Серые слёзы. Серая кровь

Йоль открыла глаза и в ужасе вдохнула. Сердце билось так быстро, что в ушах стоял гул будто от роя разъярённых пчёл. Вокруг тьма. Она кружилась и скручивалась в маленькие водовороты, и изредка тут и там мелькали какие-то цветные отблески. Йоль шарахалась от них, чуть ли не крича от ужаса, дышала часто-часто пока не поняла, что можно вообще не дышать. Если она не вдохнёт, то ничего не случится. Она не умрёт от удушья. Проклятье. Проклятье! Что это ещё за ловушка? Тот разум всё-таки поймал её? Это мир мыслей, тут сомнений быть не могло, потому что только бренному телу нужен воздух, чтобы существовать, но как она сюда попала?! И тут перед глазами возник горящий город, полный воплей и крови, и золотые трещины, которых она сдуру коснулась. Вот откуда она здесь. Из них сочилась чёрная пыль, и, наверное, это она кружит, словно метель. Может, это как Поля Истины, только что-то иное? На Полях тоже можно не дышать. Йоль огляделась вокруг, чувствуя, как паника заполняет каждую частичку её… тела? …души? Да, души, пожалуй. Как ей выбраться отсюда? Где выход? Что вообще делать, когда попал в место, полное чёрной пыли, гула и цветных отблесков?! Но гул постепенно перерастал в голоса, и она слышала выкрики. Это люди? Люди, да… Кто-то громко приказал отступать. Кто-то звал Кайла. Кто-то велел прятаться в подвале. И рыдания, боги, эти рыдания, страх, разливающийся по венам, он заполнял голову и сводил с ума. Что если она умерла? Что если это мир мёртвых, а отблески — это души умерших людей. Быть может, погибшие при Фейнстере, а быть может, умершие сотни лет назад. «Тогда здесь есть и Джейлин», — вдруг ни с того, ни с сего подумала Йоль. Страх и вопли стали такими громкими, что ещё чуть-чуть, и она сама закричит, сжимая голову. Надо двигаться. Хоть куда-нибудь! Просто идти вперёд, чтобы не стоять на месте, чтобы была какая-то цель. Она пошла, стараясь не задевать цветные отблески, то вспыхивающие, то угасающие. Нечего их трогать, а то мало ли куда она снова угодит. Хватит ей и золотых трещин! Ноги будто утопали в болоте, и Йоль казалось, что она идёт по грязи, так тяжело шагать вперёд и уворачиваться от отблесков, которые временами так вскрикивали, что она останавливалась, ощущая, как внутри всё сжимается от страха. Им так больно и страшно, что она протянула руку, чтобы успокоить их, но вовремя опомнилась и отшатнулась назад. Их нельзя трогать. Ни в коем случае нельзя. И тут со всех сторон слетелись серебристые огоньки куда более яркие, чем отблески. Они летели к одной точке, образуя огромный рой, и Йоль вдруг совершенно неожиданно для себя осознала, что это и есть её выход! Она не знала, как эта мысль пришла ей в голову, не знала, была ли это вообще её мысль, но это единственная цель, которая появилась в этом странном месте. Это привратники мира мёртвых? Что если они выведут её обратно? Что если она не умерла, а только при смерти, и тогда она вернётся обратно. Но почему она не попала сюда, кода ей перерезали горло? Впрочем, какая уже разница? Главное — выбраться отсюда, а потом уже думать. И она пошла к огонькам. Они были так далеко! Они клубились и летали большим роем, и рядом с ними ярко-ярко горело огромное синее пятно, подле которого — два пятнышка поменьше — голубое и зелёное. Кажется, они нападали друг на друга. Или огоньки и их пытаются вернуть в мир живых? Или это вообще не загробный мир. Какая разница? Надо двигаться быстрей, пока огоньки не разлетелись! И Йоль всё шла и шла, упорно продвигаясь вперёд, а огоньки то вырывались вперёд, то замирали на месте, а иногда ей казалось, что они невероятно далеко, и когда она, наконец, добралась до них, ощущая невероятное ликование, то её ледяной волной окатило понимание — она ошиблась. Они не спасут её. Эти огоньки могут только убить её. Рой блестел и переливался, выпивая голубоватый отблеск по капле, и Йоль, ощущая, как ужас пронзает её насквозь, попыталась увернуться, пока рой не заметил её, но не смогла сдвинуться с места. Ноги будто увязли в трясине, и Йоль застонала, пытаясь вырваться. Но оказалось поздно. Рой заметил её. — Мы тебя видим! — совершенно чётко тысячью голосов заявил он. — Мы сожрём тебя и станем сильнее! И он бросился на неё, Йоль закричала, пытаясь прикрыться несуществующими руками, тьму разрезал отчаянный крик «Бей!», и рой распался на десятки отдельных огоньков. Они закружились вокруг огромным светящимся вихрем и в конце концов разлетелись в разные стороны. И сила, которая высвободилась из роя, вдруг мощно ударила Йоль прямо в грудь и вытолкнула наружу. *** Она открыла глаза, ощущая, что в горле пересохло, а лёгкие горят, будто она снова вдыхала дым пожара под Белатоной. Вокруг всё казалось ей таким расплывчатым, но через несколько мгновений она уже могла разглядеть обеспокоенного Эцура и его людей. — Очнулась? — торопливо спросил он. Будто сам не видит! — Вот и прекрасно. Некогда мне с тобой возиться. Кайл отведет тебя обратно в лагерь варденов, а то ты совсем плоха. Нечего соваться к мощным магам, если не умеешь с ними сражаться! — Я умею! — слабо запротестовала Йоль. Интересно, почему он её не бросил? Это от серой крови, или просто его чувство долга не позволило? — Что-то не заметно! Трещины исчезли, будто их никогда не существовало. Впрочем, для других всё так и было. Точнее, не было. Они закрылись сами? Или это Йоль их закрыла? Откуда они взялись, и что это было за место? Прошлое, будущее, настоящее? Этот мир или загробный? Кто кричал «Бей!», после чего огоньки улетели прочь? Йоль схватилась за голову и зарычала. Проклятье, как много вопросов, а ответы придётся выдирать у мира с мясом и кровью! Будто издалека она услышала, как Эцур отдаёт приказы: — Кайл! Давай, отведи Энн в лагерь и сам передохни. Отправляйся к лекарям со своей головой и учти — если вернёшься, вылетишь из моего отряда в Бездну, понял?! Не сходишь к лекарям — то же самое.А мы отправляемся дальше: наши взяли донжон, но город ещё долго будет сопротивляться. — Да, сэр! — быстро отрапортовал Кайл и хотел уже подхватить Йоль с пола, как та резко оттолкнула его руку и кое-как поднялась сама. — Прежде, чем ты уйдешь, Эцур, рыцарь Даута, — она протянула к нему руку и схватила за какую-то верёвочку на доспехах, и он даже не шелохнулся, хотя Йоль чувствовала, как он напряжён. — Прежде чем ты уйдёшь… — он внимательно посмотрел на неё, насмешливо вскинув брови. — Вот что я тебе скажу, — говорила она тихо, чтобы слышал лишь он один, — в тебе течёт волчья кровь, и однажды я докажу тебе это! Её рука безвольно упала, и приступ тошноты заставил её опуститься на пол, но она успела с удовлетворением заметить, как насмешка мгновенно исчезла с лица бастарда. Не сказав ни слова, он резко развернулся и пошёл прочь, и весь его отряд поспешил за ним. Остались только Йоль и Кайл с перебинтованной головой. Похоже, пока она билась в приступе, они времени зря не теряли. — Ну что, — нерешительно протянул он, — мы идем? Кайл был совсем молодым парнем, ещё безусым, и, кажется, это было его первое сражение. Иначе смотрели бы его глаза так затравленно? Или, возможно, он просто боится сестрёнки Энн? Это той, которая ходит по теням и превращается в волка. Бывалые вояки лишь посмеивались над этими байками, но с удовольствием повторяли их снова и снова — надо же было как-то развлекаться, ведь переброс войск был таким скучным. Впрочем, Йоль не возражала против баек — они превращали сестрёнку Энн в нечто невероятное, и никто не заподозрит, что это она, Йолле из Спайна, та самая великая колдунья-шпионка. — Если меня зовут Энн, это ещё не значит, что я сестрёнка! Как же вы все мне надоели! Я проклинаю её за то, что её тоже так зовут! — рявкнула она, с трудом поднимаясь. Лицо Кайла прояснилось. Проклятье, быть может, стоит выбрать ещё какое-нибудь имя? А то ведь не дадут ей покоя. Впрочем, не стоило обвешиваться именами, как какая-нибудь дешёвая гадалка безвкусными блестяшками. — Пошли уже, чего рот разинул? Будь я сестрёнкой, давно превратилась бы в тень и задушила всех этих проклятых фейнстерцев. Или полетела в свою палатку и спала бы три дня подряд. Она оперлась на его руку, и они выглянули на улицу. Никого. Похоже, эту часть города они всё же отбили, но осторожность никогда не помешает. Кое-как пробравшись к выходу из города, к тем самым воротам, где чуть не прикончили двух эльфов, Йоль и Кайл наткнулись на огромную толпу людей, стремившихся покинуть город. Тут были и солдаты, безумно уставшие от битвы, и горожане — связанные и свободные, и над всем этим стояло отвратительное зловоние, от которого Йоль немедленно затошнило. Энергии с синем гранате не осталось ни капли, она израсходовала всё, так что пополнить силы она не могла, и ей не оставалось ничего кроме как лезть в это месиво. Хотелось закричать и изрубить всех в куски. Будь здесь Синге, всё было бы проще. Будь здесь Синге, она бы так не устала и, возможно, она всё ещё участвовала в битве, а он бы прикрывал её, ловко орудуя сияющим золотым мечом. И сейчас он, словно бизон, проложил бы ей дорогу сквозь непролазный отвратительный поток рук, ног и немытых тел. Йоль осознавала, что она сама в такой же грязи и крови, но это не имело значения. Здесь не было Синге — это всё, что важно. Она вывернулась из руки Кайла и пошла в другую сторону, но воин поспешил за ней. — Эй. Эй, Энн! Командир мне дал приказ позаботиться о тебе, и я доведу тебя до палатки! — Отстань от меня! — взвыла она, шагая обратно в горящий город. — Не могу! — он тоже взвыл, видимо, всерьёз опасаясь вылететь из отряда королевского братца. Мелкие порезы нещадно ныли, ушибленные колени взрывались болью при каждом шаге, но она шла и шла вперёд, пока не споткнулась, и Кайл подхватил её под руку. Йоль хотела вцепиться ему в горло, но вовремя опомнилась. Села на какую-то бочку, и безвольно опустила руки. Надо было остаться в том доме, даже одной. Там можно отдохнуть. Она привыкла быть одна, уже давно привыкла. — Послушай, они и будут так толпиться. Мы можем пойти к другим воротам, но там всё так же! Мы просто пройдём там, и всё. И всё. — И всё, — глупо повторила Йоль. Она туда не хочет. Она хочет смыть с себя всю эту мерзость и уснуть, и проснуться где-нибудь в Спайне, укрытая тёплым спальным мешком, а рядом посапывает Клык, только вернувшийся с патруля, и вокруг такой удивительно чистый воздух. Никогда ещё в своей жизни она не хотела так сильно вдохнуть воздух Спайна, как сейчас, в Фейнстере, заполненном дымом и людьми. Мерзкие паразиты. Внезапно толпа расступилась. Шарахнулась в стороны, давя друг друга. — Что произошло? — спросила Йоль, вытягивая шею. Но ответа не понадобилось. Она увидела Насуаду, такую прекрасную, в доспехах, инкрустированных золотом, сияющих и угрожающих, так что сразу становилось понятно, кто здесь победитель. Рядом с ней ехал Оррин, не менее впечатляющий, но тёмная кожа Насуады выгодно выделяла её из её свиты и людей короля, поэтому все взгляды были прикованы именно к ней. — Я хочу посмотреть, насколько разрушен город, — тихо проговорила она, склоняясь к королю Сурды. — Хорошо. А я направлюсь прямо к донжону. Посмотрю, что осталось там полезного. Они кивнули и разъехались, и Насуада проезжала мимо Йоль. Та надеялась, что предводительница не заметит её, побитую и окровавленную, но она заметила. Остановила жеребца и спешилась. Сказала Кайлу, чтобы он немедленно раздобыл воды, и тот мгновенно исчез, а потом обеспокоенно спросила Йоль, в порядке ли она. — Я изранена, побита, но жива. Этого вполне достаточно, чтобы ликовать, госпожа Насуада, — улыбнулась Йоль. Всё-таки этот приказ найти для неё личного убийцу, обидел её тогда, но сейчас, видя заботливый взгляд предводительницы, она ощутила, как давняя злость отступает. Всё логично и понятно, теперь, в этот самый момент всё прояснилось. Насуада должна заботиться о благополучии армии. О победе. А Йоль — лишь маленькая песчинка в пустыне Хадрак, пусть и очень полезная песчинка. — Ты можешь сама идти? Йоль покачала головой. Она могла, но не шагнёт в эту клубящуюся толпу ни за что на свете. Лучше она умрёт тут, сидя на гнилой бочке, чем пойдёт туда. Она закрыла глаза и вдруг у неё в голове возник образ тьмы, откуда она вырвалась, и огоньки кидаются на неё, готовые выпить душу — Йоль вскрикнула и дёрнулась. Насуада взволнованно смотрела на неё. — Скоро тут будет проезжать Джормундур. Ты можешь попросить его захватить тебя. Если я его встречу, я ему передам. Йоль кивнула. Чёрная пыль всё никак не отпускала её. Голова вдруг пошла кругом, во рту появился железный привкус, а перед глазами запрыгали чёрные точки. И Насуада, она… вдруг как-то побледнела, а вокруг неё образовалось золотистое облако, колышущееся на ветру. Йоль покрылась холодным потом, и Насуада тронул её за плечо. — Что с тобой такое? — голос предводительницы звучал приглушённо, будто уши у Йоль были чем-то заткнуты.И через мгновение всё вернулось обратно, и крики людей стали такими пронзительными, что резали слух. Йоль быстро пробормотала, что всё в порядке, и так была благодарна Кайлу, который вернулся с бурдюком, полным воды, что чуть не расцеловала его. — Мне надо идти, иначе не успею. Йоль кивнула, и Насуада резко развернулась, вскочила на коня и умчалась в город. А Йолле глотнула холодной воды, умылась и почувствовала себя несравненно лучше. Спать всё равно хотелось, желудок умолял хотя бы о крохе еды, а раны щипали и болели, но прохлада и чистое лицо всё же улучшают настроение. — Пошли к другим воротам, — предложила она Кайлу. — Тут нас скорее затопчут, чем позволят выбраться. Народ всё прибывал и прибывал, и парень согласился. Она знала, что он согласится. Он страшно хочет выслужиться перед рыцарем Даута, так что последует за ней. Потому что он уже понял, что она за ним не пойдёт, и, к счастью, он слишком плохо себя чувствовал, чтобы заявлять, что «какую-то там бабу» он слушаться не будет. До вторых ворот они и правда добирались очень долго, еле ковыляли, присаживались передохнуть, забрели в какой-то дом и нашли там немного зачерствевший хлеб. Урчащий желудок перестал бунтовать, но спать захотелось ещё сильнее. На них выскочил какой-то безумный горожанин, прятавшийся в погребе, и Кайл молниеносным движением воткнул меч ему в сердце. А потом они обнаружили в подвале двух детей, испуганно жавшихся друг к другу, словно маленькие котята. Йоль снова почувствовала себя отвратительно мерзко и поскорее убралась из этого дома, лишь бы не видеть их округлившиеся от ужаса глаза. У неё ничего нет. Что она может сделать? Это расплата за войну, но после они всё исправят. Построят приюты и так далее… У ворот, к которым они дошли, уже не было такой толпы, и они без труда вышли из города, но зато до лагеря варденов им добираться куда дальше. Когда они, наконец, достигли своей цели, уже темнело, и Йоль, оставив Кайла, направилась к своей палатке. Едва сняв доспехи, она повалилась на спальный мешок и мгновенно уснула. Ей снился Синге. Она вновь и вновь сражалась на улочках Фейнстера, но на этот раз полукровок был рядом с ней. Он убил лучников, засевших в домах, пока она их сдерживала. Он охранял её, когда неизвестный разум парализовал её волю, он без труда расправился с убийцей из Чёрной руки, а потом снова и снова поднимал её и тащил в укрытие. Он волком смотрел на Эцура и не позволял ему даже прикоснуться к ней, и Йоль, она… она ощущала безмерную благодарность, затопившую душу до самых краёв. Она задыхалась от этой благодарности и не хотела просыпаться. Она надеялась, что никогда не очнётся. Когда она всё-таки проснулась, то расплакалась. Ох, что-то она сдаёт. Слишком много слёз. Кажется, ей надо с кем-то поговорить, с кем-то, кому она доверяет, и Йоль снова закрыла глаза. *** «Никогда не замечал, что тут растут цветы», — удивлённо оглядываясь, подумал Дес. Он снова в этом странном месте. Поля Истины что ли? Что за слащавое название?! Да и вообще это больше походило на выжженную степь, чем на поля. До того момента, как тут распустились цветы, будто разноцветные созвездия, кучковавшиеся тут и там. Он не любил это место, но признавал его полезность. В конце концов, где ещё он может поговорить с Таликой, пока не найдёт её? Дес огляделся, пытаясь найти её силуэт, и внезапно наткнулся на Йоль со светящимися серебром глазами. — Мать твою, Йо-Йо! Ты чего светишься, как звезда? Она вскинула брови. Как-то по-новому. Дес мгновенно почувствовал себя тупым и немедленно разозлился — только он может заставлять других чувствовать себя идиотами, она не имела права так делать! — Мы захватили Фейнстер, — проговорила она, и её голос подхватило горное эхо, хотя никаких гор тут не наблюдалось. Впрочем, в этом чудаковатом месте Дес уже ни в чём не был уверен. — Эм… Поздравляю. Она ухмыльнулась. — Ты нашёл Талерику? Он покачал головой. Она поджала губы и отвернулась. — Зря я позвала тебя сюда, верно? Откуда ему знать, зря или не зря? Он что, мыслитель какой? Он же приземлённый, как таракан, и простой, как деревянная ложка. — Ладно, прощай… — Нет, стой! — рявкнул он так, что Йоль даже дёрнулась. Точнее… пошла рябью. Барзул, бред какой-то с этим затхлым мирком. — Как её позвать сюда? Я бы спросил, что с ней. Йоль с улыбкой огляделась вокруг, как-то любовно даже, и Деса захватило странное чувство спокойствия. — Как я понимаю, это мир мысли. Такой маленький подмир в нашем большом. И здесь мысль властвует над всем, так что просто… просто подумай о ней. Дес подумал, и Талика возникла прямо перед ним будто из воздуха. И открыла глаза, такие же светящиеся, как у Йоль. «Интересно, я тоже сияю, будто светляк?» — Дес? Йоль? Ого, вот это чудеса! Она была такой цветной в сером и тусклом мирке Деса. Даже ярче тех цветов, что недавно распустились. От неё будто исходил какой-то неестественный свет — начинался он изнутри и мягким сиянием окутывал её от макушки до ног. — Тэлли, ты как? — он бросился к ней, желая сгрести её в охапку и никогда не отпускать, но она друг резко дёрнулась. — Нет трожь меня, а то мы поменяемся телами! Дес остановился как вкопанный и поглядел на неё очумевшим взглядом. — Что за чушь? — Она уложила эльфов, когда мы поменялись телами, — довольно сообщила Йоль. Дес запутался окончательно. — А я каких-то деревенщин, которые пришли по её душу. Кстати, — тут она повернулась к девчонке, — как ты это провернула? С эльфами, я имею в виду. — Я не знаю. Они стали на меня давить, и я закричала, вот и всё. Подлые ворюги! Что-то там от меня требовали! Вот ещё, отдать им там что-то. Мне вообще-то всё равно, но такой наглости я не стерпела! Дес замотал головой и снова спросил, как у неё дела, и тогда Талика вдруг рассмеялась: — Ох, ты не представляешь! Я на балу! Ту столько красоты, столько красок, нарядов и драгоценностей! — тут она будто одёрнула себя. — Не то что бы это особо важно… Я ни на секунду не забываю о своей миссии, но это такая красота. А замок! Великолепие! Но мне надо спешить! Я там, наверное, без сознания, а благородные лорды, наверное, беспокоятся. Так что прощайте! И она, будто цветная пыль, разлетелась тысячью маленьких песчинок. И свет пропал. Исчез. Всё снова стало тусклым и противным. Он обернулся. Йоль пошла лёгкой рябью и пока она тоже не исчезла, он спросил: — Ты научилась делать то, что хочешь? — Да. А ты научился делать то, что должно? Дес рассмеялся: — У меня нет долгов, глупая Йо-Йо! Она улыбнулась. — Они есть, и когда-нибудь ты их увидишь. Кажется, она поменялась. Кажется, она всё-таки не врала, что научилась. Или будто смирилась с чем-то, например с тем, что не имеет права держать их подле себя словно собачек на поводке. — Прощай! — и она тоже разлетелась пылью. — Прощай, — грустно и задумчиво повторил он. Это место плохо на него действовало: тут он становился каким-то меланхоличным. Он немедленно решил, что пора отсюда убираться, и провалился куда-то под землю.