Серые слёзы. Серая кровь

Йоль смотрела вдаль, пропуская сквозь себя ветер, несущийся откуда-то со стороны Империи. Талерика нервно ворочалась рядом — ей никогда не сиделось спокойно, ведь мир куда-то вечно несется, значит, и ей нужно бежать за ним, и не важно, в какую сторону, главное — поскорее. Движение — жизнь, но вот чего Талика к её величайшему несчастью не понимало, так это то, что движение в непонятном направлении часто приводит к весьма печальным последствиям. — Что ты сделала не так? — спросила Йоль, не поворачиваясь. — Там, в Фейнстере? Талика поёрзала и ответила: — Разве я что-то не так сделала? — Да. И я спрашиваю тебя, что именно. Она не знала. Она считала себя абсолютно правой, ведь она защищала идеалы в своей голове, только вот сначала надо бы научиться что-то защищать, а потом уже приступить к делу. — Я… эм… была слишком заметной? Ей было безумно сложно искать свои промахи, но раз вся диверсия превратилась в какой-то балаган, то они, несомненно, были, и их, несомненно, надо найти. — Нет. Это тоже, но не главное. — Я… раскрыла, кто я такая? — Большая ошибка, но, опять же, не основная. Талику передернуло: как так, промашек больше двух?! — Неправда! Нет больше у меня никаких ошибок, я всё правильно сделала! — Ты не подумала о нас, — отрезала Йоль ледяным голосом. — Ты действовала так, будто никто с тобой не связан, никто не зависит от тебя и твоих поступков, но это не так. Мы с тобой связаны, и совершая необдуманные действия, ты подставила под удар не только себя, но и нас. Если бы мы были тихими, то, быть может, обнаружили бы черноруких раньше, чем они нас. И нам удалось бы затаиться в Фейнстере и окрыть ворота несмотря на то, что Черная Рука охотилась на нас, заботливо расставляя ловушки по всему городу. Талерика гневно сопела и, разумеется, не была бы собой, если бы не возразила: — Ну, а что бы ты сделала? Он там умирал, и я не знала, что он — предатель! Я думала, что он наш, а наших не бросают! Что бы сделала ты? — Ты должна была предупредить нас. Меня. Мы бы придумали другой выход. — Ну придумай. Прямо сейчас. Как будто он стоит перед тобой, и его вот-вот казнят! Придумай! Йоль замерла. Не было выхода. Не было мыслей. Только одна — оставить его. Он ведь знал, на что шёл, помогая варденам, так нечего теперь жалиться и лить слёзы. Он шел на смерть, медленную, но неотвратимую, и он прекрасно это понимал. Не понимала тут только одна Талика. — Ты бы его бросила и оставила там умирать, да? — упавшим голосом проговорила она. — Нет, — возразила Йоль. — Хотя это был бы самый безопасный способ. Но можно было бы накрыть ментальной волной толпу и вызвать панику. Люди бы побежали, а вы с Десом за это время успели бы его вытащить. Это только один из вариантов, возможно, немного наивный, но до него можно было додуматься, если бы ты сломя голову не бросилась геройствовать. Талерика опять засопела, но Йоль не хотела её винить. Наоборот, винить стоило лишь саму себя за то, что не разглядела характер девчонки, не поняла одной вещи — Талика создана, чтобы быть на виду, чтобы блистать, как полуденное солнце. Такие, как она, просто не могут прятаться. Такие, как она, всегда идут впереди. — Я хочу, чтобы ты запомнила это. Если мы вместе, то вместе всегда. Талика кивнула, поджав губы. Переубедить её не удалось, это было очевидно, но Йоль всё же надеялась, что дочка рыцаря осознала хоть что-то. — Я хотела тут спросить… — после долгого молчания произнесла девчонка. — Знаешь, когда я упала в реку, то как будто потеряла сознание и увидела странный сон. Похожий на вышивку или старый гобелен. Там были вы с Десом. Я попробовала поговорить с тобой, но ты только кричала, что, мол, руки у тебя там заледенели и всё такое. Так что я так ничего и не поняла. А потом я до тебя дотронулась и как будто перенеслась в другое место — тёмное такое — и ещё там человек пытался меня связать. А потом обратно в своё тело. Что это такое? Что вообще произошло? Йоль вздохнула. Этот момент обязательно должен был настать — момент, когда ей нужно дать ответы, которых она сама не знала. — Это что-то вроде иного мира для наших… сознаний. Не спрашивай меня, как ты туда попала, я не знаю. И как попасть туда снова. И зачем он создан. Это нужно спрашивать у наших Серых предков, но вот незадача — они все давным давно мертвы. Всё, что я могу рассказать тебе, мои собственные выводы. Мы там находимся… постоянно. Какая-то малая часть нашей души всегда там и, видимо, именно она затягивает нас туда полностью. Либо мы можем звать других. Помнишь, как я там оказалась? — Я коснулась тебя? — Ты позвала меня. А когда ты коснулась меня еще раз, мы с тобой как будто обменялись телами. Я очнулась на берегу реки и кашляла водой, а ты… — А я оказалась в какой-то пещере, и какой-то мужлан пытался меня связать! — закончила Талерика, и её лицо просветлело от постепенного осознания истины. — На самом деле, я думаю, ты спасла мне жизнь. Ну, или во всяком случае, сильно её облегчила. Этот человек мысленно атаковал меня, а когда в моей голове возникла ты, он наткнулся на твой абсолютный блок и пока пытался его пробить, я вернулась и смогла его сбросить. Восторг, зародившийся в душе девчонки, мог бы разорвать любую преграду: — То есть мы можем меняться телами?! Ух ты! Это же… невероятно! Просто голова с плеч! Ты представляешь, вот захочу я с кем-то подраться, а тут раз — и Дес в меня вселился и всем надавал! — Послушай, я же сказала… — Как это сделать? — Талика, я не знаю… — Как ещё раз туда вернуться? Как? Я хочу! Я… — Никак! — рявкнула Йоль, ощущая, как вибрирует внутри струна. — Вот сама и попробуй выяснить! Ей нужен покой. Ей нужно всё обдумать, а эти «хочу! хочу! хочу!» только мешали, поэтому она встала и ушла, оставив Талику хлопать глазами. Ничего. Пусть. Может, она хоть до чего-то додумается без неё. Впрочем, ходить в раздумьях ей пришлось недолго — будто волной, буйное волнение накрыло лагерь варденов, и небо разразил ликующий рёв дракона. И мысли в голове у людей метались, словно пчелиный рой… «Эрагон вернулся! Губитель Шейдов вернулся!» Грозную Сапфиру можно было увидеть отовсюду, но Йолле заметила лишь её сверкающую чешую, от котрой миллионами синих бликов расходились солнечные лучи. «Спаситель варденов вернулся!» «Маленький брат вернулся!» А вот последняя мысль будто оглушила, такой тяжёлой и чужой она оказалась. Йоль потрясла головой, ограждая себя от воздействия. Она уловила ту мысль, которая не была предназначена для неё. Только для кого-то одного. Нечеловеческую мысль, а такая вполне может убить. Поэтому Йоль пошла в другую сторону — слишком сильно развилась её ментальная магия, ловит что ни попадя. И вообще, зачем ей вся эта толпа? Любоваться на Всадника — пустая трата времени, которая не принесёт никакой пользы, да и к тому же там определенно появятся эльфы, с которыми ей лучше никогда больше не сталкиваться. А вот Талерика, Йоль ни капли не сомневалась, непременно будет в первых рядах. Итак, одно запланированное на сегодня дело выполнено. На самом деле, Йоль вовсе не собиралась отчитывать Талику за провал, Йоль не умела делать этого так, как Насуада. Это было необходимо, да, но главная цель всё же была иной — рассказать ей о Полях Истины и в то же время самой выяснить пару деталей. Значит, прикосновение к ментальным телам (если их можно так назвать) приводит к кратковременному переселению душ. Интересно, а можно ли и правда поменяться телами на более долгое время? Если возникнут какие-то проблемы, с которыми не сможет справиться один человек, он позовёт себе в помощь другого, более сильного в этом деле. Осталось лишь найти короткий путь на Поля Истины… Больше Йолле думать не хотела, поэтому взяла Златокрылый лук и отправилась на ристалище, надеясь, что назойливой эльфийки по имени Лойет там не окажется. Их задача — помогать Всаднику, как сказал Велгерт, значит, они сейчас радостно бегут ему навстречу, впрочем, как и весь лагерь. Людей на стрельбище было немного, но Фредерик никуда не делся и важной птицей расхаживал меж нестройного ряда лучников, которые отчаянно пытались попасть в абсолютно неподвижную цель. — А… Йоль… — довольно протянул он. — Что скажешь? Новый способ обучения. Герберт! Он подкинул вверх яблоко, и один из лучников мгновенно выстрелил… И Йоль со скептичным взглядом наблюдала, как стрела пролетает мимо, а яблоко падает на голову удивленному Фредерику. — Ещё, — скомандовала она, натягивая тетиву и ощущая, как внутри всё тоже натягивается от удовольствия. Яблоко подлетело вверх во второй раз, и стрела Йолле немедленно пронзила его. Фредерик хмыкнул. — Будь ты моей ученицей, лопнул бы от гордости. А ты, — тут он ткнул пальцем в сторону несчастного Герберта, — продолжай тренировки, олух! Небось, и в немощную старуху не попадешь с десяти шагов! — и снова повернулся к Йоль. — Так кто, говоришь, тебя обучал? — Спайн, — коротко ответила она и отправилась к свободной мишени, всем своим видом показывая, что больше разговаривать не намерена. Почти до самой ночи она тренировалась, прерывая стрельбу уроками фехтования, привыкая к новому кинжалу и усиленно выгоняя из головы любую мысль. Только оружие, только тренировка, только атака, которая приведёт к смерти— её или чужой. Закончила она лишь с приходом темноты, когда стрелять она могла лишь по наитию. Конечно, спустя некоторое время вокруг мишеней зажгли факелы, чтобы разведчики смогли отточить навыки стрельбы в ночи, но к тому времени она слишком устала, чтобы продолжать. И мысли тотчас ринулись в свободную голову, заполоняя её до самых краёв, проблемы одна за другой возникали и громко требовали разрешения — провал в Фейнстере, игра с Бергом, так некстати возникший Роу, кровь её народа, взбалмошная Талерика, разъярённая Лой… Они сталкивались и гремели, и Йоль терялась в них, не зная, которую решать первой, но вдруг не слишком благосклонная судьба преподнесла ей подарок, сделав решение за неё… Йоль нос к носу столкнулась с Арьей, принцессой эльфов. Не то что бы поверенная Насуады так тесно общалась с эльфийкой, но всё же их связывала битва на Пылающих равнинах… — Arya-vadhr, — позвала Йолле, и принцесса обернулась. Дочь Спайна изогнула руку в приветственном жесте и продолжила: — Atra esterní ono thelduin. — Mor'ranr lífa unin hjarta onr, — ответила Арья, не выражая никаких эмоций. — Un du evarínya ono varda. Не поможешь ли ты мне в одном деле? Арья покачала головой: — К сожалению, сейчас я слишком занята для этого. «Я не обязана выполнять чьи-то просьбы. И не хочу. И не собираюсь. Тем более просьбы почти неизвестной мне mennslig*». — Bedhr ono**… Arya Dröttningu. Принцесса мгновенно обернулась и подлетела к Йоль, так что та даже отшатнулась от такой скорости. Эльфы, чтоб их… — Откуда тебе известно? — Это неважно. — Это очень важно. Возможно, ты и не представляешь насколько. Кто еще знает? — Néhverr utenöm edtha***. Никто кроме меня. Арья отступила назад и изогнула бровь: — И ты собираешься шантажировать меня? — Нет. Я прошу помощи потому, что я явно не смогу разрешить эту проблему сама, а она ставит под угрозу отношения между варденами и эльфами. А ты с твоим положением… вполне сможешь с этим справиться. Своими словами я лишь хотела привлечь твоё внимание, а иначе… ты бы просто не стала меня слушать. Эльфийка коротко кивнула, показывая, что готова выслушать, и Йоль рассказала ей всю ситуацию со Златокрылым в подробностях, потому что не было смысла что-то утаивать — Лойет всё равно перескажет каждую деталь, а то и прибавит от себя что-нибудь интересное. Конечно, Йолле вполне могла бы обратиться к Насуаде, но у той и так проблем по горло, а влияния на эльфов в разы меньше, чем у их принцессы, да и к тому же… Насуада игрок, причем игрок опытный, и с неё станется принять сторону эльфов, чтобы укрепить союз двух народов. Конечно, не было никакой гарантии, что Арья займет сторону Йоль, и вместо того, чтобы помочь, потребует вернуть лук семье Лой, но по крайней мере, у неё хватит смелости судить честно. Везде были свои риски. — Что ж… Я собираюсь найти правду. Раз уж ты попросила меня, то даёшь мне полное право вынести решение, и значит, ты подчинишься ему. Но учти, что моё решение может тебе не понравиться — всё зависит от того, что на самом деле произошло. — Я понимаю. — И ты считаешь, что ты права? — Арья перешла на Древний язык, чтобы у Йоль не было возможности солгать. — Почему? — Потому что я выросла с этим луком. Потому что он кормил и защищал меня, а я о нём заботилась. Я знаю о нём всё, я на ощупь могу определить каждую стрелу, я могу рассказать, как они действуют. Когда я потеряла его, он позвал меня. Не эльфийку — меня. Я получила его в наследство от матери, и это единственное, что у меня осталось от неё. — Это всё, что ты можешь сказать? — А этого мало? — Всё зависит от того, что ответит мне Лойет. Я должна поговорить с ней, и я не обещаю, что приму именно твою сторону. Арья только собралась уходить, как Йоль решилась: — Не расскажешь мне, что это за род — Сьяра’Сумир? — На вашем языке значит «Снежное лето», — Арья прищурилась, и Дочь Спайна поняла, что больше эльфийка ничего ей не скажет. Эльфы очень щепетильно относились к чужим тайнам — если не умеешь хранить чужие, значит, и свою не сбережёшь. — До встречи, Энн. Йоль кивнула. Возможно, это был опрометчивый шаг, возможно, не стоило так поспешно что-то решать, но теперь уже поздно. От этих мыслей в голове мир сжался до крошечной точки, и Йоль стало тесно. Нужно избавиться от всего этого, пусть лучше она подумает об это завтра. Так проще. Пусть всё будет завтра. — Un du evarínya ono varda, — сказала она на прощание и вдруг осознала, как резко она раздробила официальность разговора. Оставалось лишь надеяться, что принцесса этого не услышала. Неважно. Пусть всё будет завтра, а сейчас надо поспать… Что-то изменилось в этом мире, что-то треснуло, пошло не так, что-то неправильное появилось во тьме и стремительно неслось к спящему лагерю. Всю ночь Йоль ощущала странное присутствие, металась во сне, пробуждалась и тут же засыпала снова, бредила, бормотала, пока к ней не ворвался Дес и хорошенько не встряхнул её. — Что происходит? — ошалело пробормотала Йоль, оглядываясь по сторонам. — Пёс его знает. Мне всю ночь какая-то бредятина снилась. Уж лучше та двинутая девка в огне, чем это… Даже и не знаю, что. Дрянь какая-то. — Ты тоже это чувствовал? — И ещё как. Башка чуть не лопнула. Йоль вздохнула. Не к добру это всё, ой, не к добру. Серые живут во снах, они воспринимают мир через сны, и если они оба почувствовали что-то, то это что-то реально и оно приближается, причём очень быстро. — И правда дрянь, — согласилась Йоль, стягивая ночную рубаху. Дес немедленно отвернулся, что было для него совершенно несвойственно, и недовольно проворчал: — Приличные дамы так не делают. — С чего это вдруг ты решил сделать меня приличной? Знаешь, когда ты живешь в горах, как-то наплевать, смотрит кто или нет, ты просто переодеваешься побыстрее, чтобы не сдохнуть от холода. — Ты теперь не в горах! — продолжал упорствовать разведчик, но Йоль повернулась к нему и тихо прошептала: — Дес, я всегда в горах. А они всегда во мне. Когда они вышли из палатки, вокруг царила суматоха — сразу видно, что по лагерю гуляла какая-то интересная новость, которая так и бурлила в его венах. Йоль расширила сознание, включив в себя еще и Деса, как наилучший сигнал тревоги, если кто-то вздумает атаковать их мысли, и попыталась уловить суть копошения. «Свадьба! Свадьба! Представь себе, Молотобоец женится! Да на какой красавице!» «Куда уж красавица, тощая вся, фу! Я-то точно покрасивее буду, отчего он на меня не смотрит?» «Завтра уже! Вроде как праздник будет, да не для всех. Ну я всё равно загляну, чего уж там. Он-то тех колдунишек прикончил, в Империю вылазку совершил, всяко ему надо какой подарочек сделать, может, и вспомнит меня как-нибудь…» Йоль вздохнула. Нашёл время! Не то что бы она так уж заботилась об этом Роране Молоте, но свадьба посреди войны — занятие глупое. Хотя, небольшая разрядка не помешает… Она вообще никому не мешает, если, конечно, не затягивается надолго. Тогда в ней немудрено захлебнуться. ❃❃❃ Дес не любил людей. Люди — они как паразиты: снуют туда-сюда, пользы мало, дерьма много. Паразитов нельзя любить/не любить, к ним можно разве что испытывать отвращение, вот Дес и испытывал, со вкусом так испытывал, по полной, так сказать. Колдунов он также относил к особому виду, потому что хуже уже быть ничего не может. Так вот и Велгерт, маг-хомяк, сидел, глядел, шмыгал носом и выдавал вер-дик-ты (что-то непонятное, но по определению умное): — Я не понимаю, что всё это значит. Денсен разочарованно выдохнул: что-то подобное он и сам ляпнуть мог. Лицо Талерики вытянулось, Йо-Йо нахмурилась. — В каком это смысле? — В таком, — снова принялся вещать маг-хомяк. — В таком вот! Не могу я пробить её барьер! Я вообще такое в первый раз встречаю! Как будто её разум ограждает настолько мощное заклятие, что оно просто вросло в него. У вас был какой-нибудь знакомый маг? — Был вроде как, — пожала плечами девчонка. — Ну так с него и весь спрос! — рявкнул Велгерт. — А я пошёл. Мне еще к осаде готовиться. Но все прекрасно знали, что ни один маг не способен на такое. Просто Велгерту не нужны проблемы. Быть может, это просто особенность их народа? — Йоль, — задумчиво произнесла Талика. — А ведь серый — на эльфийском Grár? А как «народ» будет? Йо-Йо не понимала такой резкой смены темы, но ответила, что да, верно. А народ — Kyn. — Так мы — Грар Кин? Если говорить красиво? — Кин Грар, — поправила Йоль. — В Древнем языке прилагательное ставится после существительного. — Все вот у этих ушастых не как у людей, — хмыкнул Дес. — Можно и апостроф для красоты прилепить. Кин'Грар. Йоль удивлённо вскинула бровь: — Ты-то откуда такие слова знаешь? Денсен пробурчал что-то невнятное, что, мол, Тринка что-то там вякнула, и быстренько перевёл разговор в то русло, что неплохо было бы посмотреть на свадьбу Рорана Молота, а если повезёт, еще и выпить там чего. — Да ладно вам, весело будет! — его слова по большей части обращены к Йоль, потому что Талика согласна была отправиться куда угодно хоть сейчас, лишь бы там гуляло побольше народу, и желательно — мужского пола. — Весело! — для верности прибавил Дес, с удовлетворением отметив, как внутри Йо-Йо уже сдалась, хоть еще пыжилась, мол, серьёзная вся. Вот глупая, с ним бесполезно притворяться — он знает её лучше, чем кто бы то ни было, и нечего тут жаловаться, сама его во всё это втянула. — Ладно, ладно. Ты прав. Один день можно и повеселиться. Всё-таки это свадьба, что плохого может случиться на свадьбе? *человек (не стала переделывать под женский род, ведь многие слова в Древнем языке являются гендерно-нейтральными, и Введение не указывает, какие именно, так что я предположила, что это одно из них). ** прошу тебя ***utenöm — снова слово из норвежского, приправленное умляутом над o, означает «кроме», Néhverr utenöm edtha — никто, кроме меня.