив, что серая кошка настойчиво пытается куда-то её провести. «Ох, ну до чего же эти люди глупые, мрряу! — прозвучал в голове до боли знакомый акцент. — Вот говоришь им, говоришь, пытаешься их спасти, а они в тебя только и стреляют!» — Меррэ… — Йоль откинулась спиной на стену позади, ощущая, как руки и ноги будто наливаются свинцом. Какой длинный день… — У меня сил не осталось, Меррэ. Я устала. «А вот в этом, милочка, не прризнавайся никогда и никому. Прикуси язык, закуси губу и вперред, пока не подохнешь. Так делают все псы. Пошли, глупая человечка, а то они близко». Трехцветная кошка-оборотень спрыгнула с крыши и тенью заскользила над всей этой грязью, будто совсем не касаясь земли, а её серая сестра побежала следом. Йоль вздохнула и поспешила за ними, все время нервно оглядываясь. Они свернули еще раз, пролезли под хлипким заборчиком, ворвались в какой-то дом, где взъерошенная женщина размазывала грязь по своему сыну, прошли насквозь и выбрались на узкую улочку или, скорее, зазор между домами, по которому с трудом мог пройти один человек. «Какое замечательное место для засады», — мрачно проговорила Йоль, вглядываясь в узкую полоску выцветшего неба. Меррэ ничего не ответила, лишь дернула хвостом. Мягкий Шаг возник из ниоткуда: — Меррэ, быстрей! Они здесь! А ты… — он кинул на Йоль озлобленный взгляд, — из-за тебя всё! И тут время сорвалось с цепи и понеслось куда-то, будто оголтелый малец, не разбирая дороги. Кошки усыпали все окрестные крыши. Оборотница кинулась вперед, глубоко вдыхая воздух, Мягкий Шаг старался не отставать, но почему-то слегка прихрамывал, кошки наверху бежали тихо, переполненные какой-то холодной концентрированной яростью. Йоль с трудом протискивалась в щели между домами. Казалось, будто небо перед бурей наливалось водой, чтобы потом разразиться безумным дождем. После недолгого петляния они вышли на площадь, где стояла та самая башенка с часами. Йоль начинала понимать кошачий план, хотя сильно сомневалась, что оборотни адекватно оценили её силы. Они тоже появились из ниоткуда. Как Мягкошаг, но они не были Мягкошагом. Трое мужчин в легкой броне без гербов. Они подходили неспешно, будто тени, плавно, но уверенно. Воздух звенел, как натянутая струна, и струна в душе Йоль протяжно отзывалась. Вот сейчас — она точно знала — вот сейчас сбежать не удастся. Но куда ей против трёх? Она помнила шатер — там тоже было трое, помнила бессилие, сколько ни старайся, ничего не выйдет… «Куда бежать, помнишь, мрряу?» — Меррэ потерлась о ногу Йоль. «Что ты задумала?» «Хочу немного позабавиться с этими самоуверренными человечками. Они отчего-то думают, что могут всё. Я отчего-то думаю, что нет». Отчего-то когда она уходила, всё шло наперекосяк. Она не знала этих оборотней, она вообще котов не любила, но… Но… «Не стоит умирать из-за меня. Мне это не нужно». Насмешливый голос отчего-то успокаивал, но кричать хотелось дико. Тяжелый и долгий день, а прошла только половина. И что тогда делать, когда знаешь, что до вечера ну никак не дотянуть, ноги отнимутся, сердце остановится? Что делать тогда? Что-что? Ползти. Бить в грудь, разгоняя кровь. Втягивать воздух, ощущая, как лёгкие разрываются в лоскуты. Выживать, вот что. Выживать до тех пор, пока не появятся силы и причина, чтобы жить. «Кто тут говорит о смеррти, мрряу? Всего лишь маленький урок. И маленькая забава. А ты — беги да не оглядывайся!» Будто живая орущая волна, кошки всего города кинулись на людей. Опешившие преследователи попытались прикрыться руками, отшатнуться, отбиться от лавины, но ничего не выходило. Йоль развернулась и побежала к дырке в стене, побросала туда свои вещи и кое-как протиснулась в подземелье, чувствуя, как сердце стучит где-то в ушах. Темнота оглушила её, навалилась со всех сторон, и Йоль спешно зашептала заклинание кошачьего зрения. Вниз, скорее, скорее! Она слышала вой обезумевших животных, слышала крики людей, и хотела оказаться как можно дальше. Двигаться было тяжко. Силы утекали, будто маленький, но настойчивый ручеек. Длинный день, будь он проклят, длинный день. От усталости Йоль будто ослепла и оглохла, и все, чего ей хотелось — это лечь и заснуть, но нужно быть внимательной, чтобы не споткнуться на одной из этих кривых ступенек, а то она покатится вниз и переломает все кости так же, как уже переломала душу. Она спустилась в самый низ, и эхо, прокатившееся под самыми сводами, попроветствовало её, как вдруг к коже прикоснулось что-то холодное. — А вот двигаться я бы не советовал, — шершавый мужской голос был похож на свет внезапно вспыхнувшей во тьме свечи. Он прорезал тишину, будто масло. Так же легко, как нож, приставленный к шее Йоль, перережет ей глотку. — Так-то! — продолжил неизвестный. — Так-то! Прыткая ты, Энн, ничего не скажешь. Но мы быстрее. Думаешь, мы не знали про это место? Ты еще и глупая, Энн. Я же сказал — не дёргайся! Йоль ощутила, как по шее пробегает тонкая струйка крови. Она видела этого человека — высокого и худощавого, одетого в свободную куртку, под которой без проблем можно было спрятать кучу всякого оружия. Она не послушала его и дёрнулась, и он незамедлительно среагировал, тихонько резанув кожу, как бы предупреждая «я чувствую все, что ты делаешь, и я не буду просто хлопать глазами в ответ на твои действия». Он видит её. Значит, заклинание кошачьих глаз есть и у него, значит — он маг. И ей, ослабленной, измотанной, почти падающей от усталости, ей точно конец. Йоль шумно выдохнула. У неё в животе даже ничего не скручивалось. Она не ничего чувствовала по поводу того, что сейчас умрёт. Ей всё равно. Хотелось только сказать: «Я так устала, Меррэ. Я так устала». — Убей меня, наконец. Она почувствовала, как он подошел к ней сзади, прижимая кинжал к горлу еще сильнее, отчего по шее покатилась еще капля крови. — Я вовсе не хочу тебя убивать, — прошептал он ей прямо на ухо, и горячее дыхание обожгло кожу. — Я затащу тебя в тюрьму, и там с тобой уже разберутся. Кап-кап, боль и страх, кап-кап, снова будут пытать и лезть в голову, поверх старых шрамов лягут новые… Вот теперь-то в животе всё скрутило, жар ударил в голову, и кровь понеслась по венам, обгоняя падающее в пропасть сердце. Йоль закричала как сумасшедшая и задергалась, лезвие прошлось по горлу, но она оттолкнула руку врага подальше и упала вперед, обдирая руки, которые выставила, чтобы смягчить удар. Схватилась за шею, но там — лишь длинная царапина, прямо на застарелом шраме — толстая загрубевшая кожа задержала клинок. Повернулась к врагу лицом. Чернорукий кинулся к ней, желая снова схватить, но она в безумном порыве попыталась отползти назад, отбрыкиваясь и крича. Воспоминания о тюрьме и о графе вытеснили все мысли в её голове, всё самообладание, которое итак уже расплескалось в погоне, растворилось без остатка, и был лишь ужас и отчаянное желание сбежать. Он схватил её за ногу и с силой дернул к себе. Йоль отшвырнуло назад, и она ударилась головой о землю — мир сразу перевернулся, в ушах зазвенело, а перед глазами пошли темные круги, которые наложились на кошачье зрение, совсем искажая восприятие. Какой-то камешек больно впился в бок, а во рту появился железный привкус крови. Вот проклятье. «Только не в тюрьму! Только не снова!» — отчаянно вопило сознание. Йоль брыкалась, вырывалась, собирая остатки сил в кулак, Йоль совсем обезумела, утопая в ужасных воспоминаниях, потеряла контроль над собой, не понимала, где сейчас находится, и что ей делать. Он навалился на неё и схватил за руки, достал веревку, чтобы связать её, а когда она начала дергаться, атаковал сознание, и Йоль ушла вглубь себя, выставляя глухую оборону, и связь с внешним миром уменьшилась вдвое. Она ощущала, как он обвязывает веревку на вокруг запястий, как затягивает узлы, но ничего не могла сделать, ей приходилось отбивать его мощные мысленные атаки. «Лучше смерть! Смерть!» Она задёргалась, пытаясь скинуть с себя противника, но он оказался слишком тяжелым. Давящие своды тюрьмы уже нависли над ней, выбивая весь воздух из лёгких… И тут мир исчез. Будто шелковую простыню свернули и выбросили в окно. Йоль смотрела на неестественно-голубое небо и на слишком уж яркую траву и не понимала, что происходит. А перед глазами мельтешила непослушная девчонка с солнечными волосами. — Талерика? — Йоль непонимающе огляделась. Поля Истины? Но как? Сколько бы она ни пыталась вернуться сюда, ничего не выходило. Да и как Талика-то сюда попала? — Что ты здесь делаешь? Как ты меня сюда позвала? — Я не знаю. Что такое? Что происходит? Где мы? И тут руки Йоль заледенели. Изморозь поползла от пальцев к локтям, и дикий холод пронзил кожу. Дочь Спайна с ужасом смотрела на них и никак не могла понять, почему Талерика ничего не видит. Это неправильно! Неправильно! Поля Истины не настоящие, чтобы тут было так холодно! И тут Йоль не выдержала: — Ты не видишь? Не видишь? Они все покрылись льдом! Они трескаются! Но девчонке было всё равно: — Где мы? Йоль, впрочем, тоже… — Они превратились в лед! Внезапно Талерика схватила её ледяные руки, и мир снова свернулся, и уже перед глазами испуганное лицо какого-то мальчишки, лёгкие разрывает, а изо рта льётся вода… — Ты очнулась! — бормочет парень, сжимая её плечи, а потом опять какая-то кутерьма, и всё, наконец, возвращается на свои места Чернорукий смотрит на неё недоумевающе, но давление на сознание исчезло, и Йоль почти на голой реакции уперлась ногами в землю и подкинула чернорукого. Он ласточкой пролетел поверху и приземлился где-то за её спиной. Только Йоль хотела вскочить, чтобы добить его, как услышала противный звук, с которым лезвие входит в мягкую плоть… Йоль еще не могла сообразить, что происходит. Но все закончилось — противник лежал безжизненным мешком, над которым возвышался какой-то силуэт. Он подошел поближе, присел, сжимая её плечо, но лица всё никак не удавалось разглядеть. Йоль громко, почти истерично вдохнула, внутри сжавшись от страха, что этот вдох она сделать не сможет… Кое-как сосредоточившись, она попыталась разглядеть таинственного спасителя, но стараться даже не пришлось, его выдал голос: — Йоль! Йоль, посмотри на меня! Ты как? Вдохнуть, ей надо вдохнуть! Пожалуйста! Она выхватила кортик и приставила его к шее Роу. Его глаза, почти черные из-за расширившихся зрачков, внимательно её разглядывали. Сам он даже не дёрнулся. — Ты… Ты… — она не знала, что ей сказать, понятия не имела, как реагировать. В последний раз она видела его, когда он убегал от стражи в Тронжхайме. — Послушай, — лихорадочно зашептал он, всё так же не двигаясь, — тебе нужно бежать. Они знают, что ты здесь, и скоро найдут тебя! Ты знаешь, где выход? Или нет? Тебе показать? Йоль, да очнись же! Хочешь обратно в тюрьму? Напоминание о темнице отрезвило её, и она опустила кортик, повернула ладонь вверх и уставилась на шрамы. Нельзя, ни за что нельзя снова докатиться до такого состояния! — Что это? Что это такое? Ты резала себе руки?! Йоль зло прищурилась. Какое он имеет право? Это он виноват, значит, винить её он просто не может! По крайней мере, она ему этого не позволит. — Какое тебе до этого дело? Как ты вообще… Не важно. Сейчас это не важно! Ей нужно срочно уходить, и раз уж Роу такой дурак, что согласится отпустить её, стоит этим воспользоваться. Пока он не передумал… Она вложила кортик в ножны и выдохнула: — Это… Это случайность. — Для случайности тут слишком ровные края! — Я сказала тебе, что это не твоё дело, значит — не твоё! — она вскочила и кинулась на него с кулаками. — Ты… просто сволочь! Мерзавец! Ты лгал мне, жалкий лжец! Ты — глупый лицемер, который понятия не имеет о чести и честности! Хорошо притворялся, я даже повелась! И я сама хороша — поверила! Поверила — и кому! Жалкому… — Хватит! Йоль поражённо выдохнула и внезапно поняла, что по щекам её катятся слёзы. Серые слёзы. Она проглотила ком в горле, провела по лицу рукой и попыталась унять дрожь. «Я так устала, Меррэ!» — подумала она, обхватив себя руками. — Почему ты спас мне жизнь? — голос совсем охрипший, того и гляди, сядет. — Ты знаешь, где выход? — Знаю. Почему ты спас мне жизнь? — Это хорошо. Тогда мне не придется тебя провожать. А память ты стирать умеешь? Йоль сжала зубы, стараясь снова не перейти на вопли. Или не расплакаться: — Умею. Так почему? — Отлично! Ты сотрешь мои воспоминания обо… всём этом? Иначе меня казнят. После того, как выпытают всё, что только можно. А мою сестру убьют. Мне нужна твоя помощь, прошу! Я просто… Разъяренная Йоль уже почти кричала: — Почему. Ты. Спас. Мне. Жизнь?! Она слышала, как он втянул воздух, и как внутри него, она могла поклясться, что ощущала это, как внутри всё сжалось до предела и ещё немного дальше, будто от него требовали невозможного, будто он смотрел вниз, стоя на отвесной скале, и испытывал почти оглушающее желание спрыгнуть вниз и испытать хотя бы секунду полета. Но он не прыгнул. — Сотри мне память. Не жалеешь меня, пожалей больную девушку, прикованную к кровати. Она живет лишь благодаря усилиям императорских магов. Перестань они лечить её — она умрёт. Если моя измена раскроется — она умрёт. Если я исчезну… она умрёт. Так он пошел за ней, даже не зная, сможет ли она стереть ему память? Йоль только надеялась, что у него нет кошачьего зрения, и он не видит растерянности на её лице. Как бы сильно она ни старалась зажечь злость в своей душе, у неё ничего не выходило. Была лишь усталость. И облегчение. Роу жив. Роу жив… И почти в порядке, вероятно. Будет в порядке, если она согласится ему помочь. — Ладно. Я сделаю это. Роу облегченно выдохнул. — Я… спасибо! Ты даже не представляешь… Погоди. Еще кое-что… Он шагнул к ней, и она отшатнулась, но неохотно так отшатнулась, будто так надо, но не хочется, страшно не хочется. Он обнял её и прижал к себе, и струна в душе у Йоль натянулась, зазвенела, предупреждая об опасности, а потом безвольно обвисла, и Йолле, наконец, сделала свободный вдох, раньше втягивая воздух через силу. Это было состояние абсолютной защищенности, когда ничего не страшно, когда рядом есть человек, который может решить любую проблему, может… ну, вообще всё, и не надо постоянно о чём-то беспокоиться. Не надо самой быть таким человеком для других. «Он забудет об этом. Я могу делать что хочу», — подумала Йоль в каком-то полубреду, отстранилась, вдохнула перед прыжком в пропасть и вдруг притянула его к себе. Его губы были жесткими и солеными. Дыхание сбилось, внутри бушевал шторм, струна звенела и пела, а удары сердца оглушали. Роу схватил ее, прижал еще сильнее. Запустил руку в спутанные волосы — по телу побежали мурашки. Йоль задохнулась. — Время. В его глазах заплескалось разочарование, и Йоль отвела взгляд, опасаясь, что её разочарование видно так же хорошо. — Повернись, — приказала она, и он послушно развернулся, и она видела, как он судорожно сжимает руки будто в попытке ухватить что-то неосязаемое. — Йоль, — хрипло позвал он. — Да? — Я не хочу это забывать. Йоль прикусила губу и ощутила привкус крови — она тоже не хотела. Но вместо ответа прошептала: — Atra Rowel glemme mot hvaëtall ero inn thornessa baen*. «Пусть Роуэл забудет обо всем, что было в этом месте», — гласило её заклинание. Он задрожал, схватился за голову и глухо застонал. Йоль сжала кулаки, ощущая, как последние силы уходят из неё, коснулась синего камешка, впитывая последние капли энергии и выдохнула. Пора — магия почти завершила своё дело. Роу покачнулся и начал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что вообще происходит, и пока он её не заметил, Йоль негромко его окликнула: — Эй! Он стремительно развернулся, но не успел среагировать, как она ударила его по лицу, а когда его отшвырнуло в сторону, подлетела и вонзила ему кинжал в живот. Ударила еще раз, одновременно почти бесшумно шепнув: — Slytha. Его безвольное тело с глухим звуком упало на землю. Кинжал Йоль трогать не стала, пусть так и торчит — вдруг она задела какой-нибудь сосуд, да и к тому же останется доказательство нападения. Она присела на колени, провела рукой по побледневшей щеке Роу и вытащила его двуручник. Подошла к трупу чернорукого, спешно его обыскала, вытащив пару писем, записную книжку, кольцо с печаткой и несколько бутылочек, по всей видимости, с ядами, а потом с размаху вонзила клинок в рану прямо в спине мертвеца. Пусть думают, что она оглушила Роу, отобрала его меч, а потом напала на спешившего ему на помощь шпиона. Эхо гулко отражало её шаги, когда она бежала к выходу, стараясь припомнить, где именно расположены ловушки. Один раз выскочившее из стены лезвие оцарапало ей щеку и, пожалуй, отрезало бы голову, не отшатнись Йоль вовремя, другой раз вылетевший из-за поворота таран просвистел прямо перед носом — в остальном память её не подвела. Наконец, Йоль добралась до выхода — свет ударил по кошачьим глазам, и пришлось спешно шептать заклинание отмены, при этом ругаясь на саму себя из-за того, что не сделала этого раньше. Стена была испещрена выступами — Фейнстер сам по себе город шальной и небрежный, что с него взять? — так что спуститься не составило труда. Она спрыгнула на землю и почти рухнула на колени, только сейчас ощутив, насколько она на самом деле измотана. Её чуткий слух уловил вдали стук копыт. «Неужели они ищут меня уже за пределами города?» — в ужасе подумала Йоль, ощущая, как в животе снова всё скручивается. И она приготовилась драться насмерть. Скинула лук. Вдохнула — наконец-то свободно — и расширила сознание, пытаясь определить, сколько там человек. Атаковала стремительно, будто порыв ветра, и ощутила безумный крик боли. Настолько уязвимым к ментальным атакам мог быть только один человек. «Дес?» — недоверчиво спросила она, ощущая, как в груди разливается приятное тепло. Денсен не умел решать все проблемы, но он был рядом. Всегда. «Ага, это я. Знатно ты меня приложила. Запрыгивай на лошадь, и поехали, а то эти сволочи быстро опомнятся». Они подъехали уже совсем близко, ведя на поводу свободных лошадей. Синге и Талерики не было, и Йоль забеспокоилась — что если они не смогли выбраться из падающей в бурлящую реку тюрьмы? Что если она убила их? Йоль тряхнула головой — нельзя паниковать раньше времени, сначала нужно выяснить все обстоятельства. Ночной Кошмар громко выдохнул, подошёл совсем близко к Йолле и вдруг взбрыкнул, ощутив её усталость, но она резко его осадила, буквально взлетела в седло и наконец-то смогла расслабиться. «Мы должны найти Талерику. Она упала в реку. Понеслась спасать этого болвана-стражника. Тоже мне, рыцарша тут нашлась!» «Мы найдем её. Что у вас там произошло?» И Дес принялся живописно рассказывать о том, что случилось в крошащейся от времени тюрьме. *** * glemme mot — забыть о… inn — в Не нашла этих слов во Введении в Древний язык. Так как Паолини при создании Древнего языка основывался на древненорвежском, я взяла эти слова оттуда.